Киевская земля

В середине XII в. реальная власть киевских князей уже ограничивалась пределами Киевского княжества и полуавтономного Поросья, заселенного вассальными от Киева черными клобуками. На севере Киевская земля граничила с Туровским княжеством и литовскими племенами, на западе и юго-западе – с Владимиро-Волынским и Галицким княжествами, на северо-востоке – с Черниговским княжеством, на востоке и юго-востоке – с Переяславским княжеством, на юге – с половецкой степью.

Боярские вотчины княжества располагались на плодородных черноземных землях. Большинство городов были центрами ремесла, представляя фактически весь круг ремесленного производства. Однако мирный труд земледельцев и ремесленников все чаще прерывался кровопролитными княжескими междоусобицами и опустошительными набегами половцев. Отрицательное влияние на хозяйственную жизнь княжества оказало и изменение торговой коньюктуры. Половецкие кочевья перерезали торговые пути к Черному и Каспийскому морям. Серьезный удар по транзитной торговле Киева нанесли крестовые походы, которые открыли для итальянских, французских и немецких городов морской путь на восток через Средиземное море, непосредственно связав Западную Европу с Малой Азией и Византией.

Поскольку в Киеве пребывал митрополит, находились главные храмы и монастыри, он продолжал еще оставаться религиозным и культурным центром Руси. То, что митрополитом, как правило, был грек, не имевший прочных корней в какой-либо отдельной земле и стоявший как бы выше княжеских междоусобиц, несколько притупляло центробежные тенденции в политической жизни Руси. Но и среди церковных иерархов не наблюдалось должного единства, часть из них недвусмысленно выступала на стороне противников киевского князя.

Киевские бояре, используя прецедент приглашения в Киев в 1113 г. Владимира Мономаха в обход принятой тогда очередности наследования, все более активно вмешивались в вопрос о престолонаследии, Для устранения неугодных князей боярство становилось на путь заговора.

Особенностью Киевского княжества была та роль, которую играли в его политической жизни черные клобуки, обязанные князю за предоставленные им земли военной службой. Нередко они влияли и на приглашение князя, оставаясь ему в дальнейшем верными вассалами в войнах, которые он вел с наседающими на южные границы княжества половцами и со всеми князьями, посягавшими на киевский стол.

Когда после смерти Мстислава Владимировича Киев перешел к следующему сыну Мономаха - Ярополку (1132-1139), киевский стол номинально продолжал еще считаться «старейшим». С этого времени беспрерывные войны за бывшую столицу Руси между Мономашичами и черниговскими Ольговичами переплелись с борьбой Мономашичей между собой, т.е. северных ветвей Мономашичей (ростово-суздальских и смоленских) с южными, волынскими. После смерти Ярополка буквально несколько дней киевским князем был его брат Вячеслав Туровский, который, по сути, без борьбы отказался от престола в пользу Всеволода Ольговича Черниговского (1139-1146). Энергичный политик, князь Всеволод умело использовал самые сложные ситуации и побеждал одних своих противников с помощью других. Оставаясь князем черниговским, он владел и значительной частью бывшей Киевской державы.

Очень сложными были отношения Всеволода с митрополитом-греком Михаилом, который стремился ставить на епископство греков и поддерживал князей провизантийской ориентации. По приказу киевского князя были захвачены и арестованы новгородский владыка Нифонт и туровский епископ Аким. Митрополит Михаил в 1145 г. вынужден был выехать в Византию.

Подсчитано, что после смерти Всеволода до монгольского завоевания на киевском столе побывало более 20 князей, некоторые из них княжили в Киеве неоднократно. Всего смена княжеской власти за это время происходила 47 раз.

В 1146 г. восставшие киевляне свергли брата Всеволода Игоря Ольговича, а местное боярство пригласило на княжение внука Мономаха Изяслава Мстиславича (1146-1154). Изяслав придерживался западной ориентации, его жена, дочь венгерского короля, была католичкой. Помимо Венгрии Киев в это время поддерживал дружественные отношения с Чехией и Польшей.

В 1147 г. по инициативе князя был созван собор епископов, большинство участников которого отстаивало право Киева назначать себе митрополита без предварительного согласования с Константинополем. Митрополитом был избран и посвящен в этот сан в Софийском соборе Климент Смолятич. Против митрополита-славянина выступили «северные» иерархи во главе с новгородским, полоцким и смоленским епископами, продемонстрировавшими успехи своих городов в достижении независимости от Киева. По мнению историка В.Т.Пашуто именно на соборе 1147 г. уже произошел раскол митрополии на Руси.

Несмотря на симпатии киевлян, Изяславу Мстиславичу удавалось удерживаться на великокняжеском столе только благодаря разделу власти с престарелым дядей Вячеславом и поддержке черных клобуков. Права Изяслава на киевский стол особенно упорно оспаривал его дядька - ростово-суздальский князь Юрий Владимирович Долгорукий, который привлек в качестве союзников галицкого и черниговского князей, а также половцев и Византию. В ходе продолжительной борьбы Киев дважды переходил к ростово-суздальскому князю. Только через некоторое время после смерти Изяслава, в 1155 г., Юрий в третий раз утвердился на киевском столе. Долгорукий умер в 1157 г., видимо, отравленный боярами. Киевляне разграбили его двор, перебили слуг и вообще всех, кто пришел с Юрием из Суздальской земли.

Вновь возобновилась борьба за киевский стол между смоленскими и черниговскими князьями. В 1167 г. в эту борьбу активно включился волынский князь Мстислав Изяславич, который стал киевским князем не порывая связей с Волынью. Мстиславу удалось нанести сокрушительный удар половцам (1168) при помощи огромного войска, в составе которого только по имени летопись упоминает 13 князей. Однако определенное согласие нового киевского князя с другими русскими правителями продолжалось недолго.

Поводом к войне между киевским князем и хозяином Северо-Восточной Руси Андреем Юрьевичем Боголюбским послужило то, что в Новгороде вокняжился сын Мстислава Роман. Князь Андрей поддержал прогнанного новгородцами князя из династии смоленских Ростиславичей. В 1169 г. собранное Боголюбским в разных землях войско взяло и разграбило Киев. Такого разрушения древней столице Руси не причиняли даже половцы. Историк Л.Н.Гумилев, подчеркивая, что до этого времени так грабили только чужеземные города, назвал поступок Андрея Боголюбского примером «утраты этнической комплиментарности», вхождением в новую стадию этногенеза - «обскурацию».

Характерно, что в глазах князя Андрея «старейшинство» на Руси уже не было связано с владением киевским столом. Поэтому он посадил на княжение в Киеве своего брата Глеба (1169-1171). Титул великого князя киевского стал номинальным, лишенным былого значения.

Во второй половине XII в. боярство Киева широко использовало в политической борьбе систему «двуумвирата». Киевляне приглашали на княжение одновременно представителей двух враждующих княжеских ветвей и тем самым частично устраняли усобицы, устанавливали относительное равновесие. Один из князей, который считался старейшим, жил в Киеве, а другой - в Вышгороде или Белгороде (он распоряжался землей). Совместное правление в 1181-1194 гг. Святослава Всеволодовича и Рюрика Ростиславича на время приостановило междоусобные конфликты Ольговичей и смоленских Ростиславичей.

После смерти Святослава, когда Рюрик стал княжить в Киеве, на земли Киевщины стал претендовать владимиро-суздальский князь Всеволод Юрьевич Большое Гнездо. В острой междоусобной борьбе киевский стол попеременно занимали то галицко-волынский князь Роман Мстиславович, то вновь Рюрик Ростиславич, то черниговский Всеволод Чермный. В 1203 г. Рюрик вместе с Ольговичами и половцами подверг Киев такому разорению, которого город не испытал даже от суздальцев в 1169 г.

Усобицы вокруг Киева продолжались и в те годы, когда над Русью нависла опасность татаро-монгольского нашествия. Но уже Даниил Романович Галицкий, в руки которого перешел Киев незадолго до взятия его ханом Батыем, ограничился назначением в него своего наместника из бояр. Точно так же поступил и сын Всеволода Большое Гнездо Ярослав, признанный в Орде старейшим князем Руси. В оставшуюся часть столетия тут уже не было своих князей и поэтому не происходило ничего достойного внимания с точки зрения летописца.