УП Политология. Часть 2

70

зации. До этого времени этническая принадлежность человека особого значения не имела. По той простой причине, что социальная среда его обитания была замкнута, обособлена от остального мира и географически, и экономически, и духовно. Поэтому, например, французы вплоть до XVIII в. французами (т. е. единой нацией) себя не осознавали и не называли. Тогда в ходу были другие признаки социальной идентичности: сословный (подчиненность конкретному сюзерену), религиозный (принадлежность к той или иной конфессии) и т. д.

Ситуация изменилась с наступлением буржуазной эры. Становление единства хозяйственной жизни на больших территориях, появление новых средств и форм организации труда, потребность в свободной рабочей силе, формирование гражданского общества, способного контролировать политическую власть, породили идею нации как некоей гражданской общности, создающей суверенное государство. Эта идея помогла буржуазно-демократическим движениям начала Нового времени осуществить свои цели, в процессе достижения которых крупные этнотерриториальные общности и в самом деле начали осознавать себя как единое целое – нацию.

Та же идея сыграла свою роль и в начале XX в., когда распалась и Австро-Венгерская империя, и в середине века, когда рухнула колониальная система. То есть, не сложившиеся нации порождают так называемые ªнационально-освободительные¬ движения, а наоборот – освободительное (от эксплуатации, иноземного захвата) движение приводит к образованию наций. А ªмотором¬ этих движений выступают этносы, стремящиеся сохраниться и окрепнуть через обретение собственной государственности.

Именно в этом заключается суть межэтнических конфликтов: каждый этнос считает, что защитить свою культуру, самобытность и духовное единство он сможет только с помощью создания собственного государства. (Мы будем употреблять понятие ªмежэтнический конфликт¬, поскольку понятие ªмежнациональный конфликт¬ в строгом смысле означает только межгосударственное столкновение). Этносом движет потребность в самосохранении, защите своих ценностей и традиций. В этом его сила: такую потребность подавить нельзя, не уничтожив сам этнос. В этом же, как правило, и его трагедия, поскольку полная реализация идеи ªкаждому этносу – по государству!¬ – чистая утопия.

71

В сегодняшнем мире насчитывается около 200 суверенных государств. ªНа подходе¬ – еще примерно столько же (имеются в виду этносы, официально заявившие о своих притязаниях на самостоятельную государственность). А всего этносов, по некоторым оценкам, более 5000. В одной только России их около тысячи. Где же на нашей бедной планете разместить столько государств с их непременными армиями, границами, таможнями и бездной чиновников?

Конечно, можно возразить, что большинство этносов – небольшие, и им нет надобности создавать свои государства. Этносов численностью более миллиона человек всего 267. Так может быть ими и ограничиться? В этом, наверное, есть определенный смысл, но как объяснить этносу, ªне дотянувшему¬ до вожделенного миллиона (800 тысяч, например), что ему государство ªне положено¬? Это все равно, что людям ниже среднего роста объявить, что они лишаются политических прав, поскольку ростом не вышли. Если право этнической общности на создание государства признается, то оно должно быть равным для всех.

Но это путь тупиковый. Кроме того, он однозначно противоречит современным технологическим тенденциям к интернационализации, унификации и стандартизации всего и всея. В общем, теоретически проблема кажется неразрешимой. Как же она решается на практике?

Пока что путем ªестественного отбора¬. Кто сильнее – тот и прав, то есть получает возможность образовать самостоятельное государство. Но сила – вещь относительная. Она меняется со временем. И прозевавшее какой-нибудь технологический рывок государство слабеет, теряя контроль над своими региональными структурами. У последних появляется шанс попробовать вкус самостоятельности. Исторически этот процесс идет волнами. Из ныне существующих двух сотен государств в конце XIX в. существовали только 60, остальные обретали независимость партиями. После Первой мировой войны развалились Австро-Венгерская, Германская, Османская империи. (Российская империя почти удержалась, хотя и потеряла Польшу и Финляндию.) После Второй мировой войны рухнула колониальная система, и до сотни этнонациональных групп Африки, Азии и Латинской Америки обрели вожделенную государственную независимость.

72

Казалось бы, уже все – мир поделен государственными границами окончательно и бесповоротно. Свободных территорий больше нет. Измученное кровопролитными войнами мировое сообщество торжественно провозгласило сначала в документах ООН, а затем в Хельсинкском Акте 1975 г. принципы взаимного уважения государственного суверенитета, территориальной целостности и нерушимости границ. (Существующих, заметим в скобках, на тот момент государств. О возможности появления новых даже речь не заходила.) Хотя бы европейские границы должны были стать окончательными.

Но не прошло и двух десятков лет, как мир содрогнулся под следующей волной суверенизации этнонациональных групп. На 15 самостоятельных государств распался СССР, с большой кровью разошлись почти все бывшие югославские республики (пока еще вместе держатся лишь Сербия с Черногорией), ушла из Эфиопии Эритрея, мирно разъединилась Чехословакия, зато объединилась Германия. И этот процесс далеко не закончен. Уже не просто требуют, но с оружием в руках отстаивают свое право на самоопределение курды в Турции, чеченцы – в России, абхазы – в Грузии. Косовские албанцы умудрились втянуть в свой конфликт целый военнополитический блок.

Этот феномен называют этническим ренессансом, или этническим парадоксом современности. Дело в том, что почти все сформированные в прошлом доктрины и идеологии (и либеральные,

ирадикальные) были пронизаны уверенностью, что межнациональная рознь, тем более в варварских ее формах, постепенно должна уходить в прошлое под напором интернационализации экономики

икультуры. Но, увы, прогнозы не сбылись. Прошлое неожиданно стало будущим. А если учесть, что практически все нынешние государства по этническому составу совсем не однородны, то практически каждое из них (а особенно – федеративные) чревато межэтническими конфликтами.

Фатальная сторона этой проблемы заключается в том, что межэтнические конфликты нельзя предотвратить никаким всеобщим договором о мире и согласии. Договариваться-то будут государства существующие, а конфликты будут порождать ªгосударства¬, которые только хотят возникнуть. Втолковать же ªобиженным¬ этносам, что их целью должно быть гражданское равенство, обеспечи-

73

вающее все права на развитие их особой культуры, а не собственное государство, пока еще никому не удавалось.

В этих условиях ничего иного не остается, как надеяться, что нынешний этнический ренессанс иссякнет сам собой. Примерно так, как сегодня, потихоньку ªрассасывается¬ проблема демографического взрыва. В 60–70-е гг. страшно много шуму наделали прогнозы демографов о грядущем в ближайшие десятилетия катастрофическом перенаселении планеты. Сегодняшние их предсказания гораздо более оптимистичны. И не потому, что нации-государства строго взяли рождаемость под свой контроль (хотя попытки были). Опасность перенаселения планеты уменьшается естественным ходом биосоциального развития: чем выше уровень благосостояния страны, тем ниже в ней рождаемость. А поскольку ответственный за взрывообразный прирост населения мир развивающихся стран (Африки, Азии, Латинской Америки) пусть худо-бедно, но все-таки развивается в соответствии со своим названием, то и рождаемость там рано или поздно упадет. И численность населения Земли стабилизируется.

Подобный сценарий, видимо, ожидает и нынешний всплеск этнополитической активности. Ее вспышки, между прочим, практически обходят стороной мир наиболее развитых, благополучных стран (разве что британский Ольстер портит всю картину). Чем богаче и культурнее страна, тем меньше в ней поводов для межэтнических столкновений. В той же Великобритании Шотландия и Уэльс даже проголосовали за создание своих собственных парламентов, рассчитывая таким образом укрепить свой этнический статус. Но при этом никто и не думает отделяться от Англии и устраивать по этому поводу войны. Последние, по выражению З. Бжезинского, стали ªроскошью, доступной лишь бедным народам этого мира¬. Так что рано или поздно в мире должно установиться некое подобие этнополитического равновесия, когда все этнические общности, действительно способные сегодня к созданию самостоятельного государства, таковое обретут.

Конечно, подобные рассуждения мало утешают. Когда еще это равновесие установится, а убивают-то сейчас. На это конфликтологии остается повторять свое ªзолотое правило¬: избежать конфликтов нельзя, надо научиться с ними жить и минимизировать издержки. А для этого, в первую очередь, надо научиться понимать приро-

74

ду и специфику всех конфликтов вообще, а уж этнических – в особенности.

К межэтническим относят конфликты любых форм (организованные политические действия, массовые беспорядки, сепаратистские выступления, гражданские войны и пр.), ªв которых противостояние проходит по линии этнической общности¬. Их основные особенности таковы.

1.Все межэтнические конфликты носят комплексный, сложносоставной характер. Поскольку суть их определяется в конечном счете стремлением этноса к собственной государственности (даже если в настоящий момент такая цель и не ставится ввиду отсутствия реальной возможности ее достичь), то эти конфликты неизбежно становятся политическими. Но этого мало: для того чтобы этнический кризис ªсозрел¬, этнос должен чувствовать себя дискриминированным и по социально-экономическим показателям (низкий уровень доходов, преобладание непрестижных профессий, недоступность хорошего образования и т. д.), и по духовным (притесняют религию, ограничивают возможности использования языка, не уважают обычаи и традиции). Так что любой межэтнический конфликт

–это даже не ªдва в одном¬, а и три, и четыре ªобычных¬ конфликта в едином межэтническом пространстве.

2.Конфликты этого рода всегда отличаются высоким накалом эмоций, страстей, проявлением иррациональных сторон человеческой природы.

3.Большинство из крупных межэтнических конфликтов имеют глубокие исторические корни. А если даже таковых и нет, то конфликтующие стороны их непременно создадут псевдоисторическими изысканиями типа: ªНаши предки всегда здесь жили!¬

4.Межэтнические конфликты характеризуются высокой мобилизацией. Защищаемые этнические особенности (язык, быт, вера) – это не свобода слова или собраний, которые волнуют далеко не всех. Эти особенности составляют повседневную жизнь каждого члена этноса, что и обеспечивает массовый характер движения в их защиту.

5.Межэтнические конфликты носят ªхронический¬ характер, они не имеют окончательного разрешения, ибо этнические отношения весьма подвижны. И та степень свободы и самостоятельности, которой удовлетворяется нынешнее поколение этноса, может показаться недостаточной следующему.

75

Этнополитические отношения сами по себе конфликтогенны. Когда же к этому прибавляются политические ошибки, их взрывной потенциал возрастает многократно.

5. Особенности современных международных конфликтов

Окончание ªхолодной войны¬, развал СССР и крушение социалистического лагеря придали современному мировому порядку переходный характер. В ªхолодной войне¬ тотальный контроль над миром со стороны двух сверхдержав выполнял регулятивную роль в международных отношениях. Исчезновение биполярности и окончание идеологического противоборства между Востоком и Западом привело к высвобождению ªзамороженных¬ прежде этнических, межплеменных, националистических конфликтов, столкновений социальных меньшинств, культурных идентичностей и иных явлений, достигающих сегодня кризисных масштабов во многих, особенно в слаборазвитых странах.

С окончанием ªхолодной войны¬ произошли глубокие изменения в правилах международных взаимодействий и в поведении их участников, особенно негосударственных акторов.

Глубина возникающего в этой связи комплекса проблем отражена американским ученым Дж. Розенау. Он обратил внимание на становящееся все более очевидным ªраздвоение¬ международной арены, где ªакторы вне суверенитета¬ демонстрируют сегодня влияние, которое по своим последствиям может конкурировать с влиянием традиционных (государственных) акторов. Подчеркивается фундаментальное отличие современной эпохи (с точки зрения наиболее типичных для конфликтов и войн) от всей предыдущей истории международных отношений.

Начиная с 1648 г., войны почти всегда велись государствами и поэтому могли быть понятыми на основе идей Карла фон Клаузевица, но теперь ситуация изменилась. Эпоха национальных государств и, следовательно, межгосударственных конфликтов подходит к концу, а с ней исчезает и ясное ªподразделение на три субъекта – правительство, армию и народ¬, которое ранее возникало в связи с тем, что войны велись государствами.

Известный американский исследователь и публицист Роберт Каплан считает, что войны XXI в. будут субнациональными, т. е. государствам и местным властям будет трудно защитить граждан

76

физически. Именно так, в конце концов, погибнут многие государства.

К аналогичным выводам приходят и многие отечественные ученые, которые отмечают появление феномена ªпадающих государств¬, которые становятся средоточием конфликтов, базой фундаменталистского терроризма, ªбезопасной гаванью¬ для международной оргпреступности, источником угрозы распространения оружия массового уничтожения (ОМУ), прежде всего химического и бактериологического. М. М. Лебедева отмечает, что современные конфликты – практически все внутригосударственные. Они получили название ªконфликтов идентичности¬ и характеризуются плохой управляемостью, подключением многих участников, слабостью центральной власти и т. п.

Новизна вооруженных конфликтов еще и в том, что они затрагивают уже не только страны третьего мира, но и Европу, в частности, Балканы и страны бывшего СССР. Война возвращается в Европу. На смену жесткой системе отношений между Востоком и Западом, находившихся под контролем двух основных игроков с простым кодексом поведения, пришло много новых игроков.

1)В XXI в. изменились причины и источники конфликтов. Чаще всего они возникают на этнической и религиозной основе. Борьба за доступ к ресурсам на местном, региональном и глобальном уровнях также становится одной из распространенных причин конфронтации, вооруженных столкновений и войн. Источниками кризисов становятся нестабильность, слаборазвитость и нищета, способствующие подъему, в частности, исламского фундаментализма.

2)Среди глубинных причин конфликтов нового поколения следует назвать социально-экономические и социальнодемографические изменения: разрыв в доходах между различными странами и различными регионами в рамках одной страны; бурный рост урбанизации: обвальное увеличение населения в наименее развитых странах мира. Одной из причин современных конфликтов считают также глобализацию и высокомерную политику безальтернативности либеральной демократии, ничем не ограниченной экспансии рынка и прав человека. Ликвидируя культурное многообразие, глобализация порождает взрыв конфликтов идентичности, а не сосуществование и идеалы.

3)Меняются участники конфликтов. Конфликты между государ-

77

ствами не исчезают, в том числе и военные, но перспектива крупномасштабных межгосударственных войн становится все менее вероятной. Государство не перестает быть одной стороной конфликта, однако его противником, или другой стороной конфликта, все чаще будут выступать негосударственные акторы – экстремистские религиозные течения и преступные группировки; транснациональные преступные синдикаты; террористические формирования и этнокультурные кланы. Иначе говоря, конфликты часто ведутся ªс участием новых бойцов¬, мотивы которых трудно понять. Они не заинтересованы в окончании конфликта и потере своего статуса ªбойца¬.

4)Меняется характер и содержание конфликтов. Они все меньше

именьше становятся межгосударственными, все более и более внутригосударственными. Они становятся все более асимметричными, приобретают характер раздробленных, децентрализованных процессов, с которыми гораздо сложнее бороться. Конфликты становятся все более продолжительными, все труднее определить точку их начала и окончательного разрешения.

5)Неопределенность распространяется и на результат конфликтов: в отличие от обычных межгосударственных войн, в них становится гораздо сложнее выявить, кто победил и кто проиграл, они не имеют четких ограничений во времени и в пространстве. При этом конфликтное пространство все меньше определяется государственными границами.

6)Конфликты и войны, которые возникают в странах ªтретьего мира¬, отличаются особой жестокостью, дикостью и варварством. Стирается разница между военными и гражданскими объектами, гражданские цели оказываются все менее защищенными.

7)Изменяется деятельность международных организаций. Это касается прежде всего ООН. По сравнению с периодом ªхолодной войны¬ 1990-е гг. характеризуются определенной активизацией

идеблокированием ее деятельности, ростом операций по поддержанию мира и участившимся вмешательством в кризисы

иконфликты.

8)Проведение миротворческих и гуманитарных операций под эгидой ООН перестает быть исключительным феноменом.

Изменения касаются не только причин, участников и характера конфликтов в современном мире. Меняются и механизмы их уре-

78

гулирования. Структура этих механизмов приобретает более сложный характер, трансформируется их иерархия. Прежде всего снижается роль и эффективность дипломатических методов урегулирования конфликтов, растет роль экономических механизмов и финансовых средств. Даже роль экономических механизмов бывает ограниченной. Это подтверждает борьба с наркомафиозными структурами, а также тот факт, что ни одно, даже самое богатое государство, не в состоянии откупиться от конфликтов на религиозной или этнической почве.

С другой стороны, и межгосударственные противоречия, и асимметричные конфликты требуют огромных средств для своего предупреждения, урегулирования и управления. Растут цены на постоянно совершенствующиеся и обновляющиеся виды вооружений.

Все более заметную роль в составе механизмов урегулирования конфликтов играют гуманитарные операции, хотя полной ясности относительно содержания этих действий все еще нет. Включая в себя защиту прав и свобод человека, достоинство личности, ªгуманитарные операции¬ нередко выступают и как мотив урегулирования конфликтов, и как средство политического давления.

Растет роль информационного элемента. И не только в составе механизмов урегулирования конфликтов, но и в их обострении. Нередко события описываются в зависимости от содержания видеоклипов и их звукового сопровождения. Немецкий журналист М. Хеннес отмечал, что в результате постоянных репортажей о войне с ужасными картинками убийств и мародерств в Югославии для западной дипломатии все свелось к вопросу: военная интервенция, да или нет? Не было места для анализа ситуации, для прогнозирования действий, и западная дипломатия запуталась в собственной беспомощности и пустых словах. Таким образом, благодаря изображениям, распространяемым электронными СМИ, намного поднялась роль профессионалов гуманитарных операций.

Претерпевает достаточно сложные метаморфозы и правовой элемент. Это и снижение в последние несколько лет роли ООН и ее Совета Безопасности, и пренебрежение нормами международного права в новой доктрине и в действиях Североатлантического союза, и отставание международного законотворчества от развития событий на мировой арене и т. д.

В последнее время появилось понятие ªпринуждение к миру¬, ставшее особенно популярным в странах Запада и в НАТО.

79

Начиная с 1945 г., было проведено 47 операций ООН по поддержанию мира. Что касается операций по принуждению к миру (когда СБ дает государствам – членам санкций принимать все необходимые меры для достижения поставленных целей независимо от согласия конфликтующих сторон), то они использовались в очень немногих случаях. Следует заметить, что ни одна из таких операций

– будь то в Персидском заливе, в Сомали, в Руанде, в Боснии и Герцеговине или в Албании – не проводилась под руководством ООН. Ими руководила одна из стран или группа стран. При этом основанием для проведения операций как по поддержанию мира, так

иопераций по принуждению к миру являются положения Устава ООН о поддержании международного мира и безопасности и решение Совета Безопасности.

Вот почему операция НАТО против Югославии, проведенная в 1999 г. без санкций СБ ООН, породила негативную реакцию в мире, вызвала споры в недрах самого Североатлантического союза

исоздала опасный прецедент нарушения норм международного права. Указанная операция поставила целый ряд сложных вопросов, которые касаются урегулирования конфликтов в современном мире. Ответы на эти вопросы пока не найдены.

Втрадиционном понимании международной безопасности упор делается на два, во многом взаимоисключающих, момента. На задачу физического выживания государства и на его право и возможность вести себя в международной системе, руководствуясь прежде всего своим суверенитетом. На практике это стимулирует сильного к нарушению международной безопасности в пользу собственных интересов.

Попытки урегулирования конфликтов сталкиваются с такой проблемой, как ªускользающая¬ природа успеха. Не всегда существует понимание того, что успех в данной области практически всегда является ограниченным. Кроме того, в последнее время наблюдается явное увлечение операциями военного характера. Однако довольно большая часть конфликтов не может быть урегулирована при помощи операций по поддержанию мира, а тем более принудительными операциями с использованием военной силы. Как сказал в 1995 г. Бутрос-Гали: ªЕсли у главных действующих лиц конфликта отсутствует политическая воля разрешить проблему, ООН не сможет принудить их к миру¬.