Фредерик Джексон Тернер - Фронтир в американской истории

132 Фронтир в американской истории

Мичиган — 54,58; Висконсин — 73,65; Миннесота — 75,37 и Северная Дакота — 78,87%.

Но здесь невозможно рассказать о значении всех статистических данных о поселениях в том, что касается жизни пионеров в прериях. Существовал резкий контраст с укладом первых поселенцев на Старом Северо-Западе, ибо вместо тени лесов здесь были безграничные прерии; вместо бревенчатого дома — хижина из дерна; вместо Старой Национальной дороги и канала Эри — трансконтинентальная железная дорога. Передвижения пионеров стали быстрее, они перемещались огромными массами, темп жизни небывало ускорился. Линия горизонта отдалилась. Все делалось сразу и в неимоверных масштабах. Трансконтинентальные железные дороги, процветающее хозяйство, паровой плуг, жатка, молотилка, «борозда длинною в лигу», огромные скотоводческие ранчо — все это говорило о пространственном комбинировании и систематизации промышленности. Этими завоеваниями прерий порождались самые большие надежды. Оккупация западного Канзаса может проиллюстрировать движение, которое происходило также на западе Небраски, в Южной и Северной Дакотах. Фермер пытался освоиться в регионе, опираясь на старые методы организации поселения. Введенные в заблуждение дождливыми сезонами и железнодорожной рекламой, толпы безрассудно оптимистичных пришельцев расселялись в тех районах прерий, где осадков было недостаточно для успешного земледелия без применения ирригации. Засухи доводили этих людей до голода, но повторение дождливых сезонов снова возбуждало решимость захватывать западные равнины. Города, возникшие в результате экономического бума, буйно росли, как сорняки прерий; капитал Востока прилагал все усилия, чтобы иметь долю от этих рисковых прибылей; фермеры Канзаса с горячим желанием закладывали свою собственность для получения денежных средств, которые так легко им предлагали для освоения засушливых земель. К 1887 г. волна пионеров-фермеров разлилась по всем полузасушливым равнинам, дойдя до западной границы штата. Но для сил, захвативших прерии, эта попытка завоевания новой провинции оказалась безнадежной. Волна поселений истощила себя в напрасной борьбе с природными условиями Великих равнин. Американский фермер, родившийся в США, потерпел свое первое поражение; тогда упали цены на его продукцию, и он обратился за помощью к федеральному правительству.

Популистское движение в западной половине Среднего Запада — это слагаемое многих сил. В некоторых аспектах это самое последнее по времени проявление тех же сил, которые ранее породили кризис 1837 г. в более старом регионе, где пионеры истощили землю. Та эпо-

Глава IV. Средний Запад

133

ха чрезмерной уверенности, безрассудного осуществления программ внутренних улучшений и покупки земли на деньги, взятые в долг, вызвала противодействие в момент, когда стало ясно, что будущее совсем не принималось в расчет. Однако в то время еще имелись отдаленные свободные земли, куда разорившийся пионер мог уйти. Каждый шаг продвижения на Запад отмечен потребностью увеличения денежной массы. Движение гринбекеров в Огайо и восточной части Среднего Запада породило предложения популистов всего региона р. Миссисипи об обеспеченных золотом бумажных деньгах, неограниченной чеканке серебряных монет и организации земельного банка. Усилия по обеспечению более дешевых средств передвижения также предпринимаются на каждом этапе продвижения на Запад. Когда пионер покинул реки и ему понадобилось везти свой урожай на рынок в повозке, транспортный фактор определял как прибыли первого поселенца, так и расширение территории заселения. Требования, обращенные к федеральным властям, помочь в строительстве дорог и каналов характерны для поселенцев в первой трети века. Вторая стадия освоения Запада отмечена нападками «грейнджеров» на железнодорожные тарифы и их выступлениями в пользу государственного регулирования. Требования фермерских альянсов и популистов о том, чтобы железные дороги находились в собственности правительства, являются этапом тех же усилий пионера-фермера на его последнем фронтире. Эти предложения получали все более широкую поддержку

вкаждом регионе Наступления на Запад. В целом популизм является проявлением старых идеалов первых поселенцев из числа урожденных американских граждан, дополнением которых стала возраставшая готовность использовать федеральные власти для осуществления своих целей. Не было ничего неестественного в таких настроениях

всекции, где земли были первоначально куплены правительством и им же отданы поселенцам, где железные дороги были построены

восновном на территориях, выделенных федеральными властями, где поселения защищала армия США и где эти власти ими управляли до тех пор, пока территории не нарезались в виде штатов-прямоугольни- ков и они не принимались в состав Союза. Поселенцы этой секции приехали из разных штатов. Многие из этих людей были солдатами

вгоды Гражданской войны, и в новых краях они смешались с иммиг- рантами-иностранцами, привыкшими к жесткому контролю правительств европейских стран.

Однако эти старые идеалы американского пионера, выраженные новым языком власти общенационального государства, не встретили согласия на Востоке. Даже на Среднем Западе в период заселения прерий происходили перемены, имевшие огромнейшее значение.

134Фронтир в американской истории

Кпрериям перешла важнейшая роль в сельском хозяйстве страны, а в районах, некогда занятых фермерами-пионерами, развивалась промышленность. В течение десятилетия перед Гражданской войной Огайо и штаты к востоку от него перестали занимать первое место по производству пшеницы; эта роль перешла к Иллинойсу, Индиане и Висконсину. После 1880 г. центр выращивания пшеницы переместился через р. Миссисипи, а в 1890 г. половину всего урожая этой культуры в Соединенных Штатах производили новые поселения. Такую же миграцию претерпело производство кукурузы. В 1840 г. по-

ловину всего урожая выращивали штаты Юга, а Средний Запад — 1/5 часть; к 1860 г. они поменялись местами, и к 1890 г. почти половина всей кукурузы Союза поступала из-за р. Миссисипи. Таким образом, поселенцы Старого Северо-Запада вместе со своими урожаями перебрались через эту реку, а в регионах, откуда они уехали, появились диверсифицированное сельское хозяйство и промышленность.

По мере того как по всему Среднему Западу шли эти передвижения населения и продукции, интенсивнее становилась экономическая жизнь на его восточной границе; в провинции был создан промышленный организм, обладавший неимоверной мощью, масштабом деятельности и единством. По сути, Средний Запад является сельскохозяйственным регионом, не имеющим себе равных по сочетанию пространства, разнообразия, продуктивности, где отсутствуют препятствия в виде пустынь или гор. Огромная водная система Великих озер стала транспортной магистралью мощной торговли. Канал Су-Сент-Мари, хотя и открыт для судоходства только две трети года, является путем перевозок большего объема грузов по тоннажу, чем Суэцкий канал, и почти все эти грузы перемещаются по всей системе Великих озер. Главными портами являются Дулут, Чикаго, Детройт, Кливленд и Буффало. После 1886 г. транспортная инфраструктура Великих озер подверглась революционной трансформации, чтобы обеспечить потребности торговли Востока и новых развивающихся районов Среднего Запада: удвоился тоннаж; деревянные суда были заменены стальными; парусники уступили место пароходам. Были воздвигнуты огромные доки, подъемные краны и элеваторы — этот триумф инженерного искусства. Компетентный исследователь недавно заявил, что «в мире сегодня, скорее всего, нет такого места в приморской зоне, где можно было бы заложить судно за меньшую цену, чем его можно построить или приобрести в портах Великих озер».

Этот быстрый подъем торгового флота наших внутренних морей вызвал требования строительства глубоководных каналов, которые связали бы их с океанскими путями в Европу. Когда флоты Великих озер будут рассекать волны Атлантического океана, а Дулут и Чикаго

Глава IV. Средний Запад

135

станут морскими портами, тогда транспортная инфраструктура Среднего Запада завершит свою эволюцию. Значение развития железнодорожных систем не уступает великим водным артериям. Чикаго стал величайшим железнодорожным центром мира, и нигде нет другого района похожих размеров, который мог бы сравниться с ним по оснащению его железных дорог. Здесь сходятся все силы нации. Усовершенствованные терминалы, стальные рельсы, улучшенный подвижной состав и консолидация железнодорожных систем — все это сопровождало продвижение вперед населения Среднего Запада.

Эта беспрецедентная эволюция средств сообщения является мерилом важности развития материальных сил провинции. Излишки выращенных здесь пшеницы и кукурузы восполняют их нехватку

востальных регионах Соединенных Штатах, а также в большой части Европы. Таково состояние сельского хозяйства в провинции, о которой Дж. Монро писал в 1786 г. Т. Джефферсону следующее: «Огромная часть территории ужасающе бедна, особенно та, что примыкает к озерам Мичигану и Эри, а та, что лежит по берегам рек Миссисипи и Иллинойс, состоит из обширных равнин, где, как видно, во веки веков не было и никогда впредь не будет ни единого кустика. Поэтому

вокругах, куда эти места входят, никогда не будет достаточного числа жителей, чтобы они получили право на членство в конфедерации».

Миннеаполис и Дулут получают яровую пшеницу из северных прерий и, переработав значительную часть ее в муку, переправляют

вБуффало, города Востока и в Европу. Чикаго все еще остается великим городом «кукурузного пояса», но его мощь как мукомольного и пшеничного центра уходит от него к городам, которые взимают дань с северных прерий. Это регион озимой пшеницы, кукурузы, овса и животноводства. Канзас-Сити, Сент-Луис и Цинциннати являются городами побратимами этой зоны, доходящей до районов пастбищного скотоводства Великих равнин. Близкое соседство кукурузы и крупного рогатого скота способствовало развитию здесь мясоконсервной промышленности — огромных бизнес-систем, отгружающих из этого региона говядину и свинину для снабжения Востока и части Европы. «Система откорма», применяемая в Канзасе, Небраске и Айове, в соответствии с которой скот откармливают имеющимися излишками кукурузы, представляет собой вид многопрофильного сельского хозяйства, которое спасало эти штаты от несчастий, следующих за упадком какой-либо единственной отрасли, и стало одним из решений проблем экономической жизни зоны, расположенной между прериями и Великими равнинами. Осуществляя более диверсифицированное ведение сельского хозяйства, лучше приспособленного к различным частям штата, и применяя более продуктивные сельско-

136 Фронтир в американской истории

хозяйственные культуры, Канзас добился процветания и перестал быть центром политического недовольства.

Одновременно с таким развитием аграрных интересов на Среднем Западе на севере в экономику провинции вносила свой вклад эксплуатация сосновых лесов. Центр этой деятельности переместился из Мичигана в Миннесоту, и бревна являются одним из главных видов грузов судов, плавающих по Великим озерам и доставляющих их на лесопилки по рекам, впадающим в озера. По мере того как белая сосна исчезает в результате организованной эксплуатации, оставшиеся в хвойных лесах деревья пускают на постройку фабрик в городах, раньше живших за счет деревообработки. На более плодородных землях этой зоны, на пустошах теперь селятся люди, которые ведут хозяйство среди пеньков, как когда-то делали первые пионеры.

Но самым поразительным событием в истории промышленности Среднего Запада в последние годы стало начало добычи железорудной руды на озере Верхнем. Уже в 1873 г. ею снабжалась четверть всех американских домн. Открытие рудников на хребте Гогибик в 1884 г.

иразвитие шахт в Вермильоне и Месаби по соседству с озером в начале 1890-х гг. завершили переход добычи железной руды в регион озера Верхнего. В настоящее время производство чугунных чушек в США на 80% обеспечено рудой Мичигана, Миннесоты и Висконсина. Четыре пятых этой важнейшей продукции перевозится в порты на озере Эри, а остальное — на заводы Чикаго и Милуоки. Гигантская сталеплавильная и железолитейная промышленность, центры которой разместились в Питтсбурге и Кливленде, а важные филиалы — в Чикаго

иМилуоки, стала результатом соседства угольных месторождений на восточных и южных границах провинции и в Пенсильвании с железной рудой севера. Несколько капитанов индустрии привели эту промышленность в систему и консолидировали ее. Паровые экскаваторы роют руду на многочисленных рудниках Месаби; опасными дорогами ее доставляют в доки и на суда, и огромные подъемные и транспортирующие устройства, построенные специально для этих целей, разгружают руду для перевозок по железным дорогам и доставки к домнам. Железорудные рудники и угольные шахты, транспортные флоты, железнодорожные системы и чугунолитейные заводы сконцентрированы в руках нескольких корпораций, главным образом «Юнайтед Стейтс стил». Мир не видел подобной консолидации капитала и столь полной систематизации экономических процессов.

Так выглядит экономика Среднего Запада столетие спустя после того, как пионеры фронтира покинули деревню Питтсбург, переплыли р. Огайо и углубились в леса. В 1833 г. А. де Токвиль имел все основания воскликнуть: «В этом постепенном и непрерывном перемещении евро-

Глава IV. Средний Запад

137

пейцев к Скалистым горам, есть что-то от чуда. Количество людей, ежедневно отправляющихся в путь по воле Господа, постоянно растет»*.

Идеалы Среднего Запада зародились в бревенчатых хижинах, поставленных среди лесов сто лет назад. И хотя горизонт первого поселенца ограничивался той просекой, которую успевал прорубить его топор, он мечтал о завоевании континента. Необъятность дикой местности разжигала его воображение. Его мысленный взор проникал далеко за пределы веющего сыростью болота у берегов Великих озер к величественным зданиям и кипящим многолюдьем могущественным городам; вместо покрытых травой прерий он видел поля золотой пшеницы; за тяжелыми буднями жизни в бревенчатом домике или дерновой хижине он мысленно представлял дом своих детей, полный комфорта и духовных ценностей, хотя, может быть, он сам до этого не доживет. Мужчины и женщины, создавшие Средний Запад, были идеалистами, и их сила воли сделала мечты реальностью. Здесь надо упомянуть и характерные черты пионеров — активность личности, изобретательность, готовность к конкурентной борьбе за плоды богатой провинции, которые ждали того, кто начнет пользоваться ими в условиях свободы и равенства возможностей. В этом соревновании первый поселенец почитал более зоркого и сильного; действовал принцип «каждый за себя».

Раннее общество на Среднем Западе не было сложным, высоко дифференцированным и организованным. Почти каждая семья была самодостаточной единицей, и свобода и равноправие процветали

вэпоху фронтира так, как, может быть, никогда в истории. Американская демократия вышла из леса, и судьба привела ее к материальным завоеваниям; но материализм пионера не был скучным удовлетворенным материализмом старого и неизменного общества. И уроженец США, и европейский иммигрант видели в этом свободном и конкурентном движении фронтира шанс разорвать оковы социальных рангов и подняться на более высокий уровень. Первый поселенец был преисполнен страстного желания добиться для себя и своей семьи достойного места на фоне этих больших и доступных, но исчезающих возможностей. Этому обществу понадобилось столетие, чтобы адаптироваться к условиям всей провинции. Мало-помалу природа приспособила к себе пластичный образ жизни пионера. Вчера еще территория первых поселенцев, сегодня Средний Запад является пространством промышленных ресурсов и систематизации столь ги-

* Цит. по: Токвиль А. де. Демократия в Америке / Пер. с фр. М., 2000. С. 275. Впервые книга Токвиля «О демократии в Америке» вышла в свет в 4-х томах в Париже

в1835–1840 гг.

138 Фронтир в американской истории

гантских масштабов, что Европа, встревоженная судьбой своей индустрии в конкурентной борьбе с этой новой мощью, обсуждает меры по созданию среди стран континента протекционистских альянсов.

Вэтот регион текли великие силы современного капитализма. И воистину здесь возникли благоприятные условия для создания этих сил и были подготовлены многие знаменитые лидеры американской промышленности. Прерии, Великие равнины и Великие озера установили новые стандарты, которыми можно оценивать индустрию. Из этого общества, окруженного богатством материальных преимуществ, порождающего индивидуализм, энергичную конкуренцию, изобретательность и масштабность проектов, исходит триумф сильнейших. Капитаны индустрии поднялись и воспользовались дарами природы.

Вборьбе друг с другом, расширяя горизонты своих честолюбивых устремлений вслед за тем, как огромность ресурсов и просторов поля их деятельности становились все более очевидными, они были вынуждены пойти на принятие естественных условий провинции — громадной по размерам, но простой по структуре. Конкуренция переросла в консолидацию. Завершение этого процесса наиболее очевидно наблюдается на питтсбургской границе Среднего Запада.

Впрериях Канзаса возвышается популист, воплощение пионера прежних лет, — пытающийся приспособить нынешние условия к своим старым идеалам.

Идеалы равенства, свободы возможностей и веры в простого человека глубоко укоренились по всему Среднему Западу. Этап фронтира, через который прошли все районы, оставил глубокие следы в старых и новых частях провинции. И влияние этих идеалов не замыкалось на колонистах — уроженцах США. Немцы и скандинавы, которые устремились на Средний Запад, ехали в страну с теми же надеждами и такой же верой. Мы должны помнить об этих фактах при оценке воздействия экономического преобразования провинции на ее демократию. Специфическая демократия фронтира ушла вместе с условиями, которые ее породили; но сохраняются демократические устремления. Их придерживаются со страстной решимостью.

Задачей Среднего Запада является приспособить демократию к огромной экономической организации сегодняшнего дня. Этот регион, которому так часто приходилось напоминать, что величина не означает величие, еще может доказать, что его обучение создало ту силу, которая способна примирить народное управление и культуру с гигантским индустриальным обществом современного мира. Демократии прошлого были небольшими общинами, существовавшими в простых и примитивных экономических условиях. В конечном счете проблема состоит в том, как примирить истинное величие с величиной.

Глава IV. Средний Запад

139

Важно, чтобы этого добился Средний Запад; здесь лежит будущее Республики. Он доминирует в политике; это иллюстрирует тот факт, что 6 из 7 президентов страны, избранных после 1860 г., вышли из этого региона. На Среднем Западе живут 26 млн человек по сравнению

с21 млн в Новой Англии и Срединных штатах, вместе взятых, и Средний Запад располагает неограниченными возможностями роста. Действенность системы образования здесь демократичнее, чем на Востоке; на Среднем Западе вдвое больше учащихся (если мы сложим их число в начальных и средних школах и колледжах), чем в Новой Англии и Срединных штатах, вместе взятых. Эта система в целом также ничем не хуже, чем в штатах Востока. Университеты штатов венчают систему муниципальных школ в каждом штате Среднего Запада, и они равноценны университетам Атлантического побережья. В то же время щедрость частных лиц создала другие учебные заведения в несравнимых ни с чем масштабах. Общественные и частные художественные коллекции Питтсбурга, Чикаго, Сент-Пола и других городов соревнуются на равных с собраниями Атлантического побережья. «Всемирные выставки», оказывающие столь важное общенародное образовательное влияние, проводились в Чикаго, Омахе и Буффало; следующий из этих общенациональных форумов будет организован в Сент-Луисе. Бодрость и умственная активность, бурлящие на всем Среднем Западе среди его простых людей, являются хорошим предзнаменованием для будущего этого региона. Если задачи приспособления провинции Великих озер и Великих равнин к целям цивилизации должны будут на какое-то время возобладать над искусством и литературой, то это не было бы удивительным. Но если идеалы пионеров переживут потоп материального успеха, то мы можем надеяться увидеть на Среднем Западе появление высокоинтеллектуального общества, в котором культура будет жить в согласии с Демократией

сбольшой буквы.

Примечания

1 С благодарностью журналу International Monthly, December, 1901.

2 1901 г.

3 См.: Turner F.J. “Western State-Making in the Revolutionfry Era,” in Am. Historical Review, i, pp. 70 et seq.

Глава V. Место Долины реки Огайо в американской истории1

В своем замечательном эссе профессор Дж. Ройс уделил большое внимание благотворному влиянию высокоорганизованной жизни в провинциях на противодействие определенным отрицательным последствиям чрезвычайно активного развития национализма в наши дни. Он перечисляет эти отрицательные последствия. Во-первых, частые смены места проживания, вследствие чего перед общиной возникает опасность утраты тесно сплоченной организации повседневной жизни. Во-вторых, тенденция к ограничению разнообразия в рамках национальной цивилизации, ассимилирование всех и всего в один общепринятый тип, что препятствует развитию индивидуальности и порождает «безжалостный механизм — огромный, иррациональный». В-третьих, отрицательные последствия, возникающие из того факта, что ныне проявляется тенденция к тому, чтобы волны эмоций и страсти толпы захлестывали всю страну.

В противодействие этим резким выбросам чувств национализма профессор Ройс желал бы выстроить плотины в форме провинциализма, сопротивления отдельных секций, каждая из которых располагает собственными традициями, верованиями и устремлениями. «Наши проявления общенационального единства разрослись до столь огромных размеров, наши силы социальной консолидации стали столь преобладающими, а возникающие в результате проблемы, конфликты, зло до такой степени усилились», — говорил он, что мы должны искать в провинциях новые силы, пользу и красоту американской жизни.

Что бы мы ни могли подумать о призыве этого философа к возрождению секционализма на более высоком уровне с целью остановить тенденции к мертвенному единообразию национальной консолидации (а для меня этот призыв, с теми оговорками, которые он делает,

Глава V. Место Долины реки Огайо в американской истории

141

кажется вполне оправданным в нынешних обстоятельствах), в любом случае совершенно верно то, что в истории Соединенных Штатов секционализм занимает такое место, которое не получило у историков должного признания.

Под секционализмом я не имею в виду борьбу Севера и Юга, кульминацией которой явилась Гражданская война. Такая его крайняя и трагическая форма действительно почти монополизировала внимание историков и, несомненно, стала самым поразительным и болезненным примером этого феномена в нашей истории. Но есть и более старые, и, возможно, в долгосрочном плане выдержавшие испытание временем примеры игры секционных сил, чем борьба из-за рабства (а помимо Севера и Юга существуют и другие секции).

И действительно, Соединенные Штаты по своим размерам и природным ресурсам являются империей, скорее собранием потенциально разных стран, чем единым государством. По площади США сравнимы

сЕвропой. Если калифорнийское побережье поместить у берегов Испании, то город Чарлстон в Южной Каролине оказался бы рядом

сКонстантинополем; северные берега озера Верхнего соприкасались бы с Балтийским морем, а Новый Орлеан находился бы в Южной Италии. В пределах этой огромной империи имеются географические провинции, совершенно отличные друг от друга по физическим условиям, в которые вливались силы американской колонизации, и в каждой из которых возникало общество со своими специфическими особенностями, с собственной экономической, политической и общественной жизнью. В каждой из этих провинций или секций вырастали свои лидеры, которые выражали потребности своей секции на общенациональной арене, соревновались с представителями других секций и договаривались с ними о компромиссах по вопросам федерального законодательства и политики, почти так же, как послы различных стран на общеевропейском конгрессе могли бы заключать договоры.

Между этими секциями возникли торговые отношения. Экономические союзы или борьба могут быть прослежены исследователем, который взглянул бы не на поверхность явлений нашей общенациональной жизни, а на действительно существующие группировки штатов, исходя из голосований в Конгрессе по вопросам тарифов, внутренних улучшений, денег и банков, а также разнообразного законодательства в сфере торговли. Жизнь американской индустрии является результатом союзов и борьбы групп штатов в секциях. Интеллектуальная, духовная жизнь нации есть итог взаимодействия идеалов, фундаментальных исходных положений и эмоций секций.

Короче говоря, истинно федеральный аспект страны, если мы пойдем дальше конституционных норм к более глубинным течениям