Вопрос 2. Основные теории культурогенеза

При подготовке вопроса рекомендуется использовать дополнительную литературу: Флиер, А. Я. Культурогенез / А. Я. Флиер. – М., 1995. – 128 с.; Гуревич, П. С. Философия культуры / П. С. Гуревич. – М., 1994. – 317 с.; Энгельс, Ф. Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека / Ф. Энгельс // К. Маркс, Ф. Энгельс. Сочинения, Т.20. – М., 1978. – 515 с.; Хейзинга, Й. Homo Ludens. Человек играющий / Й. Хейзинга. – М., 1992. – 464 с.; Фрейд, З. Тотем и табу / З. Фрейд. – М., 2005. – 256 с.; Юнг, К. Архетипы коллективного бессознательного / К. Юнг // Избранные труды. – М., 1985. – 470 с.

Культурогенез или становление культуры – процесс формирования ее основных сущностных характеристик. В современной науке существует множество различных трактовок генезиса культуры. Рассмотрим некоторые из них подробнее.

Орудийно-трудовая концепция. Наиболее обстоятельно орудийно-трудовая концепция разработана в марксистской традиции, в рамках которой отличие человека от животных видится прежде всего в способности к труду как целенаправленной и целесообразной деятельности. Данная теория изложена немецким мыслителем Фридрихом Энгельсом (1820-1895) в статье «Роль труда в процессе превращения обезьяны и человека», которая является одной из глав его работы «Диалектика природы». Анализируя данные многих ученых, занимавшихся до него проблемой происхождения человека, Энгельс сделал вывод, что «в известном смысле» можно сказать: «труд создал человека» [58, C. 378-379]. Под трудом Энгельс понимал целесообразную деятельность, которая начиналась с изготовления орудий из камня, кости и дерева. Согласно орудийно-трудовой концепции создание искусственных орудий труда породило появление речи, языка, сознания, мышления и в целом культуры.

Получается, что сознание родилось как результат труда, однако, чтобы заняться деятельностью, нужно иметь нечто подобное интеллекту, т.е. для того, чтобы трудиться, важно обладать сознанием. Не случайно, данная концепция критикуется учеными, придерживающимися других взглядов на культурогенез.

Магическая теория. Так, например, американский философ, социолог и культуролог Льюис Мамфорд (1895-1976) полагал, что К. Маркс и Ф. Энгельс ошибались, придавая труду и орудиям труда направляющее значение и отводя им центральное место в развитии человека и культуры. Орудия труда действительно сыграли немалую роль в жизни человека, однако они не могут объяснить тайну превращения обезьяны в человека, не могут до конца объяснить чудо сознания, дар совести, секреты социальной жизни. Л. Мамфорд считается автором теории возникновения культуры из магии, хотя некоторые исследователи авторство приписывают и Т. Роззаку, Дж. Фрезеру, Л. Леви-Брюлю и другим известным ученым и философам [26, C.407]. Боль­шой вклад в изучение магии как древ­нейшего института культуры внес английский этно­граф и социолог Б. Малиновский. Согласно данной теории появление первичных религиозных представлений и переживаний знаменует собой рождение культуры. Магическая теория утверждает, что человек является главным образом использующим ум, производящим символы, самосовершенствующимся животным и основной акцент его деятельности – его собственный организм. Пока человек не сделал нечто из себя самого, он мало, что мог сделать в окружающем мире.

Cимволическая концепция культурогенеза представлена прежде всего исследова­ниями немецкого философа и культуролога Эрнeста Кассирера («Философия символиче­ских форм», «Опыт о человеке»). Значительный вклад в разработку данной концепции также внесли М. Хайдеггер, К. Юнг и Л. Мамфорд. С их точки зрения, тайна культурогенеза коренится в формировании человека как символического животного. В связи с тем, что человек биологически более слабый, чем животное, то он неосознанно подражал ему. Это привело к постепенной выработке определенной системы ориентиров, которая надстраивается над инстинктами, дополняя их. Эти ориентиры составили надбиологическую основу, стали элементами игрового, символического приспособления к миру природы.

Так, по мнению Э. Кассирера, из самой природы, из подражания возникла социальная программа, потом складывалась особая система. Человек стал творцом и создателем символов, в которых полагалось закрепить различные стандарты поведения. Символы становятся третьей системой, соединяющей систему рецепторов и эффекторов, характерных для живого организма. Это позволяет человеку существовать в новом измерении, новой реальности. Это, например, способ общения – языковые символы. На этапе становления первобытного общества многие символы наделялись особой, реальной силой. Такими становятся символы в магии, тотемизме, фетишизме. В символах человек закреплял и социальные стандарты поведения (табу, обряды).

Культура выступает как символическая вселенная, а че­ловек творец и создатель сим­волов. Появление способности через символы одухотворять вещи есть рождение культуры – но­вого уровня взаимодействия человека и окружающего мира. Таким образом, Кассирер приходит к выводу, что культурогенез связан с формированием в результате биологической эволюции человека как «символического животного». Впрочем, символическая теория также не отвечает на ряд вопросов по проблемам культурогенеза.

Игровая теория. Многие европейские философы и культурологи усматривают источник культуры в способности человека к игровой деятельности. Игра в этом смысле оказывается предпосылкой происхождения культуры. Игровую концепцию культурогенеза разрабатывали Х. Ортега-и-Гассет, Г. Гадамер, Е. Финк, но в наибольшей степени концепция разработана в трудах голландского исто­рика куль­туры Йохана Хейзинги (1872—1945). В своей книге «Homo Ludens» («Человек играющий») философ отмечал, что игра присуща и животным, но именно у человека это содержательная функция со многими гранями смысла, он считал, что игра старше культуры. По его мнению, если проанализировать любую человеческую деятельность, она покажется не более чем игрой. Автор считает, что человеческая культура возникает и развертывается в игре [52, C. 126-128]. Именно игра породила спорт, философию, искусство, религию и другие сферы культуры. Сама культура носит игровой характер. Игра является прежде всего свободной деятельностью, которая носит незаинтересованный характер. Прежде чем изменять окружающую среду, человек уже сделал это в собственном воображении, в сфере игры. Уязвимость концепции Й. Хейзинги в том, что он обходит главный вопрос культурогенеза. Все животные обладают способностью к игре. Откуда же берется «тяга к игре»? Человек не только играет, но создает также культуру. Другие живые существа почему-то этого не делают?

Психоаналитическая теория. Основатель психоанализа австрийский психолог Зигмунд Фрейд (1856-1939) в книге «Тотем и Табу» раскрывает культурогенез через разгадку первоначального смысла тотемизма. По его мнению, ритуальное убийство тотема свидетельствует, что был первоначальный грех: убийство пралюдьми первобытного «отца» из-за сексуального соперничества. Проснувшееся раскаяние вызвало к жизни феномен совести и породило культуру как средство преодоления навязчивых видений [48, C. 79-80]. Возник аппарат запрета на каннибализм, страсть к убийству, кровосмешению. Пралюди сорганизовались в экзогамный род, т.е. обрели способность к социальной жизни. В данной концепции большое значение придается системе запретов – табу. Культурогенез обусловлен наложением запретов. У людей имеются разрушительные тенденции, они наделены звериной природой. Культура есть следствие подавления первичных влечений (либидо) и инстинктов с помощью норм и запретов. Культура есть следствие обуздания животных инстинктов. Главная задача культуры, по Фрейду, состоит в том, чтобы защищать нас от природы.

Однако в наследии учеников З.Фрейда эта концепция оспаривается. В частности, Э. Фромм указывает на прямо противоположную тенденцию: именно история, культура раскрыли в человеке некие разрушительные потенции. Еще в начале ХХ века учеными было установлено, что тотемизм не является древнейшей формой религии, и далеко не все народы прошли через тотемическую стадию; к тому же почти вся теория З. Фрейда строится на идее приобретения совести, но если этого социального чувства не было у пралюдей, то откуда было взяться раскаянию? Психоаналитическая версия культурогенеза выглядит малоубедительной и в силу того факта, что именно история и культура раскрывают в человеке разрушительные потенции, тогда как у З. Фрейда культура – есть средство их обуздания.

В контексте вопроса не­обходимо также проанализировать концепцию культурных архетипов швейцарского психолога Карла Густава Юнга (1876—1961), создателя школы «аналитической психологии» («Алхимия снов. Четыре ар­хетипа», «Архетип и символ»). В центре юнговской концепции культуры лежит «коллективное бессознательное». По мнению К. Юнга, «коллективное бессознательное» передается по наследству и является базой, на которой вырастает человеческая психика [59, C. 68]. Под влиянием врожденных программ, универсальных образцов поведения, появляются не только элементарные «животные» поведенческие реакции, вроде безусловных рефлексов, таких, как либидо, но также и восприятие, мышление, воображение и т. п. Содержанием «коллективного бессознательного» являются общечеловеческие первообразы – архетипы (например, образ матери-земли, мудрого старца, демона и т. д.). Архетипы выражаются как в мифах, так и в магии, алхимии и т. д. К. Юнг придавал огромное значение архетипическим образам. Он считал, что именно они являются источником мифологии, искусства, религии, философии.

Упрощенным взглядом на вещи, можно считать то, что культура у Юнга - лишь предмет психоанализа. Он не учитывал факт комплексности и неоднородности явления культуры, что привело к определенной однобокости теории. И все же интерес к идеям автора теории «архетипов» сохраняется по настоящее время. Первые шаги культура делала не только под воздействием сознания, в то время еще слабого и неоформившегося, но и под влияние мощных толчков подсознания, которое преобладало в мотивации и поведении первобытного общества. Это влияние оставило след в мифах, религии, символике и многом другом.

Все рассмотренные различные концепции культурогенеза взаимосвязаны и взаимодополняют друг друга. Именно поэтому многие исследователи проблемы культурогенеза являются одновременно представителями разных концепций. Это говорит как о сложности про­блемы происхождения культуры, так и о том, что при­чины ее возникновения носят комплексный характер.