3. Производным от имущественной обособленности признаком юридического лица является его самостоятельная имущественная ответственность.

Самостоятельная имущественная ответственность юридического лица по своим обязательствам не означает, что никто больше кроме юридического лица не несет ответственности по его долгам. Этот признак означает, что имущественные претензии предъявляются прежде всего к юридическому лицу, и лишь при недостаточности его имущества могут быть предъявлены к другим лицам, если это предусмотрено законом. Это важное правило сформулировано в п.3 ст.56 ГК РФ следующим образом: «Учредитель (участник) юридического лица или собственник его имущества не отвечают по обязательствам юридического лица, а юридическое лицо не отвечает по обязательствам учредителя (участника) или собственника, за исключением случаев, предусмотренных настоящим Кодексом либо учредительными документами юридического лица». Например, если несостоятельность (банкротство) юридического лица вызвана учредителями (участниками), собственником имущества юридического лица или другими лицами, которые имеют право давать обязательные для этого юридического лица указания либо иным образом имеют возможность определять его действия, на таких лиц в случае недостаточности имущества юридического лица может быть возложена субсидиарная ответственность по его обязательствам (п. 3 ст. 56ГК РФ). Есть и другие случаи субсидиарной ответственности учредителей (участников) по долгам юридического лица⁴.

4. И, наконец, заключительным легальным признаком юридического лица является его выступление в гражданском обороте и юрисдикционных органах от своего имени.

Структурные подразделения юридического лица (его участки, цехи, склады-отделы и т.д.), филиалы и представительства не могут выступать в гражданском обороте от своего имени. Хотя на практике они имеют свои счета в банках, и их долги могут погашаться за счет, прежде всего, закрепленного за ними имущества, но это все же имущество и ответственность юридического лица в целом.

В юридической литературе в свое время между такими столпами отечественной цивилистики как С.Н. Братусь и А.В. Венедиктов по поводу рассматриваемого признака юридического лица развернулась дискуссия. А.В. Венедиктов считал, что признак самостоятельного выступления в гражданском обороте необходим для юридического лица, что имущественная и организационная самостоятельность юридического лица – это всего лишь предпосылки для конечного результата: выступления в гражданском обороте от своего имени. С.Н. Братусь же полагал, что коль скоро юридическое лицо признается по закону субъектом гражданского оборота, то участие в нем будет уже не признаком юридического лица, а первым шагом юридического лица в развитии юридической личности. Определение же юридического лица через понятие самостоятельного участия в гражданском обороте С.Н .Братусь называл определением idem per idem (того же через то же). Думается, что такой подход вполне оправдан.

Для того, чтобы вернее определиться в том, что такое юридическое лицо, следует, хотя бы бегло, рассмотреть те теории юридического лица, которые сложились в мировой цивилистической науке⁵.

Следует согласиться с Е.А. Сухановым в том, что все теории юридического лица можно свести к двум: теории фикции и теории социальной реальности.

Начать следует, очевидно, с теории социальной реальности, т.к. именно ее разновидности получили хождение в нашем государстве в советский период и оказались очень живучи.

Название этой теории говорит само за себя. Смысл ее в том, что юридическим лицом признается реальное общественное образование. Сущность же юридического лица, при этом, сторонники данной теории объясняли по-разному.

Так, немецкие ученые Беселер и Гирке утверждали, что юридическое лицо – индивид, телесно-духовное жизненное единство, которое может хотеть и претворять желаемое в действие. Органы управления юридического лица они отождествляли с головой, работников – с руками и т.д. То есть подход к сущности юридического лица был биологизирован.

Затем такой подход был преодолен, и о социальной реальности стали говорить как об определенном коллективном образовании (французскин исследователи Мишу и Салейль, наш соотечественник Н.С. Суворов).

Направление, по которому развивалась теория социальной реальности в нашей стране в послеоктябрьский период характеризуется как нельзя более точно словами В.П. Грибанова: «…выяснить сущность юридического лица, значит показать, кто стоит за данным юридическим лицом, какие лица, группы лиц, классы определяют волю юридического лица, в чьих интересах осуществляет оно свою деятельность».

Сущность юридического лица стали объяснять тем, кто за ним стоит. При этом можно отметить четыре основных направления.

«Теория коллектива» А.В. Венедиктова. Он считал, что за юридическим лицом стоит определенным образом организованный коллектив людей (работников), возглавляемый директором, и именно этот коллектив определяет волю юридического лица. Эта теория получила наибольшее распространение, объясняемое, по всей вероятности, тем, что, как уже указывалось, подавляющее большинство юридических лиц представляли собой с точки зрения их людского субстрата крупные объединения, где трудовые коллективы наделялись значительным (хотя зачастую и декларативным) перечнем прав. К тому же, «теория коллектива» неплохо укладывалась в рамки марксистской философии, делавшей акцент на значительной роли именно народных масс в жизни общества. Вряд ли сейчас, при возможности существования «компаний одного лица», а также при неограниченной власти учредителей (участников) юридического лица и полном бесправии трудового коллектива в управлении делами юридического лица, эта теория столь же основательна.

«Теория государства» С.И. Аскназия⁶. Во «внедрении» публичных начал в гражданское право он пошел еще дальше А.В. Венедиктова. С.И. Аскназий считал, что коль скоро в государстве нет ничего частного, нет такой области общественной жизни, в которую бы государство не осуществляло вмешательства, то именно государство стоит за юридическим лицом и в конечном итоге определяет его волю. Причем это положение он распространял одинаково как государственные предприятия, учреждения и организации, так и на колхозно-кооперативные и общественные. В условиях тоталитаризма эта теория выглядела весьма злободневно, хотя и не получила столь широкого распространения как «теория коллектива». В нынешних условиях возврата к основному делению права на публичное и частное, возрождения категории частных интересов, и в частности, интереса извлечения прибыли, который испытывают лица, создающие коммерческое юридическое лицо, отстаивание «теории государства» означало бы практически то же самое, что и объяснение сущности юридического лица начиная «от сотворения мира». При этом в стороне бы остались более близкие и реальные интересы отдельных участников гражданских правоотношений.

«Теория директора» Ю.К. Толстого. Ученик А.В. Венедиктова, Ю.К. Толстой творчески развил теорию своего учителя и сместил акценты в ней с коллектива на директора. Он полагает, что за юридическим лицом стоит не столько коллектив, возглавляемый директором (руководителем), сколько директор, возглавляющий коллектив. Свой тезис Ю.К. Толстой аргументировал тем, что именно директор как орган юридического лица принимает властные решения и тем самым формирует и выражает волю юридического лица. Несомненно, в период, когда руководство предприятиями, учреждениями и организациями осуществлялось в основном единоличными руководителями, эта теория имела вес. Сейчас, когда директор (единоличный руководитель) является одним из возможных органов управления юридического лица, причем, органом не высшим, а исполнительным, и зачастую не совпадающим с лицами, создавшими юридическое лицо в своих интересах, «теория директора» даже с позиций заявленного направления исследования сущности юридического лица (показать, кто за ним стоит) вряд ли способна правильно эту сущность объяснить⁷.

«Теория социальной реальности» Д.М. Генкина. Он отошел от традиционного для советской цивилистики подхода в объяснении сущности юридического лица тем, кто за ним стоит, и полагал это неважным. Важно, считал Д.М.Генкин, что юридическое лицо – это носитель воли и выступает как единство. Таким образом, проф. Д.М.Генкин вплотную подошел к объяснению сущности юридического лица с позиций теории фикции.

Теория же фикции восходит к 1245 г. Ее родоначальником считается папа Иннокентий IV, который своей буллой отказал в привлечении к уголовной ответственности организации, назвав ее persona representata (в вольном переводе: несуществующее лицо).

Теория фикции отрицает какую-либо реальность за юридическим лицом. Смысл ее в том, что подлинным субъектом права может быть только физическое лицо. Юридическое лицо – это лишь результат действия права, точка приурочения прав и обязанностей. Теория нашла отголоски как в странах с континентальной правовой системой, так и в странах общего права⁸.

Теория фикции получила свое развитие в 1-й половине XIX века в трудах Р. Иеринга и Ф. Савиньи. Р. Иеринг считал, что множество физических лиц не образует нового качества, но в результате юридической техники появляется новый субъект права – юридическое лицо. В отличие же от Р. Иеринга, Ф. Савиньи полагал, что фиктивное лицо как абстрактное единство поглощает коллектив.

Наиболее интересными разновидностями теории фикции являются:

1. «Теория целевого имущества» А. Бринца. Имущество, считал А. Бринц, может принадлежать не только кому-либо, но и чему-либо, в том числе определенной цели, для которой оно предназначено. Таким и является имущество юридического лица. И лишь в силу стремления людей к персонификации целей и обезличению вещей, используемых для этих целей, говорят, что имущество принадлежит юридическому лицу.

К этой теории, на мой взгляд, близко примыкает «теория коллективного имущества» Планиоля. По его мысли, юридическое лицо – это само коллективное имущество, которым владеют определенные группы людей. «Вместо двух видов личности – говорил Планиоль, - следует признавать два вида имущества».

2. Вторую группу разновидностей теории фикции объединяет то, что в соответствии с ними юридическим лицом может быть кто или что угодно. Это всего лишь точка приурочения прав и обязанностей (Рюмелин, Колер, Еллинек), которые могут быть приурочены по воле законодателя к кому и чему угодно⁹.

Вряд ли это так. Помимо субъективной воли законодателя для признания юридическим лицом необходимы и объективные критерии, например, наличие обособленного имущества.

В русском дореволюционном праве к сторонникам теории фикции принадлежал Г.Ф. Шершеневич.

В определенной мере к сторонникам теории фикции в советском праве следует отнести проф. Б.Б. Черепахина, который полагал неправильной постановку вопроса о том, кто стоит за юридическим лицом. Он считал, что это удваивает количество субъектов права: вместо одного юридического лица получается и юридическое лицо и коллектив. Юридическое лицо – это самостоятельный, отличный от составляющих его индивидов субъект права. Однако его волю формирует весь его коллектив (при неправомерных действиях юридического лица) или его орган (при правомерных действиях). К сторонникам этой теории можно отнести также и Б.И.Пугинского¹⁰.

К сторонникам этой теории принадлежит и автор этих строк¹¹. Представляется, что никакого физического субстрата за юридическим лицом нет, что по сути юридическое лицо может и не представлять собой организацию, что оно – искусственная точка приложения прав и обязанностей. Но в то же время оно немыслимо без определенной степени закрепления имущества.

Учитывая это, предлагается следующее определение юридического лица.

Юридическое лицо – это созданный волей законодателя абстрактный (нематериальный) субъект гражданского права (фикция), имеющий в собственности, хозяйственном ведении или оперативном управлении обособленное имущество, и отвечающий им по своим обязательствам.

Как видно, в этом определении, во-первых, отсутствуют два общепринятых признака юридического: организационное единство и выступление в гражданском обороте и юрисдикционных органах от своего имени, что обусловлено логикой предыдущего изложения; а во-вторых, четко определяется природа юридического лица как допускаемой законодателем фикции (предположения).