Глава 4. Игры шимпанзе
Подвижные игры
1. Игры с живыми, существами.
Подвижные игры с живыми существами составляют насущную потребность шимпанзе — этого сангвиника по темпераменту, дитяти по возрасту, узника по условиям местообитания в неволе (в помещении клетки), стадника в условиях вольной жизни.
Вот почему движение ради движения является его неизменным, неутолимым стремлением, а подвижные игры, протекающие особенно оживленно при соучастии людей, — предпочитаемые, излюбленные игры шимпанзе, которыми он может заниматься без устали целыми часами, с утра и до ночи, изо дня в день.
Оставаясь в одиночестве, Иони зачастую неподвижно лежит на полу клетки брюшком вверх, инертно переваливаясь с боку на бок или развлекаясь движениями своих рук и ног (Табл. 3.1, рис. 1), но едва ктолибо из нас входит в комнату и говорит «догоню», — он вскакивает как ужаленный и спасается от преследований, убегая от вас как от самого заклятого врага.
Если Иони находится вне клетки, стоит кому-либо из нас показаться ему на глаза, — он мгновенно срывается с места, бежит вам навстречу, теребит за платье, хватает за руки, отбегает, вызывающе смотря вам в лицо, и при малейшем ответном движении догоняния пускается наутек.
Он забирается на диваны, на кресла, на шкафы, со стуком, с грохотом переносится с места на место, сверху вниз, снизу вверх, скачет, прыгает, лазает, бегает, то взбираясь на трапеции, на сетки клетки, то подлезая под мебель, застревая под перекладинами столов и стульев, подчас больно стукаясь о них, но не обращая на это никакого внимания и продолжая свои безудержные метания, как бы спасаясь от смертельной опасности.
Если продолжаешь догонять Иони, он с жаром убегает, то удаляясь, то приближаясь, как бы дразня своим приближением и облегчая поимку, но лишь ухватишь Иони за руку, за ногу и слегка придержишь его на месте, он начинает злиться, быстро-быстро, порывисто, часто дышит, хрипит, резко вырывается из рук, его глаза становятся мутными, бессмысленными, как бы тускнеют, и он прилагает все меры, чтобы вырваться от вас. Если вы нарочно сопротивляетесь и держите его с большой силой, он прямо-таки неистовствует: пуская в ход и руки и ноги, он извивается всем телом, он отбивается от вас, хватает зубами, отталкивает туловищем, его дыхание все учащается, доходит до сплошной хрипоты, лицо слегка розовеет, глаза совсем суживаются, пасть широко раскрывается, — и два ряда блестящих зубов каждую секунду яростно смыкаются и размыкаются, впиваясь то здесь, то там, на ваших руках, властно заставляя их отцепиться.
Вы отпускаете его, на секунду он успокаивается, а придя в себя заигрывает с вами с тем же азартом и с обычными характерными зазывательными приемами.
То, взобравшись повыше, он старается зацепить, рвануть вас пальцами свешенной ноги, то, спустившись на пол, комком бросается под ваши ноги, а потом молниеносно отбегает от вас, то встает поодаль от вас и, притоптывая одной ногой, трясет головой, трещит губами, стучит кулаком в стену, то пригибаясь, то выпрямляясь, бьет распростертой рукой по полу, не спуская с вас глаз, а потом вдруг задорно наскакивает на вас, машет на вас рукой, подбегает вплотную и либо смело ударяет по лбу сложенными пальцами, либо хватает за платье (если вызываемый женщина), либо за бороду (если это мужчина), а потом быстро-быстро отбегает прочь, поспешно задорно оглядываясь на вас.
Если он даже не видит вашего продвижения вслед за ним, он все же не унимается: встав на-четвереньки, он перескакивает с ног на руки, с рук на ноги, как бы издали наступая на вас, запугивая вас; если вы не поддаетесь искушению, он бегает по комнате и делает заведомо непозволительные вещи, которые обычно ему запрещают, задевая и сбрасывая на пол все, что может свалить, хлопая рукой все, что попадается на его пути, схватывая и обрывая висящие на вешалке вещи, открывая дверцы шкафов и умывальников, подбегая к оконным стеклам и грозя их разбить стуком руки.
133
Игры шимпанзе
Волей-неволей вы вынуждены вступить в активную роль его укротителя, чтобы положить конец этой вакханалии, в несколько минут превращающей аккуратно прибранную комнату в пепелище после пожара, в свалку хаотично раскиданных, нагроможденных, разбитых, разорванных вещей, побывавших в руках и в зубах вашего разнузданного, дикого питомца.
Вы догоняете его, препятствуете ему брать, рвать, а ему только того и нужно, — зажигаемый импульсом к движению, воспламеняемый чувством сопротивления шимпанзе с удесятеренной энергией продолжает свое безудержное движение.
Наблюдение игр бега шимпанзе обнаруживает, что он предпочитает убегание, но не догоняние.
Если я нарочно меняю роли и сама бегу от него, он либо совсем не бежит за мной, либо бежит только очень неохотно, вяло, кратковременно, не воодушевляясь ролью ловца1 .
Прятки.
Иногда бывает, что, убежав, Иони прячется, например забьется от меня под клеткой в самый дальний угол, до которого я не могу дотянуться, там он считает себя вне опасности, пока видит лишь мои ноги, перебегающие близ клетки, но стоит мне наклониться лицом и встретиться с ним взглядом, — как он, видя, что обнаружен, досадливо дышит, как если бы я его уже поймала, хотя я и теперь не в состоянии продвинуться к нему ближе, чем ранее.
Нередко Иони прячется куда-либо под мебель и сидит выжидательно до тех пор, пока кто-либо не приходит; тогда он оживляется и старается сам зацепить проходящего за ноги, за платье и остановить его.
Я наблюдала, что в онтогенезе человека, у детей раннего возраста, в процессе игры-ловли стремление к убеганию возникает гораздо раньше и проявляется гораздо энергичнее, нежели стремление к догонянию.
В связи с этим в отношении шимпанзе следует сделать лишь два корректива: шимпанзе горячо отдается роли ловца лишь при преследовании ниже его стоящих животных (например кошек, маленьких комнатных собачек, поросят); шимпанзе воодушевляется ловлей, если она сопряжена с действием отнимания.
Для первого случая можно привести следующий пример: увидев маленькую собачку, Иони тотчас же гонится за ней и пытается догнать, если она улепетывает от него; он мчится по комнате, как сумасшедший, настигает ее в самых укромных уголках, ловит, тискает в руках, рвет за хвост, лапы; несчастная жертва визжит, лает, вырывается из рук. Иони пускает ее на свободу, но в следующий момент опять преследует животное с прежней энергией, доводя до полного изнеможения, сам не зная ни устали, ни сожаления, играя как кошка с мышью, давая повод к применению перефразированной пословицы: «шимпанзе — игрушки, собачке — слезки».
Действительно положение несчастной собачонки, преследуемой обезьянкой, немногим лучше положения мыши в руках кошки; если загнанная собачка пытается кусать Иони, он сам злобно кусает ее и кусает много сильнее, чем она его; если обессиленная этой безудержной гоньбой собачка тихонько садится в уголок и отказывается бегать, Иони награждает ее вызывающими оплеухами, сгоняющими ее с места, а если собака, притерпевшись к его истязаниям, не реагирует даже и на это, он сам вытаскивает ее из-за угла за лапу или за хвост и отшвыривает ее в сторону с такой силой, что она чуть ли не ударяется об стену и тогда, измученная, собрав остатки сил, она снова спешит скрыться от своего деспота к вящему удовольствию последнего, получающего опять хоть несколько желанных секунд игры в преследование. С неменьшим рвением Иони преследует и догоняет в деревне поросят, опережая их в быстроте бега и доводя их своими приставаниями до полного изнеможения.
Шимпанзе начинает с жаром преследовать человека, если хочет насильно отнять у него какую-либо вещь, которую ему не дают.
1 Я замечала, что при игре поимки иногда шимпанзе может точно учесть расстояние, отделяющее его от преследователя: например, если Иони бегает высоко-высоко на потолке клетки, а я, как бы ловя его, мечусь внизу и с боков клетки на расстоянии от него не меньше 2 м, он перебегает с места на место совершенно спокойно, но стоит мне переместиться под клеткой так, что я прихожусь как раз против него, встретившись со мной глазами, он заходится досадливым придыханием, как в случае его поимки, так как расстояние, отделяющее нас друг от друга, несколько сократилось, хотя он сам является для меня столь же недосягаемым, как и ранее.
134
Игры шимпанзе
И сам он бегает с особенным воодушевлением, если вопреки вашему желанию стащит от вас какой-либо нужный предмет, который умыкает как свою добычу, ревностно, настойчиво спасая от ваших посягновений и сопротивляясь его отбиранию с напряжением всех своих сил.
Игры отнимания и умыкания «добычи».
Игры за обладание добычей являются для шимпанзе не менее желанными, чем игры догоняния и ловли, и он отдается им так страстно, что чаще, чем в других играх, переходит границу игры и принимает ее всерьез.
Начав игру с добродушным веселым видом и употребляя вначале легкие игривые движения отнимания, Иони при многократной неудаче своих притязаний приходит в такой азарт, что не щадит ни вожделенный предмет, ни своего конкурента, ни даже себя, действуя как бы в беспамятстве. Обнаруживая большую неустойчивость и переброску интересов в других занятиях, в играх отнимания шимпанзе проявляет чрезвычайное упорство в достижении оспариваемого предмета, хотя зачастую предмет как таковой является ему довольно безразличным. Например я беру в руки пробку, к которой до того шимпанзе не обнаруживал ни малейшего интереса, и вожу ее перед глазами Иони. Иони сразу загорается желанием отнять ее, ловит мою руку, — но я ловко лавирую рукой и не даю ее ухватить.
Шимпанзе ускоряет темп своих движений, все стремительнее и быстрее, старается одной рукой затормозить мои манипуляции и удержать мою руку, а другой рукой хочет выхватить пробку. Он близок к цели, но в последнюю секунду его достижения я неожиданно для него зажимаю пробку в кулак. Иони распаляется: он мгновенно припадает к моей руке зубами и пытается растащить мои крепко сложенные пальцы и выхватить желанный объект. Для меня игра «не стоит свеч», — спасая свои руки, я вырываю их от обезьянчика, поднимаю высоко одну руку, держа в ней пробку в двух пальцах на виду у шимпанзе. Иони стремительно приподнимается на ноги, весь вытягивается в вертикальное положение и, подняв кверху свои руки, пытается достать кисть моей руки с дразнящей его пробкой, но он не может дотянуться до нее.
Тогда Иони применяет новый способ: он обвивает своим телом мою выпрямленную руку, как палку или как лиану, и старается лезть по ней, как по стволу, упираясь ногами в мое туловище. Он быстро добирается до пробки, но цель опять отдаляется, — я внезапно перекидываю пробку в другую руку. С неостывающим жаром шимпанзе подтягивается к другой руке, повисает на ней, стараясь подтянуть к себе кисть с пробкой, но желанная пробка вдруг выпадает у меня на пол.
Мгновенно оторвавшись от руки, Иони пулей бросается вниз, стараясь опередить меня в схватывании пробки, и здесь-то завязывается настоящая ожесточенная борьба за обладание предметом. С злобным кряхтением Иони оттягивает мои руки в сторону, впивается зубами в мои кисти, скрывшие оспариваемый предмет; видя случайно выступающую часть пробки, он всем телом наваливается мне на руки, стараясь изолировать от меня мои руки, чтобы самому получить над ними более неограниченное властвование. Когда он изловчается и вырывает у меня пробку, он сразу запихивает ее в самое надежное убежище — в свой рот, и когда я с опасностью для своих пальцев тем не менее пытаюсь пробраться и туда, Иони яростно изворачивается всем телом, кубарем катаясь по полу, заходясь хриплым дыханием, отвертывает от меня голову и с таким ожесточением, с такой яростью отталкивает меня руками и ногами, так злобно кусается, что можно думать, что он отстаивает кусок «насущного» хлеба, чтобы утолить свой жгучий голод.
Тем более интересен последующий момент: вы отказываетесь от своих притязаний. Иони через минуту выплевывает эту пробку, и она валяется в его клетке как совершенно никчемная, бросовая для него вещь, а сам он забавляется другими предметами, давая вам повод к вспоминанию изречения: «счастье не в счастьи, а лишь в процессе его достижения».
Второй пример аналогичен с предыдущим: я показываю Иони наперсток, надетый на палец. Иони сразу распаляется желанием стащить его с пальца, но я отвожу палец в сторону, и наперсток «проплывает» мимо его носа. Я стучу наперстком о высокий подоконник и отвожу руку. Иони, думая, что наперсток остался на окне, привстает на-цыпочки, дотягивается до подоконника, но видит, что на подоконнике ничего нет.
В это самое мгновение я кладу наперсток на другое окно, где Иони уже может его видеть. Пока Иони переходит от одного окна к другому и влезает на это последнее, в ближайшую секунду я переношу наперсток на поодаль стоящий стул.
Иони мгновенно слезает с окна на пол, подходит к стулу и, смотря в упор на наперсток, молниеносным движением пытается его схватить, но запаздывает, так как я, опережая его, стаскиваю наперсток и опять кла-
135
Игры шимпанзе
ду его на окно. На этот раз Иони, чтобы ускорить влезание на окно, взбирается на стоящий близ окна стул, не спуская глаз с наперстка и ранее подготовляя руку для быстрого схватывания. Но я опять оказываюсь более ловкой и, взяв наперсток, переношу его на прежнее окно. Тогда Иони, чтобы миновать длительную процедуру слезания с одного окна и влезания на другое окно, неожиданно для меня, стоя на подоконнике и держась за ручку одного окна, перескакивает сразу на подоконник, схватывает наперсток, затискивает его в рот и мчится от меня по комнате, но случайно роняет наперсток на пол. Я, схватывая наперсток, опять надеваю его на свой палец и поднимаю вверх руку. Иони взбирается на меня, весь вытянувшись, повисает на моей руке, добирается до кисти, схватывая меня за пальцы; моя рука подгибается, опускается, но я сжимаю кисть в кулак, и наперсток опять скрывается от обезьянчика. Иони прямо свирепеет, он яростно набрасывается на мою руку, впивается в мою кисть зубами, силясь разжать кисть, учащенно, хрипло дыша, кусает меня так беспощадно, что приходится уступить ему желанный объект.
Казалось бы, что оспариваемая так страстно и заполученная с таким трудом вещь будет предметом ревностных забот и любовного отношения шимпанзе. Каково же ваше изумление, когда, заполучив желанный объект, шимпанзе едва взглянет на него и уже отложит в сторону, как неинтересный, — и не верится, что минуту назад этот же самый объект отнимался им так ревностно, так настойчиво.
Нередко Иони и сам вызывает меня на подобную игру; например он бросает в меня шарик, я ловлю и кидаю в него обратно; так мы занимаемся некоторое время этим перебрасыванием, но вот шарик до меня не долетел, я пытаюсь его достать сама, Иони срывается с места и вырывает шарик у меня из рук, я не даю, завязывается схватка за обладание шариком. Иногда бывает так, что Иони сам дает мне в руку какой-либо предмет, например ремень2 или тряпку, а когда я податливо беру этот предмет, он тотчас же вырывает его у меня из рук, налетает на меня, мертвой хваткой цепляясь, если я не отдаю; при всяком ускальзывании оспариваемой вещи шимпанзе разгорячается все больше и не успокаивается до тех пор, пока ее не отобьет, готовый скорее разорвать самую вещь, нежели упустить ее из своих рук. Он оспаривает желанный предмет с такой всепоглощающей горячностью, что в этот момент кажется глух, слеп и бесчувственен ко всему окружающему; он не реагирует ни на окрики, ни на угрозы, ни даже на хлопанье его, ни на секунду не упуская из виду конечную цель, ни на иоту не понижая своего внимания, своей энергии в направлении ее достижения.
Каждый представитель Homo sapiens на любой арене действия мог бы поучиться у маленького шимпанзенка тому, как надо достигать желанной цели, в чем таится секрет всякой победы: надо не только уметь страстно желать, но еще надо быть готовым пренебрегать своим благополучием, подчинить этой единой цели все свои телесные и душевные силы, надо уметь терпеть, страдать, изнемогать, бороться с напряжением всех сил, бороться из последних сил и все-таки не отступать, ни на мгновение не ослабляя своей бдительности, ни на момент не выводя конечную цель из центра своего внимания.
Игры борьбы — соревнование в ловкости.
Всякая игра, включающая элемент борьбы, сопротивления, состязания, является для шимпанзе вожделенной игрой, — он не только воодушевленно соревнуется в ловкости схватывания, но и в ловкости убегания.
Например одной из его любимых игр является опасная, азартная игра, имитирующая борьбу за обладание свободой.
Шимпанзе входит в открытую дверь своей клетки и стоит близ входа; кто-либо делает вид, что хочет захлопнуть за ним дверь, — он мгновенно выбегает из клетки; через секунду он снова вбегает в клетку, вызывающе смотрит на вас, стучит рукой о пол клетки; вы бездействуете, он отходит вглубь клетки, отступая поодаль от двери; только что вы собираетесь опять прикрыть дверь, как он пулей выносится вон.
Чем дальше, тем ухищрения обоих игроков в процессе соревнования в ловкости движений становятся все более тонкими, а манипуляции, решающие исход дела, все более изощренными.
Иони, войдя в клетку, держит себя еще развязнее; он бегает по клетке, хлопает руками по стенам, задорно зазывая конкурента воспользоваться его мнимым равнодушнем к свободе и захлопнуть дверь, но все это происходит до тех пор, пока вы пассивны; стоит вам сделать малейшее движение, как Иони уже настораживается, поглядывает на дверь и на вас, в своем передвижении он начинает тонко рассчитывать свою
2 С которым Иони может заниматься бесконечно, проделывая самые разнообразные манипуляции.
136