Глава 5. Межэтнические (этнонациональные) конфликты

. К.Левин. Психо-социологические проблемы меньшинств

Высокая чувствительность, проявляемая людьми к любым изменениям,

которые могут повлиять на их безопасность, до некоторой степени может быть

объяснена их страхами — они просто боятся не заработать себе на жизнь; и все

же эта чувствительность, скорее всего, связана с чем-то еще более фундамен-

тальным, чем страх голода.

Каждое действие, предпринимаемое человеком, имеет свой собственный

«фон» и этим фоном определяется. Утверждения или действия, которые могут

быть вполне приемлемыми среди друзей, проводящих время в бассейне, будут

совершенно неуместными и даже оскорбительными на званом обеде. Мышление,

понимание, восприятие невозможны без соответствующего фонового основания,

и значение любого события также напрямую зависит от этого фона.

Эксперименты показали, насколько важен этот фон для любого акта вос-

приятия. Также было установлено, что фон сам по себе редко осознается, по-

скольку основное внимание уделяется «фигуре» или «событию». Точно так же

все действия человека обусловлены той ситуацией, в которой он существует.

Уверенность его действий и ясность его решений в значительной степени зависят

от стабильности той «почвы», на которой человек стоит, хотя сам он может и не

осознавать ее особенностей. Каковы бы ни были поступки или желания человека,

у него должна быть под ногами какая-то «почва». И человек весьма болезненно

реагирует, когда эта «почва» уходит из-под его ног.

Одной из наиболее существенных составляющих этой «почвы», на кото-

рой стоит человек, является социальная группа, к которой он принадлежит. Когда

в семье растет ребенок, семейная группа зачастую и является его основной «поч-

вой». Мы знаем, что нестабильность ситуации в детском возрасте приводит к

нестабильности поведения взрослого человека. И если ребенок не уверен в при-

надлежности к своей группе, это приводит к возникновению серьезного конфлик-

та.

Каждый человек, как правило, в одно и то же время принадлежит к мно-

жеству групп. Например, человек может с экономической точки зрения принад-

лежать к верхушке среднего класса (Век); возможно, этот человек — преуспе-

вающий торговец. Он может быть членом небольшой семьи (С), состоящей из

трех человек, которая, в свою очередь, является частью большой семьи (Бс),

проживающей в нескольких городах. Эта большая американская семья может

быть третьим поколением ирландских иммигрантов (Изп). Что касается полити-

ческих пристрастий, то этот человек может быть республиканцем (Р). Кроме

этого, он может придерживаться католической веры и занимать лидирующую

позицию в церковной общине. И, ко всему прочему, он может быть членом како-

го-то клуба (Кл).

На рис 0 топологическим образом представлена социологическая ситуа-

ция: группы, к которым человек принадлежит, изображены как области, частью

которых он является.

Рис. 0. Принадлежность человека к разным группам:

Л — личность;

С — семья;

Бс — большая семья;

И — американец ирландского происхождения;

In — первое поколение иммигрантов;

п — второе поколение иммигрантов;

Зп — третье поколение иммигрантов;

Вск — верхушка среднего класса;

Р — республиканцы;

Д — демократы;

Со — социалисты;

Кл — члены клуба

Различные группы, к которым принадлежит этот человек, могут соотно-

ситься друг с другом одним из двух способов. Одна группа может быть подгруп-

пой другой группы, как, например, в случае групп С и Бс, или же две группы бу-

дут частично перекрывать друг друга, как, например, группы Бс и Кл.

На протяжении большей части своей жизни взрослый человек действует

не столько как отдельная личность (Л), сколько как член социальных групп. Од-

нако различные группы, к которым человек принадлежит, представляют для не-

го различную важность в тот или иной момент времени. Иногда доминирующей

является его принадлежность к одной группе, иногда — к другой. Он может, на-

пример, в одной ситуации чувствовать себя и поступать как член своей политиче-

ской группы, при других обстоятельствах на первый план выйдет его принадлеж-

ность к семейной, религиозной или деловой группе. Как правило, в любой си-

туации человек отдает себе отчет в том, к каким группам он принадлежит, а к ка-

ким нет. Он более или менее отчетливо представляет себе, где находится, и эта

позиция в значительной степени определяет его поведение.

И тем не менее, существуют отдельные случаи, когда принадлежность к

той или иной группе вызывает у человека сомнения или кажется ему не вполне

очевидной. Например, человек, пришедший на какое-то собрание, может на се-

кунду засомневаться в том, принадлежит ли он к собравшейся группе. Или возь-

мем для примера не столь кратковременную ситуацию: новичок, вступивший в

клуб, может в течение нескольких месяцев быть не вполне уверенным в том, что

он окончательно принят. Такая неопределенность ситуации, неопределенность

той «почвы», стоя на которой он действует, как правило, приводит к возникнове-

нию неопределенности и в поведении. Человек чувствует себя не в своей тарелке

и посему становится застенчивым, заторможенным или же заходит в своих дейст-

виях слишком далеко.

В обоих приведенных выше примерах неопределенность принадлежности

вызывается тем, что человек пересек границу одной группы, вступив в другую

(придя из внешней группы на собрание или в клуб).

Существуют люди, чья целостная жизненная ситуация характеризуется

такого рода неопределенностью принадлежности, приводящей к тому, что чело-

век занимает позицию на границе группы. Это довольно типично, например,

для нуворишей или других людей, пересекающих границы своего прежнего со-

циального класса. Кроме того, это типично и для представителей любого религи-

озного или национального меньшинства, пытающихся примкнуть к большинст-

ву.

Характерной особенностью лиц, пересекающих границу между социаль-

ными группами, является то, что они испытывают неопределенность не только в

отношении принадлежности к группе, к которой они готовы присоединиться, но

и в отношении принадлежности к той группе, которую они покидают. Это, к

примеру, одна из самых больших теоретических и практических сложностей ев-

рейской проблемы: представители еврейского народа довольно часто не уверены

в том, что являются его частью. Они не уверены в том, действительно ли они

принадлежат к еврейской группе, каким образом они к ней принадлежат и до ка-

кой степени.

Одна из причин того, что человеку сложно понять, насколько и каким об-

разом он принадлежит к еврейской группе, связана с общей тенденцией множест-

венного пересечения групп, к которым человек принадлежит. Несомненно, что

любой человек (и даже тот еврей, который отчетливо осознает свою националь-

ную принадлежность) принадлежит одновременно ко многим социальным груп-

пам. Существует немало ситуаций, в которых на первый план выходит не нацио-

нальная принадлежность человека, а его принадлежность к какой-то иной соци-

альной группе. Как и в нашем примере с американцем ирландского происхожде-

ния, еврей, владеющий, например, магазином, нередко вынужден поступать как

представитель своей деловой группы, как член определенной семьи, как член

клуба. Он может, к примеру, как представитель конкретной семьи вступать в

конфликт с представителем какой-либо другой еврейской семьи или же конфрон-

тировать с другим евреем, принадлежащим к другой профессиональной группе.

Существует естественная связь между спецификой той или иной ситуации

и спецификой группы, которая определяет поведение человека в этой ситуации.

В различных ситуациях будет доминировать чувство принадлежности к различ-

ным группам. Если человек всегда поступает только как представитель какой-то

одной определенной группы, это, как правило, свидетельствует о своего рода

личностном дисбалансе, поскольку человек попросту не способен к естественным

и спонтанным реакциям на актуальную ситуацию. Он слишком сильно ощущает

свою принадлежность к конкретной группе, и это является показателем дис-

функциональности его отношения к этой группе.

У некоторых евреев можно наблюдать такое поведение, которое является

следствием именно этого преувеличенного осознания принадлежности к еврей-

ской группе. Такой чрезмерный акцент — всего лишь одна из форм выражения

того же самого типа отношения, которое у людей с другими личностными осо-

бенностями ведет к недостаточному акцентированию своей национальной при-

надлежности. Существуют люди, которые в тех ситуациях, где было бы совер-

шенно естественным реагировать и поступать так, как это характерно для евреев,

не делают этого; они подавляют или скрывают свою национальную принадлеж-

ность.

Пересечение многих социальных групп, к которым принадлежит один и

тот же человек, — одна из основных причин того, почему многие люди снова и

снова не могут ответить самим себе на вопрос о том, нужно ли им поддерживать

свое членство в еврейской группе. Они нередко думают, что более не принад-

лежат к этой группе, особенно если они пытаются избежать тех неприятностей,

которые связаны с членством в ней.

Среди представителей меньшинств или других социальных групп, нахо-

дящихся в неблагоприятной позиции, существуют отдельные люди или подгруп-

пы, которые очень хотят пересечь ту грань, которая отделяет их группу от других.

Они надеются либо перейти эту границу самостоятельно, либо просто полно-

стью ее разрушить. И в этом случае можно говорить о тенденции к «ассимиля-

ции». Имеет смысл задаться вопросом о том, каким образом эта индивидуальная

тенденция связана с групповой ситуацией и положением самого человека в этой

группе.

Поскольку евреи живут в диаспоре, еврейские группы во всех странах

являются меньшинством с точки зрения численности населения. Это означает,

что они представляют собой относительно небольшую составную часть общества.

Более того, характер группы определяется жесткостью границ, которые отделяют

эту группу от всех прочих. И, наконец, еще один важный параметр — это сте-

пень сходства или различия между группами.

Жесткость и характер границ еврейской группы существенно менялись в

ходе истории. В период существования гетто границы между еврейской и други-

ми группами были отчетливыми и жесткими. Тот факт, что евреи тогда вынуж-

дены были жить на ограниченных территориях либо в отдельных городах

страны, либо в каких-то конкретных районах города, делало границы очевидны-

ми и несомненными для любого человека (рис. ).

По крайней мере в течение нескольких часов в сутки границы гетто пре-

пятствовали коммуникации евреев с другими социальными группами. Наряду с

этими физическими ограничениями, существовали и социальные границы; и не-

смотря на то, что для некоторых отдельных людей или подгрупп они были чуть

менее жесткими, в целом все же этот разрыв был глубок и со всей определенно-

стью отмечался обеими сторонами: как евреями, так и представителями других

групп.

Одна из наиболее важных характеристик всей социальной жизни, как нам

представляется, это степень того, что можно назвать «пространством свободного

движения». Границы гетто навязывали жесткие ограничения «физических локо-

моций» евреев. Столь же жесткие ограничения существовали и в отношении про-

странства «социальных локомоций».

Рис.. Наличие жестких границ во времена существования гетто:

Е — еврейская группа;

нЕ — нееврейская группа;

Г — граница между еврейской и нееврейскими группами;

К, Л, М, Н, О — географические территории или виды профессиональ-

ной деятельности

Существовало множество видов профессиональной деятельности, заниматься ко-

торыми евреям запрещалось; следовательно, если мы представим все возможные

профессии как совокупность областей, то пространство свободных «социальных

локомоций» евреев было ограничено лишь несколькими частями этой совокупно-

сти.

Во времена гетто существовали следующие характеристики границ:

. Еврейская группа была компактной как пространственно, так и социаль-

но. И поэтому можно представить эту группу как одну «связанную» область или

несколько компактных областей, причем эти области крайне редко включали в

себя какие-то инородные элементы.

. Принадлежность к группе имела отчетливые индикаторы. Желтая эмб-

лема, навязанная группе извне, или особенная форма поведения (либо специфи-

ческая манера одеваться и разговаривать), появившаяся во внутренней среде

группы, делала любого еврея узнаваемым всеми. И поэтому ни у кого: ни у самих

евреев, ни у представителей всех прочих групп — не возникало сомнений в при-

надлежности человека к еврейской группе.

. Границы между еврейской и другими группами были жесткими и

практически непреодолимыми. Как доказано множеством фактов, жесткость гра-

ниц поддерживалась самой еврейской группой не меньше, чем группами по ту

сторону границы.

. Влияние ситуации на жизнь еврейской группы менялось в зависимости

от социальных сил, действующих на группу. Жесткие ограничения пространства

свободного движения создавали сильное напряжение как для группы в целом, так

и для отдельных ее представителей. Экспериментальная психология располагает

немалым количеством фактов, демонстрирующих уровень напряжения, возни-

кающего при таких, сходных с тюремными, обстоятельствах. Если на группу ока-

зывалось слишком сильное воздействие извне, то это могло привести к недоста-

точному ее развитию; данная закономерность подобна той, которую мы наблю-

даем в случае чрезмерного давления на развитие детей. Такие изолированные

группы, находящиеся под внешним давлением, как правило, крайне консерва-

тивны и даже иногда отстают в развитии. С другой стороны, этот консерватизм

обеспечивает целостность группы.

Имея представление о том, как жили евреи во времена существования

гетто, мы можем в общих чертах сравнить с этой жизнью ситуацию еврейской

группы, которая была характерна для Германии перед первой мировой войной.

Положение евреев в довоенной Германии можно охарактеризовать следующим

образом:

. Еврейская группа уже не может рассматриваться как компактно прожи-

вающая. Евреев не заставляют жить в отдельных, предназначенных только для

них районах. (Хотя верно и то, что даже в наше время они часто селятся в каком-

то одном районе города.) И они более или менее рассредоточены по всей стране.

Топологически мы можем представить эту группу состоящей из нескольких от-

дельных частей (рис. ). Буквенные обозначения на этом рисунке аналогичны

обозначениям на рисунке.

Рис.. Отдельные части еврейской группы

Даже там, где еврейские семьи селятся в непосредственной близости друг

от друга, еврейская область может включать в себя инородные группы. Эти об-

ласти более не являются гомогенными. Если мы будем сравнивать этот период с

временами существования гетто (см. рис. ), то нам придется иметь дело с более

рассредоточенной и менее компактной группой (рис. ).

Та же картина наблюдается и в отношении видов профессиональной дея-

тельности. Вследствие семейных традиций и ряда других факторов, в Германии

имела место ситуация, когда некоторые профессии оставались преимущественно

еврейскими, хотя евреев можно было встретить среди представителей практиче-

ски любой профессии. Топологическая структура профессионального поля пред-

ставляет собой картину, аналогичную той, что мы наблюдали в отношении гео-

графического поля.

. Менее тесные связи между частями группы и более широкое рассредо-

точение этих частей привели к изменению характера границ между еврейской и

другими группами. После предоставления евреям большей свободы эта граница

перестала быть границей, зафиксированной законом (то есть относительно жест-

кой, четко определенной и легко ощутимой); барьер между социальными группа-

ми стал гораздо менее очевидным и осязаемым. Граница, хотя и не перестала су-

ществовать, утратила значительную часть своей жесткости и конкретности. По

крайней мере, для некоторых людей эта граница стала вполне преодолимой.

. Аналогичным образом расширилось и пространство «социальных локо-

моций», связанное с социальными действиями. Хотя некоторые ограничения и

были сохранены (в основном те, что навязывались извне), но в целом для евреев

появилось гораздо больше возможностей в плане социальной активности. Давле-

ние на группу значительно ослабло. В результате произошел заметный скачок в

культурном развитии: как и любая освободившаяся группа, евреи стали гораздо

менее консервативными. Можно было наблюдать прогрессивные и даже ради-

кальные тенденции со всеми сопутствующими достоинствами и недостатками.

. Ослабление границ между группами и расширение этих границ всегда

предполагает появление большего количества точек соприкосновения между

данной и всеми прочими группами. В результате более тесного контакта разли-

чия между группами становятся менее выраженными. Принадлежность человека

к группе больше не отмечается такими очевидными ярлыками, как, например,

желтая эмблема. Также практически исчезают явные отличия в одежде и привыч-

ках.

5. С расширением пространства свободного движения и с ослаблением

внешнего давления уровень напряжения еврейской группы, несомненно, умень-

шился.

Однако сколь странным ни показалось бы на первый взгляд, это снижение

напряжения социальной группы в действительности не сделало жизнь отдельных

евреев более спокойной; напротив, в некоторых областях жизни напряжение

только увеличилось. Этот парадоксальный факт представляет собой не только

научную проблему, но также и один из элементов современного еврейского бы-

тия, вызывающий крайнее беспокойство. Мы сможем лучше понять, что означает

этот парадокс и почему он имеет место, если обратимся к анализу не всей еврей-

ской группы, а отдельного человека, и попытаемся понять, какие силы влияют на

него как на личность, а также то, каким образом влияют на интенсивность и на-

правление этих сил изменения в социальной позиции группы.

Если мы сравним позицию отдельной личности во времена существования

гетто (рис. а) и ее позицию в наше время (рис. 6), то обнаружим, что сейчас

она гораздо больше зависит от самой себя. В результате расширения и рассредо-

точения еврейской группы отдельная еврейская семья стала в функциональном

плане гораздо более изолированной. Используя термины динамической психоло-

гии, мы можем сказать, что человек в том, что касается его еврейства, в большей

степени стал «изолированным целым», чем это было свойственно человеку,

жившему в период существования гетто. В то время он чувствовал, что внешнее

давление оказывается исключительно на еврейскую группу как целое (рис. в).

Теперь, вследствие дезинтеграции группы, он гораздо больше подвергается дав-

лению внешних сил как отдельная личность. Ослабление давления на евреев как

социальную группу по истечении периода существования гетто сопровождается

такой динамикой, которая переместило точку приложения внешних сил с группы

на отдельную личность. Соответственно, сложилась такая ситуация, когда при

ослаблении внешнего давления на группу в целом давление на отдельного еврея

несколько возросло.

Во времена существования гетто евреи могли подвергаться особо сильно-

му давлению, когда какая-то их деятельность осуществлялась за пределами груп-

пы; однако, с другой стороны, существовало некоторое количество областей, где

они чувствовали себя «как дома», где они могли свободно действовать как пред-

ставители своей группы и где у них не было нужды постоянно противостоять

внешнему давлению. Иными словами, несмотря на то, что давление было велико,

существовали области, в которых оно не носило характера дифференцированного

давления на еврея как отдельную личность. В результате смешения еврейской и

нееврейских групп евреям пришлось гораздо чаще сталкиваться с давлением на

них как на конкретных представителей своего народа.

Есть и еще один фактор, объясняющий этот парадокс. Как и в психологии,

в социологии необходимо четко разграничивать два типа сил, воздействующих на

личность: те, что связаны с желаниями самой личности, и те, что «навязаны» со-

циумом или направлены на личность из какого-то внешнего источника. Второй

тип сил был более характерен для периода существования гетто и обусловливал

большее давление. С другой стороны, в то время практически не существовало

сил, связанных с желаниями личности, направленными в сторону нееврейских

групп. Если даже у кого-то и было тайное желание пересечь границу группы, спе-

цифика этой границы, ее жесткий и фактически непреодолимый характер. разом

разрушали все надежды такого рода. Еврею того времени области, внешние по

отношению к его группе, скорее всего, не казались достаточно привлекательны-

ми, т. е., если использовать психологический термин, не обладали сильной «пози-

тивной валентностью». Если же такая валентность и имела место, она могла

быть реализована только лишь в мечтах и не приводила к каким-либо действиям

на «уровне реальности».

На современном этапе личность оказалась в совершенно иной ситуации.

Существует множество контактов между членами еврейской группы и представи-

телями других групп.

Рис.. Внешние силы, воздействующие на отдельную личность и социальную

группу.

а — период существования гетто;

б — после уменьшения внешнего давления на социальную группу,

Л — отдельная личность;

Е — еврейская группа;

нЕ — нееврейская группа;

—————— - действующая на личность сила, связанная с ее желаниями;

— — — — - внешняя сила, действующая на отдельную личность;

—.—.—.— - внешняя сила, действующая на социальную группу

Барьеры утратили свою конкретность и жесткость. Границы представляют-

ся вполне проницаемыми, поскольку различия в привычках, культуре и образе

мыслей во многих сферах стали минимальными. Зачастую дистанции между

группами не существует или, по крайней мере, кажется, что ее нет. Психологиче-

ские эксперименты с детьми и взрослыми дают нам немало свидетельств того,

сколь велико влияние «почти достигнутой» цели на силы, управляющие поведе-

нием личности. В качестве одного из множества примеров можно отметить тот

факт, что заключенные, чей срок (к примеру, три года) уже практически подошел

к концу, могут совершить побег всего за несколько дней до освобождения. Ана-

логичным образом подростки, которых через несколько недель должны отпус-

тить домой из исправительного учреждения, довольно часто начинают вести себя

столь же плохо, как они вели себя в самом начале пребывания там. Более тща-

тельное наблюдение показало, что в подобной ситуации, т. е. когда цель уже

практически достигнута, человек оказывается в состоянии жесточайшего внут-

реннего конфликта, который возникает вследствие того, что чрезвычайная бли-

зость цели порождает очень мощную силу, действующую в направлении этой

цели. Более того, заключенный или подросток, чье освобождение вот-вот насту-

пит, уже чувствует себя членом той группы, к которой он намерен присоединить-

ся. До тех пор пока он ощущает себя членом своей прежней группы, он ведет се-

бя в соответствии с ее правилами; но как только он начинает ощущать иную

групповую принадлежность, он чувствует право и необходимость получения

всех прерогатив, присущих этой новой группе.

С момента прекращения жизни в гетто в подобной ситуации оказалась и

значительная часть еврейского народа. Как представитель группы, которая во

многих отношениях обладала меньшим количеством прав и возможностей, чем

другие группы, человек естественно стремился к тому, чтобы стать членом этих

групп, поскольку его принадлежность к первой группе с некоторых пор стала не

такой очевидной. Каждое ослабление границ между его группой и другими груп-

пами увеличивало силу, действующую на него в этом направлении. Иными сло-

вами, по достижении полного освобождения и соответствующего растворения

группы среди других, отдельные представители этой группы при данных обстоя-

тельствах могут оказаться в ситуации конфликта. И их поведение может объяс-

няться как раз этой конфликтной ситуацией.

Любой конфликт порождает напряжение, приводящее к беспокойству,

поведенческому дисбалансу и повышенному вниманию к той или иной сфере.

И действительно, евреев часто характеризуют как людей беспокойных. Наиболее

продуктивный тип беспокойства — это активное погружение в работу. Неко-

торые из самых лучших образцов деятельности еврейского народа прошлого ве-

ка отчасти являются результатом именно этой чрезмерной активности.

Такое беспокойство не может считаться врожденной чертой евреев, скорее

ее стоит рассматривать как следствие ситуации. По мнению многих наблюдате-

лей, одной из самых отличительных черт евреев в Палестине является именно

отсутствие беспокойства. И особенно интересен тот факт, что даже взрослые ме-

няются в эту сторону спустя несколько месяцев после иммиграции, несмотря на

все сложности, связанные с адаптацией к совершенно новой стране. Это свиде-

тельствует о том, насколько их прежнее поведение было обусловлено прежней

ситуацией, ситуацией, в которой человек не мог с уверенностью решить, почему

так низко ценилась его работа: потому, что он недостаточно способен, или пото-

му, что он еврей. И даже несмотря на то, что подобные инциденты могли быть

достаточно редкими, они оказывали длительное влияние на личность, поскольку

препятствовали определению стандартов оценки ее потенциалов, тем самым ста-

вя под сомнение саму ценность личности.

Конфликт, в результате которого многие евреи, живущие в диаспоре, не

чувствовали себя уверенно, тесно связан с чувствами личности относительно ее

принадлежности к еврейской группе. Как правило, те, кто пытается пересечь гра-

ницу более высокого социального класса, неизбежно попадают в ситуацию внут-

реннего конфликта. Представители более привилегированного социального клас-

са горды принадлежностью к своей группе и не испытывают затруднений, рас-

суждая и поступая в соответствии с идеалами и стандартами этой группы. А вот

человек, пытающийся примкнуть к более статусной группе, должен особенно

тщательно следить за тем, чтобы не показать связь с идеями той группы, к кото-

рой он принадлежал ранее. И его поведение становится неуверенным еще и по

этой причине. Ахад-Гаам назвал такую ситуацию освобождения «рабством

внутри свободы».

По всей видимости, особенно сильно переживают этот конфликт молодые

люди из благополучных семей. Это вполне согласуется с нашим предположени-

ем о том, что сила конфликтной ситуации возрастает с увеличением слабости

границ между вовлеченными группами: на этом социальном уровне границы

между еврейскими и нееврейскими семьями функционально относительно сла-

бы; с другой стороны, молодому человеку может и не представиться возможно-

сти добиться успеха, соответственно, он не сможет стать достаточно уверенным

в себе.

Мы рассмотрели еврейскую проблему как пример типичной ситуации, в

которой оказывается меньшинство. Однако мы не можем игнорировать специфи-

ку той или иной группы. Существуют принципиальные различия между религи-

озными, национальными и расовыми группами; кроме того, эти группы значи-

тельно различаются в том, что касается выраженности их тенденции к ассимиля-

ции. Данная тенденция зависит не только от характерных особенностей групп са-

мих по себе, но также и от специфики окружающих их групп и от структуры со-

циальной ситуации в целом.

Евреев иногда определяли как религиозную группу, иногда — как нацио-

нальную, и сами они не могли окончательно определиться в характере своей соб-

ственной группы. Чувство принадлежности к стране рождения в некоторых

странах (например, в Германии) у среднего еврея было выражено гораздо силь-

нее, чем чувство принадлежности к еврейской группе. В отличие от многих по-

добных меньшинств, у евреев на протяжении тысячелетий не было собственной

Ахад-Гаам — литературный псевдоним (означающий «один из народа») публициста и философа

Ашера Гинцберга (856—97). — (Прим. перев.)

0

географической территории, которую они могли бы назвать «родиной». Оче-

видно, что этот факт в значительной степени повлиял на восприятие группы, сде-

лав ее неким «абстрактным» и нереальным образованием, обусловливая еще

большую неуверенность членов группы и делая ее образ «ненормальным» в гла-

зах окружающих ее групп. Вполне вероятно, что если формирование еврейского

государства в Палестине будет завершено успешно, то и все еврейские диаспоры

будут восприниматься в мире как более типичные.

В данной статье мы применили понятия топологической и векторной пси-

хологии к анализу социологических проблем. Помимо прочих преимуществ это-

го метода, он еще позволяет рассматривать социологическую группу как целост-

ность там, где в этом есть смысл; кроме того, метод позволяет учитывать различ-

ную степень единства социальных групп, различия в их структуре и в положении

относительно других групп; и, наконец, мы можем перейти от анализа группо-

вых проблем к изучению проблем отдельной личности (или в обратном направ-

лении) в тех случаях, когда это необходимо, используя при этом ту же самую

терминологию.

. В.А.Тишков. Этнический конфликт в контексте обществоведческих

теорий

Различное понимание обществоведами феномена этничности, с одной

стороны, и их дисциплинарная специфика другой; обуславливают весьма широ-

кий спектр интерпретации этнических конфликтов, охвативших в настоящее вре-

мя обширную территорию бывшего Советского Союза. Характерная особенность

ситуации в том, что исследователями зачастую трактуются в качестве этнических

общественно-политические процессы и события, природа которых на самом деле

гораздо сложнее. Так например, движения за независимость в Прибалтике тракто-

вались не только советскими, но и зарубежными специалистами в основном как

типичные этнические конфликты. Между тем определяющим моментом В этих

движениях явился фактор политический - стремление соответствующих граж-

данских сообществ обрести суверенитет и оформить государственность, которой

они не имели или были лишены в условиях сначала царской, а затем советской

империи.

Безусловно, основу этих гражданских сообществ составили представители

одной из этнических групп, которые сформулировали идею и программу этнона-

ционализма и мобилизуют вокруг них широкие массы населения, в том числе и

иноэтничного. Как известно, значительная часть русского населения поддержала

идею независимости прибалтийских государств. Здесь конфликт не имеет четко

выраженного межэтнического параметра, но он безусловно присутствует в той

мере, в которой часть русскоязычного (нетитульного) населения бывших союзных

республик ассоциирует себя с Центром и к соответствующими государственными

структурами и институтами.

Равным образом не вполне корректно трактовать в качестве этнических

конфликтов процессы суверенизации и автономизации, которые происходят в на-

стоящее время на территории России и других государств СНГ под флагом на-

циональных движений, но на самом деле повторяют стремление к дальнейшей

децентрализации этих политических образований. Этнический параметр здесь

также присутствует, ибо лидерами движения за суверенитет или даже независи-

мость российских автономий выступают прежде всего представители титульных

национальностей и именно эта часть населения ' республик требует изменения их

статуса в составе Российской Федерации или выхода из ее состава. Однако нет

оснований, например, говорить о наличии собственно русско-татарского или рус-

ско-чеченского межэтнического конфликта в России в связи с нынешней пози-

цией республик Татарстан и Чечня. Равно как нет оснований интерпретировать

на данной стадии движение за автономизацию Крыма в составе Украины как ук-

раинско-русский сугубо межэтнический конфликт, хотя, безусловно, причиной

этого движения во многом является не просто стремление к самостоятельности

населения Крыма, но и опасения русских как этнического большинства в данном

регионе за свой собственный статус в новой геополитической ситуации, Когда

Украина, став независимым государством, сохранила за собою Крым. переданный

ей из состава России в 95-году.

В силу полиэтничного состава населения бывшего СССР и нынешних но-

вых государств (моноэтничным образованием можно назвать только Армению по

причине изгнания из нее азербайджанцев), фактически любой внутренний кон-

фликт, социально-экономический или политический по своей природе, обретает

этническую окраску, что, как правило, углубляет и осложняет возникающие про-

тиворечия, придавая конфликт там дополнительный эмоциональный фон.

С другой стороны, существовавшая и сохраняющаяся социальная, полити-

ческая и культурная иерархия этнических групп в данном регионе мира, а также

реестр преступлений прошлого режима в отношении народов, населяющих терри-

торию бывшего СССР, столь велики, что имеется более чем достаточно основа-

ний для межэтнических противоречий как на личностном, так и на групповом

уровнях. Поэтому этнический фактор генерирует, в свою очередь, многие из тех

острых и кризисных ситуаций, которые возникают в сфере экономики и полити-

ки, межобщинных отношений, отношений между государственными и внутриго-

сударетвенными образованьями.

Именно по этим причинам грань между экономическими, социально-

политическими и этническими конфликтами на территории бывшего СССР и в

новой России достаточно зыбка и трудно определима, а сами конфликты множе-

ственны по своей природе: одна форма заключает в себя другую или подвергается

причудливому камуфляжу. Одним из примеров такого этнического камуфляжа

можно назвать политическую борьбу за "национальное самоопределение" наро-

дов Севера, которую ведут власти автономных округов в России, представляя и

отстаивая на самом деле интересы доминирующего в этих округах русского насе-

ления перед лицом российского федерального Центра, в том числе Верховного

Совета РФ.

Примером обратного политического камуфляжа конфликтующей этнич-

ности можно назвать борьбу руководства Республики Молдова против "проком-

мунистических бастионов" в Приднестровье, за которой на самом деле стоит ост-

рый конфликт по поводу статуса русско-украинского населения этой части рес-

публики в новом независимом государстве, особенно в предвидении реальной

возможности его объединения с Румынией. Соперничество клановых группиро-

вок и конфликт между этническими группами горных памирских народов и до-

минирующими таджиками скрывается за острым политическим конфликтом,

который имел место весной 99 г. в столице Таджикистана г. Душанбе, хотя его

внешняя риторика содержала ту же самую формулу, "демократическая" оппози-

ция против "консервативной, партократической и коррумпированной" правящей

политической группировки.

Сложность определения понятия "этнический конфликт" применительно к

бывшему Советскому Союзу заключается и в многообразии самих этнических

систем, которые существовали в его границах, а ныне сохраняются в рамках но-

вых 5 государств. В свое время Д. Горовиц выделил две такие системы: “цен-

трализованная" и дисперсная" (986). При первой некоторые из этнических групп,

составляющих население государства, столь велики, что проблемы их взаимоот-

ношений постоянно пребывают в центре общественно-политической жизни.

Именно в таких системах заключен наибольший потенциал для конфликта, по-

скольку доминирующие группы чаще всего выдвигают претензии на контроль

или даже подчинение общегосударственных институтов. Эти непомерные поли-

тические претензии становятся причиной поляризации того или иного сограж-

данства по расовому или этническому принципу, как это имеет, например, место в

Южно-Африканской Республике или в Шри-Ланке. К "дисперсным" этническим

системам относятся государства с населением, состоящим из большого числа

этнических групп, каждая из которых слишком слаба и малочисленна, чтобы

быть способной доминировать над Центром. Такие системы, по мнению ДГоро-

вица, больше способствуют межэтническому согласию. Среди них можно назвать

Индию, Нигерию, Швейцарию.

В какую из этих категорий вписывается бывший Советский Союз и новые

государства, включая Российскую Федерацию, определить достаточно трудно.

Скорее всего мы имеем дело с этническими системами имперского типа, которые

оформлены идеологически и политически доктриной так называемой "нацио-

нальной государственности". Соответствующая ей практика основывается на двух

основных постулатах: а) нациями объявляются те части этнических групп, кото-

рые проживают в пределах республик, носящих название этих групп (мы их на-

зовем титульными национальностями) и б) эти этнонации официально квалифи-

цируются как обладатели собственной государственности ("коренные нации"), а

остальное население относится к категории "некоренного", русскоязычного", или

"меньшинств", проживающих на территории "не своей" государственности.

Претензия на Центр со стороны титульных групп в данном случае заложе-

на как бы априори, она основывается на искаженной трактовке международно-

правовых документов о праве народов или наций на самоопределение, приспо-

собленной к так называемой марксистско-ленинской теории нации, согласно ко-

торой понятия "нация", "народ" есть синонимы понятиям этническая общность

или группа. Тем самым нациями считаются не казахстанцы - граждане Казахста-

на, вошедшего вместе с другими государствами СНГ в ООН - организацию, кото-

рая объединяет нации-государства, не граждане Латвии, Грузии, Азербайджана, а

только этнические казахи, латыши, азербайджанцы. Только грузинам пришлось

недавно сделать небольшую уступку и объявить официально, что Грузия является

"национальным государством грузин и абхазов". Эта уступка в пользу абхазов

продиктована сильным политическим статусом абхазской автономии. Что же ка-

сается других групп, не менее автохтонных для территории Грузии (осетины,

месхетинские турки др.), то они рассматриваются как "некоренное население".

Это оправдывает позицию Гамсахурдиа и Шеварднадзе о недопущении возврата

месхетинских ту рок в районы Южной Грузии, откуда они были депортированы,

а также репрессивные действия в отношении автономии южных осетин, вызвав-

шие около 00 тысяч беженцев из Грузии.

Та же самая система национальной (этнической) государственности вос-

произведена и на территории Российской - Федерации для бывших автономных

республик, при которой титульные национальности, составляя меньшинство на-

селения (за исключением ряда республик, Северного Кавказа), обладают статусом

"коренной нации", отводя остальным группам положение меньшинств. Поэтому,

если в демографическом аспекте некоторые образования как из государств СНГ,

так и российских республик могут быть отнесены к категории "централизован-

ных" этнических систем с примерно равновелики ми группами (казахи и русские

в Казахстане, латыши и русские в Латвии, башкиры, татары и русские в Башки-

рии, русские и татары в Татарии, русские и якуты в Якутии, буряты и русские в

Бурятии и т.д.), то сама доктрина национальной государственности, обретшая в

советский период мощную эмоциональную и практическую легитимность, ис-

ключает или ограничивает претензии на доминирующий или даже равный статус

со стороны нетитульных групп населения.

Более или менее условно к "дисперсной" этнической системе можно было

до последнего времени отнести Дагестан - „единственную из российских респуб-

лик, в названии которой не был зафиксирован исключительный статус какой-

либо из составляющих ее население этнических групп. Но и здесь не гласное

доминирование наиболее многочисленной из них - аварцев в последнее время

вызвало протест со стороны других групп, сформулировших лозунги оформления

"собственной государственности". Именно это обстоятельство стало основной

причиной начавшихся весной 99 г. межэтнических конфликтов в этом регионе

России и дезинтеграции Дагестана на еще более мелкие "национальные государ-

ства".

Вторая примечательная особенность опыта бывшего Советского Союза,

которая придает его этнической системе характер имперского типа, - это положе-

ние доминирующей этнической группы русских, составлявших в СССР 5% и со-

ставляющих ныне в России 8% населения. Хотя официально русские не имели

"своей" национальной государственности до распада СССР и не имеют ее в ны-

нешней России, фактический статуе этой группы в политическом и культурном

пространстве Российского государства было и остается господствующим. Русские

контролируют властные структуры федерального центра, административных об-

ластей и краев, а также автономных округов, созданных официально для мало-

численных народов Севера и Сибири. Русская культура и прежде всего язык яв-

ляются референтной культурой для всей федерации и сохраняют мощные пози-

ции в российских республиках, как и в странах СНГ.

Этот доминирующий статус в течение долгого времени был настолько

очевиден и безусловен, что не требовал своего оформления через доктрину "на-

ционального самоопределения" и создание русского государства Русские чувст-

вовали себя достаточно комфортно во всех регионах бывшего СССР, отличались

(наряду с украинцами) более высокой мобильностью, используя свои преимуще-

ства в области образования и профессиональной подготовки. Хотя за пределами

России русские не имели преимуществ в сфере доступа к политической власти, а

в самой России их социально-экономическое положение было нисколько не выше

других этнических групп и заметно ниже положения титульных групп в большин-

стве бывших союзных республик.

Процесс дезинтеграции Советского Союза и аналогичные тенденции в

нынешней России поставили проблему взаимоотношений русских с остальными

народами, вопрос о статусе русских в странах СНГ и в самой России в центр всей

системы межэтнических отношений. И хотя до сих пор русские не стали объек-

том открытого насилия и участниками наиболее острых и кровавых этнических

конфликтов, антирусские настроения и действия в таких регионах, как Прибалти-

ка, Средняя Азия, Закавказье приобрели достаточно широкие масштабы и даже

стали элементом государственной политики, особенно в вoпpocax гражданства,

прав собственности и политических прав. Нарастающая миграция русских в Рос-

сию - наиболее очевидная их реакция на выталкивающие факторы, а в самой

России утрата русскими прошлого статуса породила мощный синдром ущемлен-

ного достоинства и разного толка движения патриотического и шовинистическо-

го направления.

Ощущение опасности "потерять Россию", превратить ее в «удельные кня-

жества» по причине дальнейшей дезинтеграции стали особенно острыми после

объявления своей независимости от России двух наиболее крупных республик -

Татарстана в Поволжье и Чечни на Северном Кавказе. Политическая и мораль-

ная дезориентация русских, проекция на эту группу всех бед и несправедливо-

стей со стороны господствовавшей политической системы заключают в себе по-

тенциально наиболее острые и масштабные конфликты фактически для всех го-

сударств, образовавшихся после распада СССР, в том числе и для России.

Отмечая специфику и системную отличительность российского опыта, мы

все же не отходим кардинально от общего понимания изучаемого феномена эт-

нического конфликта. Под ним мы имеем в виду организованные политические

действия, общественные движения, массовые беспорядки, сепаратистские вы-

ступления и даже гражданские войны, в которых противостояние проходит по

линии этнической общности. Обычно это конфликты между меньшинством и

доминирующей этнической группой, контролирующей власть и ресурсы в госу-

дарстве. И поэтому столь же обычно меньшинство ставит под вопрос сложив-

шуюся государственность и существующие политические структуры. Если в об-

ществе нет механизмов урегулирования отношений между участниками конфлик-

та, он вызывает насилие и эскалацию этого насилия. Такова наша исходная пози-

ция.

Существует несколько теорий объяснения причин этнических конфликтов,

которые были сформулированы на основе изучения опыта в различных регионах

мира. Многочисленные попытки объяснить ситуацию в Советском Союзе после

985 года и после его распада были сделаны и в нашей обществоведческой лите-

ратуре, хотя до сих пор обстоятельных исследований выполнено не было и преоб-

ладающим является жанр просвещенной публицистики и сюжетных журнальных

статей.

Одним из доминирующих подходов является социологический, при кото-

ром объяснение причин конфликтов основывается на анализе этнических пара-

метров основных социальных группировок (классы, социально-

профессиональные группы и т.д.). Как одно из открытий и основных объяснений

конфликтов социологами трактуется весьма тривиальный феномен корреляции

социальной стратификации общества и разделения труда с этническими характе-

ристиками населения.

Феномен узурпации тех или иных привилегированных социальных ниш

представителями одной группировки в ущерб другим и социальной дискримина-

ции по этническому или расовому признаку достаточно хорошо известен. Он

вполне правомерно рассматривается как база и побудительный мотив для межэт-

нической напряженности и открытых конфликтов. Применительно к советскому

опыту специалисты неоднократно обращали внимание на сложившуюся в быв-

шем СССР серьезную этническую диспропорцию среди городского и сельского

населения. В ряде регионов (Прибалтика, Средняя Азия и Казахстан, Молдова,

российские автономии) доля русских и украинцев среди высококвалифицирован-

ных работников промышленности, инженерно-технического персонала, управ-

ленцев, работников здравоохранения и образования была и остается гораздо более

высокой, чем доля среди этих слоев представителей так называемого коренного

населения. Эти две группы широко представлены и среди специалистов аграрного

комплекса. Причины этого явления также хорошо известны. Центр зачастую был

не только инициатором, но и исполнителем наиболее крупных индустриальных

проектов, создания предприятий военно-промышленного комплекса, проводни-

ком образовательной политики. Русские составили большинство или очень значи-

тельную часть в столичных центрах бывших республик (Алма-Ата, Рига, Таш-

кент, Минск, Киев) и устойчивое большинство в столицах почти всех российских

республик. Совпадение социальной стратификации с этнической структурой на-

селения, а также этнические диспропорции по линии город - село при всей их

конфликтогенности все же не могут быть истолкованы как основная причина ме-

жэтнических конфликтов. По крайней мере, никаких серьезных исследователь-

ских разработок этого вопроса нет, а обычные наблюдения также не дают осно-

ваний для подобных заключений. Более того, В Нагорно-Карабахском конфлик-

те, например, мы имеем случай, когда социальный статус армян в этом анклаве

был даже выше, чем у окружающего азербайджанского населения, но это никак

не стало сдерживающим фактором карабахского движения. В республиках Сред-

ней Азии также терпимость к русским и украинцам и особые усилия властей не

допустить отъезда русских в Россию объясняются пониманием важности тех вы-

соких социальных ролей, которые они играют в местных обществах, особенно для

обеспечения функционирования сложных промышленных производств и управ-

ленческих структур.

Что действительно представляет интерес в социологическом подходе, так

это анализ феномена экономического посредничества, особенно роли торговли,

которая, как правило, в полиэтничных обществах имеет тенденцию контролиро-

ваться представителями какой-то из групп, или выходцами из определенного ре-

гиона. Это обычно вызывает недовольство со стороны остального населения, ко-

торое проецирует на торговцев свои негативные реакции через прямые и частые

контакты. Целая серия погромов на городских российских рынках "лиц кавказ-

ской национальности" или же события в г. Узени носили именно характер высту-

плений против иноэтнических меньшинств, контролирующих торговую коммер-

цию или, на языке обывателя, занижающих спекуляцией. Видимо, аналогичный

фактор неприятия более преуспевающего статуса торговцев послужил основой

для мобилизации участников погромов турко-месхетинских общин в Узбекиста-

не летом 990 г.

И все же имеется достаточно примеров, что как сельские, так и городские

жители скорее позитивно, чем негативно воспринимают взаимовыгодные эконо-

мические роли и склонны преодолевать негативные чувства в отношении более

преуспевающих этнических чужаков, с которыми они вступают в контакты, если

при этом обеспечиваются необходимые услуги, товарное покрытие и другие

практически полезные результаты.

Во всем регионе Средней Азии и Казахстана традиционно наиболее искус-

ными торговцами выступают узбеки по сравнению с киргизами, казахами или

туркменами, почти по всей территории бывшего Советского Союза выходцы из

Закавказья уже несколько десятилетий фактически контролируют значительную

часть рыночной торговли фруктами и цветами, обеспечивая себе тем самым более

высокий жизненный уровень.

Даже когда мы имеем случаи агрессивного поведения в отношении эконо-

мически привилегированных торговых или посреднических групп, то и здесь

подлинными мотивами чаще бывают политические или же морально-

криминальные факторы, как это было в случае с погромами на рынках, учинен-

ных московскими таксистами осенью 99 года. В целом же соревновательность

и конкуренция в сфере трудовых отношений и экономических взаимодействий

редко когда может быть названа в числе основных факторов крупных этнических

конфликтов.

Преувеличенное, на наш взгляд, значение некоторыми специалистами при

анализе национальных движений было придано фактору экономического (хозяй-

ственного) расчета, в частности при объяснении событий в Прибалтике. Стремле-

ние к сецессии объяснялось необходимостью обеспечения "самостоятельной эко-

номической деятельности народа" как одного из основных условий "воспроизвод-

ства этноса". Аналогичные аргументы присутствуют ныне в программе нацио-

нальных движений в российских республиках, в частности в Татарстане

В данном случае мощное и вполне закономерное движение региональных

экономических структур за самостоятельность и освобождение от диктата мос-

ковских ведомств, которое охватило все территории бывшего СССР, в том числе

и административные края и области России, слишком упрощенно трактуется ис-

ключительно в контексте национальных движений. Ирония в том, что "воспроиз-

водство этноса" через его экономическую самостоятельность есть не что иное,

как миф, ибо основу экономики многих республик, в том числе и их бюджетных

поступлений, составляют крупные промышленные предприятия, на которых ра-

ботает иноэтничное, прежде всего русское население. Энергетика Эстонии, элек-

троника Латвии, металлургия Киргизии и Казахстана, автомобилестроение и

нефтедобыча Татарстана, которые определяют экономическую жизнедеятель-

ность этих республик, обеспечиваются трудом представителей другой этнической

группы (90% бюджетных поступлений Татарстана идет от автомобильного гиган-

та КАМАЗ, где 90% работающего персонала составляют русские)

Как свидетельствует мировой опыт, а также складывающаяся ситуация в

странах СНГ, осуществивших сецессию, реализация сепаратистских программ

чаще всего сопровождается хозяйственным ущербом, а не выгодами для их ини-

циаторов. Даже если экономический аспект сепаратизма заключает в себе стрем-

ление удержать достигнутый более высокий жизненный уровень по сравнению с

другими регионами государства и нежелание брать на себя тяготы обустройства и

улучшения положения территорий, на которых проживают другие этнические

группы. Наиболее яркий пример такой ситуации это сепаратизм Эритреи в

Эфиопии, выход прибалтийских государств из "нищего" Советского Союза. Ана-

логичные аргументы о нежелании "кормить нищую Россию" делаются татарскими

националистами. И все же в целом можно сделать вывод, что этнический сепара-

тизм утверждает себя, и выбор в его пользу делается вопреки экономическим рас-

четам. Здесь действуют, видимо, другие, более мощные факторы.

При объяснении причин этнических конфликтов важное место занимают

политологические подходы и теоретические конструкции. Пожалуй, одной из са-

мых распространенных является трактовка роли элит, прежде всего интеллекту-

альных и политических, в мобилизации этнических чувств, межэтнической на-

пряженности и 'эскалации ее до уровня открытого конфликта.

К сожалению, данный подход при трактовке советских реалий до сих пор

не применялся в силу инерции старых общеметодологических установок и наме-

ренного ограничения исследовательского интереса к феномену власти. Хотя, на

ваш взгляд, именно вопрос о власти, о гедонистическом стремлении элитных эле-

ментов в обществе к ее обладанию, о ее связи с материальным вознаграждением в

форме обеспечения доступа к ресурсам и к привилегиям, является ключевым для

понимания причин роста этнического национализма и конфликтов и в данном ре-

гионе мира.

В течение многих десятилетий доступ к власти жестко контролировался

через систему партийной номенклатуры. Правящая элита в Центре, особенно на

уровне высшего партийного аппарата и правительства, хотя и заключала в себе

Представителей различных этнических групп, была безоговорочно лояльна им-

перскому правлению. В составе Политбюро ЭДК КПСС были зарезервированы

места для партийных лидеров наиболее крупных республик, на уровне членов ЦК

и депутатов Верховного Совета также присутствовала номенклатурно рассчитан-

ная этническая мозаика. Но уже в составе аппарата ЦК КПСС и министерств, пре-

стижных представительских институтов, средств идеологического контроля гос-

подствовали русские или подвергшиеся сильной аккультурации москвичи иного

этнического происхождения (украинцы, армяне и др.). Так, например, весной

99 г , после нескольких лет демографических реформ, в аппарате ЦК КПСС не

работало ни одного еврея.

Армейский офицерский состав и дипломатический корпус состояли глав-

ным образом из русских и отчасти украинцев.

Уже после распада СССР в российских структурах власти, несмотря на уг-

розу дезинтеграционных процессов, не произошло радикальных перемен, за ис-

ключением, пожалуй, не которого расширения представительства евреев после

открытого осуждения практики антисемитизма. По-прежнему в правительстве

России, в аппаратных структурах нет должного представительства от таких круп-

ных этнических групп как татары, башкиры, буряты, народы Северного Кавказа.

В тоже время за годы советского режима, (во многом в результате целена-

правленных усилий со стороны Центра) в республиках Советского Союза и в рос-

сийских автономиях сложились многочисленные и образованные этнические

элиты титульных национальностей. Начиная с политики "коренизации" 90-х

годов вплоть до середины 80-х годов действовала система преференций в сфере

подготовки "национальных кадров" из республик во всех областях, начиная от

партийных работников и инженерных кадров вплоть до гуманитарной интелли-

генции и научных работников высшей квалификации. Кроме того, в самих рес-

публиках воспроизводство интеллектуальных и управленческих элит приняло

беспрецедентно широкие масштабы. Обладание вузовским дипломом, а тем более

ученой степенью обрело престижный характер.

Для поддержания символов национальной государственности огромные

ресурсы вкладывались в структуры местных академий наук, профессиональные

творческие союзы, кинематограф, театр, элитный спорт и т.д. Одновременно в

республиках и автономиях сложился достаточно сильный слой мест ной бюрокра-

тии, служителей партийного аппарата, силовых структур власти (КГБ, милиция).

Как только ослаб контроль Центра над национальными элитами и образо-

вался вакуум власти, началась борьба за реальную власть и право контролировать

общественную жизнь в формально считавшихся по Конституции 977 г. "суве-

ренных национальных государствах". Наиболее мощным средством мобилиза-

ции масс в свою поддержку стала национальная "идея. Интеллектуальная элита,

сменившая коммунистическую идеологию на националистическую, смогла доста-

точно быстро начать борьбу сначала против Центра, затем и против правящих

партийных элит. Лидерами национальных движений и даже военных образова-

ний стали профессора, драматурги, писатели, кинематографисты. Именно они в

большинстве случаев оттеснили или свергли силой или давлением массовых ми-

тингов старых представителей власти. После выборов 990 г. в парламенты рес-

публик националистически настроенная элита титульных этнических групп в рес-

публиках добилась первых внушительных побед, обеспечив себе необходимое

большинство за счет представительства других групп населения.

Интеллектуалы и местные партийные лидеры были в числе тех, кто придал

необходимый эмоциональный смысл и аргументацию участникам массовых ме-

жэтнических коллизий (карабахского движения, конфликтов в Молдове и Сред-

ней Азии).

Однако не стоит преувеличивать или целиком объяснять причину кон-

фликтов только генерирующей и организующей ролью элит. Слабость этого под-

хода в том, что он не может объяснить в полной мере феномен массовой мобили-

зации и интенсивность эмоций участников конфликтов, изначальную силу груп-

пового стремления к автономии, к жертвенности, готовность перейти к самым

жестоким методам насилия. Частичным ответом на эти вопросы в рамках полито-

логических конструкций была попытка использовать в трактовке событий в

сфере межэтнических конфликтов в бывшем СССР аргументы концепции логики

коллективного поведения. Эти apгументы заслуживают внимания, ибо частично

объясняют то, что на бытовом или журналистском языке называют "национали-

стическим психозом", "митинговой демократией" и т.п.

По-видимому, аспект поведенческой психологии, социально-психоло-

гические механизмы этнических конфликтов играют гораздо более важную роль,

чем это представлялось в рамках традиционных интерпретаций. Имеется доста-

точно ^свидетельств того, что группы с приниженным статусом, диск-8, крими-

нируемые в господствующих структурах часто выражают страх за само свое су-

ществование, даже если демографические, политические и культурные условия их

существования не столь на самом деле экстремальны. Эта, по выражению ДГоро-

вица, "реакция обеспокоенности" проистекает из-за распространения гипертро-

фированного чувства опасности и порождает "крайние действия в ответ на до-

вольно умеренные угрозы".

Подтверждением этого тезиса может быть порожденная на волне критики

советского режима яркая и экзальтированная риторика о "вымирании" наций,

культур, языков и тд. Объективный анализ демографических и социально-

культурных параметров большинства этнических групп, составлявших населе-

ние СССР, не подтверждает подобную аргументацию активистов национальных

движений. Несмотря на все преступления прошлого режима в отношении народов

и глубокие кризисные явления, все же ни одна этническая культура не исчезла с

карты Советского Союза, а некоторые сравнительно немногочисленные культуры,

как, например, прибалтийских народов, даже по европейским стандартам можно с

полным основанием отнести к процветающим. Едва ли в Европе можно найти

еще хотя бы один народ численностью менее одного миллиона человек, который

имел бы такие развитые институты национальной культуры (театр, литературу,

музыку, науку, образование), какие имели эстонцы или латыши. Не говоря уже о

более крупных народах.

И все же иррациональное восприятие угрозы утратить самоценность той

или иной группы (а значит и принадлежа щей к ней личности) стало мощным

средством мобилизации и политической реальностью, помогающим понять жест-

кость оформившихся предубеждений, экстремизм этнических требований и дос-

таточность мотивов для вовлечения в конфликт широких масс рядовых участни-

ков.

Подобную неадекватность реакции на часто гипотетические угрозы (разда-

ча земельных участков, предоставление квартир этническим чужакам) можно

проследить и при возникновении конфликтов в средне азиатских республиках

(события в Оше, Душанбе).

К разряду социально-психологических причин межэтнических конфликтов

и национальных движений можно отнести и чувства утраты достоинства, пере-

житых "исторических несправедливостей". Проявления этничности в крайних,

манифестных формах зачастую представляют собою своего рода терапию от ги-

гантской травмы, нанесенной национальному достоинству многих народов, а

вернее всех без исключения - от русских до малочисленных народов Севера. На

стыке социально-психологических и политологических интерпретаций находится

проблем? групповой легитимности, связи коллективного самосознания и иден-

тичности с фактом существования политического образования в форме сложив-

шейся государственности. Со стороны этнических групп формулируется пред-

ставление, а затем и политическая программа, что государство атрибут и гарант

сохранения групповой целостности, а значит и то, что составляет государство

(территория, общественное устройство, институт власти) должно иметь этнона-

циональный характер и быть элементом какой-то одной культурной системы, на-

чиная от придания статуса государственному языку референтной группы и кон-

чая культурными традиция ми. Эти представления и претензии создают как бы

моральную основу для требований исключительного контроля над государством

со стороны определенной этнической общности, да же если ее представители не

составляют большинства населения данного государства или большинство членов

этой общности проживает за пределами, данного государства.

Аргументы в пользу такой формулы, как правило, берутся из истории со

ссылками на те ее периоды, которые наиболее выгодно могут быть использованы

для определения границ и статуса "национального" государства. Именно эти

представления и основанная на них стратегия политического действия заключают

в себе потенциальную двигательную силу возможного массового этнического

конфликта. Причем, в данном случае претензия на "свое" государство или на ис-

ключительный политический и культурный статус одной из групп его населения

не обязательно выступает только как средство обеспечения материальных или

гедонистических выгод этнических элит лично для себя или для всей группы.

Борьба за создание собственной государственности может быть сама по

себе целью (или вернее - самоцелью) как подтверждение статуса и факта сущест-

вования группы и как гарантия от реальных и гипотетических угроз иноэтниче-

ского или просто чуждого доминирования над физической и культурной средой

обитания группы. Этот страх оказаться в подчинении может быть сильнее любых

материальных расчетов, и как реакция на него возникает стремление к оформле-

нию определенных символов своей групповой легитимности и защищенности.

Такими символами чаще всего выступает территория, которая в данном случае

рассматривается не просто как источник жизнеобеспечения, тем более что совре-

менное эффективное хозяйство и рыночная экономика действуют вне этнических

и государственных границ. Борьба армян и азербайджанцев за Нагорный Кара-

бах, стремление японцев вернуть "свои северные территории", чувства русских в

отношении передачи Крыма и т.п., безусловно, заключают в себе во многом сим-

волический, а не только прагматический интерес. И эта символическая сторона

вопроса может обладать мощной реальной силой. Анализ поведения государства,

а вернее его граждан, в отношении территориальных вопросов часто поражает

своей иррациональностью: государства более готовы терять своих собственных

граждан в виде жертв насилия и эмигрантов, чем делать территориальные уступ-

ки.

Аналогичное символическое значение содержит в себе и проблема языка.

Не случайно в программах национальных движений борьба за распространение и

утверждение статуса родного языка рассматривается не только как часть общей

культурной политики по расширению возможностей для представителей опреде-

ленной национальности в области образования и в сфере трудовых отношений.

Стремление этнической группы придать собственному языку официальный (госу-

дарственный) статус стало также средством утвердить свою вновь обретаемую

групповую целостность и свою более высокую легитимность по сравнению с дру-

гими членами соответствующего политического образования. Тем самым язык

превращается в один из символов доминирования этноса.

Символические интересы в системе межэтнических отношений - это не

просто иллюзии, которыми элиты манипулируют для мобилизации масс во имя

более прагматических целей. Обладание престижными символами есть вполне

реальный и рациональный предмет для этнического конфликта, ибо сам престиж

этнической группы зависит от более высокого и предпочтительного статуса каж-

дого из членов этой группы, что находит повседневное подтверждение в личност-

ных контактах носителей разных языков. Знание официального языка есть один

из маркеров принадлежности к титульной группе. Проблемы престижа и симво-

лов, в отличие от материальных интересов, которые чаще всего лежат в основе

социальных конфликтов, гораздо труднее разрешить, ибо символические требо-

вания часто не поддаются перераспределению или компромиссу. Они выражают-

ся на языке моральных и эмоциональных категорий и не подвержены количест-

венным характеристикам. Именно поэтому этнические конфликты содержат в се-

бе трудно примиримую иррациональность и зачастую обретают весьма разруши-

тельный и кровавый характер.

. У. Юри. Этнические конфликты: что можно сделать?

Проблема этнических конфликтов существует практически повсюду в ми-

ре… Проблема предотвращения и урегулирования этнических конфликтов на-

столько сложна, что эффективно решать ее мы можем только объединяя наши

знания. Есть старая ирландская пословица:»Это частная потосовка или к ней

можно присоединиться?» В сегодняшнем взаимозависимом мире нет больше «ча-

стных потасовок». Любой конфликт затрагивает всех нас.

Как ни странно, увеличение числа этнических конфликтов стало результа-

том широкого позитивного явления – передачи властных полномочий на более

низкий политический уровень. Все этнические группы в мире проходят через три

этапа развития. Первый этап – этап зависимости и дискриминации. Затем следует

этап независимости, что необязательно означает создание независимого государ-

ства. Речь идет о таком моменте, когда люди берут под контроль свою собствен-

ную судьбу. Хотя этот этап можно рассматривать как весьма положительный, он

способен положить начало большому числу разрушительных конфликтов. Третий

этап, следующий за этапами зависимости и независимости – это стадия взаимоза-

висимости, взаимовыгодного существования с другими группами. Наша задача

состоит в том, чтобы подумать над тем, как двигаться к этому третьему этапу.

Представление о государстве как единой нации, одной этнической группы

– заблуждение. Большинство людей живет сегодня в многонациональных общест-

вах. Вопрос в том, как жить вместе мирно, несмотря на наши различия, каким об-

разом свести наши различия к позитивному, а не отрицательному балансу. Для

этого требуется многоцелевая стратегия. Одно из ее направлений безусловно эко-

номическое формирование сильной и процветающей экономики. Второе направ-

ление – безопасность, обеспечение физической безопасности всех граждан и

групп. Главное же направление – политическое. Оно предусматривает создание

нового политического механизма для преодоления серьезных различий, а также

формирование новой политической культуры, то что мой коллега Дэвид Гамбург

назвал «Демократическим урегулированием конфликтов».

Эта новая политическая система состоит из трех компонентов. Первый от-

носиться к власти. Задача в том, чтобы создать демократические институты, в ко-

торых были бы представлены все этнические группы и которые имели бы меха-

низм сдержек и противовесов, не допускающий злоупотребление властью. Вто-

рой компонент касается прав. Необходимо разработать кодекс прав для каждого

человека и групп с последующим созданием трибуналов, судов и независимой

системы судопроизводства, которые обеспечили бы соблюдение этих прав. Третья

составная часть - интересы. Речь идет о переговорном процессе, в ходе которого

представители групп вместе вырабатывают решения, отвечающие основным ин-

тересам всех вовлеченных сторон.<…>

Из трех компонентов важнейшим является блок, касающийся переговоров

по согласованию интересов. Демократия в США, например, это в первую очередь

не выборы и не возможность обратиться в суд. Это главным образом разрешение

разногласий в ходе переговоров. Конституционная и законодательная система

призваны прежде всего содействовать такому переговорному процессу и поддер-

живать его.

Ключевое значение, однако, имеет практическая реализация вышеназван-

ного. Мы можем сколько угодно рассуждать о таких системах. Главный же во-

прос в том, как приступить к созданию таких систем… я попытался представить,

что предпринял бы руководитель – будь то официальный представитель власти

или имеющий влияние неформальный лидер – для разрешение такой сложной

проблемы как этнический конфликт. Если горы высоки и неприступны, где про-

ходы и тропы, по которым их можно преодолеть?

Позвольте мне высказать несколько предложений, основанных на моем

собственном опыте и опыте моих коллег в урегулировании этнических конфлик-

тов.<…>

. Главное – предотвращение.

Как писал Шекспир – “Небольшой костер нетрудно затоптать, но если дать

ему разгореться, то рек не хватит, чтобы потушить пожар.» Этнический кон-

фликт подобен пожару. Его можно погасить или предупредить его возникнове-

ние. Но если позволить пожару распространиться, то этнический огонь поглотит

все. Российская Федерация – это не Югославия. Пока еще не Югославия, но мо-

жет ею стать. Действовать надо именно сейчас, а не через год или два, когда воз-

можно будет уже слишком поздно. Необходимо предупредить людей от опасно-

сти. Некоторые думают, что здесь такое произойти не может. В Югославии тоже

многие так считали. Этнический конфликт может возникнуть где угодно. Сэмуэль

Джонсон однажды сказал: «Ничто так не способствует сосредоточению мысли,

как перспектива быть повешенным». Необходимо заставить задуматься тех, кто

способен остановить ненужную эскалацию конфликтов.

. Организация дискуссий.

При этнических конфликтах во многих случаях отсутствуют условия для

конструктивного обсуждения проблем. Важно с участием всех вовлеченных сто-

рон создать такие условия. При этом полезно учитывать, что у каждого народа

есть свои традиции того как собрать людей вместе. Желательно, чтобы при обсу-

ждении были представлены, насколько это возможно, различные точки зрения,

включая и самые крайние, поскольку участие в обсуждении часто может оказы-

вать сдерживающие влияние.

Неплохо разработать какие-то базовые правила ведения дискуссий. Одним

из возможных является правило «не обвинять», так как обвинения приводят

обычно к поляризации мнений. Другой принцип – «никаких личных нападок», а

третий – «не прерывать». Главное – содействовать тому, чтобы все были выслу-

шаны, так как во многих подобных дискуссиях все в основном только говорят и

мало кто кого слушает. А понимание и сближение возможны только если участ-

ники будут прислушиваться друг к другу.

Одни дискуссии могут быть публичными, другие – закрытыми, чтобы

обеспечить доверительный характер обмена мнениями. В одних могут участво-

вать руководители, в других – простые граждане или, скажем, молодежь, чьи

взгляды еще не сформировались. <…>

.Способствовать высказыванию обид в контролируемой обстановке.

В острых конфликтных ситуациях очень часто необходимо поговорить о

прошлом, прежде чем можно будет обратиться к будущему. Только в случае ува-

жительного отношения к истории и признания имевших место в прошлом страда-

ний, можно перейти к конструктивному обсуждению планов на бедующие. У ка-

ждого народа есть свои, примирению ритуалы, обряды, которые обычно преду-

сматривают признание нанесенных в прошлом обид и обмен извинениями.

. Содействовать процессу совместного решения проблем.

Пожалуй, самое значительное, что можно сделать - это содействовать та-

кому процессу решения проблем, когда представители различных групп вме-

сте рассматривают вопросы согласования интересов, основные требования и

устремления каждой из сторон. Это предусматривает выход за рамки жестких

позиций и обращение к мотивировкам, лежащим в основе. Что стоит за призы-

вами к отделению? Безопасность? Желание быть признанным? А может быть

это форма выражения групповой идентичности? Если попытаться понять, что

стоит за жесткими требованиями каждой из сторон, то обнаружатся возможности

для созидательных решений, которые отвечали бы основным интересам всех,

во всяком случае, в достаточной степени, чтобы продвигаться вперед.

В качестве примера посмотрим, что произошло с проблемой басков в Ис-

пании за последние десять лет… движение в поддержку создания независимого

государства басков сопровождалось огромной волной насилия и терроризма. В

ходе переговорного процесса была предпринята попытка обратиться к тому, что

стояло за требованием самоопределения. Основные чаяния многих басков за-

ключались в том, чтобы получить возможность участвовать в создании и

управлении своими собственными государственными институтами. В настоящее

время у басков есть свой парламент, обладающий значительной долей власти,

включая право устанавливать налоги. Они управляют своими школами и своим

судом. Региональная администрация находится в их руках. Конфликт не исчер-

пан, но важно, что по мере того, как он трансформировался в мирный процесс по-

литического решения проблемы, насилия стало меньше.

5. Определить общие цели.

В процессе совместного решения проблемы полезно вести поиск общих

целей. Наряду с большим количеством разногласий могут быть и сферы согласия,

такие как экономическое развитие региона, защита окружающей среды или

формирование демократических институтов. Если в центре обсуждения будут

только вопросы конфликта, дискуссия может быстро обостриться. Но если сто-

роны в конфликте удастся объединить в поддержку общей цели, то совместная

работа ради этой цели сможет обеспечить условия, в которых будет легче ре-

шать более трудные вопросы.

6. Содействовать взаимному проявлению доброй воли.

Для того, чтобы добиться прогресса на переговорах, необходимо обес-

печить благоприятную атмосферу, климат доверия, особенно там , где царит

враждебность. Рассеять недоверие можно обозначив меры, которые стороны

могут предпринять для демонстрации доброй воли. В некоторых конфликтах,

например, это может быть взаимное освобождение заложников. Так начинается

процесс деэскалации конфликта.

7. Выработка проектов возможных соглашений.

Следующий шаг - выработка возможных предложений, будь то условия

прекращения огня или принципы новой конституции. Представители сторон мо-

гут в неофициальном порядке высказать свое мнение об этих предложениях, кри-

тиковать их, давать свои замечания. Эти предложения не могут быть представ-

лены как окончательные рекомендации, а должны просто рассматриваться как

возможный план действий. С учетом замечаний эти предложения могут не-

прерывно улучшаться до тех пор, пока не будут отражать суть консенсуса, дос-

тигнутого сторонами. На этой стадии предложения уже могут быть включены в

официальную повестку дня переговоров.

8. Институализация процесса решения проблем и переговоров.

Большинство конфликтов урегулировано не будет. По-прежнему будут

возникать проблемы. Вот почему важно создать институты, которые содействова-

ли бы продолжению процесса поиска решений и переговоров. Для этого можно

создать специальные центры, где люди собирались бы для обсуждения конфлик-

та и получали бы информацию о процессе переговоров и поиске решений.

9. Привлечение внешних ресурсов для формирования стимулов к со-

трудничеству.

Внешние средства могут помочь в формировании стимулов для сотрудни-

чества конфликтующих сторон. Например, в свое время Мировой банк помог

Индии и Пакистану разрешить сложный спор вокруг р. Инд, предоставив финан-

совые средства для совместного освоения реки. Внешние средства - это также

зарубежные университеты и фонды, имеющие опыт урегулирования этнических

конфликтов. Они могут оказать помощь в подготовке кадров и консультациях.

0. Учите других тому, что узнали сами.

Ни у кого нет ответов относительно решения этнических конфликтов.

Всем нам надо учиться. Каждый конфликт это лаборатория, в которой можно

получить представление и уроки, полезные для других конфликтных ситуаций. В

качестве последнего совета я хочу вам предложить делиться вашим опытом с те-

ми, кто занимается проблемами этнических конфликтов в других странах. Только

объединяя наши знания, мы сможем разобраться и эффективно решать кон-

фликты подобного рода.

Процесс трансформации этнического конфликта не является легким. Он

требует непрерывного совместного поиска решений и формирования демократи-

ческих институтов. Многие считают, что многонациональный характер государ-

ства является огромной проблемой. Но это может быть и благоприятным факто-

ром. Учтите, что самые богатые люди на земле - граждане многонациональной

страны. Я имею в виду не США, а Швейцарию. Население Швейцарии разде-

лено на германоязычных, франкоязычных и итало-язычных, и тем не менее

страна использовала преимущества из своей неоднородности.

Позвольте закончить одной из моих любимых восточных притч. Это исто-

рия о старике, который оставил после смерти в наследство трем своим сыновьям

7 верблюдов. Старшему сыну он завещал половину верблюдов, среднему - треть,

а младшему одну девятую часть. И сыновья стали ссориться, потому что 7 не

делится ни на , ни на. Ссора переросла в серьезный конфликт. В конце концов,

они обратились за помощью к старому мудрецу. Мудрец долго думал и, наконец,

сказал братьям: "Не знаю, смогу ли я вам помочь, но в всяком случае вы можете

взять моего верблюда." Таким образом у братьев стало 8 верблюдов. Старший

брат взял свою половину - 9 верблюдов. Средний брат получил третью часть, от

8 это 6 верблюдов, а младшему досталась девятая часть, т.е. верблюда. Сложив

9, 6 и вы получите 7. У них остался еще один верблюд и они вернули его муд-

рецу.

Мне кажется, что многие конфликты подобны спору о 7 верблюдах. На

первый взгляд они кажутся совершенно не поддающимися решению. Как мож-

но взяться за такую проблему? Так или иначе нужно отступить на шаг, посмот-

реть на проблему со стороны, как тот мудрец, и попытаться вернуться уже с"8

верблюдами". Надеюсь, что некоторые практические меры, о которых мы гово-

рили в течение последних дней станут для вас этим "восемнадцатым верблю-

дом".