Глава 8*

145. Тайный советник Неплюев еще находился в вышеписанном походе, как из новаго Оренбурга от генерал-маиора Штокмана получил рапорты различнаго содержания. В одном было писано, что реченный генерал-маиор по прибытии в Бердскую крепость, исправясь к строению города Оренбурга всеми потребностями, оной город с помощию Божиею и с надлежащим молебствием, так же и с пушечною пальбою, по апробованному плану минувшаго апреля 19 числа заложил¹. В другом доносил он, что как по Самаре реке, так и по Яику, а особливо в новозаложенном городе Оренбурге и в застроенных по Сакмаре реке крепостях, цынготная болезнь над людьми столько умножилась, что по майскому рапорту в гарнизонах и в ландмилицких полках тысяча триста пятьдесят семь человек больных счислялось, а умерших явилось сего году с генваря месяца шестьсот тридцать один человек. Сие чрезвычайное приключение по тогдашним новым обстоятельствам многую печаль и сожаление причиняло и для того всевозможные способы, не взирая ни на какия казенныя иждивения, употреблены были к отвращению той болезни, а она, как скоро вешния погоды миновались, хотя знатно и умалялась, но в осеннее время и в последующую весну паки отрыгнула и немалое ж число людей поморила, от чего и от прошедшаго тогда с киргизской стороны воровства в строении города Оренбурга немалое препятствие учинилось; к тому ж и наряженные из Уфинской провинции к строению того города тептери и бобыли не в надлежащей срок явились, но прибыли уже в последних числах июня да и то против наряду с немалою убавкою, а именно девятьсот двадцать семь человек, коим за бытность при той работе даваны заработныя деньги по две копейки на день и провиант против солдатских дачь<1>.

146. На оном же пути, не доезжая Уйской крепости, 14 маия явился тайному советнику отправленный от него прошедшаго лета к зюнгорскому владельцу маиор Миллер, которой со всеми бывшими при нем людьми оттоль выехал благополучно, но ко оному владельцу в ургу<2>, то есть на то место, где он сам пребывает, допущен не был. Принял его в первых зюнгорских улусах владелец Манджи, которому от Галдан Чирина в тамошней стороне как над войском, так и над кочующими там улусами главная команда поручена была. С ним, Манджием, имел он, Миллер, о порученных ему делах конференции и привез от него к тайному советнику ответ, якобы от онаго Манджия, но подлинно у самаго Галдан Чирина с немалою хитростью сочиненной. Главное онаго ответа содержание в том состояло, что киргизския орды всегда были² вольныя и никому не подданныя, и что они воровскими своими набегами принудили зюнгорцов посылать на них войско и протчее, но в самом деле чрез посылку его ж, Миллера, в зюнгорском владении немалая опасность произошла, как то оной маиор Миллер по прибытии своем обстоятельно репортовал. А именно: опасались зюнгорцы при тогдашних своих обстоятельствах с российской стороны военнаго на них движения, и для того бывшаго у них в полону киргис-кайсацкаго владельца Аблай-салтана вскоре освободя, отпустили в его улусы, а у себя оставили Абулмамет-ханова сына, которой от онаго хана, как выше означено, в противность многих чиненых ему, хану, представлений, отправлен был.

147. В то же время и отправленной прошедшаго лета в Каракалпацкую орду³ порутчик Гладышев, возвратяся, репортом объявил, что тамошних ханов и салтанов с немалым числом каракалпацкаго народа в Российском подданстве и в верности Ея Императорскаго Величества к присяге привел и оныя присяги с собою привез. С ним от каракалпацкаго Хаип-хана и от брата его Абей Дуллы-салтана присланы были восемь человек посланцов из знатных тамошних людей и два освобожденные пленника. Понеже хан и салтан с знатнейшими их старшинами, между которыми был главной духовной и в народе их за святаго почитаемый человек, Мурат Ших<3>, в письмах своих на имя Ея Императорскаго Величества и к тайному советнику обнадеживали, что всех находящихся у них в плену российских людей, о коих помянутой порутчик объявил, что при разных случаях захваченных, а больше покупкою полученных наберется тамо до двух тысяч человек, в знак вернаго своего подданства собрав, освободить хотят, и аманатов от себя дадут, и просили, дабы из тех посланцов лучших людей ко двору Ея Императорскаго Величества отправить, то со оным же порутчиком отправлены были первым посланцом вышепомянутаго духовнаго сын Абулших и с ним еще четыре человека, кои по прибытии их в Санктпетербург к престолу и к руке Ея Императорскаго Величества были допущены и по всемилостивейшем награждении со обнадеживательною грамотою в следующем году к тому народу возвратно отправлены были. Во время того же тайнаго советника пути возвратились в Оренбург Барак-салтановы посланцы, бывшие у двора Ея Императорскаго Величества, которому салтану, по представлению тайнаго советника, пожалована была от Ея Императорскаго Величества всемилостивейшая обнадеживательная грамота и сабля о надписанием на его, Барак-салтанова, имя, но понеже означенная грамота и сабля от имевшаго тогда в Оренбурге команду генерал-маиора фон Штокмана тогда при тех посланцах была не послана, а удержана до резолюции тайнаго советника, то помянутой салтан, по его змерчивому нраву, а особливо по некоторым внушениям, произшедшим с стороны Абулхаир-хановой, весьма на то осерчал. И как от тайнаго советника послан был к нему офицер с объявлением о той грамоте и сабле, и чтоб он для принятия той Ея Императорскаго Величества милости и для свидания с ним, тайным советником, приехал в Орскую крепость, означеннаго офицера не только пред себя не допустил, но и без ответу от себя отослал, и другия разныя неумеренности оказал, чего для оная грамота и сабля в том году без посылки к нему, Барак-салтану, осталась.

148. По прибытии тайнаго советника Неплюева в Орскую крепость 14 июня приезжали к нему для свидания: 1) Джанбек-тархан Средней орды, с коим старшин и народу было четыреста тридцать один человек. 2) Меньшей орды главной и единственной в своем ведении семь родов имеющей и управляющий Исеть-батырь, которой тогда ж по прошению его тарханом пожалован, с ним старшин и народу было сто пятьдесят три человека. 3) Той же Меньшей орды Джанбек-салтан, зять Абулхаир-ханов, при нем старшин и народу имелось сто пятьдесят человек, кои все Его Императорскому Высочеству благоверному государю и великому князю Петру Феодоровичу, в наследствии всероссийскаго императорскаго престола торжественно присягали, и Ея Императорскаго Величества милостию награждены были. При трактовании оных киргиз-кайсацких владельца и старшин от тайнаго советника довольно разсуждаемо было ко утверждению их верности, к спокойному пребыванию и к добропорядочному их народа содержанию, а при отпуске, как объявленным трем, так и другим из лучших людей старшинам о должностях их даны были указы на российском и татарском языках с ясным истолкованием, в чем прямая подданническая и присяжная должность состоит и каким образом в содержании народа все владельцы и старшины поступать должны, которые указы по отпуске оных и к настоящим владельцам для такова ж исполнения были разосланы.

149. Абулмамет-хан и Барак-салтан к сегодному свиданию за какими препятствиями не бывали, о том из предписаннаго явно, а именно: первый за тем, что отправя сына своего к зюнгорскому владельцу и прельстясь чиненными от онаго владельца обнадеживаниями, откочевал к Туркестану в надежде, чтоб над тем и над другими тамошними городами владение поучить. А другой за показанною непосылкою к нему присланной от двора Ея Императорскаго Величества грамоты и сабли, о которой наипаче повелено было, чтоб оную ему отдать при свидании. Абулхаир же хан сперва для свидания с ним, тайным советником, хотя и обещал немедленно приехать, но когда уведал, что по желанию его сын его Ходжа Ахмет побочно рожденным от него Чингисом переменен быть не может, но требуется на смену его из детей от настоящей его ханши рожденных, то не только от того свидания отказался, и со многими непристойностями к тайному советнику в разсуждении той перемены писал, но и народ свой на такия противности возбудил, что сперва отгоняли лошадей, а потом и убивства и наглыя злодейства чинить отважились. Наконец и до того дошло, что они собравшись, по имевшимся тогда известиям, с тысячу с двести, а по другим объявлениям и до дву тысяч человек, под предводительством некотораго незнатнаго, однако у присяги бывшаго салтана Дербешалея<4>, ханскаго свойственника, и, разделясь на разныя партии, одни из поселенных при урочище Разсыпном<5> черкас, кои тогда при Илецком городке у жнитвы хлеба находились, мужескаго и женскаго полу и с ребятами, всего восемдесят два человека, а с захваченными в других местах – до ста человек пленили, а другия неприятельския нападения чинили на редут Честнаго Креста, между Сорочинской<6> и Новосергиевской крепости имеющейся, а некоторые и под оную Сорочинскую крепость ночною порою тайно подбегали в намерении, чтоб содержавшагося тамо ханскаго сына скрасть, однако никакой удачи не получили, и от показаннаго редута с немалым их уроном отбиты, что все, как выше означено, от того произошло, что перемена салтанова сына по его ханскому намерению не учинена. Для сих противностей взято было из разных мест воинских людей к находящимся на линии в прибавок, по собрании коих едва оныя пакости и наглости киргис-кайсацкия удержаны, но в производимом оренбургском строении, также и при других крепостях в назначенных работах из того замешания не мало остановки не возпоследовало.

150. По таким произшедшим от киргис-кайсак злодействам, что, как выше значит, чинилось от них на Нижней Яицкой, также и по Самарской линиям, тайной советник Неплюев принужден был, поруча в Орской крепости команду бывшему при нем полковнику Пальчикову, ехать с поспешением в Оренбург, дабы о прекращении оных злодейств по совету с генерал-маиором фон Штокманом основательное определение учинить, куда прибыв в первых числах августа, со всеми бывшими там штаб-офицерами имели совет, как против киргис-кайсацких поступок – оборонительно ли или наступательно – поступать, но понеже все военные люди, как в Оренбурге имевшиеся, так и во всех крепостях разположенные, с самаго начала весны упражнены были многими работами, которых покинуть было невозможно, также многия крепости, а особливо главной город Оренбург, остались без надлежащаго укрепления и лошади как у регулярных, так и нерегулярных людей за многими работами были в безсилии, того ради для сих важных вин разсуждено было поступать сперва только оборонительною рукою, а между тем бы исправляться нужнейшими строениями, а особливо укреплением города Оренбурга, и другими, к дальнейшим действам надлежащими приуготовлениями, и оные разсуждения указом Ея Императорскаго Величества, из Правительствующаго Сената присланным, апробованы. За тем приложено старание, дабы произшедшее тогда от башкирцов многое воровство отгонами от киргис-кайсаков лошадей добрыми средствами прекратить, что по многим и затруднительным перепискам едва успокоено. Между тем Абулхаир-хан, которой при всех вышеписанных замешаниях покрывал себя видом верности и извинял себя, что киргис-кайсаки в противность его воли то чинят, и якобы он их удержать от того не может, видя, что те его замыслы ко освобождению помянутаго сына его ничего не предуспели, хотя и начал стараться, чтоб от таких наглостей киргис-кайсаков удерживать, но понеже они первыми и нечаянными набегами несколько ободрились, то вдруг оныя пакости прекратить и самому ему уже было не легко, и тако оные набеги, хотя и малыми их партиями, до самой почти осени продолжались и унялись более уже тем, что увидели подвигнутыя на них прибавочныя войска. Тогда же и помянутой хан из захваченных при Илеке людей из воровских рук двадцать семь человек в сентябре месяце выслал, а достальные предбудущею весною, собрав таким же образом, высвободить обещал.

151. Но несмотря на то, по причине оных произшедших от киргис-кайсак пакостей, принято в разсуждение, дабы из всех окрестных мест, собрав обстоятельныя ведомости, к конечному и совершенному таких киргис-кайсацких наглых и злодейственных поступок пресечению, какие отколь способы быть могут, учинить единожды такой генеральной план, чтоб во время потребностей всегда по тому поступать и действовать, о чем той же осени писано было в Сибирскую, в Казанскую и в Астраханскую губернии, в Уфинскую и Исецкую провинции, и в Ставрополь, где крещенные калмыки на поселение определены, из коих мест потребныя известия в том же году все были и собраны, и яицкой войсковой атаман Андрей Бородин для того с лучшими старшинами его в Оренбург был призван, от котораго, по довольно имевшемся с ним разсуждении, не только такия ж известия, но и надлежащее ко сведению их киргис-кайсацкаго состояния мнение получено.

152. В протчем, как с начала весны, так и чрез все лето, особливо же при вышеозначенных происходивших замешаниях и по успокоении оных, в утверждении города Оренбурга крепостным и внутренным строением и другими принадлежностями самое наиприлежнейшее старание прилагалось, в чем с помощью Божиею такой успех произошел, что прежде, нежели морозы наступили, не только определенной там гарнизон, но еще и прибавочные к тому драгуны в теплыя казармы введены были. В сентябре месяце освящена церковь во имя Успения Пресвятыя Богородицы, два казенные генералитетские дома изрядным и пространным строением сделаны, также и для всех комисских служителей надлежащие покои исправлены так, что каждой по состоянию своему без всякой нужды и утеснения в них пребывать мог. Крепость по апробованному плану вся обнесена рвом и валом, хотя не совсем отделанным, но к тогдашнему защищению весьма довольным, на которой в надлежащих к обороне местах и пушки действительно расположены. Того ж лета и для свободнаго к Оренбургу из Казанскаго уезду поездка учреждена и разными деревнями до Кичуйскаго фельдшанца<7> населена названная Московская дорога, по которой от Оренбурга чрез помянутой фельдшанц до Казани по мере пятьсот двадцать две версты явилось. Что же касается до происходившаго в сем году купечества, об оном можно по сему разсуждать, что сколько чрез все почти лето с киргис-кайсацкой стороны неспокойств и замешаний ни происходило, однако трипроцентной градской части с торгующих купцов получено четыре тысячи сто сорок рублев восемьдесят три копейки, акцыза – шесть тысяч четыреста одиннадцать рублев три копейки с четвертью.

153. В начале 1744 году, то есть в первой половине генваря месяца, по вышеозначенным из разных мест собранным известиям, от тайнаго советника Неплюева обще с генерал-маиором фон Штокманом учинен и 14 числа того ж месяца в Правительствующий Сенат отправлен был о поступках с киргис-кайсацкими ордами генеральной план под заглавием «Краткое изъяснение о состоянии киргис-кайсацкаго народа, и притом нижайшее мнение, о приведении онаго при случаях во успокоение и в прямое подданическое послушание». А понеже оной тайной советник еще прошедшаго году от Правительствующаго Сената просил позволения, дабы для обстоятельнаго о всех врученных ему делах доношения съездить ко двору Ея Императорскаго Величества, которое позволение февраля 3 числа (и тако уже по отправлении онаго плана) в указе Ея Императорскаго Величества из Правительствующаго Сената от 18 генваря и получил, то он того ж февраля 5 числа, взяв с собою асессора Рычкова, в Москву и отправился, а комиссию со всеми делами поручил помянутому генерал-маиору фон Штокману.

154. По прибытии его, тайнаго советника, в Москву на все учиненныя от него предложения получил он от Правительствующаго Сената удовольственныя и весьма милостивыя резолюции, между которыми и вышеозначенной генеральной план по всем пунктам без всякой отмены апробован, и по тому все производить велено. Сверх того ко умножению города Оренбурга жителями и пожиточными купцами повелено из казанских торговых татар пожиточных и торги производить могущих людей принять и поселить в Оренбурге охотников двести семей, со увольнением их от рекрутских наборов, и притом по силе данной городу Оренбургу привилегии позволено им иметь вне города по закону своему мечети. По имевшемуся с Берг-коллегиею разсуждению для умножения оренбургских доходов дано позволение к произведению в Башкирии горных заводов. Которые люди из пожиточных купцов или из ремесленных подлежать будут штрафам, оных вместо того, что наперед сего ссылались в Сибирскую губернию, для умножения при Оренбурге жителей, велено посылать в Оренбург, и о том во все государство печатными указами публиковано. Черкас, которых несколько тысяч душ в Оренбургскую комиссию по силе прежних указов заведено, и в разных местах поселено было без всякой пользы, и на содержание их, яко весьма бедных людей, принуждена была комиссия употребить великую сумму безплодно, ежели оные черкасы на содержании своем быть не пожелают, велено всех отпустить по прежнему в Малую Россию, почему они все, кроме сорока шести семей, на реке Кинеле поселившихся, и отпущены<8>. Также и другия разныя резолюции к лучшему города Оренбурга основанию и распространению от Правительствующаго Сената исходатайствованы и получены.

155. И понеже Правительствующий Сенат, чрез представления его, тайнаго советника, об Оренбургской комиссии и о всей тамошней линии обстоятельно уведомившись, к пользе государственной признал все то за весьма потребное и благооснованное дело, то еще в бытность его, тайнаго советника, в Москве, разсуждено, дабы из оной комиссии, яко уже основанной и учрежденной, учинить новую губернию, что в разсуждении тогдашних уфинских дел особливо и требовалось. И тако по докладу от Правительствующаго Сената 15 марта Ея Императорское Величество в высочайшее свое в Правительствующем Сенате присутствие всемилостивейше повелела и собственноручным подписанием своим утвердила нижеследующую резолюцию, а именно: в вышеупомянутом городе Оренбурге быть губернии и именоваться Оренбургскою губерниею, и в ней быть губернатором тайному советнику Неплюеву, а во оной губернии быть ведомым всем тамошним по Оренбургской комиссии построенным и кои ныне строятся крепостям и определенным в них регулярным и нерегулярным войскам и протчим поселившимся людям, которым указами позволено и всякими надлежащими зборами. Да той же губернии под ведомством состоять по прежнему Исетьской провинции и с зауральскими башкирцами да ныне вновь в ведомство той губернии подчинить и Уфинскую провинцию со всеми башкирскими делами таким порядком, как в протчих губерниях провинции приписаны, и в вышеписанныя Уфинскую и Исетьскую провинции определить воевод и их товарищей по разсмотрению сенатскому, как и в протчия провинции оные определяются, и состоять им указами Оренбургской губернии, а особо той Уфинской провинции и в ней вице-губернатору не быть, также и Оренбургской комиссии делам быть в той губернии, а особливою комиссиею не именоваться. Оному ж губернатору ведать и киргисской народ и тамошния пограничныя дела так, как поныне в Оренбургской комиссии находятся, а бригадиру Аксакову по здаче провинции и по окончании об нем следствия быть в Москву. Да того же числа по докладу Правительствующаго Сената Ея Императорское Величество всемилостивейше соизволила поселяемых в степных местах, то есть по Сакмаре, Ую и по Яику, в строющихся вновь крепостях гарнизонным и ландмилицким командам производить остзейское жалованье (кроме тех команд, кои будут по Самаре и внутри Башкирии) до тех пор, пока оныя команды действительно в тех им назначенных ко всегдашнему жительству крепостях обселятся и прямыми гарнизонными быть могут, и от тамошняго довольства земель и всяких угодий и протчаго к содержанию своему удовольствие получат, и ассигновать оныя из Казанской губернии из тех доходов, из коих на 1741, 1742 и 1743 годы ассигнованы, и отправлять их с настоящим их жалованьем. А притом и сие повелено, чтоб реченному тайному советнику и будущим по нем командирам усматривать прилежно, когда оныя команды в такое обселение придут и так себя обзаведут, что могут содержаться как и протчие гарнизоны, тогда для разсуждения о том представить в Правительствующий Сенат.

156. И понеже таким образом по вышеозначенному Ея Императорскаго Величества высочайшему благоволению Оренбургская комиссия окончилась, то я с тем же и окончаю сие описание. Что же в сих странах в последующия времена произходило, о том, ежели время допустит, впредь объявлено быть может. Ныне токмо к сему еще присовокупляю следующую табель, по которой все новыя оренбургския учреждения одним взглядом явствуют.

ТАБЕЛЬ

о состоянии Оренбургской линии,

которая в 1734 году начало свое возымела и служит как к содержанию и управлению состоящих в ведомосте Оренбургской губернии киргис-кайсацкаго, каракалпацкаго и башкирскаго народов, так и к безопасности границы от прежде бывших в Казанскую и Сибирскую губернии воровских неприятельских впадений и к произведению с разными азиатскими народами коммерции<9>

Оренбургская главная линия против азиатских народов

от Каспийскаго моря, то есть от устья реки Яика

и до вершины оного

		Разстояние
		От Оренбурга		Место от места
Гурьев городок на устье реки Яика ведомства Астраханской губернии		863	–
Между городками форпосты
1. Коровей Яр		820	43
2. Сарачик		796	24
3. Сарачиков		786	10
4. Баксаев		761	25
5. Тополевой		735	26
6. Зеленой Колок		715	20
Кулагин городок		693	22
7. Маринкин		673	20
8. Бигирдинской		655	18
9. Харкин		619	36
10. Черчуханов		699	20
Калмыков городок		576	23
11. Романов		548	28
12. Антонов		518	30
13. Каменные орешки		491	27
14. Сахарной		474	17
15. Мергенев		432	42
16. Сундаев		407	25
17. Кожахаров		383	24
18. Бударин		359	24
Яицкой городок		274	85
Илецкой городок		124	150
Разсыпная крепость		99	25
Татищевская		58	41
Чернореченская		22	24
Бердская слобода		7	–
Оренбург		–	–
Редуты	Ниженской	17	17
	Вязовой	49	32
Красногорская		70	24
Редуты	Володимерской	78	8
	Гильярской	81	–
Озерная		109	18
Редут	Никольской	–	20
Ильинская		159	25
Редут	Подгорной	–	25
Губерлинская		–	25
Редут	Разбойной	–	25
Орская		236	25
Редуты	Калпацкой	–	30
	Тераклинской	–	30
Таналыцкая		–	15
Редут	Березовской	–	40
Урдасымская		–	20
Редуты	Урдасымской	–	25
	Грязнушинской	439	25
Кызильская		454	15
Редуты	Сыртенской	–	19
	Яйгельской	–	25
Магнитная		–	25
Редуты	Верхней Кизильской	–	25
	Спасской	–	19
Верьх-Яицкая		–	15

От вершин Яика по Ую и по Тоболу рекам

до Сибирских форпостов

От Верьхяицкой пристани прямо		Разстояние
		От Оренбурга	Место от места
Редут Сияжской		–	12
Уклыкарагайская, при бору и озере, Уклы-Карагай называемом		–	20
Редут	Ерзединской	–	20
По Ую реке
Уйская		–	22
Редут	Кадыжской	–	22
Степная
Редуты	Подгорной	–	25
	Санарской	751	25
Троицкая		–	25
Редут	Ключевской	–	26
Каракульская		–	24
Редут	Березовской	–	24
Крутоярская
Редут	Луговой	–	21
Усть-Уйская на устье реки Уия
Редуты	Качардынской	–	25
	Озерной	–	20
По реке Тоболу
Бакланская		–	20
Редут	Прочетной	–	16
Куртамышская
Редут	Лебяжьей
Утятской форпост		996	30

От Волги по Самаре и по Сакмаре рекам

		Разстояние
		От Оренбурга	Место от места
На Волге
Ставрополь, где крещенные калмыки селятся, построен в 1739 году		491	–
Самара		429 1/2	63
Алексеевск		405	24
Деревня служилых татар		–	12 1/2
Красносамарская		–	30
Борская		314	49
Елшанская		–	38
Бузулуцкая		–	–
Редут	Погромной
Тоцкая
Сорочинская		–	22
Редут	Честнаго Креста	–	25
Новосергиевская		–	22
Редут	Полтавской	–	23
Переволоцкая		22
Чрез Урал по Сакмаре реке
Сакмарск		29	80
По Новой Московской дороге
Деревня Беккува		56	27
Пречистенская		60	31
Редут	Никитинской	82	22
Воздвиженская		106	24
Редут	Желтой	129	23

От вершины реки Яика к Исетской провинции

От Верхяицкой пристани чрез Уклыкарагайскую и Уйскую крепости, а от оных в левую сторону	Разстояние
	От Оренбурга	Место от места
Чебаркульская крепость при озере Чебаркуль	691
Эткульская крепость при озере, Эткуль именуемом	619	37
На реке Мияс
Чилябинская, где Исетской провинциальной канцелярии быть определено	630	27
Миясская крепость, крайняя к слободам Исетской провинции	658	26

Внутри обеих провинцей состоящия

В Уфинской провинции	Разстояние
	От Оренбурга	Место от места
Город Уфа	333	–
Пригороды:
Бирск	422	89
Оса	631	298
Каракулин	–	200
Построенныя от Оренбургской комиссии крепости
Табынск на реке Белой	248	85
Красно-Уфинская на Уфе реке	687	354
Елдятская на реке Ику	493	60
Нагайбацкая	540	207
В Исетской провинции
Исетск	–	320
Шадринск	–	184
Окуневск	–	180

В вышеозначенных разстояниях по нынешнему состоянию может оказаться в некоторых местах разнота, потому что ныне ко многим прямые тракты проложены, чего сначала не было, и дороги были окружныя, к тому ж разныя крепости и редуты после того сочинения по разным обстоятельствам и резонам на другия места переношены и вновь прибавлены, Гурьев городок показан ведомства Астраханской губернии, но ныне состоит он точно уже в ведомстве Оренбургской губернии, а от Астраханской губернии отчислен.

__________________________________

¹ Место, на котором город Оренбург заложен, изрядное, подле самаго Яика, выше Сакмарскаго устья в десяти верстах, и тако стало быть на самом краю Башкирии. От него ж и славная илецкая соль имеется в разстоянии только 56 верст. Что касается до башкирскаго народа, о том под 3 и 24 параграфами уже упомянуто, но потом бывшей в службе Нагайской дороги башкирской старшина Кадрясь Мулакаев не токмо о том народе из татарских историй пополнительное известие учинил<10>, но и о тамошних местах, а особливо об оном, где по высочайшему Ея Императорскаго Величества соизволению настоящей Оренбург застроен, показал, которое известие здесь включить не безприлично. В Малой Татарии, то есть близ Крыма (показал он, Кадрясь Мулакаев, из татарской истории, коя у него в бывшее башкирское замешание пропала), был нагайской хан именем Басман<11>, но пред коликими годами, того не помнит, которой по бывшем там великом моровом поветрии, оставя прежнее свое жительство, в семнадцати тысячах кибиток перешел к реке Яику и близ Сакмарскаго устья на горе, в разстоянии от Оренбурга шесть верст, где ныне поставлен маяк, построил город и имяновал [его] Актюба, то есть «Белой стан» или село, отчего та гора и поныне Актюбой называется и некоторыя на ней развалины видны. Тут оной хан имел обыкновенное свое пребывание, а кибитки ево кочевкою располагались вверх и вниз по Яику и по другим степным рекам, а именно по Берде, по Сакмаре, по Салмыше, по Юшатыре, по Оре, по Таналыку, по Кизилу и по протчим рекам. А зимою оныя кибитки, переходя Уральские горы, кочевали по рекам Белой, Сокале, Ашкадару, Куганаку, по Шкадру и по Деме, где места лесистыя и теплыя. Со оным Басманом-ханом были двое из знатных нагайских мурз, Алтакар и Бетюряк<12>, у которых по некотором времени произошла вражда и великое междоусобие, о чем они помянутому хану жалобу свою приносили, и по суду Алтакар от хана обвинен был, за что он, озлобясь, в нескольких стах кибиток отложился от хана и откочевав за Яик, жилище имел около реки Ембы, где чрез несколько лет так усилился, что Басману-хану набегами от толь многия причинил раззорения. На конец Алтакар убил того хана при одном сражении, которой со многими убитыми с ним нагайцами погребен был на горе, где ныне в городе Оренбурге верхняя улица, и над могилою того хана построено было каменное кладбище, кое еще доныне при нагорном бастионе знатно, и при застроении Оренбурга немалая часть того кладбища в целости была, и разные камни с арабскими надписьми найдены. Оной же старшина Кадрясь Мулакаев объявил и сие, что брат помянутаго хана, называемой Тюря-хан, тогда другое владение занял и жил на самом том месте, где ныне город Уфа, а подвластные ему люди кочевали от устья Демы реки по Казанской дороге вниз по Белой, по Карсласану, по Черемшину, по Куюше, по Базе, по Сюну и вверх по Аю рекам. Оный Тюря-хан убит между теми ж замешаниями и Алтакар-мурза над всеми нагайцами владетелем учинился. По прошествии нескольких лет убит и Алтакар от Акиазар-салтана, которой был от поколения тутошних старинных ханов<13>. Сей Акиазар, учинившись ханом, в великое усилование пришол и владел не только одними теми нагайцами и Башкириею, но сверх того Казанское, Сибирское и Астраханское царства, Бухарию, Хиву, Ташкент и другие многие города под власть свою покорил и дань с них собирал. Имевшуюся у себя родную сестру отдал он в замужество за однаго знатнаго мурзу своего, имянем Шеих-Мамая, и отделя ему от нагайцов несколько сот кибиток, учинил его владельцом, которой жительство свое имел на месте, где ныне Орская крепость, то есть первой и при Кирилове застроенной Оренбург, на имеющейся внутрь той крепости горе, коя ныне названа Преображенскою. Там было в прежния времена молитвенное место, чего ради называли оную гору Намаз-Тау, то есть «Молитвенная гора». По смерти того Акиазар-хана владел семь лет Измаил-хан, а по нем ханствовал сын помянутаго Акиазара Ахмет-Гирей-хан<14>. Во время владения его ханствовал в Казани Шейх-Али-хан<15> и когда Казанское царство царь Иоанн Васильевич взял, тогда оной Ахмет-Гирей со всеми нагайцами откочевал на Кубань. В башкирском же народе до того Акиазар-хана владели: зауральскими – сибирской Кучум-хан<16>, бельскими и яицкими, то есть по реке Белой и Яику жившими – казанские, а горскими – нагайские ханы, которых потом означенной Акиазар-хан всех один в своей власти имел и, усмотря их непостоянство и разныя воровства, всячески их изнурял и в безсилие приводил, ибо на три двора по одному токмо котлу иметь допущал, и как скот и пожитки, так и детей их к себе отбирал, и землями владеть, також и чрез реку Белую переходить не допущал, а кои звероловством промышляли, принуждены были платить ему за то ясак с каждаго человека по лисице, по бобру и по кунице, которой платеж и по вступлении их в российское подданство на них, башкирцах, остался, как то доныне, но с лучшим учреждением и со всякою льготою за данныя им земли платят, а за те земли, которыя под крепости заняты, из онаго ясака велено сложить по препорции.

² О киргис-кайсаках, отколь они начало свое производят, и каким случаем, и в какое время, на три части, то есть на Меньшую, Среднюю и Большую орды разделились, достоверных известий еще не получено, которыя однакож, когда сии народы в лучшее установление будут приведены, а особливо, ежели с лежащими в Великой Татарии провинциями и городами, где, сказывают, изрядные суть библиотеки, безопасная коммуникация оснуется и утвердится, получить не безнадежно<17>. Между тем, в одной переведенной здесь татарской истории, которую сочинил во время государствования Бориса Годунова и дедиковал оному Годунову бывший тогда в России персидской посол<18>, кратко объявляется сие: праотец Ной<19> сыну своему Афету<20> определил в наследие полуденную страну, от котораго произошли турки, или трухменские народы, и его, Афета, именовали Абулджа-хан<21>. Летнее его кочевание было при некоторых великих горах, Артау и Кертау<22> называемых, для зимования около тех же мест построен был у него город, а иногда кочевал он по урочищам Барсук и Каракором (кои и поныне на киргизской степи знаемы)<23>, где после был великой город, имянуемый Пилясь<24>. От поколения его произошли многие народы, между которыми был и славной Огус-хан, первой основатель татарской и мунгальской монархии<25>. О рождении сего Огус-хана в той переведенной истории весьма баснословно объявляется. Страленберг в описании своем северо-восточной части Европы и Азии<26> из разных авторов о том Огус-хане показал, что под его предводительством скифские и мунгальские народы из Большой в Малую Азию<27> чрез Азовское море и чрез реку Волгу перешли, и признает его за начальника турецкаго, татарскаго и калмыцкаго народов, объявляя, что оттоманские или турецкие салтаны поныне говорят, аки бы произошли от его поколения, в чем и предписанная история некоторым образом согласует, также и старым городом Туркестаном, которой от прежняго Оренбурга не далее шестисот верст, оное подтверждается. По его, страленбергову, мнению, сей Огус-хан был до рождества Христова за шестьсот лет, и от него до Чингис-хана<28>, славнаго ж в татарской истории (которой в 1154 году по рождестве Христове родился), тридцать два государя были, и почти четыреста пятьдесят лет прошло без ханскаго правительства. Вышеозначенная ж татарская история объявляет, что от поколения Огус-хана и от детей его произошли в Великой Татарии многие ж народы, и что он все тамошния государства и области при долголетном своем владении под власть свою покорил, и учинился самодержавным государем. На конец же по таким одержанным победам и по многим завоеваниям учинил он, Огус-хан, генеральное торжество, на которое все его дети и подвластные ему владельцы, также и военные его люди были собраны, и тогда он, севши на золотой свой престол, каждому по заслугам и достоинству земли и улусы разделил, и разныя учинил им названия, яко то найман, которой народ тогда около Туркестана и по реке Иртышу пребывание имел, кипчак, курлай, наэур, эн, эур, каткин, салджаут и джелаур<29>, причем и тамги<30> им придал, а понеже такия названия и поныне в киргис-кайсаках употребительны<31>, из которых найманской род в Средней орде в немалом людстве еще состоит<32> и особливаго владельца Барак-салтана имеет, то не без основания заключить можно, что начало киргис-кайсацкое от того и произошло. Издревле сей народ под разными именами гораздо люднее нынешняго был, но в сих ли местах все жили, где ныне кочуют, о том во оной истории о киргис-кайсацком народе ничего точно не объявляется, кроме сего, что во время Огус-хана владение их было на реке Органе<33>. По предписанном разделении и по смерти Огус-хана у означенных родов, которым от него помянутыя и еще другия звания приданы, происходили многия войны и междуусобия, отчего они пришли в разсеяние, и могло статься, что те роды, которых имян ныне не находится, при таких смятениях и вовсе пропали, или с другими народами соединились. Те их междуусобия почти до тех пор продолжались, пока вышепомянутой Чингис-хан, о котором объявляется, что он сперва в найманском роде ханом был, всех под власть свою покорил и учинился возобновителем татарской монархии. Об оном Чингис-хане и о последователях его (из которых многие по реке Яику и где ныне Оренбург, кочевали<34>) в европейских историях нарочито довольное есть известие, хотя оное с татарскими и не весьма согласно, о чем, ежели время и случай допустит, впредь изъяснения учинить не невозможно<35>. Нынешние киргис-кайсаки, на яицкой степи кочующие, сами себя называют сара-кайсаками, что на арапском языке значит «степной кайсак», но больше просто «кайсаки» называются, а по-татарски «сара» значит «желтое»<36>. Сей народ разделяется на три орды, Большою, Среднею и Малою ордою называемыя. Большая орда, по объявлению в тамошней стране бывалых людей, есть смежна с зюнгорским владением позади Ташкента и Туркестана, и она зюнгорским владельцом пред недавным временем завоевана<37>, которой усильством своим старшинских детей в аманаты от них вымогает и у себя содержит. Сия орда поныне за особливых своих владельцов признавает онаго хана, имянуемаго Аувбасар и сына его Аблязи-салтана<38>. Ныне она людством нижеписанных двух орд гораздо менее и убожее. Знатнейшие в ней роды: 1) Ямышской, 2) Зыкымской (при сих находится помянутой Аувбасар-хан), 3) Чимарской, 4) Зюнской, 5) Калынской, 6) Чаны-Чилынской, 7) Абман Суинской, 8) Слынской<39>, и при сих означенной Аблязи-салтан владельцом находится. Вторая, или Средняя орда протчих люднее и богатее. Обыкновенное ея кочевье по сю сторону Туркестана к Аральскому морю на вершинах Тоболу и Ишима рек при озерах Аксакале, по Каракуму и по другим урочищам в сибирской стороне. Владельцы в ней Абулмамет-хан, Барак и Аблай салтаны. Знатнейшие в ней роды: 1) Найманской, которой протчих гораздо люднее и богатее, и как выше упомянуто, при Огус-хане знатен уже был, из котораго и славной Чингис-хан произошел. 2) Аргинской, на девять колен разделяемой, яко то чюкчак, чарт, жит, тюртюл, караул, каракисяк, каиждагалы, атлайтараклы и кулчан-аргинской. 3) Кипчатской, которой такожде, как выше упомянуто, во время Огус-хана известен был и разделяется на пять колен: кипчатской сам о себе, потом кунделен, узюн, танабуга и карабалык<40>. Меньшая орда кочует к стороне Каспийскаго моря, по Орю, по Илеку, по Тургаям и по другим степным рекам и речкам, а иногда и подле самаго Яика реки, временем же откачевывает в каракалпаки, к Аральскому морю, на реку Сыр-Дарью, в то море впадающую. В сей орде владельцем Абулхаир-хан с детьми своими, в которой знатнейшими родами почитаются 1) Алчинской, 2) Аданской, 3) Мошкорской, 4) Таминской, 5) Табынской, 6) Китейской, 7) Каракитейской, 8) Чюма-Канской, 9) Чиклинской, 10) Джа-Сал Байлинской<41>. Сия орда в подданство российское пришла в 1730 и в 1738 годах; Средняя – в 1740 и в 1742 годах; Большая ж, как выше упомянуто, состоит под властию зюнгорскаго владельца, но такожде российской протекции тогда искала, как то многия от тамошних владельцов присыланныя письма свидетельствуют. Во всех оных ордах какое людство, о том точнаго известия еще нет, но сие не сумнительно, что из двух подданных орд от сорока до пятидесяти тысяч к воинскому делу способных людей легко может собраться. Правительство в тех ордах по большей части походит на демократическое<42>, ибо кто в каком роде старее и богатее, того и почитают. Но власти надлежащей не только старшины, но и сами владельцы не имеют, разве тогда, когда для добычи ездят, или защищаются от неприятелей своих, ханам и старшинам своим повинуются и по их приказам собираются и поступают<43>. Ружье имеют они огненное с фитилями и порох почти каждой из них сам про себя делает. Богатство их состоит в лошадях и в баранах, чем они весьма изобилуют, однако притом многие и ловлею зверей питаются, яко то волков, лисиц и корсуков, коих в степях их великое множество, промышляют и тем торги свои производят. Хлебопашества никакого не имеют и ни к каким учениям и художествам не принадлежат<44>. В протчем все они признавают себя мугаметанскаго закона, хотя об оном весьма малое сведение имеют, ибо из них грамотных людей никого почти нет, а призывают абызов, или попов, из Башкирии, из каракалпак, из Туркестана и из других тамошних городов.

³ Нижней каракалпацкой народ кочует подле Аральскаго моря и питается хлебопашеством и содержанием скота рогатаго, также и производимыми в тамошних местах торгами. Понеже они от набегов киргис-кайсацких всегдашния раззорения претерпевали и киргизским ханам, яко не военной народ, принуждены были всегда то давать, чего от них ни требовали, то еще в бытность у них Тевкелева российскому скипетру подвергнулись, но случившееся от яицких казаков в 1730-м году разбитие их каравана, в Астрахань отправленнаго, привело их в сумнение<45>, и от совершеннаго вступления в российское подданство тогда их удержало. При последовавшем прямом их покорении прибывшие от них посланцы показали, что их каракалпацкой народ произходит от нагайскаго, жили они на нагайской стороне реки Волги между Астраханскаго и Казанскаго царств, а в нынешния места на Бухарскую сторону к Аральскому морю перешли за двести за шестьдесят лет, когда на помянутыя царства от российских войск наступление учинилось<46> и оныя по тогдашним завоеваниям в раззорение были приведены. Сего народа до двадцати тысяч кибиток наберется, которые все мугамеданскаго закона; их однородцы, верхние каракалпаки, сих нижних гораздо многолюднее и больше воровством, нежели хлебопашеством, промышляют, живут смежно с зюнгорцами и, как сказывают, поддались тогда под протекцию зюнгорскаго владельца<47>.