Эйнштейн – отстаивает общекультурную модель

А. Эйнштейн считал, что вероятностный характер пред­сказаний в квантовой механике обусловлен тем, что квантовая механика неполна. Сама действительность полностью детерминистична, в ней всей определено, все принципиально — вплоть до деталей — предсказуемо, а квантовая механика опирается на неполную информацию о действительности, поэтому она даст вероятностные предсказания. Представим себе, что мы подбрасываем монету и она упала на орла. Мы говорим, что вероятность выпадения монеты на орла равняется 1/2. Каковы основания этого вероятностного суж­дения? Поведение монеты объективно вероятностно, или мы просто не полностью знаем все детали того процесса, которые при­водят к этому результату?

В классической физике эту ситуацию обычно рассматрива­ют таким образом: поскольку все в мире однозначно предопре­делено, то, если бы мы точно учли все детали — распределение массы монеты, точку приложения силы, величину импульса, с какими молекулами воздуха и как будет взаимодействовать мо­нета при движении и т.д., мы могли бы высказать аподиктичес­кое, а не вероятностное суждение о том, как упадет монета.

Таким образом, с этой точки зрения, в природе отсутствуют вероятностные процессы, а наши вероятностные суждения связаны с тем, что мы не имеем полной информации о действительности. Эйнштейн полагал, что так же обстоит дело и с квантово-механическими явлениями. Следует обратить внимание на то, что истолкование А.Эйнштейном аппарата квантовой механики базируется:

— во-первых, на определенных представлениях о действи­тельности, согласно которым в мире все однозначно детерминировано;

— во-вторых, на представлениях о характере научной тео­рии: теория, в которой есть вероятность, неполна, но неполные теории имеют право на существование.

Бор – меняет общекультурную модель

Бор предложил другой вариант истолкования этой же си­туации. Он утверждал, что квантовая механика полна и она отражает принципиально неустранимую вероятность, характерную для нашего постижения микромира. Эта точка зрения совершенно противоположна точке зрения А.Эйнштейна и в плане представлений о мире и в плане представ­лений о гносеологическом статусе вероятностной теории.

Очевидно, что, вычленяя в структуре локального научного знания только два уровня — эмпирический и теоретический — невозможно истолковать научную теорию как знание. С этих позиций ее в лучшем случае можно истолковать лишь как аппарат описания и предсказания эмпирических данных. Однако такая позиция никогда не устраивала ученых. Ученые никогда на этом не останавливаются, стремясь ис­толковать науку не только как описание непосредственно на­блюдаемых явлений, но и как отражение объективной реальнос­ти, которая лежит за явлениями, за наблюдаемым. В рассмот­ренном случае и у А.Эйнштейна и у Н.Бора отчетливо видна эта тенденция, выразившаяся в построении определенных интерпре­таций квантовой механики с позиций различных философских представлений.

2. Пример из эмпирии.

А. Идея причинности. Очевидно, что в любом наблюдении или эксперименте уче­ный исходит из того, что реальные объекты и явления, с которы­ми он сталкивается, причинно обусловлены. Любой эксперимент – это проверка наличия причинно-следственной связи. Если, например, результат экспе­римента не повторяется, он ищет причину этого непов­торения.

Б. Идея влияния субъекта. Как известно, результаты эксперимента требуют обяза­тельной статистической обработки. Без этого они не мо­гут быть научными и не могут быть опубликованы. Это требование вытекает из представлений о том, какую роль в экспериментальных результатах играют ошибки изме­рения.

В. Идея закономерных связей. Далее статья с результатами эмпирических исследований публикуется спустя некоторое время после проведения эксперимента. Здесь очевидно предположение, что эксперимент имеет значимость не только в данный момент времени, что те закономерности, которые фиксируются на эмпирическом уровне, устойчивы, неизменны, если, конечно, речь не идет о какой-либо особой ситуации, например, о быстроменяющейся социальной области, где эта динамика специально учитывается.

Таким образом, на эмпирическом уровне знания существует определенная совокупность общих представлений об окружающем нас мире.

****

МЕТОДОЛОГИЯ.Научно-исследовательская деятельность, рассмат­риваемая в широком культурно-историческом контек­сте, включает в себя два уровня — предметный, когда активность ученого направлена на познание конкрет­ной совокупности явлений, и рефлексивный, когда познание обращается на самое себя. В первом случае результаты деятельности выражаются в виде массива экспериментальных данных, графиков, формул, цепоч­ки суждений, теорий и т. п., во втором — подвергаются анализу сами эти результаты. Здесь конечная цель — выявить, насколько достоверны, надежны полученные результаты, насколько они обоснованы, точны, истин­ны. Сосуществование и взаимодействие указанных уровней — важнейшая предпосылка, конституирую­щая научную рациональность.

В зависимости от того, на каком этапе находится развитие той или иной отрасли знания и какие иссле­довательские задачи выдвигаются на первый план, в ней доминирует и соответствующий тип рефлексии.

Первый тип — это рефлексия над результатами по­знания,

второй тип — анализ познавательных средств и процедур,

третий тип — выявление предельных куль­турно-исторических оснований, философских устано­вок, норм и идеалов исследования.

1. Результаты. В научном познании можно выделить несколько тес­но связанных между собой стадий.

Первая стадия — обнаружение противоречий, неувязок, сомнительных элементов в старом знании и осознание на этой основе проблемной ситуации,

вторая стадия — поиск и выдви­жение принципиально новых идей,

третья стадия — обоснование, проверка новых результатов.

Вторая и тре­тья стадии соответствуют тому, что Райхенбах в свое время назвал «контекстом открытия» и «контекстом под­тверждения». Что касается первой стадии, то ее можно было бы соотнести с «контекстом рефлексии». Подобно тому как переход от «контекста подтверждения» к «кон­тексту открытия» представлял собой поворот в методо­логическом сознании к существенно иной проблемати­ке и новым концептуальным средствам, также и пере­ключение внимания методолога с проблем структуры и роста знания к исследованию рефлективных процедур позволяет говорить о серьезном проблемном сдвиге в современной теории познания и методологии науки. Необходимость рефлексии над основаниями знания возникает тогда, когда обнаруживаются симптомы неблагополучия в теории — контрпримеры, парадоксы, неразрешимые задачи и т.п. Как известно, переосмысление и уточнение та­ких понятий, как «инерция», «скорость», «ускорение», позволили Галилею заложить основы классической механики. Подобно этому А. Эйнштейн, создавая час­тную теорию относительности, переосмыслил принцип относительности, подверг тщательному анализу такие классические абстракции, как «абсолютное время», «абсолютное пространство» и придал строгий фактуальный смысл понятию «одновременности» событий. Весьма симптоматично звучат слова, которыми открываются знаменитые «Геометрические исследова­ния» Н.И. Лобачевского: «В геометрии я нашел некото­рые несовершенства, которые я считаю причиной того, что эта наука ... до настоящего времени не вышла ни на один шаг за пределы того состояния, в каком она к нам перешла от Евклида. К этим несовершенствам я отношу неясность в первых понятиях о геометричес­ких величинах, способы, которыми мы себе представ­ляем измерение этих величин, и, наконец, важный пробел в теории параллельных линий».

2. Средства и процедуры. Эта сфе­ра представляет собой метатеоретический уровень научного знания, включающий в себя эпистемологи­ческие постулаты и фундаментальные абстракции, выражающие основные требования к научному позна­нию в рамках той или иной науки или научного направ­ления. Так, вся система понятий классической физики, как неоднократно подчеркивал Нильс Бор, основана на допущении, что можно отделить поведение материаль­ных объектов от вопроса об их наблюдении. Осозна­ние указанного допущения, превращение его с помо­щью рефлексии в ясно формулируемую абстракцию привели к уточнению границ ее применимости на уровне микромира, а также к выявлению не замечен­ных ранее предпосылок для однозначного приложения классического способа описания, к такому пересмотру основ физики, который затронул само понятие физи­ческого объяснения.

Пример рефлексии: рефлексия над методом. Выделяют три аспекта сущности научного метода: предметно-содержательный, операциональный, аксиологический.

Предметная содержательностьметода состоит в том, что в нем отражено знание о предмете исследования; метод основывается на знании, в частности, натеории, которая опосредует отношение метода и объекта. Многие философы признают, что метод – это та же теория, но повернутая своим острием на познание и преобразование объекта; это система нормативных правил, выводимых из теории (или вообще из определенного знания) с целью дальнейшего познания объекта. Предметная содержательность метода свидетельствует о наличии у него объективного (объектного) основания. Метод содержателен, объекти­вен.

Операциональный аспектуказывает на зависимость метода уже не столько от объекта, сколько от субъекта. На формирование правил-предписаний оказывают существенное влияние уровень научной под­готовки специалиста, его умение перевести представления об объективных законах в познавательные приемы, его опыт применения в познании тех или иных приемов, способность их совершенствовать; влияют на выбор и разработку правил соображения удобства и "эконо­мии мышления". Нередко на основе одной и той же теории возникают модификации метода, зависящие лишь от субъектных моментов. Метод субъектен, или субъективен (в данном отношении).

Аксиологический аспектметода выражается в степени его надеж­ности, экономичности, эффективности. Перед ученым порой встает вопрос о выборе одного из двух или нескольких близких по своему характеру методов. Решающую роль в выборе могут сыграть соображе­ния, связанные с большей ясностью, общепонятностью или результа­тивностью метода.

3. Нормы и идеалы. Внутритеоретическая рефлексия над основаниями знания неизбеж­но сменяется рефлексией метатеоретической. Внима­ние исследователя приковывается к вопросам такого рода, как:

-достоверность получаемых наукой фактов,

-точность определения вводимых понятий,

-строгость проводимых рассуждений и доказательств,

- их соответ­ствие принятым канонам.

Поскольку наука исторически может формиро­ваться и развиваться лишь в том или ином социокуль­турном контексте, то отсюда следует, что методологи­ческие слои знания существуют не сами но себе, а всегда так или иначе встроены в более широкую об­щекультурную «матрицу», слагающуюся из господ­ствующих в данную эпоху мировоззренческих уста­новок, ценностных предпочтений, идей и категорий. Фило­софско - методологическая рефлексия позволяет прояснить и осознать те предельные онтогносеологические и культурно-исторические предпосылки и допущения, которые неявно принимает исследователь в своей на­учной практике. Выявляя и осмысляя «предельные основания», исходные принципы анализа научного познания и связывая их с философской проблемати­кой взаимоотношения мышления и бытия, субъекта и объекта, истины и заблуждения, гносеологический подход к научному познанию задает теоретическую перспективу логико-методологическому анализу науки, ориентирует его на дальнейшее углубление в предмет, препятствует абсолютизации различного рода частных логико-методологических моделей и подходов.

****

ПРИРОДАНеобходимо подчеркнуть, что философские основа­ния науки — это особый, промежуточный между философией и наукой род знания, который не является ни собственно философ­ским, ни собственно научным.

Философские основания науки суть гетерогенные по струк­туре высказывания, включающие в свой состав понятия и терми­ны как философские, так и конкретно-научные. Они являют со­бой второй случай кентаврового знания в структуре науки. Пер­вым случаем такого рода знания являются рассмотренные выше интерпретативные предложения, связывающие теоретический и эмпирический уровни научного знания. Мы утверждаем, что имеет место полная аналогия между философскими основаниями науки и интерпретативными предложениями:

- по структуре (смешанной);

- статусу (определения);

- функциям (мост между качественно раз­личными по содержанию уровнями знания);

- природе (идентифи­кация значений определенных терминов научных теорий и соот­ветствующих философских категорий).

Приведем примеры философских оснований науки: «Про­странство и время классической механики субстанциальны», «Числа — сущность вещей», «Числа существуют объективно», «Одно­значные законы детерминистичны», «Вероятностные законы индетерминистичны», «Пространство и время теории относитель­ности атрибутивны и относительны», «Аксиомы евклидовой гео­метрии интуитивно очевидны», «Распространение энергии кван­тами — свидетельство дискретной структуры мира» и т. д. и т. п.

Ясно одно, что без философских оснований науки нарушается целостность знания и целостность культуры, по от­ношению к которым философия и наука выступают лишь част­ными аспектами. И эта целостность постоянно заявляет о себе не только в периоды создания новых научных теорий, но и после этого, в периоды их функционирования и принятия научным сообществом в качестве парадигмальных.

****