35. Аннигиляция воли у Шопенгауэра

Вторая половина 19 века характеризуется выдвижением на первый план иррационализма и субъективизма.

Свое основное философское сочинение "Мир как воля и представление" он и начинает с утверждения: "Мир есть мое представление": вот истина, которая имеет силу для каждого живого и познающего существа…".

Мир явлений для Шопенгауэра – это лишь представляемый мир и он вводит нас в заблуждение, если мы его принимаем за сущность. Познать сущность мира или "вещь в себе" посредством науки или научных методов невозможно. Более того, внутреннюю сущность мира надо искать в стороне, совершенно отличной от представления. Объективному, рациональному познанию он противопоставляет интуитивное познание. Метафизическое познание сущности мира может быть обретено не посредством мышления, а лишь путем непосредственного постижения сущности вещей.

Сознание (познание) предполагает познающего и познаваемое. Задача, следовательно, заключается в том, чтобы усмотреть в самосознании нечто, что не предстает перед нами в качестве познающего субъекта и что, по сути, находится в основе всякого представления и явления. И Шопенгауэр усматривает, что это есть хотение  или воля. Из этой интуиции Шопенгауэр и выводит, что метафизическое исследование должно считать волю той всеобщей "вещью в себе", которая лежит в основе всего без исключения. "Кроме представления и воли, мы не знаем и не можем более помыслить ничего.»

Все силы и влечения, представленные в явлениях, таким образом, есть лишь обнаружения единой и бесконечной воли, которую внутренняя интуиция позволяет нам постичь, как нашу сущность. При этом только бессознательную волю следует отождествлять с силой и влечением. Таким образом, Шопенгауэр отделяет волю от сознания (познания). Воля первична, независима от познания, а познание (сознание) вторично и зависимо от воли. Сознание (разум, познание) лишь средство для воли. Мир как представление, с которым имеет дело познание, и мир как воля разнородны и несоизмеримы. Мир как воля есть мир в себе. Воля – это та искомая метафизическая сущность и она становится у Шопенгауэра творческой мировой силой, порождающей мир.

Воля как "вещь в себе", направлена исключительно на саму себя, почему она и является абсолютно неразумной волей. Сознание со всеми его разумными формами есть лишь явление. Вследствие этого учение Шопенгауэра и можно определить через понятие иррационализм.

Натурфилософия Шопенгауэра показывает три главные ступени "объективации" воли: механическая причина, органическое раздражение и мотив, сознательно определяющий действия. Таким образом, природа представляет собой последовательный ряд ступеней обнаружения воли, в котором обнаруживается постепенный переход от чисто внешней к внутренней форме причинности. Весь процесс в природе сводится к тому, что воля из бессознательной превращается в сознательную форму явлений. Множество вещей в природе, в том числе и индивиды, есть лишь проявления воли. Эта множественность вещей, как и множественность субъектов, обладающих сознанием, обусловлена лишь представлением. Ведь множественность единичного предполагается пространством и временем, которые есть лишь функции представления и не присущи вещам в себе. И хотя мировая воля всюду является во множестве, это множество не касается ее, как "вещи в себе", самой по себе, но относится только к явлениям.

Шопенгауэр однозначно выступает противником свободы воли, заявляя, что воля на ее сознательной ступени действует согласно принципу мотивации. Воля не подчиняется разуму, но имеет свою собственную необходимость.

Характер лежит в основе всех актов, вызываемых мотивацией, причем, он действует так же, как и силы природы. Именно характер придает необходимость человеческой воле, лишая ее свободы. Каждый действует сообразно тому, каков его характер.

То к чему только и стремится воля – это воля к жизни. Неудержимое, непрестанное стремление к благу, к наслаждениям, к радости, неустанная погоня за счастьем – это воля к жизни. Таким образом, воля к жизни с необходимостью влечет за собой эгоизм, который и служит, как правило, источником всех поступков человека. Эгоизм глубоко коренится в индивидуальных свойствах отдельных личностей.

Если неудовлетворенность, лишение неустранимы, то страдание усугубляется. А если они преодолены, то воля неизбежно порождает все новые и новые желания, а тем самым новые лишения и нескончаемую неудовлетворенность. Хотеть и стремиться составляют само существо воли, в силу чего вся жизнь человека становится "несносным бременем". Таким образом, хотение, желание наслаждений жизни, владеющее человеком, становится источником его страданий. Чем сильнее воля, тем сильнее страдание. Именно потому, что наша жизнь насыщена волей к жизни, она полна страданий, она есть страдание. Мир – юдоль скорби и страдания – таков лейтмотив всей философии Шопенгауэра.

Путем резигнации человек, по мнению Шопенгауэра, достигает истинного спокойствия и полного безжелания. Любой мотив теперь сменяется квиетивом, отрешением от всякого желания. А это дается нелегко, путем неустанной борьбы с вожделениями. Кроме того, если эгоизм и добродетель никогда не подадут друг другу руки, то квиетив, раскрепощая нас, освобождая от эгоизма, выступает родным братом добродетели. И, по сути, здесь у Шопенгауэра осуществляется переход от жизнеутверждения к жизнеотрицанию. Подавляя волю к жизни, этика Шопенгауэра утверждает аскетизм и самоотречение.

Из другого источника: Мировая воля есть та трансцендентная сущность действительности, которая проявляется в мире феноменов в зашифрованном виде. Наиболее явными формами восходящей самореализации мировой воли служат, по Шопенгауэру, всемирное тяготение, магнетизм и прочие физические силы, химическое сродство, воля к жизни и борьба за существование, инстинкты животных, и сильнейшие из них - пищевой и половой, аффекты людей, их тщеславие и властолюбие. Воплощаясь в многообразии процессов и событий, мировая Воля оказывается совсем не вещью в себе, так как она обнаруживает себя в довольно красноречивых формах. Шопенгауэр представлял себе метафизическую ситуацию следующим образом: феномены воли отравляют друг другу существование и борются друг с другом, на через их посредство Воля находится в состоянии постоянного внутреннего борения, происходит её “раздвоение с самой собой”(1, стр. 275). И если даже кто-то обретёт в результате борьбы победу и радость, это призрачное, счастье обнаруживает свою ничтожность перед лицом горя и страдания хотя бы одного другого человека. Важным элементом философской доктрины Шопенгауэра является понятие вины мировой воли. Существование мира и жизни—это неосознанное стихийное, а затем и сознаваемое грехопадение. Само бытие сферы явлений требует вынесения “мирового приговора”над явлениями, а через них и над сущностью. Социальная жизнь проникнута завистью и лицемерием. Забота о ближних то и дело оказывается на поверку искательством собственной выгоды. Патриотические призывы - маской своекорыстного национализма, парламентские дискуссии - прикрытием группового и личного эгоизма, демонстрация религиозных чувств - лишь оболочкой бессовестного ханжества. Существование людей полно нужды, страха, горя и страданий. Тревоги чередуются с разочарованиями, а отделяющие их друг от друга моменты удовлетворения желаний мимолётны и приносят затем скуку и новые страдания. В 46 главе второго тома “Мира как воли и представления”, названной “О ничтожествеи горестях жизни”, Шопенгауэр отрицает возможность коренного улучшения жизни людей, а в 44 главе развенчивает половую любовь, сводя её к коварной ловушке природы, цель которой заставить стремиться людей к продолжению рода.

Всё содеянное мировой волей - преступление, хотя преступник сам по себе не разумен и, порождая мир майи, в котором появляются разумные существа, в конце концов с их помощью сам себя обманывает. Преступник должен быть наказан и в этом случае он сам наказывает себя. Вследствие своей онтологической преступности мировая воля погрязает во зле, но она может освободиться о т зла, уничтожив саму себя. Став судьёй и исполнителем приговора над собой, воля свершит абсолютно благое дело. Но привести в исполнение приговор воли над собой могут только люди как составные звенья феноменального мира. Людям надлежит направить присущую им жизненную энергию против её вселенского источника. Ужас без конца следует заменить концом, который только при поверхностном взгляде представляется ужасным. Но как этого добиться конкретно? Прежде всего через философское познание выяснить саму стоящую перед человеком задачу. Затем пройти через два следующих друг за другом этапа самоуничтожения воли. Первый из этих этапов - эстетическое созерцание, второй - моральное совершенствование и переделка своего поведения в надлежащем направлении. На верхних ступенях второго этапа намечается переход в состояние, которое приближается к религиозному. Таким образом складывается подобие схемы Кьеркегора, согласно которой эстетический, этический и религиозный стили жизни составляют различные парадигмы человеческого поведения и из них только последняя обещает спасение. Но это лишь отдалённое подобие, ибо Кьеркегор уповал на возвращение к Богу, а Шопенгауэр обещает аннигиляцию трансцендентного начала. Цель эстетического созерцания по Шопенгауэру - это достижение освобождения души от страданий, вызываемых страстями, обретение духовного успокоения. Познание сущности мира и его явлений средствами искусства цели освобождения человека не достигает. Необходим второй этап - нравственное самосовершенствование, и только на этом пути может быть осуществлена аннигиляция Воли. Этика Шопенгауэра складывается из следующих элементов: аскетическая позиция в отношении собственной личности, альтруистическая установка в отношении всех других людей и полное упразднение эгоизма в результате действия первых двух принципов. Полный аскетизм означает прекращение желаний, а альтруизм выражается в сострадании, обращённом к другим лицам и ко всему человечеству, а значит, не только в справедливом к людям отношении но и в бескорыстной любви и беззаветной помощи всякому чужому горю. Сострадание - это “познание чужого страдания, непосредственно понятое из собственного страдания и отождествлённого с ним.”(1, стр. 470). Истинная и чистая любовь к людям неотделима от сострадания, тогда как любовь, лишенная сострадания есть эгоизм.