По внутренним делам

В начале сего года из Казанской губернской канцелярии сообщено было в Оренбург, будто б тамошней губернии татара имеют злыя намерения, почему к воздержанию их от всяких худых предприятий и чтоб они с живущими в Оренбургской губернии башкирцами и другими махометанскими народами не могли возыметь сообщения, учинены были потребныя разпоряжения, ибо по некоторым обстоятельствам оказалось, якобы и они в том казанских татар намерении участие имели, но по подлинному разведыванию ничего того не нашлось.

В последнем числе октября тайный советник, взяв с собою ассесора Рычкова, отправился из Оренбурга в Яицкой казачей городок, дабы ему будучи тамо в силе указу Ея Императорскаго Величества, присланной к нему из Государственной военной коллегии от 2 декабря 1745 и сего году от 22 июля, о войске Яицком основательное разсмотрение и определение учинить, куда он 4 числа ноября и прибыл и по разсмотрении всего тамошняго состояния учинил генеральное определение и штат, на каком основании и в каком числе оному войску состоять, что из того ж городка от 22 ноября отправил во оную коллегию на разсмотрение.

По возвращении его, тайнаго советника, из Яицкаго городка в Оренбург между протчими делами имелось разсуждение, коликому числу в Оренбурге и в прочих новых крепостях и местах нерегулярным людям быть, о чем 10 декабря определение и штат заключены, и того ж числа в Государственную военную коллегию при доношении его, тайнаго советника, к разсмотрению отправлены. По оному штату в Оренбурге и в протчих Оренбургской губернии местах нерегулярных людей положено держать 4493 человека, в том числе жалованных 1413 человек, на них денежной суммы 13264 рубля.

Сего ж года к знатным приключениям следует и сие, что в нынешнюю ярманку впервые вывоз серебра начался, котораго по таможней записке было в азиатской монете, рупиями называемой, до 70 пуд.

Знатнейшия произхождения 1749 году По заграничным делам

Еще в декабре месяце прошлаго 1748 году киргис-кайсацкой Меньшой орды знатнейшей семиродской старшина Исеть-тархан просил тайнаго советника Неплюева, дабы ему позводил с улусами его зимовать в низовых местах по реке Яику, что ему и позволено было с таким подтверждением, чтоб они все кочевали на степной стороне, почему сперва и разположились они близ Кулагиной крепости против и между форпостов Сарачика и Баксая до Коровей луки, где к Гурьеву городку самой крайней форпост содержится, дав от себя войску Яицкому письменное обязательство в спокойном пребывании и чтоб конских своих табунов на сю сторону Яика реки не перегонять. Однако спустя несколько времени стали их и на сю сторону перегонять, извиняясь тем, что принуждены оное учинить от жестокой зимы и от глубоких снегов, дабы лошадей не поморить, но понеже при всем том содержали себя спокойно, то послан был к войску Яицкому указ, дабы оное отозвалось к ним на сие от себя так, что хотя они о неперепущении их за Яик и запретительные указы имеют, однако по соседству и по дружбе с ними, видя их от жестокости зимней крайнюю нужду, на сей стороне Яика содержания конских их табунов им не запрещают, только б содержали их подле самого Яика, и кибитками своими отнюдь не переходили б, чем они были весьма довольны, а когда сообщено им было, по уведомлению из Астраханской губернской канцелярии, что в марте месяце наместник Калмыцкаго ханства Дондук Даша с калмыцкими улусами перешел на сю сторону Волги, и чтоб они, киргисцы, от калмык имели осторожность, то все они на свою сторону перебрались и вскоре после того в степь отдались, однако ж при откочевании по их воровскому обыкновению не прошло от них без продерзости, ибо с форпостов увезли 4 человека: трех русских и однаго калмыка.

Отправленной ко двору в прошедшем году с выбором и прошением в ханы Нуралея-салтана Джанбек-салтан представлен был пред Ея Императорское Величество, и то избрание, не упоминая ни Меньшой, ни Средней орд, от Ея Императорскаго Величества всемилостивейше конфирмовано, о чем наперед дано было знать указом из коллегии иностранных дел от 13 апреля, а 26 маия и сам оной салтан в Оренбург прибыл.

Чрез бывшаго при нем обер-офицера прислан был к тайному советнику Неплюеву помянутому Нуралею-салтану на ханство пожалованной от Ея Императорскаго Величества за государственною печатью патент<18> с татарским переводом, которой положен был в особой ящик, шуба соболья, покрытая богатою парчею, шапка парчевая, опушенная черною лисицею да сабля с надписью на его, ханское, имя и с поясом в футляре, что все повелено ему отдать при объявлении его народу ханом. Сверх онаго о том же ханстве к салтанам, беям, старшинам и ко всему киргис-кайсацкому народу Ея Императорскаго Величества особливая грамота, а к матери ханской Пупай-ханше Абулхаировой, от канцлера<18> письмо, и при том от Ея Императорскаго Величества знак милости – кусок богатой парчи, отданы были из вышереченной коллегии в руки означенному Джанбек-салтану самому.

Нуралей-хан об оном от тайнаго советника заранее уведомлен и для принятия оных Ея Императорскаго Величества высочайших милостей зван был в Оренбург, почему он с братьями своими, с старшинами и с немалым числом народа прибыл 8 числа июля и занял под лагерь свой место за Яиком, верстах в 5 от города. К принятию ж его учрежден был лагерь подле самаго Яика реки на той стороне. Имевшаяся тогда армейская драгунская команда вся, тако ж и гарнизон весь поставлены были в парад, от которых как он подъехал к лагерю в карете тайнаго советника, отдана была честь с барабанным боем и музыкою, а как проехал он артиллерию, то выпалено из 7 пушек.

Тайный советник с имеющимся при нем генерал-маиором Штокманом и штаб-офицерами встретил его, хана, по тому этикету, как и отец его Абулхаир-хан встречаем был, а потом по немногим в ставке его, тайнаго советника, разговорам он с ханом и с бывшими при нем салтанами и старшинами вышел пред народ, и тут чрез ассесора Рычкова публично прочтен был пожалованной хану на ханство патент и грамота к народу о возведении его на ханство по народному выбору и прошению, из-за чего надета на него, хана, присланная от двора Ея Императорскаго Величества шуба и шапка, и саблею, от двора же Ея Императорскаго Величества присланною, тут же опоясан, и так он, хан, будучи одет, тут же на разосланном золотом ковре, став на колени, публично пред всем народом по присланной из Государственной коллегии иностранных дел форме присягу верности учинил, а из-за того как от тайнаго советника, так и от генерал-маиора и от всех бывших при том, с высочайшею Ея Императорскаго Величества милостию поздравлен. После чего был пребогатый трактамент, и при питии за высочайшия здоровья произходила пушечная пальба, о чем, яко же и о прочем произсходившем в то время значится в особом держанном тогда журнале.

И понеже особливым указом, из Государственной коллегии иностранных дел присланным, повелено при свидании с ним, ханом, представлять и стараться о собрании и о свободе всех российских у киргис-кайсаков имеющихся пленников, о чем и к нему, хану, прислана была особая грамота, того ради тайный советник при первой с ним в городе конференции, вруча ему, хану, ту грамоту, представлял наисильнейшим образом, напомянув ему, хану, и братьям его, бывшим при том, что еще отец их, Абулхаир-хан, всех собрать и отдать обещал, и в том перед смертию своею в бытность у бригадира Тевкелева обязался. Сие выслушав, хан и салтаны почли все то за самое справедливое дело, только просили притом, чтоб во первых повелено было отмстить смерть отца их, и для того требовали они от тайнаго советника о даче им военных людей, объявляя, что чрез оное войско хан и над народом может удобнее усилиться, а к тому ж бы и барайту по его сообщениям чинить, без которой он, хан, по состоянию народа чинимых ему повелений якобы и исполнять не в состоянии; и как тайный советник отозвался, что он того без особливаго Ея Императорскаго Величества указу учинить не может, то просили они, дабы о том описаться, при чем сие и оставлено.

В ту ж его, хана, бытность 2 числа августа подал он с братьями своими общее письмо, в котором просили они, дабы на том месте, где отец их погребен, построить знатное строение, и для того б дать им людей хоть до двух тысяч человек, коими де то строение в 15 дней окончать возможно, а то место, где отец их погребен, от Орской крепости разстоянием только в 5 днях<19>, и понеже видно было, что они не для чего инаго, как токмо для своего усильства над народом и для однаго тщеславия своего того требовали, того ради и на сей их запрос чинены отговорки в такой силе, что наперед надлежит оное место осмотреть, есть ли тут потребные к строению материалы – глина, известь, вода и протчая – и ежели сие окажется, то тогда и о посылке потребнаго числа людей разсуждаемо быть может.

Во оную ж ханскую бытность соглашенось о перемене брата его, Айчувак-салтана, котораго он и сменил родным же своим братом Адиль-салтаном. А понеже у него, салтана, была сосватанная невеста, старшины Серки-батыря дочь, того ради по прозбе ханской позволено было оному старшине зимовать близ города Оренбурга над рекою Яиком и брату его, Адиль-салтану, по их обыкновению приезжать к той своей сосватанной невесте.

Сего ж лета от зюнгорцов к Нурали-хану присыланы были посланцы, коими тамошней владелец требовал от хана сестру его, дочь Абулхаир-ханову, в жены, кою еще Абулхаир-хан отдать ему обещал, и чтоб вместо зюнгорцов, которые находились в полону у киргисцов, отдавали ему киргисцы торгаутских, то есть волских калмык. И хотя сие хан скрывал, но при отпуске его и с салтаном в орду посланной с ним капитан Андрей Яковлев оттуда репортовал, что хан, прибыв в орду, делал по отце своем по их обыкновению поминки, причем у него было немалое собрание народа, и с бывшими тут старшинами усоветовали они: 1) Чтоб в безопасности быть от зюнгорскаго владельца, для того б сестру его, ханскую, дочь Абулхаир-ханову, рожденную от калмычки, отдать оному владельцу в жены. 2) Собравшись бы им, иттить к Туркестану для отмщения Барак-салтану за убийство Абулхаир-хана. 3) Собрание российских пленных на том совете отложили они до тех пор, пока из походу возвратятся. 4) Хан в том собрании пожалованной ему на ханство патент всему народу объявил и читал, к тайному ж советнику писал он, хан, якобы зюнгорские посланцы с тем токмо присланы к нему, чтоб обоим народам, то есть зюнгорцам и киргисцам, иметь между собою дружелюбие и мир, в разсуждении ж обещаннаго отцем его и им собрания и отдачи пленных напоминал он о барайте, объявляя, акиб без того он киргисцев к отдаче их принудить не может, но в самом деле видимо было, что он барайты наипаче для того требовал, дабы над народом усиливаться, а особливо старался он с братьями своими, чтоб Средней орды владельцев всех из той орды выгнать, а вместо их по улусам разпределить бы своих братьев.

По получении о вышеозначенных ординских произхождениях в Государственной коллегии иностранных дел известия прислан был указ к тайному советнику от 2 числа ноября, в котором вышеозначенное ханское с зюнгорским владельцом сватовство признано интересам Ея Императорскаго Величества за весьма противное, что, уважая, для разрыву онаго разсуждено отправить еще бывшаго тогда в Москве бригадира Тевкелева. Между тем велено послать к нему, хану, переводчика Араслана Бекметева и крайне стараться, чтоб оную пересылку с зюнгорским владельцом пресечь, а наипаче сватовство их разорвать. По прошению его, ханскому, гробницу над могилою отца его в пристойном месте сделать и, взяв от него, хана, аманатов, послать туда русских до 50 человек и протчая. По которому указу за болезнию переводчика Араслана послан был другой переводчик, Гуляев, с наставлением склонять его, хана, к тому, чтоб он по прежней отца его прозбе пожелал на Илеке реке построить для себя городок, и тут бы гроб отца своего перенес, где и гробница построена быть может. Чего ради для снятия плана тому месту, где городу быть, и для учинения рисунка, каким образом оную гробницу строить, послан был со оным переводчиком кондуктор. Но что до разрыву сватовства принадлежало, то оное в следующем году само собой разорвалось смертию зговоренной той ханской сестры.

Вышепомянутой Барак-салтан по убивстве Абулхаир-хановом, боясь отмщения, из Средней орды откочевал к Туркестану и к Ташкенту, однако и оттуда прислал он к тайному советнику письмо, в котором уверял о своей непременной верности, и присланной от него, Барака, на словах доносил, яко ссора у них с Абулхаиром-ханом за то была, что хан пришедших к ним в Среднюю орду каракалпак грабил, но при убивстве Абулхаир-хановом сам он, Барак, будто б не был, и якобы об оном сожалеет и обещал весною, приехав в орду, ханским детям оное убивство заплатить по их обыкновению.