История немецкой литературы. Том 3

Верфель, Рейнгардт и Вейль на репетиции пьесы Ф. Верфеля «Путь предвестья» (Б. Ф. Долбин, Нью-Йорк, 1936)

Между реакцией и прогрессом

ского факультета Боннского уни­ верситета») он резко отграничил себя от гитлеровского рейха и при­ знал свою принадлежность к анти­ фашистской литературной эми­ грации.

Этим понятием стали обозна­ чать образовавшееся после 1933 го­ да литературное движение с общей мировоззренческой основой, одна­ ко оно включало в себя не просто всех изгнанных из Германии пи­ сателей. К литературе эмигра­ ции причисляли в первую очередь произведения тех авторов, которые посвятили себя борьбе против немецкого и международного фа­

шизма. Эмигрировавшие писатели-антифашисты испытывали чувство солидар­ ности по отношению к тем литераторам, которые в Германии оказывали сопротивление господствующему режиму; самые умеренные оппозиционные движения в «рейхе» также заслуживали внимания. Что различало литературу эмиграции и творчество писателей, живших в это время в Германии и не поставивших себя на службу «третьему рейху», так это несовпадение творче­ ских предпосылок и условий воздействия их произведений; в период эмигра­ ции — в результате свободного обмена мнениями, в атмосфере мирового литературного климата — творчество писателей обогатилось таким много­ образным содержанием, которое мог породить лишь опыт истории.

Общее чувство принадлежности к литературе эмиграции было естествен­ ным, однако совместная работа писателей-антифашистов в изгнании протекала крайне тяжело. Различие мировоззренческих и литературных исходных посы­ лок в период эмиграции никогда не стиралось. В определенные моменты напряженной борьбы против фашизма даже возросла дифференциация внутри литературной эмиграции. Однако и то уже было признаком спонтанной общности, что преследуемые при нацизме после их бегства из Германии объеди­ нялись, чтобы лучше использовать «силу слова» (Г. Манн) в борьбе против Гитлера.

Центры эмигрировавших писателей образовались в Париже, в Санари, расположенном на французском побережье Средиземного моря, в Праге, в Швейцарии, Лондоне. Многие эмигранты стремились найти убежище в Совет­ ском Союзе. Крупные или небольшие группы собрались в Австрии, Дании, Швеции, в Палестине, Бразилии, Уругвае, Чили, даже в Шанхае. Когда гитле­ ровские полчища захватили почти всю Европу, снова зашла речь о жизни или смерти — о бегстве за океан. В США (в Нью-Йорке и в Лос-Анджелесе) и в Мексике возникли новые объединения немецких эмигрантов.

Отнюдь не везде эмигрантов встречали дружелюбно. Во Франции демокра­ тические силы активно помогали немецким эмигрантам в получении права на убежище. И в Чехословакии, во главе которой в то время было демократи­ ческое правительство, на пути эмигрантов не встречалось особых затрудне­ ний. Республиканская Испания приветствовала их как соратников по борьбе против международного фашизма. Мексика, во главе которой находился прогрессивный президент Ласаро Карденас, охотно открыла границы беженцам

159

Литература и литературная борьба в первой половине XX века

из Европы. Напротив, в Швейцарии и в Голландии немецким эмигрантам отка­ зывали в убежище, или они высылались из страны и тем самым обрекались на верную смерть. С началом второй мировой войны французские власти интернировали всех эмигрантов при самых унизительных условиях.

Однако в каждой стране существование демократической и социалисти­ ческой немецкой литературы в период эмиграции поддерживала всеобщая, часто лишь безмолвная и безымянная солидарность всех тех, для кого гуман­ ность, демократия и социализм были не только словами.

Под чужими небесами

Во многих странах были основаны антифашистские объединения эмигран­ тов, поддерживавшие друг с другом тесные связи, которые не оборвались даже в годы войны.

Уже летом 1933 года в Париже был вновь учрежден Союз защиты немецких писателей. К годовщине сожжения книг он открыл Свободную немецкую биб­ лиотеку, которая собирала книги, объявленные в Германии вне закона. Позд­ нее в Англии стал играть заметную роль Свободный немецкий культурбунд, в США — Союз немецко-американских писателей, в Мексике — Клуб имени Генриха Гейне.

Важнейшей предпосылкой для активной деятельности писателей-эмигран­ тов были возможности публикации, и они были созданы в удивительно корот­ кий срок.

В сентябре 1933 года Клаус Манн в Амстердаме выпустил первый номер литературного журнала «Ди Замлюнг», издававшегося под патронатом Андре Жида, Олдоса Хаксли и Генриха Манна. Журнал стремился объединить на своих страницах все то, «что полно стремления к достойному человека бу­ дущему... воли к разуму, что противостояло бесстыдному антигуманизму»135.

С более решительной политической программой выступил журнал «Нойе дойче Блеттер», издававшийся в Праге и руководимый О. М. Графом, В. Херцфельде, А. Зегерс и обозначенным звездочками (***) сотрудником из Германии (им был Ян Петерсен). Оба журнала в 1935 году вынуждены были прекратить свое существование вследствие экономических трудностей. Их преемником стал издававшийся в Москве в 1936—1939 годах Б. Брехтом, Л. Фейхтвангером и В. Бределем литературный журнал «Дас Ворт», который ставил своей целью публикацию материалов дискуссий, ведущихся между социалистическими и буржуазными писателями. Такого же направления был журнал «Интерна­ ционале Литератур», издававшийся в Москве с 1932 года, главным редактором которого был И. Р. Бехер (с 1937 года он выходил с подзаголовком «Нойе дойче Блеттер»).

Важное значение для обмена мнениями и распространения новых литера­ турных работ имели журналы «Мас унд Верт», издаваемый Т. Манном в 1937— 1939 годах в Цюрихе, «Ди нойе Вельтбюне» (с 1934 г. — редактор Г. Будзиславский), выходивший в Праге и в Париже в 1933—1939 годах, и «Нойе Та-

гебух» (редактор — Л. Шварцшильд),	издававшийся	в Париже в	1933—
1939 годах. Последним был создан журнал «Фрайес Дойчланд»			(Мехико,
1941—1946) — политико-литературный	ежемесячник,	основанный	социали­

стическими писателями в Мексике. Его редакторами были Бруно Фрей и Алек­ сандр Абуш.

Необходимой предпосылкой существования немецкой литературы в эмигра-

160

Между реакцией и прогрессом

ции была возможность публикации за границей. Книжные издательства су­ ществовали благодаря помощи эмигрировавших издателей и писателей (как, например, «Малик-ферлаг» в Праге, издатель В. Херцфельде, «Эдисьон дю Каррефур» в Париже, издательство «Эль либро либре» в Мехико); большинство книг эмигрантской литературы вышло благодаря антифашистской соли­ дарности.

Голландские издательства «Кверидо» и «Аллерт де Ланге», швейцарское — Эмиля Опрехта дали свободной немецкой книге права гражданства. Большой вклад в издание эмигрантской литературы внесло московское «Издательское товарищество иностранных рабочих в Союзе ССР». Эмануэль Кверидо после оккупации Голландии гитлеровцами за свое участие в выпуске литературы преследуемых поплатился жизнью.

Новым этапом сплочения, объединения писателей-эмигрантов в антифа­ шистское литературное движение стал VII Всемирный конгресс Коминтерна, на основе решений которого КПГ на «Брюссельской» конференции (состояв­ шейся в Москве в октябре 1935 г.) сделала основополагающие выводы.

Победу фашизма в Германии участники конференции расценили как пора­ жение рабочего класса, однако такое, которого можно было избежать. Суще­ ственной причиной поражения признали отсутствие единого антифашистского фронта и (при этом были решительно отметены сектантские и доктринерские взгляды) в качестве решающей задачи современности выдвинули требование создать «пролетарский единый фронт, антифашистский народный фронт с целью объединения всех противников фашистского режима».

Под знаком политики Народного фронта усилия к сплочению литературы эмиграции значительно активизировались. Решения конгресса послужили для писателей-коммунистов импульсом к теоретической и организаторско-практи- ческой работе. Уже на Первом съезде Союза советских писателей, проходив­ шем в Москве в 1934 году, была выдвинута задача продемонстрировать союз социалистической литературы с интернациональной антифашистской литерату­ рой. Наряду со многими прогрессивными писателями из разных стран на съезде также присутствовали О. М. Граф, К. Манн, Б. Олден, Э. Толлер.

Значительной демонстрацией союза между социалистическими и буржуаз­ но-демократическими писателями стал I Международный конгресс писателей

взащиту культуры, состоявшийся в Париже в июне 1935 года.

Вответ на призыв Анри Барбюса, Ромена Роллана, Андре Жида откликну­ лись делегаты из 37 стран. Г. Манн и Э. Э. Киш представляли в президиуме делегацию немецких писателей, Роберт Музиль — австрийскую. Обсуждались многие вопросы: о культурном наследии, о роли писателя и личности в жизни общества, о гуманизме, о взаимоотношении нации и культуры, а также пробле­ мы творчества, следовательно, тот круг тем, который в борьбе буржуазных и со­ циалистических писателей против фашизма имел важнейшее значение. В своей речи И. Р. Бехер обратил внимание на новые взаимоотношения между социали­ стической и буржуазно-демократической литературой, при этом он подчеркнул, что конгресс, несмотря на все различия и расхождения, вскрыл нечто в высшей степени объединяющее, общее: «Многие пограничные столбы между нами

снесены, распадаются клики и группировки, литература вновь приходит в дви­ жение»136. В центр своего выступления И. Р. Бехер поставил понятие гума­ низма — мировоззренческую платформу для объединения антифашистской ли­ тературы эмиграции.

Решения Международного конгресса писателей, проходившего в Париже, положительно сказались и на работе II и III Международных конгрессов

161

11 — 1233

Литература и литературная борьба в первой половине XX века
	писателей в защиту культуры, ко­
	торые состоялись в 1937 и 1938 го­
	дах. К этому времени стало оче­
	видным,	что		процесс		сплочения
	антифашистских деятелей						культу­
	ры был сложным, противоречивым,
	зависевшим		не	только		от	их воли
	и желаний, а в существенной мере
	от самого хода мировой истории.
	Конец правления правительства
	Народного		фронта		во	Франции,
	капитуляция западных демократий
	перед фашизмом, следствием чего
	явилось	Мюнхенское				соглашение
И. Р. Бехер и Э. Вайнерт с генералом фон	1938 года,		оккупация			Австрии и
Зейдлицем на учредительном собрании	Чехословакии,			поражение			респуб­
Национального Комитета «Свободная	ликанской		Испании,		не		понятый
Германия» (1943)	многими пакт о ненападении между

Советским Союзом и гитлеровской Германией, наконец, начало второй мировой войны и быстрые победы «вермах­ та» — эта драматическая цепь событий создала климат психической напряжен­ ности и политической неуверенности. Теории «третьего пути», антикоммунисти­ ческие предубеждения получали все более широкое распространение. Выраже­ нием чувства бессилия по отношению к ходу истории были неожиданные случаи перехода в другую веру даже среди прогрессивных писателей, трагиче­

ским следствием этого бессилия	были случаи	самоубийства:	между 1939
и 1942 годами покончили с собой	Э. Толлер,	В. Газенклевер,	В. Беньямин,
Э. Вайс, С. Цвейг.

Мрачные главы истории эмиграции остались позади, когда после Сталин­ градской битвы наступил решающий поворот в ходе войны. Вопрос об объедине­ нии противников фашизма снова выступил на первый план, но теперь уже речь шла не только о низвержении фашизма, но и о создании новой Германии. Основание Национального комитета «Свободная Германия» (НКСГ), прези­ дентом которого стал Э. Вайнерт, в Красногорске, под Москвой (1943), вызвало широкое движение, в котором активно участвовали не только социали­ стические и демократические писатели-эмигранты, находившиеся в Советском Союзе, но также и те, кто проживал в Англии, США, в Мексике и в Латинской Америке.

Историческое значение литературы антифашистской эмиграции далеко не в последнюю очередь состоит в том, что в битвах переходной от капитализма

к социализму эпохи она ясно осознала свое единство. В политических дебатах,

вмировоззренческом и историко-философском обмене мнениями, в свободном художественном творчестве писатели-антифашисты ощутили свою сплочен­ ность и плодотворное взаимное влияние — все это способствовало тому, что период эмиграции стал классической эпохой в истории немецкой литературы.

Искусство в борьбе

Писатели-эмигранты, разумеется, не стремились к «революции в литерату­ ре», в частности к революции формы; скорее достигли своего развития тенден­ ции мировоззренческого содержания и его художественного воплощения.

162

Между реакцией и прогрессом

Вместе с тем изменившиеся условия творчества и радиус действия произве­ дений искусства положили конец авангардистским экспериментам. Новые зада­ чи литературы вели к художественным новшествам, которые нередко были результатом напряженных и упорных размышлений о целях и средствах наступательной эстетики в борьбе с фашизмом, тем более что у писателейэмигрантов был теперь иной по своим художественным интересам круг чита­ телей.

Враспоряжении писателей была немецкоязычная публика, проживающая

вШвейцарии, Австрии и Чехословакии, Советском Союзе, Голландии и других странах; по своему социальному составу, интересу к литературе и искусству круг читателей значительно изменился, а в связи с оккупацией гитлеровской армией ряда стран к тому же и сократился. Он был слишком мал, чтобы способствовать выпуску разнообразной поэтической продукции, однако до­ статочно велик, чтобы дать шансы прозаикам: роман как наиболее популярный жанр выступил на первый план, к тому же переводы романов скорее доходили

идо интернационального круга читателей. Некоторые литераторы (как, напри­ мер, С. Гейм, К. Манн, Р. Нойман) начали писать свои произведения сначала на чужом языке (чаще всего английском). Отрыв эмигрировавших авторов от привычной для них отечественной публики имел, однако, и свои положитель­

ные стороны. В их произведениях, опубликованных в Германии, читатель как бы участвовал в творческом процессе, он подразумевался как потенциаль­ ный читатель. Теперь актуальным адресатом стала мировая общественность, для которой писатель-эмигрант был представителем «другой» Германии — Гер­ мании более прогрессивного мировоззрения и большего таланта. Эта двойная ориентация на Германию и на мир в целом наиболее отчетливо проявилась

впублицистике. Она самым непосредственным образом отвечала своему пред­ назначению — быть искусством борьбы. Под влиянием изменившихся условий

варсенале художественных средств утратили свое значение элементы риторики, зато стал актуальным документализм, основанный на фактическом материале.

Уже в 1933 году в Париже вышла «Коричневая книга о поджоге рейхстага и гитлеровском терроре», которая была переведена на тридцать три языка, что служило доказательством силы литературы эмиграции. Теперь уже Геб­ бельс вынужден был называть писателей-эмигрантов не «трупами в отпуске», а «европейской опасностью». Потрясающими литературными документами стали также первые свидетельства очевидцев о концентрационных лагерях и тюрьмах, среди них получивший мировую известность роман Вольфганга Лангхофа «Болотные солдаты», книга Ганса Боймлера «Лагерь смерти Дахау» (1933) и Герхарда Зегера «Ораниенбург» (1934). Пауль Цех назвал свою книгу (написанную в 1933—1936 гг. и лишь в 1980 г. опубликованную посмерт­ но) «Германия, ты танцуешь со смертью» «романом фактов». И в романе Вилли Бределя «Испытание» его личные впечатления усиливают воздействие произведения. Уже в самом названии книги подчеркивается, что основным мотивом антифашистской литературы стало испытание внутренних сил челове­ ка перед лицом жесточайшей угрозы человеческой гуманности.

Речи, памфлеты, аналитические эссе, характеризующие эпоху, заняли в творчестве знаменитых писателей еще большее место, чем в предшествующие годы. «Ненависть» (1933) — так назвал Г. Манн в эмиграции первый сборник своих статей, более поздний вышел под названием «Мужество» (1939). Воин­ ствующий дух политической публицистики раскрылся в примечательном разнообразии средств художественного выражения: у Г. Манна наблюдается отточенность формулировок, речи И. Р. Бехера или Т. Манна характеризует

163

11*

Литература и литературная борьба в первой половине XX века

покоряющая сила слова, статьи А. Зегерс — страстность и конкретность содер­ жания, Б. Брехта — лаконично аргументированная рациональность.

О появлении новых форм в условиях эмиграции свидетельствуют «Немец­ кие сатиры» Брехта:

Рабочие требуют хлеба. Торговцы требуют рынков.

Безработные руки заработали вновь: Вытачивают снаряды.

(Перевод В. Вебера)

Такие стихи Брехт писал для одной свободной антифашистской радиостан­ ции и обосновывал их форму особенностями трансляции: «Дело заключалось в том, чтобы забросить отдельные фразы далеким, искусственно разъединенным слушателям. Эти фразы надо было вместить в самые сжатые формы, и помехи (глушители) не должны были при этом много значить. Рифма мне казалась неуместной, поскольку она легко придает стихотворению нечто замкнутое в самом себе, пролетающее мимо ушей. Регулярные ритмы с их регулярной пульсацией тоже недостаточно застревают в ушах... Подходящими казались мне нерифмованные стихи с нерегулярными ритмами»137.

Радиоволны действительно были надежным средством достигнуть Гер­ мании.

«Немецкое свободное радио» в 1937—1939 годах посылало в эфир передачи из республиканской Испании на волне 29,8 метра. Писатели-антифашисты, жившие в Советском Союзе, принимали участие в подготовке программ радио­

станции «Свободная Германия».	Во время второй мировой войны Т. Манн
в Лос-Анджелесе наговаривал на	пластинку свои выступления, которые пе­

редавались в Лондоне Би-Би-Си («Немецкие слушатели», опубликовано в 1945 г.).

Несколько лет назад печатное слово еще могло проникнуть в нацистский рейх какими-то тайными путями. Подпольные организации выпускали в за­ камуфлированных изданиях важнейшие агитационные брошюры и заботились об их распространении.

Франц Карл Вайскопф (1900—1955), автор первого обзора о литературе эмиграции («Под чужими небесами», 1947), рассказывает в своей книге о литературе «под шапкой-невидимкой»: «"Переписка с Бонном" Томаса Манна была в обращении по меньшей мере в трех замаскированных изданиях.

...Отдельные эссе из сборника Генриха Манна «Мужество» проникали через границу рейха в виде проспектов путешествий, например «Доломитовые Альпы, рай альпинизма» или «Спальные вагоны и «Кук», всемирная организация пу­ тешествий, 350 отделений, бесплатная информация и консультации». Книга очерков Бодо Узе об Испании «Первая битва» была оформлена как школьное издание «Лагеря Валленштейна» Ф. Шиллера; «Пять трудностей при писании правды» Бертольта Брехта — прикрыты обложками под названием «Практи­ ческое руководство по оказанию первой помощи»...»138.

Одно из достопримечательных изданий этого рода было замаскировано как 481/483 том «Миниатюрной библиотеки издательства искусства и науки». Под названием «Немецкий язык для немцев» скрывалась изданная в 1933 году в Париже Союзом защиты немецких писателей антология литературы эмигра­ ции; она содержала лирику, прозу и драматические произведения сорок одного автора.

164

Между реакцией и прогрессом

Антифашистская пресса во время гражданской войны в Испании

Для художников-эмигрантов, стремившихся активно бороться против фа­ шизма, пришло время подтвердить свою готовность на деле — защищать Испанскую республику во время франкистского мятежа. Добровольцы из многих стран сражались в Интернациональных бригадах за свободу Испании. Рядом с писателями многих национальностей — двадцать три немца, которые добровольно пошли на фронт в качестве солдат, офицеров или корреспон­ дентов: Л. Ренн (он был начальником штаба 11-й Интернациональной бри­ гады), В. Бредель, Г. Мархвица, Б. Узе, Э. Арендт, Т. Бальк, П. Каст, К. Штерн, молодые немецкие рабочие Э. Клаудиус и В. Горриш. Э. Вайнерт и Э. Буш выступали перед интербригадовцами со своими стихами и песнями.

Волнующая литература, рожденная в борьбе за свободу Испании, настолько же интернациональна, как и круг ее защитников. Она образует знаменатель­ ную составную часть немецкой литературы эмиграции. Значительная часть этой литературы возникла во время сражений.

Она включает в себя дневники бойцов Интернациональных бригад, репорта­ жи и небольшие прозаические произведения, возникшие как непосредствен­ ные свидетельства очевидцев («Три коровы. Интервью с одним крестьянином» Э. Э. Киша, «Арагонда» Г. Мархвицы, «Встреча на Эбро» В. Бределя), и даже пьесы, исполнявшиеся перед солдатами республиканской армии («Мой мул, моя жена и моя коза» Л. Ренна, 1938). Б. Брехт обобщил испанские уроки в своей пьесе «Винтовки Тересы Каррар». Такие авторы, как Г. Манн, Т. Манн, Л. Фейхтвангер, в своих исповедальных статьях выступили в защиту республи­ канской Испании. Даже в творчестве писателей, далеких от политической

165

Литература и литературная борьба в первой половине XX века

эмиграции, как, например, у Ф. Верфеля (новелла «Скверная легенда о не­ состоявшемся повешении», 1941) и Г. Кестена (роман «Дети Герники», 1939), Испания стала предметом непосредственного изображения.

Борьба за свободу Испании дала возможность литературе эмиграции обре­ сти опыт и открыла такие темы, какие по силе своего воздействия редко могут предоставить исторические условия, — тему интернациональной встречи и со­ лидарности в антифашистском Сопротивлении, опыт человеческой готовности не только к страданиям, но и к борьбе, когда на чаше весов находится соб­ ственная жизнь. Социалистические писатели работали над этими темами, когда республика уже пала. Роман Б. Узе «Лейтенант Бертрам» (1943), роман

Э. Клаудиуса	«Зеленые	оливы	и голые горы» (1945)	и повесть В. Горриша
«За свободу	Испании»	(1945)	возникли в последние	годы второй мировой

войны. Этими произведениями «литература об Испании» далеко не исчерпы­ вается: в 1951 году вышла книга Э. Вайнерта «Камарадас», в 1955 году книга Л. Ренна «Испанская война», в 1977 — сборник статей В. Бределя «Война в Испании».

Воинствующий гуманизм

Для Томаса Манна, автора «Размышлений аполитичного» (1918), граж­ данская война в Испании послужила одним из поводов пересмотреть свое отношение к искусству и политике.

Вопрос о человеке, писал он в 1937 году, ставится сегодня в политическом аспекте, и он убежден, что писатель, «отказывающийся от политически постав­ ленных вопросов о человеке»... и «предающий интересы дела духа», — «духовно потерянный человек» 139. В том же году он отвечал с большой обидой одному из своих адресатов, который хвалил его романы, но не одобрял его антифашист­ скую позицию. Т. Манн выразил сомнение в таком почитании, которое не видит и не признает «органическую связь между тем, что я как художник делаю, и моей сегодняшней позицией в борьбе против "третьего рейха"» 140.

Фактически литература эмиграции составляет крупную фазу в развитии немецкой литературы не из-за ее непосредственного влияния на битвы того времени, а в первую очередь из-за тех классических произведений, которые появились в результате эстетического осмысления этой борьбы, «органической связи» искусства и политики.

Эти произведения появились не только из стремления критически осмыс­ лить причины скачка назад, который произошел с Германией, не только во имя защиты культуры и гуманизма, но и как результат размышлений о развитии и социальном утверждении, о реальном предназначении идеи человечности. Поэтому понятие гуманизма стало основой мировоззренческого единства, которое могло сплотить буржуазно-демократических и социалистических писателей эмиграции в их борьбе против фашизма: поиски полнокровного обра­ за человека стали господствующей темой их литературного творчества.

Это особенно проявилось в творчестве буржуазных авторов, которые уже в 20-е годы, выдвинув гуманистический идеал, отмежевались от борьбы против политической и литературной реакции. Наступление фашизма подсказа­ ло им, что гуманизм как идеал духовного совершенствования оказался бессиль­ ным. Если придерживаться этой точки зрения, то можно прийти к концепции гуманизма молчаливого несогласия, покорности, что можно отнести как к лите­ ратуре «внутренней эмиграции», так и к литературе изгнанных. Более пло-

166

Между реакцией и прогрессом

Титульный лист романа К. Манна	Обложка книги (1928)
«Мефистофель»

дотворным был, однако, в то время вывод, что «культура варварства ближе всего к тому, где политикой не интересуются и социальное из круга ее рассмот­ рения исключается» (Т. Манн) 141, и сознание того, что литература «неизбежно должна идти к рабочим», потому что «их человечность способна защитить культуру» (Г. Манн) 142. Отсюда следовал вывод, что антикоммунизм — «вели­ чайшая глупость нашей эпохи» (Т. Манн) 143. Уступки буржуазно-парламент­ ских государств Запада Гитлеру, кроме того, показали, что этот новый гума­ низм может осуществиться только вне рамок фашизма и вне рамок демократии Веймарской республики. Опыт истории показал, что если разум и гуманные устремления побеждены силой, то гуманизм должен усилить свое сопротивле­ ние. С понятиями «боевой», «воинствующий» гуманизм новые элементы в мыш­ лении многих буржуазных авторов стали более зримыми.

В литературе того времени появились герои, поступки которых закономер­ но вытекали из их гуманного сознания. Персонажи буржуазного происхож­ дения из произведений Лиона Фейхтвангера «Семья Опперман» (1933), Бруно Франка «Заграничный паспорт» (1935), Ирмгард Койн (1910—1982) «После полуночи» (1937), О. М. Графа «Беспокойство, вызванное миротворцем» (1947) вступают в конфронтацию с фашизмом, дают себе отчет в происходя­ щем и делают вывод о необходимости общественной ответственности. И в нена­ вязчиво убеждающих романах прозаика из Брюнна Эрнста Вайса (1882— 1940) шаг за шагом отразились перемены в изображении человека. В романах Э. Вайса «Боэций из Орламюнде» (1928), «Георг Летам, врач и убийца» (1931), «Бедный расточитель» (1936) прослеживается приход героев к гуманизму,

167

Литература и литературная борьба в первой половине XX века

П. Цех (Й. Штейнгардт)

Б. Франк

этически обоснованному отречению от буржуазного прошлого. В последней книге Э. Вайса «Я — свидетель» (опубликована в 1963 г.), напротив, рассказ­ чик, от лица которого ведется повествование, беспартийный врач, лечивший в 1918 году ефрейтора Гитлера, теперь предоставляет себя в распоряжение испанских республиканцев. (Вайс дописал рукопись незадолго до своего само­ убийства во время вступления гитлеровцев в Париж; она сохранилась благода­ ря счастливой случайности и была опубликована 25 лет спустя после ее напи­ сания.)

Подобные судьбы были раскрыты, когда эмиграция сама стала предметом изображения, как, например, в романе Лиона Фейхтвангера «Изгнание» (1938), Ирмгард Койн «Дитя всех стран» (1938), романе Фрица Эрпенбека «Эмигран­ ты» (1937) или Клауса Манна (1906—1949) «Вулкан» (1939). Сын Т. Манна лишь в эмиграции преодолел цветистость стиля своих первых литературных опытов. Антифашистская позиция дала направление его жизни и творчеству. В романе о карьере актера, «Мефистофель» (1936), К. Манн сатирическими красками изображает актера-приспособленца, который быстрым продвижением

внацистском рейхе обязан своему моральному падению. В романе «Вулкан»

К.Манн рассказывает о судьбе эмигрантов во многих странах: перед читателем проходят картины их страданий и отчаяния. И чем большую весомость

получают	образы,	утверждающие	себя в творческом поиске или	с оружием
в руках, тем полнее удается автору показать их человечность.
Новые	черты	гуманистической	картины мира встречаются и	там, где —

что происходит не так часто — автор изображает место своей эмиграции. Пауль Цех (1881—1946), значительный экспрессионистский новеллист и ли­

рик, эмигрировавший в 1934 году в Южную Америку, в своих	романах
«Дети Параны» (1952) и «Птицы господина Лангфута» (1954) с	большой
проникновенностью изображает судьбы угнетенных индейцев.

168