4. Социальная организация эгалитарных охотников и собирателей

Социальная организация (англ.-Social organization) — система социальных групп и отношений между ними. Различают производственные, трудовые, общественно-политические и другие социальные организации.

Термином охотники и собиратели обозначают определённый уровень развития человеческих обществ. Общество охотников и собирателей характеризуется присваивающей экономикой (присваивающее хозяйство) и высокой горизонтальной мобильностью. При этом экологическая ниша воспроизводства людей существенно не расширяется, так как отсутствуют эффективные искусственные средства её расширения. Для таких обществ характерны очень небольшая плотность населения (как правило, заметно меньше 1 человека на кв. км.), небольшие размеры общин (как правило, 20-30 человек), незначительная социальная дифференциация. Впрочем, по последнему показателю охотничье-собирательские общества демонстрируют между собой значительные отличия. Так для австралийских аборигенов было характерно ярко выраженное неравенство мужчин и женщин, а также старших и младших мужчин. Такие охотничье-собирательские общества называют «неэгалитарными». С другой стороны, для охотников-собирателей Африки (пигмеев, бушменов, хадза) характерно достаточно определённое равенство всех членов общин. Такие охотничье-собирательские общества называют «эгалитарными».

Охотники-собиратели

Самые простые формы общественной жизни были характерны для охотников-собирателей. Как правило, это были группы численностью в несколько десятков человек, которые вели преимущественно подвижный способ существования в пределах определенной территории, сосредотачиваясь вокруг зоны расположения ресурсов. Их основу составляли неустойчивые парные семьи. Вся деятельность внутри данных групп осуществлялась, как правило, в рамках семьи на основе половозрастного разделения труда: мужчины занимались охотой и рыболовством, женщины — собирательством и ведением домашнего хозяйства, старики — обучением детей.

Никаких формальных органов принуждения и контроля в таком обществе не существовало. Во главе группы из некоторого количества семей мог находиться наиболее авторитетный из ее членов — самый опытный или умелый.

«!» Все или почти все известные этнологии охотники и собиратели на протяжении многих столетий контактировали с земледельцами или скотоводами и у них была альтернатива тем или иным способом раствориться в ино-культурном окружении, перестать существовать в качестве охотников и собирателей, оставшись в более благоприятных нишах, как это сделали многие другие, не уцелевшие до нашего времени охотники и собиратели. Уцелевших охотников и собирателей не столько загоняли в глушь, сколько они сами туда забивались, чтобы развиваться в русле предпочитаемого образа жизни, отнюдь не представлявшегося им убогим.

«!» Исследователи многократно отмечали сознательное стремление охотников и собирателей оберегать свою изоляцию и автономию, избегать или жестко ограничивать взаимодействие с более «продвинутыми» соседями, их нежелание признавать подчиненное положение, сотрудничать с администрацией любого уровня, а также упорное уклонение от налогообложения. Современных охотников и собирателей этнологи, изучавшие их в поле, часто называют историческими беженцами. Особую же популярность среди специалистов по изучению охотничье-собирательских культур получило выражение Дж. Вудберна «автономия дефолта» (1980, 1982, 1988а), которым обозначаются изощренные поведенческие стратегии, направленные на поддержание культурной обособленности. Стратегии эти были вполне успешными на протяжении веков или даже тысячелетий, пока охотники и собиратели не испытали прямого натиска капиталистической или империалистической цивилизации. Но такого натиска не выдерживают и никакие другие эволюционные альтернативы.