Отказ от пассивности

Заполнение своего свободного времени многочисленными и непрекращающимися спортивными занятиями, похоже, для Педерсена имеет то же функциональное значение, что и их опасный характер. Так или иначе, он будет вынужден дойти до предела своих возможностей. Он мне объясняет, что он не может переносить того состояния, когда «ничего не двигается». Это уже было с ним тогда, когда он не имел возможности выйти из маленького полярного домика в течение многих дней, и это было одним из самых нестерпимо тоскливых состояний, через которые ему когда-либо пришлось пройти. Томиться - это значит подвергаться риску быть охваченным нежелательными мыслями, которые вытеснение не позволяет, а расщепление позволяет недостаточным образом, держать на расстоянии от сознания.

Существуют два отрицания в утверждении «не выдерживать, когда ничего не движется», что наводит на мысль, что Педерсен таким образом выражает свой страх, что это как раз «будет двигаться», подобно «Человеку с волками», который делал волков неподвижными в своем онирическом изображении первосцены. Но я также вижу в этой формулировке [новую] постановку [мизансцену] переживаний, выраженных словами, которые он пережил еще раньше, еще тогда, когда он являлся очень беспокойным младенцем, а также отнекивание ингибиции, блокирующей любое движение. Педерсен подтверждает необходимость моторной активности, направленной вовне, тогда как, по моему мнению, это невыносимое принуждение имеет внутренние источники: нужно, чтобы все двигалось вовне для того, чтобы не двигалось ничего внутри. Надо, чтобы репрезентативная деятельность и психическое движение, записывающее перцепции в форме репрезентаций, были остановлены, чтобы истощился психический аппарат.

Когда Педерсен чувствует необходимость двигаться, причинить себе боль, и тем более, когда он идет куда-то, чтобы быть на грани смерти, на первый план выходит отказ от пассивности, через повторяющиеся попытки справиться ретроактивно с состояниями безысходного отчаяния, которые он пережил. Он инверсирует их местами при активном поиске ситуаций опасности и тоски, где он докажет, что он сам является самодостаточным.

С самого раннего возраста, нарушения сна и моторное возбуждение уже, наверное, были признаками отказа от пассивности и регрессии при контакте с матерью. Этот отказ, на мой взгляд, характеризует «неласкового младенца», приписывающего происхождение возбуждения, им прочувствованного, своей матери, и который часто ищет опасности сознательно, как я уже ранее указывал.⁹

Поведение так называемого «моторного возбуждения» представляется мне, как исходящее из отсутствия ласкового опыта в контакте с матерью, который [опыт] в дальнейшем можно было бы использовать для галлюцинирования. Гипотеза о поиске поведенческого решения через развитие раннего самовспомогательного поведения, с дезобъектализирующим прицелом, кажется мне вновь здесь полезной для понимания последующего поведения добровольного поиска ситуаций отчаяния. В этом плане, поведение самокалечения или нахождения повторяющейся опасности идентичного повторяло бы ощущения, вызванные ранними травмами. Они происходят, по-моему, от способа, которым игра материнских инвестиций и дезинвестиций была очень скоро искажена путем неспособности со стороны матери дезинвестировать ребенка своей мечты. Значит, именно в закрытой атмосфере фантазматических взаимодействий мать-ребенок и дефектов триангуляции с другим материнского желания и находятся, на мой взгляд, недостатки защитной организации, которые и приведут к соматической дезорганизации при половом созревании во время полярного путешествия.

Угроза слишком массивной дезинвестиции со стороны матери, из-за непроработанной скорби по своему замыслу об идеальном ребенке, придает триангуляции основы, которые не благоприятствуют последующим возможностям регрессии маленького Педерсена, [которые позволили бы ему] иметь доступ к пассивности, обусловливающий доступ к психической бисексуальности и к идентификационным возможностям, идущим отсюда.

Из отсутствия у Педерсена пассивного параметра следует, что мазохизм,

подпитанный сексуальным совозбуждением, обладает неустойчивым и незаконченным свойством. Активная способность справляться с ситуацией угрозы покинутости может быть достигнуто в попытке повторного возвращения влечения, но оное создает проблемы, так как его участь в том, чтобы остаться незавершенным, не доходя до вытеснения. Это приводит, через отказ от пассивности, к фаллической нарциссической организации. Из-за неинтеграции пассивности, связи на самом деле отсутствуют или же они плохого качества, и сексуальное совозбуждение является недостаточным. Возможности смешения влечений вокруг пассивности бывают, несомненно, быстро насыщенны, и недостаточность сексуального совозбуждения благоприятствует возврату к действию, и повышается риск соматической дезорганизации. Мне показалось, на самом деле, что у Педерсена психическая деятельность связывания при первом удобном случае прекращается поскольку вторгается пережитый травматизм и переживания неминуемой смерти, [которые своим вторжением] устраняют нежелательные репрезентации.