Глава 5. Образование единого московского (российского) государства.

РОССИЯ ПРИ ИОАННЕ IV ГРОЗНОМ

5.1. Образование единого Московского государства.

5.2. Свержение Ордынского ига.

5.3. Иоанн IV. Опричнина.

5.4. Внешняя политика России в XVI в. Ливонская война.

5.1. Образование единого Московского государства

Возвышение Москвы как будущего центра русских земель было поставлено под угрозу междоусобной войны второй четверти XV в. Эта война развернулась при Василии II Васильевич Темном (1525—1562 гг.) между великим князем и его дядей Юрием Димитриевичем, удельным князем Галицким, а потом сыновьями последнего.

Василий II получил свой престол от отца, но его дядя Юрий апеллировал к завещанию Димитрия Донского, где говорилось: «А по грехам, отнимет Бог сына моего, князя Василия, а кто будет под тем сын мой [следующий по старшинству], то тому сыну моему князя Василия удел». По старшинству за Василием Димитриевичем как раз и следовал Юрий Димитриевич. Но на стороне Василия стояла Литва и его дед, князь Витовт, поэтому до смерти литовского князя галицкий князь не рискнул прибегнуть к захвату престола силой и в 1428 г. признал малолетнего (на момент вступления на престол Василию было 10 лет) племянника «старшим братом».

В 1430 г. Витовт скончался, а Юрий Димитриевич разорвал мирные отношения с Василием II. Спор племянника и дяди Москва разрешила испытанным способом — обратившись к ордынскому хану, по-прежнему сохранявшему формальное право выдавать ярлык на великое княжение. В 1432 г. хан Улу-Мухаммед поддержал Василия и выдал ему ярлык.

Но это не остановило братоубийственной войны, развязанной в том же году. В 1433 г. московские войска были разбиты, Василий II бежал, а престол занял Юрий Димитриевич. Однако московское боярство не поддержало нового правителя и он вынужден помириться с племянником, увернув ему Москву. В 1434 г. история повторилась: Юрий вторично разбил войска Василия и занял Москву, но через два месяца скончался. От этого краткого периода правления второго сына Димитрия Донского осталось лишь название денежной единицы «копейка», произошедшее от изображения на монетах «копейщика» — патрона галицкого князя, св. Георгия Победоносца, поражающего копьем змея.

Сыновья Юрия Галицкого — Василий Косой (которому отец завещал престол), Дмитрий Шемяка и Дмитрий Красный не поделили власть, чем воспользовался Василий Васильевич и вновь возвратил себе Москву. В 1436 г. московский князь закрепил успех, разбив войска Василия Косого и пленив противника. Пленник был ослеплен и выбыл из борьбы за московский трон.

Сам Василий II стал жертвой заговора со стороны своего союзника Дмитрия Шемяки: в 1446 г. его схватили на богомолье в Троицком монастыре и также ослепили (отсюда и прозвание князя). Слепого князя заставили присягнуть Шемяке, однако вскоре Василий Темный бежал в Тверь и заключил союз с тверским князем. Преданные Василию бояре также уехали из Москвы. Вскоре Василий отвоевал столицу, но противостояние продолжалось до смерти Шемяки в 1453 г. Вероятно, противник Василия II был отравлен подкупленным Москвой поваром.

В этом междоусобии Василий II не показал себя ни талантливым военачальником, ни мудрым дипломатом и политиком. Однако именно ему сопутствовал успех, так как за ним и значительная часть боярства, и горожане Москвы, и духовенство признали право на великое княжение. Несмотря на почти 30-летнее противостояние Василия II с Юрием Димитриевичем и Юрьевичами, никто в Северо-Восточной Руси, даже могущественный Борис Александрович Тверской, не оспаривали уже у Москвы роли центра Русских земель. Переход к новому принципу престолонаследия (от отца к сыну) был закреплен как политическая традиция, процесс объединения Русских земель вступил в последнюю фазу.

Именно в правление Василия II Москва начала превращаться в центр православия не только на Руси, но и в мире. В то время Константинополь, осаждаемый турками-османами, обратился за помощью к христианской Европе. Новый крестовый поход против «агарян» можно было организовать только при поддержке римской курии, поэтому Константинопольский патриархат пошел на сделку с папой римским, признав его главенство и догматы католичества, но выговорив себе лишь сохранение богослужения по старому образцу.

Решение Флорентийского собора 1439 г. об унии с Римским престолом было воспринято на Руси как «богомерзкое», православное духовенство от унии отказалось, а участник переговоров с Римом митрополит Исидор в 1441 г. был сведен с престола. В 1448 г. Василий II созвал Собор русских епископов, который без ведома Константинопольского патриарха возвел на митрополию русского Иону, бывшего епископа Рязанского. Русская церковь фактически стала автокефальной, т.е. полностью независимой и самоуправляемой поместной церковью. С поставлением митрополита Феодосия (1461—1464 гг.) и до введения патриаршества русские митрополиты начинают титуловаться «Московскими и всея Руси», отмечая тем самым начало московского периода русской митрополии.

Но попытка Василия II избавиться от ига окончилась неудачей. С 1437 г. начался конфликт великого князя с Ордой. В 1439 г. татары подступили к Москве, но взять ее не смогли. В 1445 г. во время похода на захваченный Улу-Мухаммедом Нижний Новгород Василий Темный был разбит татарскими полками под Суздалем и попал в плен. Выкуп князя из плена обошелся в невиданные деньги — 200 тыс. руб.

Процесс образования единого Московского (Российского) государства включал два аспекта. Во-первых, шло объединение ранее независимых друг от друга государств-княжеств в одно — Московское великое княжество. Во-вторых, происходила централизация аппарата управления и юридических норм в рамках единой территории государства, что неизбежно приводило и к изменению самого характера государственности. Этот двоякий процесс централизации занял продолжительное время и завершился лишь во второй половине XVI столетия.

Консолидации русских земель в едином государстве в основном завершается в правление великих князей Московских Иоанна III Васильевича (1462—1505 гг.) и Василия III Иоанновича (1505—1533 гг.). В присоединении территорий к Москве прослеживается пять основных направлений:

· Захват или покупка территорий Северо-Восточной Руси. Среди этих территорий — Ярославское княжество (1463—1471 гг.), Тверское (1485 г.), Ростовское (окончательно в 1520—1521 гг.).

· Присоединение других русских территорий, не входивших прежде во Владимиро-Суздальскую Русь и не ставших частью Великого княжества Литовского: прежде всего это Новгородская земля (присоединена в 1471—1477/1478 гг.) и Псков (1510 г.).

· Дальнейшая колонизация прилегающих территорий и присоединение их к Москве. В 1472—1478 гг. был присоединен Пермский край, а в 1489 г. — Вятка.

· Претензии на земли бывшей Древней Руси, вошедшие в состав Литовского государства, и стремление возвратить их. Сначала подданство Москвы приняли Верховские, Черниговские и Новгород-Северские князья, ранее подчинявшиеся Литве (1482—1493 гг.), а затем в ходе войн с Литовским княжеством был отвоеван Смоленск (1514 г.).

· Установление контроля над частями распавшейся Золотой Орды и постепенное присоединение татарских ханств к Московскому государству. Еще с 1452 г. в вассальной зависимости от Москвы находилось Касимовское ханство. Однако попытки русских правителей посадить на казанский престол своих ставленников и контролировать одно из крупнейших татарских ханств не имели успеха и впоследствии татарские территории присоединялись силой оружия.

Эти территории имели совершенно различные традиции управления и правовые системы, даже частично были заселены нерусскими народами, однако присоединялись вперемешку, что создавало для Московской власти большие сложности при интеграции их в единую административную модель, основой которой стал политический порядок Московии. Поэтому централизация велась достаточно жесткими методами, вплоть до выселения части местного населения, обычно местной элиты, с территории бывших самостоятельных княжеств и замены их московскими людьми.

Важным геополитическим и психологическим успехом стало присоединение вольного Новгорода. Еще по Яжелбицкому миру 1456 г. Новгород признал власть московского князя и отказался от самостоятельной внешней политики, но сохранил самоуправление. Новгородские бояре понимали, что сохранить прежнюю независимость не удастся, но в прозападном торговом государстве были сильны позиции сторонников присоединения к Литве и Польше, которых возглавлял вдова бывшего посадника Марфа Борецкая и ее сын Дмитрий, также ставший посадником. После того, как новгородцы перекинулись «под руку» короля Казимира IV, (1440—1492 гг.), в 1471 г. Иоанн III начал против них военный поход и разбил новгородское ополчение на р. Шелони. Новгород потерял свою независимость и выплатил Москве дань.

В конце 1477 г. Иоанн Васильевич вновь подступил к Новгороду с войском и потребовал полного подчинения: «Коли уж ты, владыка, и вся наша отчина Великий Новгород перед нами виноватыми сказались и ныне сами спрашиваете, какому нашему государству быть на нашей отчине, на Новгороде, то мы хотим государства своего как на Москве. А государство наше великих князей таково: вечевому колоколу в отчине нашей, в Новгороде, не быть, посаднику не быть, а государство нам свое держать как у нас на Низовской земле». Новгород капитулировал, были уничтожены прежние вечевые порядки, а вечевой колокол увезен в Москву. Многих знатных новгородцев выселили в отдаленные московские территории, а их земли раздали московским служилым людям. Памятуя о разорении Новгорода, вольный Псков в 1505 г. сдался без боя, когда Василий III арестовал вызванных им для переговоров псковских бояр.

Единство территории Московского княжества обеспечивалось и династической политикой ее правителей. По завещанию Иоанна Васильевича, Василий III получил Великое княжение и 66 основных русских городов. Остальным четырем сыновьям достались в уделы 30 городов, которые были разбросаны среди великокняжеских земель. Братья были лишены права сноситься с иностранными государями, чеканить свою монету, а также располагать вотчиной по своему усмотрению — завещать ее кому-либо, кроме своих детей или великого князя. Они обязаны были служить великому князю и решать наиболее важные дела в его суде. После смерти бездетных братьев Василия III, Симеона Иоановича (1518 г.) и Дмитрия Жилки (1521 г.), их Калужский и Угличский уделы отошли к государю. К концу правления Василия III на Руси остались только два удела его братьев — Юрия Дмитровского и Андрея Старицкого. Таким образом, удельная система была окончательно подорвана.

Превращение Московских князей в правителей единого Русского государства, независимого после 1480 г. от Орды и претендующего на важную роль в европейских делах, сразу же нашло свое идеологическое обоснование. В частности, одним из важных и популярных в Московии произведений стало созданное в конце XV или начале XVI в. «Сказание о князьях Владимирских». «Сказание» имело целью обосновать самодержавную, т.е. независимую ни от какого иного правителя власть Московских государей, происходящую от правителей знатнейших империй — Римской и Византийской. Оно включало легенду о том, что русские великие князья происходят от римского царя Августа через Пруса, который якобы был родственником Рюрика, и о приобретении Владимиром Мономахом царских регалий от византийского царя Константина Мономаха. Эта легенда была достаточно широко распространена, на нее ссылался Иоанн Грозный и впоследствии она служила доказательством права московских государей на царский титул.

Живший в это время автор концепции «Москва — Третий Рим» монах Филофей писал, что тот, кто перечит царской власти, по сути — перечит Богу: «да не войдет в сердце тебе всяко слово и помышление лукаво или к Богу неблагодарение, или на государя злой умысел». Идеи «Третьего Рима» сделали монархическую власть поистине неограниченной: если она восходит к Богу, как могут люди противиться Божьему повелению? Русские уже в эпоху Василия III, по наблюдению немецкого путешественника и дипломата Сигизмунда фон Герберштейна, воспринимали власть государя как данную от Бога, а его самого — как творителя Божьей воли. Немец писал: «Из его советников никто не пользуется таким значением, чтобы осмелиться разногласить с ним или помешать ему в чем-либо. Русские открыто заявляют, что воля государя есть воля Божия, и что не сделает государь, он делает по воле Божьей. Поэтому они называют его “ключником и постельничьим Божьм”; поэтому, если кто спрашивает о деле неверном, сомнительном, то получает в ответ: “про то ведает Бог да великий государь”».

Изменился титул московских правителей: они стали именоваться «государями» и «самодержцами». Самодержавный титул восходит к титулованию византийских императоров и было буквальной калькой греческого «автократор», изначально обозначавшего независимого во внешних сношениях правителя; этот титул был связан с царской властью. Не случайно в издании «Записок» Герберштейна под портретом Василия III помещены слова: «Я — царь и господин по праву отцовской крови, державных титулов ни у кого не просил, ни купил; нет закона, по которому я был бы чьим-либо подданным. Но, веруя только во Христа, отвергаю права, выпрошенные у других».

После женитьбы в 1472 г. Иоанна III вторым браком (его первая жена, дочь тверского князя Мария Борисовна умерла в 1467 г.) на Софье из византийской династии Палеологов при государевом дворе распространяются царские облачения, символы и пышные ритуалы. В качестве своего нового герба Московия приняла двуглавого орла. Орел использовался совместно с изображением «ездеца» (всадником, держащим в руках копье или меч и бывшим ранее гербом Москвы). Сначала на новом гербе орла венчали королевские короны, но при Василии Иоанновиче они уже переменили форму на царскую. Современные исследователи объясняют появление двуглавого орла в русской геральдике не византийским наследием, а контактами с западными странами, прежде всего Священной Римской империей (орел также был гербом правящей там династии Габсбургов). На печатях монарший титул выглядел так: «Великий князь Иоанн Божьей милостию господарь всея Руси и великий князь Владимирский и Московский, Новгородский, Псковский, Тверский, Угорский, Вятский, Пермский и Болгарский».

Символом нарождающегося имперского величия стал Московский Кремль. В 1475 г. в Москву был приглашен венецианский инженер Аристотель Фиораванти, построивший белокаменный Успенский Собор на месте развалившейся постройки местных мастеров. Московитяне изумленно писали, что «таковой [церкви] не бывало на Руси». Работу продолжили Антонио и Марк Фрязины, Алевиз Старый и Алевиз Новый, Пьетро Антонио Солари.

Система управления страной оставалось архаической, вся страна по-прежнему казалась огромной вотчиной московских правителей. Центром всей политики был «Государев двор», который — специфический институт, который объединял бывших удельных князей, потомков московского и удельного боярства, княжеских слуг и государевых служилых людей.

В начале XVI в. в среде государевых слуг окончательно сложилась система «местничества». Само название ее, вероятно, восходит к распределению мест за великокняжеским столом, на торжественных светских приема и церковных церемониях, а также на заседаниях Боярской Думы. Назначение в те или иные чины, на военные и административные должности производилось монархом с учетом происхождения (древности рода), служебного положения предков и личных заслуг перед государем. Таким образом, предпочтение отдавалось наиболее знатным родам, а среди этих родов — тем, чьи предки занимали более высокие должности или чины, или же занимали их раньше представителей других родов. Учитывалось также старшинство внутри рода, каждый последующий брат ставился на одно место «ниже» старшего брата в роду.

Местничество ограничивало государя в выборе кандидатов на государственные и военные посты, но также служило и важным фактором, который предотвращал консолидацию боярства против монарха. Бояре потеряли право свободного отъезда, переход на службу к другому правителю стал трактоваться как измена. Знатные роды, в том числе Рюриковичи и Гедиминовичи, демонстрировали в отношении монарха холопью преданность; не случайно в этикет вошло целование государевой руки, одежды и обуви.

Вместе с тем, знать имело политическую опору в лице высшего правительственного учреждения — «Боярской Думы». В Думу входили думные чины: «бояре» (высший думный чин) и «окольничие» (второй по значению чин). Затем среди думных чинов появились «дети боярские, которые в Думе живут» (думные дворяне), а затем и думные дьяки. Дума обсуждала с царем вопросы законодательства и управления, внешней политики; решение ее оформлялось «приговором» с формулировкой «царь указал, а бояре приговорили». Однако к рубежу XV—XVI вв. эта формулировка трансформировалась в новую — «уложил великий князь со своими бояры», свидетельствующую о высоком статусе этого учреждения, совместно с государем принимавшего важнейшие решения.

Наряду с собственно Боярской Думой, при государе существовал небольшой (3—5 чел.) круг советников из приближенных бояр; позже он получит наименование «Ближней Думы». Именно здесь решались все важнейшие вопросы; Боярская же Дума часто просто служила органом формального утверждения уже принятых решений.

Управление территориями государства оставалось крайне примитивным. Оно восходило к удельному периоду и основывалось на системе «кормлений». Государь посылал в города и волости своих управителей: наместников и волостелей из числа бояр и тиунов из служилых людей. Местное население обязывалось содержать их («кормить») в течение всего периода службы. Какого-то установленного срока полномочий кормленщики не имели, однако московская власть следила за тем, чтобы они не засиживались на местах.

Суд был одной из важнейших обязанностей наместников. Не случайно первый общерусский Судебник 1497 г., ограничивший судебную прерогативу наместников, упоминает «кормление с судом боярским» — обязательное исполнение судебных полномочий наместником с участием местных бояр. Правда, оставались еще и старые кормления, без ограничения суда наместников. Институт кормлений был удобен для центральной власти, так как не требовал на себя расходов со стороны государства и обеспечивал хоть какой-то порядок и уплату местным населением государственного «тягла».

Присоединение к Москве новых территорий потребовало реорганизации не только аппарата управления, но и юридического строя, в том числе унификации и законодательства. Появился новый вид государственных кодексов — «судебники», представлявшие инструкции для организации судебного процесса и разбора наиболее распространенных категорий дел.

Судебник 1497 г. имел огромное значение для юридической практики Московского государства. Он определял порядок судопроизводства, согласно которому высшей инстанцией являлся суд бояр и окольничьих при непременном участии дьяков. Только в особых случаях дела вершились самим государем. Были установлены единые судебные пошлины, которые по сравнению с предыдущим периодом заметно снижались. Судебник категорически запрещал взятки-«посулы». Первоочередное внимание уделялось вопросам охраны правопорядка и наказания за преступления. Целями уголовного законодательства было не только извлечение казной материальной выгоды (за счет штрафов в пользу государя), но и истребление преступников и устрашение населения; в силу этого распространилась смертная казнь, которой подлежали государственные преступники, «душегубцы», похитители людей и церковных сокровищ и поджигатели. Кроме смертной казни, широко применялась «торговая казнь» (битье кнутом на торгу) и штрафы.

Судебник регламентировал земельную собственность — вотчины и формирующиеся поместья, установил срок давности по земельным спорам (от трех до шести лет).

Упорядочение социальных отношений в первом общерусском кодексе прежде всего коснулась института холопства, поскольку термин «холоп» описывал множество категорий людей, находящихся в личной зависимости от господина: от фактических рабов до военных слуг. Было установлено полное холопство — человек, самопродавшийся в холопы, оставался в рабском состоянии бессрочно вместе с семьей (если семья проживала у того же господина); записанные в «полной грамоте» дети холопа и вновь рожденные уже в холопстве оставались также холопами; их можно было завещать, передавать в качестве приданного и т.д. Судебник определил, что тиуны или ключники «по городскому ключу», т.е. работавшие в городском хозяйстве господина, оставались свободными. Также свободу получали холопы, бежавшие из плена.

Впервые четко было зафиксировано право крестьян ухода от землевладельца и определено время для этого перехода — по окончании сельскохозяйственных работ «за неделю до Юрьева дня осеннего и неделю после Юрьева дня осеннего» (с 19 ноября по 3 декабря). Устанавливались нормы «пожилого» — суммы, выплачиваемой владельцу земли при уходе крестьянина.

Судебник Ионна III сыграл важную роль в установлении единых судебных порядков в Русском государстве; однако московское правительство также не смогло побороть уже укоренившейся в судах коррупции. Герберштейн отмечал: «Хотя государь очень строг, тем не менее всякое правосудие продажно, причем почти открыто». В русском фольклоре суды также славились своим мздоимством и неправосудностью под именем «Шемякина суда».

К оглавлению