Колеров М. - Война- внешняя политика России и политическая борьба 1999-2009 - 2009

Das Futur Zwei: 2008 – 2009

нынешнего Ирака — от 4 до 7 млн человек), станет новым «непотопляемымавианосцем»США.Заграницаминового государства останутся около 30 миллионов курдов — в Турции, Иране, Сирии и Закавказье.

Значит ли это, что экономические последствия вза- имного открытия границ и рынков между Турцией и Арменией просчитаны и признаны бесконфликтными? Что в адрес лоббистов этого открытия в Вашингтоне за- втра можно будет выставить счёт на гарантийное обслу- живание последствий?

Значит ли, что, созданный политической волей США, Курдистан сведёт государственную волю своего народа к обслуживанию их интересов?

Напротив: последствия деблокирования границы в Армении просчитаны плохо, а Курдистан станет само- стоятельным игроком — на Большом Ближнем Востоке

и на Большом Кавказе.

Теперь, когда Россия далеко, а в этой части континента на наших глазах происходит регенерация пространств Османской и Персидской империй, вступающие в межго- сударственный диалог с Турцией Армения и Курдистан — исторически беспрецедентные новости. К таким новостям империи традиционно более готовы, чем национальные государства.

Турция ведёт дело к созданию на территории страны курдской­ автономии, которая будет территориально не- посредственно примыкать к независимому Курдистану­ . ПередСтамбуломстоитпонятнаягеополитическаязадача:

221

ВОЙНА: ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА РОССИИ И ПОЛИТИЧЕСКАЯ БОРЬБА

управлять неизбежным — сдержать будущий ирреден- тизм — соединение курдских этнографических земель вокруг их нового государственного ядра. Несомненно, что в качестве одного из таковых факторов сдерживания Стамбул может рассматривать символическую деловую экспансию Армении на западные (курдские) террито- рии страны, прямо эксплуатируя историческую «враж- ду» между армянами и курдами, ставшими в Западной Армении соучастниками геноцида.

Но в Турции и Курдистане есть гораздо более мас- штабная надежда на то, что разрыва с автономизирую- щимися курдами удастся избежать путём решительной и равноправной интеграции независимого Курдистана

вконфедерацию с Турцией, которая сохранит субъ- ектность курдской автономии, государственность Курдистана — и своё неоспоримое политическое, воен- ное и экономическое лидерство в регионе, «достроенное»

впостимперских пределах.

Очевидно,чтотакаяконфедерациянетолькоувеличит историческую­ изоляцию Армении — даже при откры- тых границах во все стороны света, но и резко нарушит равновесие между Турцией и Ираном. Очевидно также, что главными жертвами того, как Иран будет восста- навливать равновесие с османской конфедерацией, га- рантируя себя от курдской опасности и расширяя себе оперативный простор, станут Армения, Азербайджан и Туркмения. Армения будет обречена превратиться в столь неприятный для её общественного сознания «фор- пост» — теперь уже Ирана. Азербайджану придётся сми- риться с утратой Нагорного Карабаха, входящего в зону иранских интересов. Туркмении суждено будет подчи-

222

Das Futur Zwei: 2008 – 2009

нитьсвою«нейтральнуюмноговекторность»ближайшему Ирану и дальнему Китаю.

В таких условиях открытая граница Армении с Тур­ цией создаст избыточный материал для художественной и политической литературы о противоборстве на её тер- ритории турецкой агентуры с иранской. Тыл Нагорного Карабаха будет обнажён и, страшно сказать, во всё боль- шей степени гарантирован Тегераном.

Исамоеглавное:вдесяткиразпревосходящиеармянс- кие экономику и потребительский рынок — турецкие эко- номика и рынок при открытой границе просто и быстро подавят, монополизируют потребительскую инфраструк- туру Армении, уничтожив местный мелкий и средний бизнес, подчинив или замкнув в административных запо- ведниках бизнес крупный.

Как много раз говорилось, изменения конца ХХ – на- чала XXI века на политической карте региона обнажают старые, имперские конфликты и мозаики, вновь прокла- дывают естественные границы не глобального, а конти- нентального имперского влияния, сложившегося в тече- ние столетий войн, переселений и ассимиляций. Вновь проступают комплексы XIX века: национализм, протек- ционизм, милитаризм. Но одного только признания этой

новой реальности явно недостаточно.

Главное отличие современности от этого нового изда- ния архаики — новые национальные государства, в том числе — на новом Большом Кавказе. И чтобы попросту не исчезнуть из географии, им следует не только идти в фарватере внешних, глобальных «урегулирований»,

223

ВОЙНА: ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА РОССИИ И ПОЛИТИЧЕСКАЯ БОРЬБА

но и строить свою национальную судьбу, исходя из балан- сов и противовесов внутри региона.

Россия, в 2000 е годы боровшаяся против враждеб- ного «санитарного кордона» вокруг её границ, который выстраивали глобальные игроки, нашла выход в пере- мещении «линии фронта» подальше от национальной территории, в фрагментации «кордона», диверсифика- ции региональных систем безопасности, разрушении агрессивных коалиций, пытавшихся действовать не- посредственно у её границ. Интересы континенталь- ной безопасности требуют от России новых эшелонов стабильности: вслед за Белоруссией и Молдавией она теперь должна сфокусироваться на Польше и Румы­ нии, вслед за Абхазией и Южной Осетией — на Турции и Курдистане. Исторические связи России с курдскими национальными элитами — правящей и оппозицион- ной — сейчас гораздо важнее советских мемуаров об осо- бых отношениях Брежнева с арабскими «интернациона- листами». Ложная «геополитическая ответственность» за наследников Саддама Хусейна не должна останавли- вать Россию в осознании справедливости борьбы курдов за своё государство.

Установление особых политических связей с Курди­ станом,готовностькнемедленномупризнаниюегонезави- симости после её провозглашения — обязанность России. Обязанность — и в контексте её отношений с Турцией, Сирией и Ираном: именно для качества этих отношений Москве важно иметь собственный, независимый диалог скурдистанскимивластямииобществом,чтобыпонимать возможности Турции и Ирана.

224

Das Futur Zwei: 2008 – 2009

Независимая государственность курдов, также в своё время переживших от турецких властей акты геноцида (и их подчинённая роль в несомненном преступлении 1915 года), позволяют и Армении отнестись к задаче исто- рического примирения с курдами-мусульманами не толь- ко с общественно-научных позиций, но и с точки зрения государственных интересов.

Новый диалог Армении с Турцией делает армянство непременным­ участником будущих процессов в Турции, включая турецкую «демократическую инициативу» по обеспечению автономных прав курдов. Но сегодня это участие ещё вариативно: оно может либо свестись к малоприятному превращению армян в «фактор сдер- живания» турецких курдов, либо, напротив, придать им дополнительные возможности в случае «исторического

примирения».

Прямой диалог Армении с Курдистаном крайне необ­ ходим ей и для того, чтобы не превратиться в объект реализации Ираном его законных опасений курдского ир- редентизма. Как известно, опасения государств тем силь- нее, чем меньше их элиты имеют подлинной информации о намерениях соседей. Сопоставимый государственный масштаб Армении и будущего независимого Курдистана делает их естественными партнёрами на пространстве (не «шахматной доске»!) Большого Кавказа — и может сде- лать взаимными переводчиками.

Ещё важнее их коренная геоэкономическая близость: они в равной степени лишены свободного выхода к морю и потому обречены строить динамические коалиции, сердцем которых является обеспечение свободы транзита

225

ВОЙНА: ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА РОССИИ И ПОЛИТИЧЕСКАЯ БОРЬБА

и поэтому — особая ценность не только внешнеполити- ческих гарантий, но и внутренних фундаментов военной

безопасности.

Новый, независимый Курдистан слишком близок

к интересам­ и проблемам Большого Кавказа, слишком

неожиданно глубоко затрагивает интересы региональных сверхдержави слишком близко повторяет столь знакомую для региона борьбу за государственное самоопределение (икстати,тожеиспыталэтническиечисткиипринудитель- ную перемену этнодемографического ландшафта), чтобы его судьбу можно было безнаказанно проигнорировать. Тот, кто не хочет стать здесь пассивной фигурой в чужой игре на некогда родной «шахматной доске», будет строить свою стратегию, исходя из перспектив Курдистана.

Сентябрь 2009

Ближнее зарубежье: 1999 – 2008

Тотальное Просвещение для Косово и всех нас

Критичные, моралистичные­ , левые и гуманитарные, европейские интеллектуалы поч- ти едины в поддержке тотальных бомбежек Югославии. ЕвропапочтиединадушойсСША,ичемдальше,темеди- ней и единей. И, похоже, никто не удивлен такой запад- ной соборностью, еще вчера тратившей немыслимые мозговые усилия на обнаружение своих национальных особенностей, не стираемых никаким цельнобетонным

Западом. Единого Запада, германофильско-славяно­

фильской страшилки, никогда не было — но теперь он хочет стать таким. Пока основой западного единства служила абсолютная шкала Просвещения, легко было различать внутри него национальные стадии и нюан- сы. Но теперь, когда идеология «гуманитарной миссии»

в Косово соединила Просвещение и реальность Запада­

как почти идентичность, нюансы и стадии стали несу- щественны. Существенней стал не просто внешнепо- литический, но подчеркнуто ценностный консенсус. Консенсус миротворчества, составленный из десятка консенсусов «борьбы за мир», равен желанию для себя, просвещенного, жизни и справедливости. И почти весь

229

ВОЙНА: ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА РОССИИ И ПОЛИТИЧЕСКАЯ БОРЬБА

мир хочет войны и почти солидарен в ее оправдании, в желании для не-себя, непросвещенных, смерти и не- справедливости.

Консенсус равных прав и суверенитета, личная от­ ветственность­ и личная свобода, на которых выстро-

илось Просвещение, чтобы следом, над ним, строился свободный мир, сливаются в хор, славящий коллективную ответственность и коллективную несвободу от унич- тожения во имя ценностей, прав и суверенитета.

Консенсус свободы от общего мнения, власти и про- паганды преобразился и ставит перед иными, другими, внешними «моралистический» выбор: смерть от тоталь- ныхбомбежекилиполноеподчинениеценностям,препо- данным общим мнением, властью и пропагандой. Однако подчинение ценностям отнюдь не дает подчинившимся свободу, права и суверенитет, а отдает их во власть ок- купантов, во власть их, оккупационных, свобод, прав и доктрины «ограниченного суверенитета».

Тотальная и вполне «гуманитарная», почти вирту- альная, наименее связанная с человеческими жертвами для нападающих война как никогда близка к полной по- беде. И в этом долгожданном для Запада триумфе празд­ нуют абсолютную победу воспитанные Просвещением консенсусы мира, суверенитета и свободы. И из под ра- достно поднимаемого их подола все откровенней и ла- пидарней обнажается подкладка: война, «ограниченный суверенитет» и несвобода.

Утвердив для себя, внутри себя, свои ценности, кон­ сенсуальный Запад сегодня побеждает некорректный, не

230