4. Особенности:

1. Жесткая внутренняя регламентация. Все было подчинено усилению рег­ламентации процесса обучения, желанию подчинить сознание уча­щихся общеобязательным нормам, призванным обуздать их нрав, дисциплинировать. Уставы, принимаемые университетами, оп­ределяли порядок чтения книг Библии, исполнительные функ­ции как преподавателей различных дисциплин, так и других ад­министративных лиц, предписывали нормы поведения обучаю­щимся и т. д.

Регламентация всех видов деятельности особенно усилилась с середины XIII в. когда в университетах была введена система оплаты труда преподавателей при помощи церковных бенефици­ев или жалования, выдаваемого светской властью. Регламенти­ровалось все и вся. Так, например, в Оксфордском университете устанавливался не только порядок чтения лекций (допустим, по римскому праву), но и предписывалось каждому обучающемуся уметь воспроизводить краткое содержание каждой главы, отчет­ливо излагать каждый закон, записывать текст и давать к нему комментарии и т. д. А постановлением Парижского церковного собора в 1210 г. было запрещено читать книги Аристотеля по ес­тественнонаучным вопросам под угрозой отлучения от церкви. В 1215 г. студентам Парижского университета, не достигшим 21 года, запрещалось читать лекции по свободным искусствам.

2. Маргинальность и относительная внешняя независимость.Не всегда был ясен статус членов университета, которые, не будучи ни настоящими клириками, ни настоящими мирянами, были представителями различных профессиий, специалистами и носителями привилегий. Да и их экономичес­кое положение было неравным: одни жили на зарплату, другие имели собственные денежные источники, третьи комбинировали оба эти принципа. Количественное соотно­шение этих экономических групп было в каждом отдельном университете различным и также определяло его социальный статус. Следует упомянуть и наличие разных национальностей, количество представителей которых также различалось в разных уни­верситетах, как и степень поддержки сильных мира сего. Все это создавало довольно сложную систему взаимоотношений между университетом, государством, городским самоуправлением и местным населением. Немаловажную роль играла в этих взаимоот­ношениях и христианская церковь (реформация лишь усложнила эти взаимоотношения).

Таким образом, в университетах учились представители различных национальностей, стран и социальных слоев. Это создавало опреде­ленную степень свободы и социальную мобильность в жестко страти­фицированном средневековом обществе, но и затрудняло определение социального статуса члена университета и его отношения с другими социальными группами. Это хорошо видно на примере великого сред­невекового философа Пьера Абеляра (1074-1142).

Пьер Абеляр родился в Ле-Пале близ Нанта в рыцарской семье и получил соответствующее своему социальному положению интеллектуальное и военное образова­ние. Однако, связав свою жизнь с учебой и работой в университете, он вынужден был отказаться от определенных его социальным положением форм жизни. В то же время его социальное происхождение и военное образование наложили отпечаток на осознание им самим своей профессиональной биографии, в которой он сравнивает диалектику с арсеналом, аргументы - с оружием, а интеллектуальные диспуты - с боевыми рыцар­скими турнирами. Абеляр дистанцируется от рыцарства, чтобы более точно определить свою новую социальную позицию, а также отграничить ее от других общественных групп. Например, живя в силу необходимости в монастыре, он сетует на несоответствие стиля жизни монаха со стилем жизни исследователя и преподавателя, сравнивает себя с растением, пересаженным в чужеродную почву, и отвергает ручную работу, которой тогда занималось монашество. Вновь формирующееся сообщество преподавателей и студентов начинает постепенно осознавать себя как новая профессиональная группа, оторванная от своих социальных корней, в том числе и пространственно, за счет переселения в город, где расположен университет, посвящающая свою жизнь службе науке, предполагающая особую добродетель - стремление к познанию истины как высшую человеческую цель.