Раздел 5................................................................................................................................. 78

Глава. Что представляют собой и какие бывают переговоры?............................................78

6. М.М.Лебедева. Переговоры и их особенности при конфликте.................................78

6.В.Мастенбрук. [Что представляют собой переговоры?]..........................................8

6. Дж.Ниренберг. Взаимовыгодное сотрудничество..................................................88

Глава. Подготовка к переговорам......................................................................9

65. В.Мастенбрук. Подготовка к переговорам............................................................9

66. Дж.Ниренберг. Подготовка к переговорам...........................................................99

Глава. Собственно переговорный процесс и его фазы. Технология и психология ведения

переговоров.................................................................................................................09

67. М.М. Лебедева. «Кирпичики» переговорного процесса.............................................09

68. М.М.Лебедева. Что такое тактический прием...........................................................7

69. В.Мастенбрук. Основополагающие правила переговоров........................................0

70. В.Мастенбрук. Схема ведения переговорови личные переговорные стили.............

7. Р.Фишер, У.Юри. [О методе принципиальных переговоров].................................8

7. У.Юри. [Как вести переговоры с трудными людьми]..............................................6

Глава 5. Особенности постпереговорного этапа...............................................................

7. М.М.Лебедева. [Что обычно происходит после того, как переговоры завершены?]..

7. «Международная тревога» о поддержании мирного процесса после соглашения......

Глава 6. Международные переговоры. Национальные стили ведения переговоров............6

75. М.М.Лебедева. Национальные стили: какие они?.............................................6

76. Дж. Рубин, Дж. Салакюз. Фактор силы в международных переговорах......56

77. Дж. Сэлэкьюз. Деловые контакты: глобальный масштаб...............................................68

ПРИМЕЧАНИЯ......................................................................................................................... 7

КРАТКИЕ СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ И АВТОРСКИХ КОЛЛЕКТИВАХ.................... 8

Раздел.

ЧТО ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБОЙ КОНФЛИКТОЛОГИЯ?

Глава. Предмет и задачи конфликтологии как особой области

научного знания и практической деятельности

. Н. Н. Моисеев. Коллективные решения и «институты согласия»

… по моему глубокому убеждению, на современном этапе нашей истории

особое значение приобретает анализ конфликтов как научная основа человече-

ской деятельности и целенаправленной эволюции, а также создание специальных

методов и процедур поиска и утверждения компромиссных решений. (Эти реше-

ния мы будем называть еще и кооперативными, поскольку они определяют со-

вместные действия, направленные на достижение некоторых общих целей.)

Любой компромисс – это коллективное решение, и, следовательно, оно

всегда плод коллективного творчества, коллективных усилий специалистов. <…>

Проблемы компромиссов еще только начинают изучаться специалистами,

и их исследования не оказывают пока сколько-нибудь заметного влияния на прак-

тику современной жизни, да и на представления людей об эвристических возмож-

ностях теории компромиссов. Во время дискуссий по проблемам энвайромен-

тального характера я на раз сталкивался с искренней убежденностью весьма ква-

лифицированных людей в том, что компромиссов в современных экологических

ситуациях просто не может быть – нужны какие-то сверхъестественные усилия,

чтобы могли существовать взаимовыгодные коллективные решения…в огромном

количестве сложных экологических ситуаций взаимовыгодные кооперативные

соглашения существуют. Их только надо уметь найти!

…вопросу о компромиссах надо посвятить особое внимание и показать не-

обходимость возникновения специальной дисциплины, которая объединила бы в

себе методологические принципы, экономический и экологический анализ с эф-

фективными методами информатики и прикладной математики, позволяющими

отыскивать эффективные коллективные решения.

Что касается методологической основы этой дисциплины, то я уже выска-

зывал свою точку зрения. Ключ к ее построению – анализ клубка противоречий и

противостояний, их генезиса и связи с целями развития и традиционным видени-

ем мира и понятиями «блага», выработанными в тех или иных странах, у тех или

иных народов. Это исходная позиция для отыскания компромиссов перед лицом

всех тех опасностей, которые встали сегодня на пути развития человеческого ро-

да. И этот анализ, может быть, самый трудный этап построения той синтетиче-

ской дисциплины, которую я назвал «теория конфликтов».

Если мы будем изучать историю развития живой материи, то увидим, что

наряду с борьбой отдельных организмов за пищу, за солнце всегда играла боль-

шую роль и совместная, кооперативная деятельность организмов и популяций.

Кооперация, коллективное поведение – это столь же естественный механизм са-

моорганизации, как, скажем, и внутривидовая борьба…<…>

Я уверен, что правильно понять общую картину эволюции жизни на нашей

планете и возможных перспектив ее развития нельзя без ясного представления о

роли кооперативного начала в развитии живого вещества. <…>

…самым ярким проявлением кооперативности является, вероятно, отказ

нашего предка от индивидуального развития в угоду развитию общественного,

подчинение индивидуального поведения общественным нормам. Это означало

переход эволюции на новые рельсы, рельсы общественного развития, возникно-

вения морали и нравственности и их основы – запрета «не убий!», который суще-

ствует у всех народов, во всех религиях. Без этого кооперативного акта не могло

бы возникнуть общественной формы жизни и современной цивилизации. Какие-

то зачатки ''морали'' существуют уже у высших, особенно стадных животных. Они

проявляются в специальных формах поведения. Так, например, вожак стада мо-

жет даже пожертвовать собой ради спасения своих подопечных. Подчинение ин-

тереса индивида интересам стада, популяции не столь уж редкое явление, которое

изучают этологи. Но оно препятствует естественному отбору. <…>

У человека подобные принципы поведения, которые подчиняют его дейст-

вия, его жизнь определенным моральным нормам, играют, конечно, совершенно

особую роль. Мораль и нравственность мне хочется трактовать не только как

своеобразные формы кооперативного поведения людей, облегчающие им совме-

стное существование, но и как необходимое условие эффективной деятельности,

без которой наш далекий предок был бы просто не способен выжить.

Может быть, поэтому этологи пытаются сопоставить ‘’моральный кодекс’’

некоторых виджов животных и нравственность, возникшую в человеческом об-

ществе, увидеть их общность и различие. Мне кажется, что такое сопоставление

не лишено определенного интереса, ибо становление морали и нравственности в

«человеческом» смысле этого слова, внесшего в жизнь первобытного племени ка-

чественно новые особенности, выросло, может быть, из тех «элементарных» за-

претов, которые существуют у общественных животных.

Действительно, система запретов, возникшая на заре общественной жизни,

обеспечила возможность возникновения новой формы памяти, которая отсутству-

ет у других живых существ. Мораль обеспечивала сохранения тех, кто был носи-

телем и хранителем новых знаний, мастерства, умения сохранить огонь и все те

навыки, которые не передаются генетической памятью или обучением по прин-

ципу «делай, как я!», распространенному у животных.

Значит, отказ от внутренней борьбы, а следовательно, и от индивидуаль-

ной биологической эволюции, означал появление перспективы дальнейшего раз-

вития общественных форм жизни, основанной на совершенствовании совместной

производственной деятельности людей.

Итак, борьба и сотрудничество – это две стороны одной и той же медали,

это диалектическая общность двух противоположных начал. И средства борьбы и

формы сотрудничества все время изменялись, усложнялись, совершенствовались

по мере развития общества, возникали и новые формы борьбы, и новые формы

сотрудничества.

До поры до времени разрешение любых конфликтных ситуаций – так мы

условимся называть любые ситуации, в которых нет тождественности целей, ин-

тересов, стремлений, - носило стихийный характер. Возникали распри, часто за-

канчивавшиеся войнами и уничтожением целых цивилизаций. Но возникали так-

же и дружественные союзы. Иногда такая кооперативность насаждалась огнем и

мечом, Как это было, например, при объединении феодальных княжеств. Другой

раз люди находили согласие за праздничным столом и т.д. Но всякий раз при соз-

дании организации, фокусирующей усилия людей, научный фундамент, а тем бо-

лее строгий научный расчет отсутствовали.

Теперь в преддверии эпохи ноосферы,.…стихийное разрешение кон-

фликтных ситуаций уже не допустимо. Так же, как и развитие биосферы, - разре-

шение конфликтных ситуаций, во всяком случае, достаточно масштабных, долж-

но быть прерогативой Разума, должно быть направленным, должно вершиться в

интересах той новой общности, которую в эпоху ноосферы предстоит образовать

человечеству. Поэтому стихийному началу в разрешении споров и конфликтов

должны прийти на смену процедуры и методы, основанные на твердом научном

фундаменте, ну глубоких знаниях тех перспектив, которые способны открыть со-

вместные усилия.

Исходя из подобных соображений, еще в начале 70-х годов параллельно с

разработкой системы ''Гея'' мы начали в Вычислительном центре Академии наук

СССР систематическое изучение конфликтных ситуаций, пытаясь развить тео-

рию, которая была бы способной объединить содержательное изучение этой про-

блемы с созданием математического инструментария, способного давать количе-

ственные оценки вариантов стратегии субъектов, принимающих участие в кон-

фликтах, и вырабатывать необходимые рекомендации.<…>

…я должен…объяснить, что мы имеем в виду, произнося слова «кон-

фликт», «компромисс», «кооперация» и т.д., дать им более точное определение,

позволяющее использовать математические методы.

Прежде всего подчеркнем…, что интересы любых субъектов, будь то от-

дельные люди, группа людей, организации, страны, группы стран, никогда не бы-

вают в точности совпадающими. Другими словами, у каждого из них есть собст-

венные цели. Именно цели, а не одна цель. У каждого субъекта всегда есть целая

гамма целей. <…> И эти цели чаще всего противоречивы.

И такое имеет место во всех реальных ситуациях. Происходит это и в силу

причин объективных, и в силу субъективных факторов – люди разные. У них раз-

ное видение мира. И в одной и той же обстановке два разных человека принима-

ют, как правило, разные решения. C’est la vie, как говорят французы! <…>

Так вот, конфликтными ситуациями условимся называть все ситуации,

требующие принятия коллективных решений, в которых субъекты (страны, фир-

мы, отдельные люди, владеющие ресурсами, правом и возможностью принимать

самостоятельные решения) обладают различными, точнее, несовпадающими це-

лями. Некоторые из них могут быть общими, а некоторые различными.

Такое определение, используемое в науке, не совпадает с житейским пред-

ставлением о конфликте как о прямом противоборстве, когда интересы сторон

прямо противоположны. Последний случай так же называется конфликтом, но

конфликтом особого рода – его принято называть антагонистическим.

Значит, любая ситуация, в которой нескольким субъектам предстоит при-

нимать решения, является конфликтом, и, следовательно, любое коллективное

решение всегда является компромиссом – каждый должен поступиться чем-то ра-

ди чего-то. В случае антагонистического конфликта компромисс, очевидно, не-

возможен: любое решение, выгодное одному из субъектов, заведомо невыгодно

другому.

Выбор коллективного решения, то есть отыскание компромисса. Очень не-

простая вещь. Даже сам факт его возможности часто ставиться под сомнение. Де-

ло в том, что решения принимаются людьми, по-разному представляющими себе

то, к чему надо стремиться. Значит, для того чтобы быть приемлемы для всех

субъектов, участвующих в конфликте, оно должно обладать некоторыми специ-

альными свойствами.

Прежде всего коллективное решение должно быть выгодно всем субъек-

там, участвующим в данной конфликтной ситуации. Это требование очевидно,

иначе им незачем вступать в кооперацию. И не просто выгодно! Если кто-либо из

субъектов нарушит договорное обязательство, то в первую очередь пострадать

должен именно он. Только в этом случае может существовать определенная га-

рантия того, что каждый из субъектов выполнит взятые на себя обязательства. Та-

кой компромисс принято называть устойчивым.

Но одной устойчивости еще недостаточно <…>, надо еще, чтобы он был

эффективным, то есть чтобы его нельзя было улучшить сразу для всех участников

конфликта.

На практике оказывается, что сочетание этих двух свойств компромиссов

встречается нечасто. Именно поэтому теория коллективных решений весьма бед-

на научными результатами, а на практике конфликтующим субъектам бывает

очень непросто найти взаимоприемлемый компромисс. Кроме того, его просто

может и не существовать.

Мы уже видели, что в антагонистических конфликтах взаимовыгодных

компромиссов просто не существует. Но их может не быть даже и тогда, когда

среди интересов субъектов есть и совпадающие интересы. Кроме того, устойчи-

вые компромиссы могут оказаться неэффективными, и наоборот.

Это одна из причин, почему между людьми так мало согласия и почему им

так часто приходится браться за оружие. Правда состоит еще и в том, что люди и

сами часто не ведают того, что хороший компромисс-то на самом деле существу-

ет. И его только надо уметь найти, что, как правило, совсем непросто.

Вот для отыскания компромиссов и нужна наука, необходимы специаль-

ные методы, которые во многих случаях еще предстоит изобрести. По этой при-

чине мы и начали изучение конфликтных ситуаций, и не любых, а таких, где мо-

гут существовать устойчивые эффективные компромиссы. Мы поставили себе за-

дачу выяснить все те свойства, которыми должны обладать конфликтные ситуа-

ции, чтобы допускать существование эффективных устойчивых компромиссов.

Такие компромиссы мы условимся называть кооперативными. Эффектив-

ный и устойчивый компромисс накладывает на участников определенные обяза-

тельства, заставляет их действовать в определенных ограничивающих рамках.

Совокупность таких кооперативных соглашений, процедур и методов их отыска-

ния и формирование мы и будем называть в дальнейшем «институты согласия». В

их основе лежат, как мы видим, специальные кооперативные механизмы, о кото-

рых мы уже не раз говорили.

Если следовать традиционным подходам современной математической тео-

рии игр, то ситуации, в которых существуют устойчивые и эффективные компро-

миссы, покажутся весьма экзотическими. Однако, анализируя конкретные случаи,

которые нам представляла окружающая действительность, мы постепенно поня-

ли, что в реальной жизни кооперативные ситуации оказываются не такими уж

редкими. Так, например, они бывают типичными всякий раз, когда существеннуюроль играют экологические и другие природные факторы. В некоторых случаях, я

их назову простейшими, найти нужное кооперативное соглашение бывает доста-

точно просто. Для этого требуется только отойти от привычного стереотипа

мышления и уметь провести относительно несложные экономические расчеты.

. Санкт-Петербургская конфликтологическая школа о предмете и задачах

конфликтологии в современных условиях

Наука и практика

В настоящее время конфликтология представляет собой область профес-

сиональной деятельности, требующей специальной подготовки, знаний и умений.

Специалисты-конфликтологи ведут исследовательскую и практическую работу в

научных институтах и конфликтологических центрах, в административных и

юридических учреждениях, в управлениях корпораций и дипломатических ведом-

ствах. Накопился обширный фонд конфликтологической литературы, конфликто-

логия включается в программы обучения психологов, социологов, юристов, соци-

альных работников, менеджеров в качестве особой учебной дисциплины. Суще-

ствуют колледжи и университеты, выпускающие конфликтологов, есть система

международной сертификации конфликтологов-медиаторов. Однако все же — что

собою представляет конфликтология?

Одни видят в ней особую, относительно самостоятельную науку, которая

возникла на стыке социологии, психологии и психиатрии; другие считают ее

комплексной научной дисциплиной, объединяющей в единую систему «не свя-

занные между собой исследования конфликта, которые ведутся в рамках военных

наук, искусствоведения, истории, математики, педагогики, политологии, правове-

дения, психологии, социобиологии, социологии, философии и некоторых других

наук (например, психиатрии, экономики)». Одни конфликтологи определяют ее

как «науку о причинах, формах, динамике социальных конфликтов и путях их

разрешения и предупреждения»; другие — как «науку о психогигиене социаль-

ных и межличностных отношений». Некоторые ученые вообще не склонны на-

зывать конфликтологию наукой, полагая, что она есть область практической дея-

тельности: «По сути дела, в практике организации современного менеджмента, в

дипломатии, в юриспруденции, коммерческой деятельности и иных областях

жизни, где наблюдается непосредственное столкновение интересов противостоя-

щих сторон, сложилось прикладное направление, которое получило название

конфликтологии. Конфликтолог — это специальная профессия, представители

которой участвуют во многих переговорных процессах…»5. А Британская Эн-

циклопедия 997 г. избегает говорить даже о самом существовании конфликтоло-

гии: слово «конфликт» там фигурирует более чем в трех сотнях статей, а слово

«конфликтология» — отсутствует.

Наличие столь разнообразных взглядов на конфликтологию означает, что

общепринятое понимание ее статуса пока не сложилось. Конфликтология сегодня

находится еще в процессе становления. Различные подходы к ее пониманию от-

ражают возможности ее дальнейшей судьбы.

Не исключено, что конфликтология так и будет существовать в виде сферы

деятельности, которую нельзя целиком подвести ни под категорию науки, ни под

категорию практической профессии. Положение, в котором она сейчас находится,

не является каким-то уникальным случаем. Есть много таких областей, статус ко-

торых не поддается однозначному определению. Возьмите, например, медицину,

психологию педагогику, химию, электротехнику, металлургию и т. п.: это и нау-

ки, и практические профессия. Существует медицинская наука и медицинская,

врачебная практика. Одни психологи и педагоги занимаются научными исследо-

ваниями, другие — работают на предприятиях и учительствуют в школах. Есть

НИИ металлургии, и есть металлургические заводы. Есть химики-ученые и хими-

ки-инженеры, электротехники-ученые и электротехники-мастера. Даже такие тео-

ретические дисциплины, как математика или философия, не отделены китайской

стеной от практической жизни, а многие науки имеют прикладной характер и не-

посредственно нацелены на решение конкретных практических задач. Граница

между наукой и практикой зыбка и подвижна, особенно если речь идет о при-

кладной науке. А в современных условиях чуть ли не

не всюду практика опирается на науку, и требуются, с одной стороны, исследова-

тели, разрабатывающие научные основы и технологии практической деятельно-

сти, а с другой — практические работники высокой квалификации, владеющие

соответствующими научными знаниями и способные применять их в своем труде.

Так обстоит дело и с современной конфликтологией. О ней можно говорить и как

о прикладной науке, и как о сфере практической деятельности.

Что же касается споров о пределах конфликтологии как науки, то вряд ли

такие споры являются плодотворными. Выдающийся философ и логик XX столе-

тия Б. Рассел на вопрос, как лучше определить математику, отвечал: «Математика

есть то, чем занимаются математики». Следуя Расселу, можно сказать, что кон-

фликтология есть то, чем занимаются конфликтологи. Если кто-то занят изучени-

ем и разрешением социальных конфликтов и считает, что внутриличностные

конфликты — не дело конфликтологии, это нисколько не мешает другим зани-

маться межличностными конфликтами и тоже называть свои занятия конфликто-

логией. Если кто-то определяет конфликтологию очень широко — как науку о

психогигиене человеческих отношений вообще — и получает полезные результа-

ты в этом направлении, то честь ему и хвала. И точно так же честь и хвала тем

конфликтологам, которые ограничивают свою деятельность более узкими рамка-

ми — не любыми, а только конфликтными отношениями — и добиваются успеха

в решении встающих здесь задач.

Судьба конфликтологии определяется не тем, какие словесные дефиниции

ей дают и как устанавливаются границы, в которых она должна развиваться. Кон-

фликтология становится наукой и развивается как наука потому, что есть общест-

венная потребность в познании конфликтов и способов их улаживания. Все, что

служит этой цели, может быть записано ей в актив, а может числиться и по ве-

домству какой-либо другой науки. Но общественная значимость изучения кон-

фликтов порождает тенденцию собирать знания о них «в одну кучу». И чем

больше становится эта «куча знаний», тем больше делается необходимым упоря-

дочивать ее в единую научную систему, выделять ее как особую область науки

<...>.

Конфликтология в системе наук

Считать ли конфликтологию отдельной, самостоятельной наукой, образо-

вавшейся на стыке социологии, психологии и других наук, или же комплексной

научной дисциплиной, — это вопрос, на который можно ответить по принципу:

«и то, и другое».

Однако самостоятельность конфликтологии относительна. Она пользуется

данными, теоретическими моделями, методами и приемами любых наук, если это

помогает ей в изучении конфликтов. Особенно тесно она связана с теми областя-

ми знаний, от древа которых она, собственно, и «отпочковывается», — с социоло-

гией и психологией. Многие другие отрасли науки — история, культурология,

экономические науки, правоведение, педагогика, политология, военная наука —

дают ей фактический материал и служат полем приложения ее концепций. Из фи-

лософии она заимствует общие принципы понимания конфликта как разновидно-

сти противоречия, столкновения и взаимодействия противоположностей. Наме-

чаются (но пока остаются еще мало реализованными) возможности приложения к

конфликтологическим проблемам математического аппарата.

В математике конфликтные ситуации представляются в виде абстрактных

математических моделей, которые могут интерпретироваться на реальных объек-

тах, если удается найти соответствие между свойствами моделей и свойствами

этих объектов. Обычно подобное соответствие устанавливается лишь при введе-

нии каких-то упрощающих допущений относительно реальных объектов.

Первые шаги к математическому описанию конфликтных отношений предпри-

нял в России в 90-х гг. Г. Ф. Гаузе. В 90-х гг. появились попытки построить

модели ситуаций конфликтного типа на основе математической теории игр. В

работах В. А. Лефевра и Г. Л. Смоляна 960-х гг. предложены модели «рефлек-

сивных игр», в которых соперники стараются угадать замыслы друг друга (как в

популярной песенке М. Леонидова: «Я оглянулся посмотреть, не оглянулась ли

она, чтоб посмотреть, не оглянулся ли я»). Математические модели конфликтов

разрабатываются в настоящее время большей частью для описания поведения

сложных систем при наличии в них противодействующих сил (безотносительно к

человеку) и способов оптимального управления ими. Из работ, более близко

подходящих к проблемам социальной конфликтности, известность получила кни-

га Т. Саати, в которой автор, в частности, на математической модели американ-

ско-вьетнамской войны доказывал необходимость вывода американских войск

из Вьетнама.

Однако сложность человеческих конфликтов такова, что упрощающие до-

пущения, которые необходимо вводить для их математического описания, делает

эти описания малоинформативными. Рассказывают, что однажды один из круп-

нейших специалистов по теории вероятности П. Л. Чебышев выступил в Париже

с лекцией о математическом моделировании одежды. На лекцию знаменитого ма-

тематика пришли известные французские модельеры. Чебышев начал ее со слов:

«Представим себе человеческое тело как шар...» Присутствующие начали поти-

хоньку расходиться. Математические модели конфликтов похожи на человече-

ские конфликты пока примерно так же, как шар — на человеческое тело.

Тем не менее, в экономике, спорте, военном деле для некоторых частных

случаев математическое моделирование конфликтных ситуаций оказывается по-

лезным. Возможно, с разработкой более совершенного математического аппара-

та, особенно в компьютерных игровых моделях, связи конфликтологии с мате-

матикой станут более тесными.

Основные вопросы конфликтологии

В теории и практике конфликтологических исследований сложился опре-

деленный комплекс понятий и проблем, с которыми связано изучение конфлик-

тов. А. Я. Анцупов и А. И. Шипилов на основе анализа большого объема литера-

турных источников считают возможным выделить следующие вопросы, поста-

новка и решение которых в настоящее время уже более или менее вошла в тради-

цию у конфликтологов и образует область их интересов:

Сущность социального конфликта.

Классификация конфликтов.

Эволюция конфликтов.

Генезис конфликтов.

Структура конфликтов.

Функции конфликтов.

Информация в конфликте.

Динамика конфликта.

Диагностика конфликта.

Предупреждение конфликта.

Завершение конфликта.

Относительно первого из этих вопросов— сущности социальных конфлик-

тов — существует множество разнообразных точек зрения. В основном, расхож-

дение между ними сводится к различию в словесном определении того, что такое

социальный конфликт. Таких различных определений насчитывается в литературе

уже около полусотни. И это явно не предел, поскольку с неменьшими основания-

ми можно сформулировать и другие определения. Мы не будем приводить здесь

имеющиеся в литературе или предлагать какие-то новые определения. Почти все

подобные определения улавливают какие-то существенные стороны или признаки

конфликта и имеют право на существование.

Вместе с тем авторы различных определений, как правило, при анализе

конфликтов ставят одни и те же вопросы (из приведенного выше перечня) и в об-

щем плане достаточно сходным образом строят их решение. Это свидетельствует,

что интуитивное понимание сути конфликта у них примерно одинаково, несмотря

на различие даваемых ими определений. Можно сказать, что развернутым опре-

делением сущности конфликта является теория, описывающая его. А уложить

теорию в одну фразу можно только в том случае, если теория уж очень бедна со-

держанием. Попытки исчерпывающим образом указать все существенные свойст-

ва в рамках одного определения делают последнее слишком длинным и практиче-

ски необозримым. Поскольку интуитивное понимание сути социального кон-

фликта яснее, чем его длинные определения, то можно обойтись и без них…

. Е.И. Степанов. Проблемы и перспективы развития отечественной

конфликтологии

Методология и содержание конфликтологических исследований как сред-

ства накопления конфликтологического знания и складывания отечественной

конфликтологии в специфическое направление социального познания определя-

ются прежде всего характером наличного социального бытия и теми проблемами,

которые существуют для действующих в его условиях социальных субъектов.

К числу таких проблем следует прежде всего отнести, как уже отмечено

выше, резкое обострение социальной конфликтности, связанное со сломом тота-

литарной системы социального контроля, с начавшимся переходом к демократи-

ческой системе общественных отношений.

Нарастание числа и интенсивности конфликтных противоборств является

общим правилом для переходных периодов общественного развития и находит

свое объяснение и оправдание в том, что выражает сформированность и готов-

ность определенных социальных сил к трансформации существующих отноше-

ний и структур, к установлению нового порядка вещей.

Вместе с тем, нельзя не принимать во внимание, что оправданность этого

нарастания конфликтности имеет свои внутренние ограничения, поскольку под-

рывает устойчивость жизнедеятельности общества, делает нестабильным обеспе-

чение основных ее сфер и сторон, усиливает хаотичность функционирования и

изменения различных социальных органов и структур, всего общественного ор-

ганизма в целом. Тем самым собственное существование последнего и его спо-

собность к выживанию оказываются под вопросом.

Возникает, следовательно, объективная необходимость поставить на-

растающей в обществе конфликтности определенные ограничительные рамки,

найдя для этого подходящие способы и средства.

В условиях перехода от тоталитаризма к демократии эта общая законо-

мерность проявляется с особой остротой. Ибо эскалация социальных конфликтов

приобретает здесь такой уровень и такой размах, что вплотную подводит к крити-

ческой черте, делая реально возможной социальную катастрофу с такими харак-

терными для нее чертами, как потеря управляемости, распад основных государ-

ственных и общественных структур, моральная и культурная деградация.

В таких условиях общество остро нуждается в средствах, предохраняющих

его от чрезмерного «перегрева», обеспечивающих надежный и эффективный

контроль за регулированием и разрешением возникающих конфликтных ситуа-

ций. Но это уже не могут быть средства, которыми пользовался тоталитаризм,

стремясь справиться, а точнее — расправиться с конфликтами: репрессии, устра-

шение, переключение недовольства вовне или на «врагов народа», идеологиче-

ское «промывание мозгов», организация массового воспроизводства послушного

и приверженного режиму типа личности и т. п. Такие средства все отчетливее

обнаруживают не только свою несостоятельность (принципиально конфликты

не разрешая, а лишь подспудно их накапливая и усугубляя), но и растущую кон-

фликтогенность, поскольку встречают все более активное сопротивление и мо-

ральное осуждение в массовом сознании и поведении. Единственно надежными

и эффективными способами и средствами, совпадающими с задачами демокра-

тизации общественных процессов и отношений, становятся внимательное изу-

чение и оценка настроений и поведения населения, устремлений его различных

групп и слоев и адекватное их выражение в соответствующих законодательных

актах, управленческих решениях и политических действиях, призванных их соот-

нести и согласовать. Это предполагает осмысление того, чем вызываются и

под действием каких детерминант возникают конфликтные ситуации в различ-

ных сферах общественной жизни и деятельности. Каковы их основные типы,

идеологические, социально-психологические, культурологические, экономиче-

ские и другие параметры. Какими личностными чертами, особенностями созна-

ния и поведения отличаются их активные участники. Что содействует, а что пре-

пятствует предупреждению и профилактике негативных конфликтных противо-

действий, тормозящих демократическое развитие общества. Что, со своей сторо-

ны, способно поддержать позитивные конфронтации, помогающие обществен-

ному прогрессу. И как ввести любой конфликт, его протекание и разрешение в

возможно более цивилизованные и гуманные формы, не ущемляющие прав и

достоинства ни одного из его участников.

Весь этот круг проблем составляет предмет конфликтологических иссле-

дований.

Конфликтология, как совокупность этих исследований, обеспечивая по

мере их развертывания конфликтологический мониторинг важнейших общест-

венных процессов и отношений, отслеживание того, как зарождаются и развер-

тываются конфликтные ситуации, каковы их зоны и стадии напряжения, «боле-

вые точки» и т. п. И предлагая на этой основе адекватные и действенные управ-

ленческие решения и практические меры, благодаря всему этому, выступает не-

обходимым условием и средством демократизации общества переходного перио-

да. И вместе с тем — основой эффективного социального контроля за состояни-

ем связанных с этим процессом социальных конфликтов.

Эта глубокая социальная ангажированность конфликтологического зна-

ния, придающая ему преимущественно теоретико-прикладную направленность,

усиливается также тем, что социальные конфликты представляют собой такие си-

туации, активные участники которых больше всего заинтересованы не в самих по

себе объяснении или прогнозе дальнейшего развития событий, а в обосновании

приемлемого выхода из создавшегося положения. Поэтому конфликтологической

исследование не может ограничиться объяснительной или даже прогностиче-

ской функцией, а обязано довести познание до реализации конструктивней функ-

ции - предложения надлежащих мер по преобразованию конфликтной ситуации.

Процесс и результаты превращения конфликтологии в «непосредственную

производительную силу» можно наиболее отчетливо видеть на опыте США, где

на протяжении уже нескольких десятилетий предпринимаются действенные

усилия по изучению и разрешению конфликтных ситуаций, приобретающих мас-

совидный характер и высокую степень остроты. Еще в первой трети века, когда

начали бурно расти число и напряженность трудовых конфликтов, связанных с

«великой депрессией», были налажены их изучение, экспертиза и регулирование

в рамках Федерального агентства по посредничеству и услугам примирения. В 50-

60-е годы, с выдвижением на первый план острых межэтнических конфликтов,

обусловленных широкой иммиграцией в страну представителей самых разных

этнических традиций и культур со всех концов мира, были налажены их анализ,

концептуальная проработка и нейтрализация в рамках сформированной для этой

цели Службы общинных отношений. С обострением международных конфликтов

в середине 70-х годов, — связанных прежде всего с нагнетанием «холодной вой-

ны» и соревнованием в «гонке вооружений», с одной стороны, и обнаружившейся

возможностью снижения международной напряженности путем посреднических

усилий и переговоров, с другой, — для осмысления и решения соответствующих

познавательных и практических задач возникла Академия мира и разрешения

конфликтов.

На протяжении 80-х годов этот процесс все более широкого подключе-

ния конфликтологии к концептуальной проработке, конкретному анализу и прак-

тическому регулированию конфликтных ситуаций продолжается и начинает ох-

ватывать не только сферу общегосударственных интересов, но и повседневную

жизнь населения: благоустройство городов и защиту окружающей среды, семей-

ные неурядицы и трудности в воспитании подрастающего поколения, потреби-

тельские предпочтения, культурные нужды и т. д. К настоящему времени в США

насчитывается около 00 разного рода конфликтологических проектов и про-

грамм, с помощью разработки и реализации которых для каждого вида общест-

венно значимых конфликтных ситуаций формируются соответствующие органы,

концепции и процедуры мониторинга и урегулирования.

Можно с уверенностью утверждать, что все теоретические достиже-

ния и практические успехи современной американской конфликтологии связаны с

этой постоянно расширяющейся исследовательской и институциальной базой и

с осознанием ее общественной значимости.

Анализ практики становления отечественной конфликтологии показыва-

ет, что и она подчиняется тем же общесоциальным закономерностям. Так, по-

скольку высокую степень остроты и массовидный характер на территории быв-

шего Союза приобрели прежде всего межнациональные конфликты, они и стали

предметом пристального внимания и практических усилий со стороны конфлик-

тологов.

В дальнейшем, по мере нарастания в обществе числа и остроты конфлик-

тов, связанных с трансформацией его политической организации и перестройкой

экономики, эти усилия все шире распространяются на сферы экономических и

политических отношений и другие, обусловленные ими области общественной

жизнедеятельности (правовые коллизии, экологические бедствия, забастовочное и

другие протестные движения, рост преступности и отклоняющегося поведения,

состояние вооруженных сил, других силовых структур, и т. п.).

Поэтому для развертывания отечественных конфликтологических иссле-

дований нуждается во внимательном осмыслении и то, что можно взять из имею-

щихся за рубежом разработок применительно к тому, как подходить к изучению

конфликтных ситуаций, условий, детерминант и механизмов их возникновения,

какие применять для этого методики, модели, сценарии, технологии и т. п., и то,

как все это творчески переработать в соответствии с нашими собственными

конкретными условиями и обстоятельствами. Ибо без основательной проработки

этого круга проблем не может быть обеспечено широкое и плодотворное разви-

тие всей конфликтологической проблематики. Прежде всего, пожалуй, в усло-

виях начавшейся трансформации общественных процессов и отношений в на-

правлении их демократизации, подключения к социальному творчеству широкой

массы населения предстоит смена парадигмы в подходе к существу социальных

конфликтов.

Это означает, во-первых, что должно быть признано и обосновано значе-

ние социальных конфликтов в качестве повседневного и естественного явления

общественной жизни, ее неотъемлемого атрибута. «Бесконфликтного» общест-

венного бытия, как это утверждалось еще недавно идеологами тоталитаризма

применительно к нашему обществу, нет и быть не может, поскольку по своей

сути оно представляет собой непрерывный процесс возникновения и разрешения

разного рода противоборств личностей и социальных групп.

Во-вторых, должна быть признана не только «неизбывность», неустра-

нимость конфликтности в обществе, но и выявлена и подчеркнута конструк-

тивная, позитивная роль конфликтов в общественном развитии. По существу,

это методологическое требование составляет другую сторону преодоления тота-

литаристской парадигмы «бесконфликтности», поскольку именно последняя

придает конфликту чисто деструктивный смысл, рассматривая его в качестве от-

клонения от «нормы», за которую выдается полное единство сознания и интере-

сов всех составляющих общество групп, слоев, граждан.

Разумеется, отсюда вовсе не следует, что конфликты могут иметь только

позитивное значение и не приобретают деструктивную для развития человека и

общества роль. Однако общее положительное отношение к конфликтности в

обществе ориентирует, с одной стороны, на то, что столкновения по тем или

иным основаниям — нормальное явление общественной жизни, а с другой, — на

необходимость поиска таких общественных условий и форм, которые способны

придать этим столкновениям максимально культурный, цивилизованный и гу-

манный характер.

Насколько важна эта последняя сторона дела и насколько благотворно

влияют на общественную жизнь сформированная в массовом сознании и пове-

дении конфликтологическая парадигма и обеспечивающие ее реальное функцио-

нирование социальные институты и процедуры — показывает опыт развитых де-

мократических стран, где большинство социальных конфликтов разворачивается

в уже стабилизированных общественных условиях, которые обеспечиваются ус-

тоявшимися рамками официально признанных институциальных структур и хо-

рошо отработанных процедур посреднической деятельности — от участия экс-

пертно-аналитических групп до международного арбитража.

Негативные же последствия отсутствия всего этого демонстрирует наша

нынешняя отечественная ситуация, где институциализация социальных конфлик-

тов, по существу, отсутствует, а использование процедур рационализации кон-

фликтных ситуаций и посреднических усилий непривычно пока не только для

населения, но и для властных органов. В результате возникновение и развертыва-

ние конфликтных ситуаций в стране носит преимущественно стихийный харак-

тер. Он выражается прежде всего в том, что эмоции конфликтующих сторон, как

правило, преобладают над разумом и потому их участники не могут адекватно

осмыслить существо конфликта, рационально сформулировать свои претензии и

требования. Соответственно этому конфликты с самого начала приобретают не-

управляемый характер и по мере своего расширения и обострения грозят обер-

нуться и зачастую действительно оборачиваются катастрофой, несущей участ-

вующим в них сторонам взаимное насилие, опустошение, а порою и уничтоже-

ние. Это особенно ярко демонстрируют в настоящее время межнациональные

конфликты в Чечне, Таджикистане, Нагорном Карабахе, Абхазии. Но эмоцио-

нально-деструктивный, неинституциализированный и нерационализированный

характер с достаточным основанием можно отнести и ко многим социально-

политическим, производственно-трудовым, экологическим, «образовательным» и

другим социальным конфликтам.

Не лучше обстоит дело с освоением конфликтологической парадигмы и

властными структурами. По существу, отсутствует конфликтологическая экс-

пертиза подготавливаемых управленческих решений и нормативных актов, пред-

принимаемых политических и административных действий, которая могла бы

использовать и международный опыт урегулирования и разрешения сходных

конфликтных ситуаций. Управленческое воздействие на конфликтный процесс

нередко запаздывает и оказывается недостаточно эффективным из-за того, что не

учитываются стадии его развития и решение начинает вырабатываться лишь то-

гда, когда конфликт подошел к границе, за которой вообще не поддается контро-

лю и регулированию. К тому же при проработке способов и средств целенаправ-

ленного разрешения конфликтов предпочтение зачастую по-прежнему отдается

немедленному силовому воздействию, а не постепенно достигаемому компромис-

су и тем более консенсусу. Столь неподготовленное или агрессивное вмешатель-

ство властных органов вместо институциализация и рационализации конфликтов

способствует их провоцированию и дальнейшему обострению, нередко заводя в

тупик.

В связи со всем этим основная задача отечественной конфликтологии на

переживаемом ею в настоящее время этапе своего становления состоит в том,

чтобы, координируя научные исследования по социальным конфликтам в со-

временном обществе, сконцентрировать их на разработке таких важнейших

стратегических направлений конфликтологического анализа, как:

• принципы прогнозирования и ранней диагностики социально-

экономических, политических, межнациональных, правовых и других социаль-

ных конфликтов;

• методы предотвращения, нейтрализации и надежного блокирования их

деструктивных, разрушительных для общества тенденций, форм и последствий;

• способы цивилизованного разрешения конфликтов, содействующие ста-

билизации и развитию общественных процессов и отношений.

Соответственно этому приоритетными задачами в исследовательской дея-

тельности конфликтологов на ближайшую перспективу должны быть признаны:

• анализ мировоззренчески-методологических проблем и проблем обще-

теоретического характера, состоящий в обосновании принципиальных подходов

к анализу конфликтных процессов и отношений, а также в обеспечении соответ-

ствующего понятийного аппарата;

• проработка концептуальных проблем, играющая, по сути дела, роль

«программного обеспечения» в адекватном осмыслении, надежном отслежива-

нии и точной оценке реальных конфликтных ситуаций, а также в отборе эффек-

тивных средств и способов их разрешения;

• разработка организационно-методических и технологических проблем,

обеспечивающих практическую применимость и действенность конфликтологи-

ческой теории.

Успешная реализация этой долговременной исследовательской и при-

кладной программы в различных дисциплинарных ответвлениях конфликтологи-

ческого знания (политической и юридической конфликтологии, конфликтоло-

гии труда, предпринимательства, образования, межнациональных отношений,

семьи и т. п.) позволит, наряду с налаживанием мониторинга, дающего представ-

ление о состоянии и динамике конфликтных ситуаций, возникающих в переход-

ном обществе, осуществить практическое посредничество между различными

группами населения, участвующими в них, а также между администрацией и

населением и вместе с тем — критически анализировать и оценивать характер и

результаты различных управленческих воздействий на эти ситуации с целью их

урегулирования.

Глава. История возникновения и развития конфликтологии

. Дж.Тернер. [Социологическое наследие К.Маркса и его значение для

современной конфликтологи]

[РАБОТЫ К.МАРКСА И Г.ЗИММЕЛЯ КАК ПРЕДПОСЫЛКА ПОЯВЛЕНИЯ КОН-

ФЛИКТОЛОГИИ]

В течение 50-х годов, по мере того как раскрывались существенные осо-

бенности, схемы Парсонса, все содержание критических замечаний в его адрес

сконцентрировалось вокруг одного пункта. Считалось, что функциональная тео-

рия в социологии, особенно ее разработанный Парсонсом вариант, затушевыва-

ет конфликтную природу социальной действительности. Вскоре нападки, идущие

в этом направлении, превратились в ритуальную церемонию для тех социоло-

гов"» которые пытались теоретически искупить прошлые грехи и которые теперь

считали, что теория конфликтов должна вывести социологию из теоретического

застоя. Как доказывал в 956 г. Дэвид Локвуд, Парсонс, который в интересах

функционального анализа постоянно допускал, что система находится в состоя-

нии равновесия, создал вымышленную концепцию социальной жизни. Исходя

из этого фантастического мира (так Локвуд обозначил содержание концепции

Парсонса), функциональный анализ обязательно должен был подчеркивать толь-

ко те механизмы, которые поддерживали социальный порядок, а отнюдь не те,

которые систематически порождали беспорядок и перемены. Более того, постоян-

но предполагая порядок и равновесие, такие повсеместные явления, как неус-

тойчивость, беспорядок, конфликты, слишком легко стали считать отклонения-

ми, аномалиями и патологией. Тогда как в действительности, настаивал Локвуд,

в обществе были «механизмы», которые делали конфликты неизбежными и неот-

вратимыми. Например, из-за различий в распределении власти одни группы

могли эксплуатировать другие, и в социальных системах складывались очаги на-

пряженности и конфликтов. Кроме того, нехватка ресурсов в обществе неизбеж-

но порождала борьбу за их распределение. Наконец, то обстоятельство, что из-за

различия своих интересов разные общественные группы преследуют разные це-

ли и, следовательно, должны соперничать друг с другом, приводит к тому, что

конфликт обязательно должен разыграться. Эти силы, доказывал Локвуд, пред-

ставляли «механизмы» социального беспорядка, которые при исследовании со-

циальных систем должны иметь такое же аналитическое значение, как и парсон-

совскне механизмы социализации и социального контроля. < … > к концу этого

десятилетия Ральф Дарендорф окончательно сформулировал аргументацию

этого направления, сравнив функциональную теорию с утопией.. Утопии обычно

имели несколько исторических предшественников, как, например, имела их ги-

потеза равновесия Парсонса; утопии обнаруживали универсальную согласован-

ность преобладающих ценностей и институтов—в духе, поразительно напоми-

нающем парсонсовское понятие институциализации; утопии всегда выявляли

процессы, благодаря которым поддерживается ныне существующее устройство,

что очень похоже на «механизмы» парсонсовской «социальной системы». Следо-

вательно, и утопии, и социальная жизнь, если их рассматривать с функциональ-

ной точки зрения, изменяются не слишком серьезно, так как они не имеют отно-

шения ни к истории, ни к расхождению с ценностями, ни к конфликтам в инсти-

туционном устройстве. Таким образом, в начале прошлого десятилетия были

заново открыты конфликты и изменения, что побудило некоторых провозгласить

точку зрения конфликта «новой социологией». Но и действительности конфликт-

ное направление так же старо, как и функционализм; оно имеет своим источни-

ком работы двух немецких социологов—Карла Маркса и Георга Зиммеля, кото-

рые приблизительно были современниками выдающихся органицистов. И по-

добно тому, как современный функционализм подтверждает правоту этих орга-

ницистов, так и современная теория конфликта многим обязана мыслям Маркса

и Зиммеля.

[КАРЛ МАРКС О ПРИРОДЕ КОНФЛИКТОВ

В СВЕТЕ СВОЕЙ СОЦИОЛОГИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ]

Развивая модель конфликта революционного класса и социального изме-

нения, Маркс создал такой образ социальной организации, который оказывает

значительное влияние на современную социологическую теорию. Маркс начина-

ет с простого допущения: экономическая организация, особенно собственность,

определяет организацию всего остального общества. Классовая структура и ин-

ституциональное устройство, так же как и культурные ценности, убеждения, ре-

лигиозные догмы и другие идеи, существующие в социальных системах, в ко-

нечном итоге являются отражением экономического базиса общества. Затем он

ввел дополнительное допущение: экономической организации любого общества,

за исключением конечного коммунистического общества, свойственны такие

силы, которые неизбежно порождают революционный классовый конфликт.

Считается, что такие революционные классовые конфликты имеют диалектиче-

ский характер и происходят в определенную эпоху, причем сменяющие друг

друга базисы экономической организации несут в себе зародыши собственного

разрушения благодаря поляризации классов и последующему свержению гос-

подствующего класса угнетенным. Отсюда следует третье допущение: конфликт

имеет два полюса, причем эксплуатируемый класс, сложившийся в определен-

ных экономических условиях, начинает сознавать свои истинные «интересы» и в

конце концов образует революционную политическую организацию, которая

выступает против господствующего, владеющего собственностью класса.

На основе работ Маркса возникает ряд допущении, которые бросают пря-

мой вызов допущениям, приписываемым функционализму, и служат интеллек-

туальным трамплином для конфликтной альтернативы социологического теоре-

тизирования:

. Несмотря на то что социальные отношения проявляют свойства систем,

они все же изобилуют конфликтными интересами.

. Это обстоятельство свидетельствует о том, что социальная система сис-

тематически порождает конфликты.

. Следовательно, конфликт является неизбежным и очень распространен-

ным свойством социальных систем.

. Подобные конфликты имеют тенденцию проявляться в полярной проти-

воположности интересов.

5. Конфликты чаще всего происходят из-за недостаточности ресурсов,

особенно власти.

6. Конфликт — главный источник изменения социальных систем.

По-видимому, на развитие современной теории конфликта, помимо

этих допущений, имеющих законную силу, такое же влияние оказали форма

и содержание причинных представлений Маркса. Эти представления принима-

ют в общем форму следующего допущения: конфликт—это неизбежная и

неотвратимо действующая в социальных системах сила, которая активизиру-

ется при некоторых специфических условиях. Считается, что при некоторых

из этих условий латентные классовые интересы (находящиеся в состоянии

«ложного сознания») превращаются в явные классовые интересы («классовое

сознание»), а это в свою очередь при определенных дополнительных условиях

приводит к поляризации общества на два класса, соединенных в революцион-

ном конфликте. Таким образом, по Марксу, существует ряд условий, которым

отводится роль опосредующих переменных, ускоряющих или замедляющих

неизбежное превращение классовых интересов в революционный классовый

конфликт.

Помимо способа аргументации, большое значение для понимания со-

временной социологической теории имеет содержание модели Маркса. С дру-

гой стороны, ее существенный вклад лучше всего можно понять, если изложить

предложения теоретической схемы Маркса в более абстрактной форме и тем

самым отвлечься от его полемики по поводу социальных классов и революций.

Несмотря на то что многие особенности выполненного Марксом анализа при

таком изложении будут утрачены-5, все, чем современная социологическая

теория обязана Положениям Маркса, может стать при этом более очевидным.

Эти положения приводятся в табл..

Таблица

КЛЮЧЕВЫЕ ТЕИСЫ МАРКСА

I. Чем более неравномерно распределены в системе дефицитные ресурсы,

тем глубже конфликт интересов между господствующими и подчиненными

сегментами системы.

II. Чем глубже подчиненные сегменты начинают осознавать свои истинные

коллективные интересы, тем более вероятно, что они будут сомневаться в

законности существующей в настоящее время формы распределения дефицит-

ных ресурсов.

А. Чем больше социальные перемены, производимые господствующими

сегментами, подрывают существующие в настоящее время отношения ме-

жду подчиненными, тем более вероятно, что эти последние начнут осозна-

вать свои истинные интерес.

Б. Чем чаще господствующие сегменты создают у подчиненных со-

стояние отчуждения, тем более вероятно, что эти последние начнут осоз-

навать свои истинные коллективные интересы.

В. Чем больше члены подчиненных сегментов смогут жаловаться друг

другу, тем более вероятно, что они начнут осознавать свои истинные кол-

лективные интересы.

. Чем больше экологическая концентрация членов подчиненных

групп, тем более вероятно, что они сообщают друг другу свои жалобы.

. Чем выше возможности членов подчиненных групп получить об-

разование, чем разнообразнее используемые ими средства коммуникации,

тем более вероятно, что они должны будут обмениваться жалобами.

Г. Чем больше подчиненные сегменты сумеют развить унифицирован-

ную идеологию, тем более вероятно, что они начнут сознавать свои истин-

ные коллективные интересы.

. Чем выше способность вербовать или порождать идеологов,

тем более вероятна идеологическая унификация.

. Чем ниже способность господствующих групп регулировать

процессы социализации и сети коммуникации в системе, тем более веро-

ятна идеологическая унификация.

III. Чем больше подчиненные сегменты системы сознают свои коллективные

интересы, чем больше они сомневаются законности распределения дефицитных

ресурсов, тем более вероятно, что они должны будут сообща вступить в от-

крытый конфликт с доминирующими сегментами системы.

А. Чем меньше способность господствующих групп проявлять свои кол-

лективные интересы, тем более вероятно, что подчиненные группы должны

будут вступить в конфликт сообща.

IV. Чем выше идеологическая унификация членов подчиненных сегментов сис-

темы, тем более развита их структура политического руководства, тем силь-

нее поляризация господствующих и подчиненных сегментов системы.

V. Чем сильнее поляризации господствующих и угнетенных, тем более на-

сильственным будет конфликт.

VI. Чем более насильственным является конфликт, тем больше структур-

ные изменения системы и перераспределение недостающих ресурсов.