УП Политология. Часть 2

20

никают крепкие дружественные связи. Ведь эти вредители общества обычно действуют заодно, устраивая заговоры. Так идет дело, пока какой-нибудь народный вождь не покончит с ними. За это такого человека народ уважает, и затем этот прославленный (вождь) быстро становится единодержавным властителем. Отсюда еще раз ясно, что единовластие – наилучший образ правления¬1.

В приведенном фрагменте изложено важное положение о существенных различиях между тремя формами политических режимов и высказаны мысли о ритме, последовательности смены режимов, чему большое внимание потом будет уделять Аристотель. Последний, развивая подходы Геродота, покажет, что формы правления рано или поздно приходят в упадок. Одни из них уступают свое место другим: монархия имеет тенденцию к превращению в аристократию или в феодальный строй; аристократия уступает место демократии, проходя стадию олигархии; демократия имеет тенденцию выродиться в анархию, т. е. в хаос; порядок в таком случае восстанавливается с помощью деспотии или диктатуры. Когда диктатура уступает место монархии, полностью завершается революция, и процесс начинается снова.

Как справедливо отмечает французский социолог К. Леклерк, Аристотель оказывается значительно ближе, чем Платон, к Геродоту своей нацеленностью на исследование географических, этнических, исторических, социологических и сравнительного права факторов. Широко известна формула Аристотеля, согласно которой ªчеловек есть существо общественное в большей степени, нежели пчелы и всякого рода стадные животные¬.

Аристотель стоял у истоков, как мы сказали бы сегодня, системного анализа политических режимов. В поле его зрения оказались не только режимы Греции, но и режимы мира ªварваров¬. Вместе со своими учениками он описал, проанализировал и сопоставил более 150 конституций и проектов. К сожалению, до наших дней сохранилась только одна Афинская конституция. Она была опубликована в 1891 г. после того, как была найдена среди папирусов Британского музея.

Аристотель различает три основных вида политических режимов. Приведем важный в этом отношении фрагмент из ªПолитики¬:

1 Геродот. История. Избранные страницы. – СПб., 1999. – С. 158–159; Herodote. Histoires. – Livre III. – P., 1964. – P. 256–257.

21

ªГосударственное устройство означает то же, что и порядок государственного управления, последнее же олицетворяется верховной властью в государстве, и верховная власть непременно находится в руках либо одного, либо немногих, либо большинства.

Икогда один ли человек, или немногие, или большинство правят, руководствуясь общественной пользой, естественно, такие виды государственного устройства являются правильными, а те, при которых имеются в виду выгоды либо одного лица, либо немногих, либо большинства, являются отклонениями¬.

Идалее Аристотель пишет:

ªМонархическое правление, имеющее в виду общую пользу, мы обыкновенно называем царской властью; власть немногих, но более чем одного – аристократией (или потому, что правят лучшие, или потому, что имеется в виду высшее благо государства и тех, кто

внего входит); а когда ради общей пользы правит большинство, тогда мы употребляем обозначение, общее для всех видов государственного устройства, – полития. И такое разграничение оказывается логически правильным: один человек или немногие могут выделяться своей добродетелью, но преуспеть во всякой добродетели для большинства – дело уже трудное, хотя легче всего – в военной доблести, так как последняя встречается именно в народной массе. Вот почему в такой политии верховная власть сосредоточивается

вруках воинов, которые вооружаются на собственный счет¬.

Как видим, критерием, на основе которого различаются три основных политических режима, является ªобщая польза¬. И это – ªправильные режимы¬. К ним относятся монархия, аристократия и полития, т. е. республика или конституционное правление.

ªОтклонения от указанных устройств, – пишет далее Аристотель, – следующие: от царской власти – тирания, от аристократии – олигархия, от политии – демократия. Тирания – монархическая власть, имеющая в виду выгоды одного правителя; олигархия блюдет выгоды состоятельных граждан; демократия – выгоды неимущих; общей же пользы ни одна из них в виду не имеет¬.

Можно со всей определенностью утверждать, что и 24 столетия спустя этот подход не утратил своей правоты и актуальности.

Остановим свое внимание на феномене политии, говоря иначе: республике или конституционном правлении. По терминологии Аристотеля, полития – это правильный режим, преследующий достижение общего блага. Но это и ªсмешанный¬ режим, в кото-

22

ром одновременно функционируют демократические и олигархические институты, способные уравновешивать порочные воздействия друг друга. В политии, значит, сочетаются лучшие стороны олигархии и демократии. Это та ªзолотая середина¬, к которой стремится Аристотель.

Гражданами данного политического режима признаются лица, обладающие только средним достатком. Они участвуют в народном собрании, выбирают магистратов. В решении многих важных вопросов главная роль принадлежит магистратам, а не народному собранию.

Чистая форма политии – редкость, ибо она требует сильного среднего класса, который преобладал бы над обеими крайностями (богатыми и бедными) или над одной из них так, чтобы противники строя оставались в меньшинстве. С этой точки зрения многие из развитых ныне демократических стран являются политиями, хотя и не чистыми. Об этом свидетельствует тот факт, что в этих странах общества нередко называют ªобществами двух третей¬. Это и есть практическая реализация идеи Аристотеля о преобладании в социальной структуре общества, по принятой ныне терминологии, среднего класса.

Следует сказать, что понятие ªполитии¬ перестали использовать еще в XVIII в. Одним из последних политических мыслителей, обращавшихся к понятию ªполитии¬, был крупный деятель Просвещения Ж.-Ж. Руссо. Однако он придавал этому понятию более широкий смысл, который на современном языке политической науки можно было бы выразить в понятии ªполитическое общество¬.

Немалый интерес представляет и понимание Аристотелем демократии, которую, как мы уже отмечали, он относил к числу ªнеправильных¬ режимов, стоящих в ряду с олигархией и тиранией. Однако античный мыслитель видит и существенные различия между демократией, с одной стороны, и олигархией и тиранией – с другой.

ªТо, чем различаются демократия и олигархия, – указывает он,

– есть бедность и богатство; вот почему там, где власть основана – безразлично у меньшинства или большинства – на богатстве, мы имеем дело с олигархией, а где правят неимущие, там перед нами демократия. А тот признак, что в первом случае мы имеем дело с меньшинством, а во втором – с большинством, повторяю, есть признак случайный. Состоятельными являются немногие, а свободой

23

пользуются все граждане; на этом же и другие основывают свои притязания на власть в государстве¬.

Аристотель выделяет несколько типов демократии. В одних случаях все граждане, богатые и бедные, на равных основаниях участвуют в осуществлении верховной власти. В других – право занимать выборные должности связывается с невысоким имущественным цензом. Граждане, значит, не равны: одни участвуют в народном собрании и голосуют, другие – сверх того, могут занимать и высокие государственные должности. И наконец, худший вид демократии, когда народ правит, не опираясь на законы, т. е. возводя в закон каждое свое решение. В таком режиме неизбежно утверждается беззаконие, что роднит этот вид демократии с тиранией и олигархией.

Аристотель понимает, что демократия является неустойчивой формой правления. Он одобрял, например, умеренную цензовую демократию, утвердившуюся в Греции времен Солона, который

вначале VI в. до н. э. поделил всех граждан на четыре разряда в зависимости от состояния. Порядки же, установившиеся в Греции при Перикле и после него, он считал проявлением крайней демократии, не одобряя в данном случае уравнительной справедливости.

Аристотель не приемлет демагогии, которая несет опасность для демократии.

ªВ тех демократических государствах, – утверждает Аристотель, – где решающее значение имеет закон, демагогам нет места, там на первом месте стоят лучшие граждане; но там, где верховная власть основана не на законах, появляются демагоги. Народ становится тогда единодержавным, как единица, составленная из многих: верховная власть принадлежит многим, не каждому в отдельности, но всем вместе. В этом случае простой народ, являясь монархом, стремится и управлять по-монаршему (ибо в этом случае закон им не управляет) и становится деспотом (почему и льстецы у него

впочете), и этот демократический строй больше всего напоминает из отдельных видов монархии тиранию; поэтому и характер у них один и тот же: и крайняя демократия, и тирания поступают деспотически с лучшими гражданами; постановления такой демократии имеют то же значение, что в тирании распоряжения¬.

Как видим, демократия, в которой господствует демагогия, схожа с тиранией. Эта позиция Аристотеля является продолжением подходов Геродота и особенно Платона, для которых демократия

24

была тождественна демагогии. Совсем иное дело – полития (республика), оказавшая большое влияние на Ш. Монтескье, видевшем в ней своеобразную пружину республики, режим, который основывается, как отмечалось, на правлении средних классов.

Аристотель как социолог совершенно определенно утверждает, что, в зависимости от климата, населения, экономики, состава социальных классов, темперамента (подобный подход использует позднее Ш. Монтескье), каждое общество создает такой политический режим, который ему более всего подходит. Политический режим, говоря иначе, должен соответствовать своему социальному основанию. Политический режим, который не адаптиро-

ван к менталитету населения, его социальному и даже природному основанию, несет в себе опасность извращения или порчи. В итоге он обречен на замену другим режимом.

Тройственную типологию политических режимов при опоре на число тех людей, что находятся у власти (один, определенное множество или большинство), вслед за Аристотелем предлагал и историк Полибий (ок. 203–120 до н. э.).

Полибий был греком. Элитный офицер Ахейской конфедерации, он был связан отношениями дружбы со многими известными римскими семьями и был принят римской элитой как друг. Вместе с римскими легионерами Полибий побывал в Ливии, Галлии, Корсике, Испании. Он присутствовал при разрушении Карфагена в Северной Африке. Восхищаясь своими ªпокровителями¬, Полибий решает написать на греческом языке свою ªИсторию¬, продолжая традицию Геродота. Однако его ªИстория¬ посвящена победителю над греческими городами – Риму. Центром мира для Полибия (и это

вцелом отвечало сложившимся историческим реалиям) была Римская империя. Может быть поэтому Полибий был ªсвоим¬ для римской элиты, которая не испытывала к нему того недоверия, которое

вцелом отличало отношение римлян к грекам, увлеченным идеями демократии и демагогии.

Всовременной политической науке сложилось, по меньшей мере, две традиции в осмыслении политических режимов. Одна из них связана с политико-правовым, или институциональным подходом, другая – с социологическим. Различия, имеющиеся в рамках данных традиций, весьма существенны, хотя и отнюдь не непреодолимы. В первом случае преимущественное внимание уделяется фор- мально-юридическим, процедурным характеристикам осуществле-

25

ния власти, во втором – ее социальным основаниям и происхождению. Рассмотрим данные определения более подробно.

Ученые, представляющие первое, институциональное направление политического анализа, склонны смешивать ªрежим¬ с понятием форм правления или государственного строя. ªПолитический режим есть система или форма правления¬, – пишет, например, американский исследователь К. Бекстер. Соответственно, выделялись режим слияния властей (абсолютная монархия), режим разделения властей (президентская республика) и режим сотрудничества властей (парламентская республика). Однако постепенно понятие режима обрело права самостоятельного ªгражданства¬ и уже в 1968 году известный французский ученый М. Дюверже отмечал, что подобная классификация рассматривается французскими политологами как подсобная, в ней видят не классификацию политических режимов, а лишь классификацию ªтипов правительственных структур¬.

К этой группе политического анализа примыкают и неоинституциональные разработки, нередко связывающие свое происхождение с именем крупнейшего американского политолога Г. Лассуэла. Особенность понимания режима Лассуэлом связана, прежде всего, с тем, что режим рассматривается им как способ упорядочения, легитимизации политической системы. По словам ученого, режим (ªформа правления¬, ªполитический порядок¬) представляет собой образец политических форм... Режим функционирует для того, чтобы свести к минимуму элемент принуждения в политическом процессе¬. Любопытно, что Лассуэл противопоставляет режим ªправлению¬, которое, с его точки зрения, включает в себя ªпути распределения и реализации контрольных функций в политике¬. Такое понимание, во-первых, связывает режим, главным образом, с конституционными действиями, а во-вторых, отказывает военным диктатурам в праве называться режимами. Такое понимание позволяет ним причислить Лассуэла и его последователей (таких как Ф. Ригс, Р. Бейкер и др.) к представителям политико-правового осмысления режимов.

Второе направление политического анализа режимов уделяет первостепенное внимание осмыслению тех связей между обществом и государством, которые сложились реально и не обязательно в соответствии с предписанными конституцией и иными правовыми актами нормами политического поведения. В данном случае режим

26

рассматривается не только как ªформа¬ (будь то правления или государственного устройства) и даже не только как структура власти с присущими ей методами реализации политической воли, но и в гораздо более широком значении – как баланс, соответствие, имеющееся во взаимоотношениях социального и политического. Сам термин ªпорядок¬, ªрежим¬, по меньшей мере, со времени выхода в свет работы А. Токвиля ªСтарый порядок и революция¬ обладает здесь совершенно иным смысловым звучанием. К такому пониманию режима близок и М. А. Хрусталев, полагающий, что понимание политического режима отнюдь не сводится к выявлению взаимоотношений между институциональными субъектами политики (для этого, по мнению ученого, существуют категории политического и государственного строя). И хотя исходным аспектом понятия ªполитический режим¬ выступает все та же проблема разделения государственной власти, в данном случае она затрагивает взаимоотношения правящей элиты и массы, под которыми подразумеваются все социальные субъекты политики, а сама элита берется как малая социальная группа. Это понимание режима, ставящее на первое место взаимоотношения ªэлита – масса¬, в целом вписывается в серию приведенных выше определений, ибо так же, как и они, уделяет первостепенное внимание проблеме упорядочения социального (а не только институционального) пространства.

Структура политического режима может и должна рассматриваться не только с точки зрения взаимодействия правительства и оппозиции, но и в аспекте того, каков ªконечный результат¬ такого взаимодействия. Иначе говоря, какие решения принимаются и каков механизм их принятия. Такой угол зрения позволяет проанализировать режим непосредственно с точки зрения его способности эффективно и мобильно решать возникающие перед обществом задачи. В данном случае рассмотрение его структурных элементов будет всецело подчинено тому, как, через какие механизмы и социальные группы, преодолевая сопротивление каких факторов, режим принимает решение и проводит его в жизнь, как оценивает эффективность решения по прошествии определенного времени. Анализируя процесс принятия решений, можно не только выявить структурные характеристики политического режима, но и понять, каков алгоритм их взаимодействия и согласованного функционирования. Поэтому наблюдатель режима в данном случае способен, используя музыкальную аналогию, воспринимать мелодию всего оркестра, а

27

не только его отдельных инструментов – скрипок, контрабаса или трубы.

Базовые институты: лидер – элита – бюрократия – группа. Несомненно, что политические решения принимаются с опо-

рой на институты, располагающие информацией и иными необходимыми ресурсами. Однако среди политологов ведутся продолжительные дискуссии относительно того, кто конкретно несет основную ответственность за принятие решения – лидер, его ближайшее окружение, бюрократия или заинтересованные группы. В этой связи выделяется ряд концептуальных подходов.

Плюралистическая теория рассматривает принятие решений как результат конкурентной борьбы между существующими в обществе силами, в основном между партиями и заинтересованными группами. Эти группы (ªгруппы давления¬) действуют относительно автономно и в целом способны оказывать влияние на процесс принятия решений. В то же время, возможности этих групп в зависимости от ресурсов, которыми они располагают, весьма различны. Одно дело – представители крупного бизнеса, способные вкладывать значительные финансовые средства для получения требующейся им поддержки, другое дело – группы, располагающие существенно более скромными возможностями лоббирования.

Развивая эти позиции, представители элитистской теории приходят к более радикальному выводу – о невозможности принятия политических решений демократическим путем. С этой точки зрения, элита, т. е. представители высших слоев общества, занимающие в нем ключевые позиции, во всех ситуациях принимают решения самостоятельно, подчас не считаясь с интересами широких общественных слоев. Один из крайних вариантов элитизма – концепции ªзаговора¬, будь то финансовых воротил или всемирного масонства.

Отчасти схожей по аргументации является теория бюрократического принятия решений, согласно которой бюрократия, в силу присущих ей экспертных функций, оказывается способной узурпировать функции элиты и трансформировать решения в своих собственных интересах. Именно бюрократия, согласно такой позиции, оказывается главным социальным агентом в принятии и, особенно, реализации политических решений. В классической теории эта позиция восходит к размышлениям К. Маркса и М. Вебера. Первый был убежден в буржуазной природе бюрократии, переводя борьбу с

28

бюрократией в плоскость борьбы с буржуазией. Второй полагал, что бюрократия характерна для любого государства и противостоять ей в состоянии только сильный харизматический лидер, обращающийся за поддержкой своих действий непосредственно к народу, ªчерез голову¬ бюрократии. В этих рассуждениях коренятся идеи и концепции политического лидерства, в частности, харизматического типа.

Несомненно, что лидер играет не последнюю роль в политических решениях. Однако роль эта не может быть одинаковой во всех случаях. Даже если лидер имеет достаточно четко очерченные законом полномочия, он способен в силу своих личностных качеств добиваться большего (или, наоборот, меньшего) в рамках этих полномочий. Примером активного лидерства может служить, например, деятельность Ф. Рузвельта в период реализации его ªНового курса¬. В одних случаях следует говорить о первоочередности влияния элиты и бюрократии, как, например, в ситуации с брежневским правлением. В других, как, скажем, при Сталине, очевидны решающая роль лидера и его способность осуществлять единоличное правление. Кроме того, важно иметь в виду, что в ситуации стабильности ослабление лидерского потенциала (ªрутинизация харизмы¬, говоря словами Вебера) более вероятно, чем в ситуации глубокого кризиса.

Механизм принятия политических решений различен в каждом обществе. Но в каждом обществе он подразумевает наличие сходных элементов и стадий. Важность решений трудно переоценить. Любое решение обозначает собой определенный рубеж в политическом процессе, способствуя тем самым упорядочению политической жизни. Можно сказать, что политический процесс состоит из решений, не существует вне решений и является, пo-существу, непрерывной цепью различных решений. Поэтому и сами решения было бы неверно рассматривать как единовременный акт. В политологии принято анализировать решения как некоторый процесс, выделяя стадии их разработки, непосредственно принятия и реализации. При этом само решение чаще всего определяется как акт выбора среди возможных альтернатив в преодолении затруднительной ситуации.

Далеко не всегда решение принимается рационально, с учетом всех возможных последствий и альтернатив. Например, в условиях недемократических систем нередки ситуации, когда решение принимается импульсивно, под влиянием эмоций лидера. Вообще фак-

29

тор личности играет огромное значение в условиях тоталитарноавторитарных режимов. Авторитарный лидер располагает всей полнотой власти, создавая и перестраивая ªпод себя¬ всю политическую систему, создавая свои собственные правила игры и политического поведения. В случае успеха может возникнуть ситуация, когда вся система будет работать в соответствии с иррациональными принципами.

Роль, которая принадлежит лидеру в принятии политических решений, должна обсуждаться специально, т.к. возникающие здесь вариации могут быть самыми различными. Поэтому мы используем лишь одну из распространенных в политической науке типологий лидерства, способную продемонстрировать, сколь существенно может различаться роль лидера в принятии решений, а следовательно, и в функционировании политического режима. Ее автор, Джеймс Барбер, сформулировал теорию ªпрезидентского характера¬, которая может быть суммирована следующим образом. Каждый лидер обладает своим уникальным характером, собственным набором качеств и характеристик, которые могут быть сведены к двум основополагающим измерениям. Первое измерение, или шкала – ªактивный – пассивный¬, помогает понять, каким образом и в какой степени лидер вовлечен в свою работу. Какова длина его рабочего дня? Отвлекается ли он от проведения отпуска, чтобы выполнить свои служебные обязанности? Занят ли он поисками новых сфер приложения своей энергии? Стремится ли к самостоятельному выполнению тех задач, которые в ином случае могли бы быть возложены на плечи подчиненного ему персонала? Вторая шкала – ªпозитивный – негативный¬ – помогает понять не только степень и отличительные характеристики, но и внутреннее отношение, источники работоспособности лидера. В целом для первоначального рассмотрения вопроса может быть использована и более простая и достаточно универсальная схема, включающая в себя три основных этапа: 1) разработка, т. е. ознакомление с возникшей проблемой, оценка ее качественных особенностей и перспектив, взвешивание и учет имеющихся альтернатив; 2) непосредственно принятие решения, или выбор из числа имеющихся альтернатив, сопровождающийся утверждением соответствующих законопроектов и подготовкой финансовых и иных ресурсов для осуществления сделанного выбора; 3) исполнение, или реализация принятого решения и оценка его эффективности по истечении определенного срока времени. В различных обще-