Фредерик Джексон Тернер - Фронтир в американской истории

172Фронтир в американской истории

ипотоки колонистов из Новой Англии и штата Нью-Йорк, а также немецких иммигрантов устремились в бассейн Великих озер и в верховья Миссисипи. Складывалась четко выделенная зона, в промышленном и социальном отношениях связанная с Новой Англией. Железная дорога усилила канал Эри и, как выразился Джеймс Де Боу, повернула вспять течение «отца всех вод», чтобы для большей части Долины это течение заканчивалось вместо Нового Орлеана в НьюЙорке. Ниже этой северной зоны находилась пограничная область Нагорного Юга — региона компромисса, включавшая оба берега рек Огайо и Миссури и достигавшая холмов на севере равнин, расположенных около Мексиканского залива. Центр «королевства хлопка», основанного на рабстве, находился на плодородных землях в низовьях р. Миссисипи и в «черной прерии» Джорджии и Алабамы; его заселяли в основном плантаторы из старых хлопковых краев Атлантических штатов. Долина р. Миссисипи возобновила рабство и придала ему агрессивную тональность, характерную для жизни Запада.

Таким образом, Долина оказалась в центре борьбы по вопросу о рабстве как раз в тот момент, когда ее собственное общество утратило однородность. Пусть охарактеризуют ситуацию два лидера: один с Юга, а другой с Севера. И пусть первым возьмет слово южанин. В своей речи 4 марта 1858 г. сенатор от Южной Каролины Дж. Хэммонд сказал следующее9:

Яне считал бы неуместным попытаться свести Север и Юг лицом к лицу и посмотреть, какими ресурсами будет каждый из нас располагать в случае, если мы станем существовать раздельно.

Через сердце нашей страны течет великая Миссисипи, «отец всех вод», в которую несут свои воды реки, ручьи и другие притоки общей длиной в тридцать шесть тысяч миль, а за ними, в нашем тылу, нас защищают пустынные прерии. Неужели вы сможете окружить столь обширную территорию? Вы говорите, что воздвигнете огненную стену вокруг восьмиста пятидесяти тысяч миль территории! Какой абсурд.

Но на этой территории находится великая долина р. Миссисипи, ныне реальная империя мира, которая вскоре будет признана таковой. Власть этой долины будет столь же сильна, как некогда, на заре человечества, была велика власть долины Нила. Мы владеем большей ее частью. Сейчас нам принадлежит самая ценная ее часть; и хотя те, кто поселился вверх по течению от нас, сейчас противостоят нам, следующее поколение будет говорить по-другому. Они — наши согласно всем законам природы: рабский труд распространится на каждый клочок земли в этой великой долине, где его будет выгодно использовать, и некоторые из тех, кто может его не применять, вскоре будут объединены с нами такими связями, которые сделают нас едиными и неразделимыми. Железный

Глава VI. Значение Долины реки Миссисипи в американской истории

173

конь вскоре загремит над солнечными равнинами Юга, доставляя продукцию притоков верховья в наши Атлантические порты, как сейчас это делается на закованном во льды Севере. Это великая Миссисипи, сила союза, который создала сама природа. Она останется ею навечно.

Так же как Прибрежный Юг передал мантию руководства Теннесси, а затем «королевству хлопка» низовьев р. Миссисипи, так и Новая Англия и Нью-Йорк уступили свой контроль северной половине Долины и бассейну Великих озер. Уильям Сьюард, старый лидер вигов Востока, который только что проиграл А. Линкольну при выдвижении кандидатом в президенты от Республиканской партии, может с полным основанием говорить от имени Северо-Востока. Осенью 1860 г., выступая с лекцией в г. Мадисон (Висконсин), он заявил10:

Империя, учрежденная в Вашингтоне, существует менее ста лет. Она была империей тринадцати Атлантических штатов. И все же практически ее миссия выполнена. Эти тринадцать штатов вот-вот лишатся власти и руководства. Хотя ею владеют и действуют согласно той же самой Конституции и общенациональным формам управления, она, тем не менее, находится в процессе перехода от тринадцати штатов, расположенных к востоку от Аллеганских гор и на побережье Атлантического океана, к двадцати штатам, лежащим западнее Аллеган и простирающимся от их подножия до отрогов Скалистых гор на Западе. И это ваше наследие. Когда следующая перепись населения обнаружит вашу мощь, вы окажетесь хозяевами Соединенных Штатов Америки, а через них и господствующей политической силой мира.

Обращаясь к Северо-Западу относительно рабства, У. Сьюард заявил:

Впредь вся ответственность ложится прямо или косвенно на народ Северо-Запада. <...> Не может добродетель состоять в том, что в коммерческих и промышленных общинах имеется демократия, если демократия сама не хочет демократии. Нет добродетели на Пэрл-стрит, Уолл-стрит, Корт-стрит, Честнат-стрит, на любой другой улице больших коммерческих городов, которая смогла бы спасти наше великое демократическое правительство, когда вы перестанете поддерживать его своим продуманным голосованием, своими сильными и мощными руками. Поэтому вы должны вести нас, так как мы прежде уже зарезервировали и подготовили для вас путь. Мы отдаем вам знамя прав человека и свободы человека на нашем континенте, мы просим вас быть твердыми, смелыми и энергичными, и тогда вы можете надеяться, что мы будем в состоянии последовать за вами.

174 Фронтир в американской истории

При рассмотрении хода борьбы по вопросу о рабстве в Соединенных Штатах становится ясно, что форма, которую принял этот вопрос, объясняется влиянием Долины р. Миссисипи. Ордонанс 1787 г., Миссурийский компромисс, вопрос о Техасе, агитация фрисойлеров, Компромисс 1850 г., билль «Канзас — Небраска», решение по делу Дреда Скотта, «истекающий кровью Канзас» — все это ее вопросы, и их простое перечисление делает очевидным, что именно Долина как район экспансии придала проблеме рабства большое значение в американской истории. Если бы не эта область экспансии, данный институт мог бы выполнить ожидания отцов и постепенно отмереть.

Мне нет необходимости говорить о важности Долины р. Миссисипи в годы Гражданской войны. Северу президента дал Иллинойс; Югу президента дал штат Миссисипи. И А. Линкольн, и Дж. Дэвис — оба родились в Кентукки. Генералы Севера У. Грант и У. Шерман — выходцы из Долины, и оба считали, что дело Юга потерпело поражение после падения Виксберга*, и так это и должно было бы произойти, если бы Конфедерация не сумела, одержав несколько побед на Востоке, вернуть себе контроль над «отцом всех вод»; ибо, как сказал генерал Шерман: «Та держава, которая контролирует эту реку, может править этим континентом».

Сокончанием войны политическая власть на многие годы перешла

ксеверной половине Долины р. Миссисипи, на что указывают имена У. Гранта, Р. Хейса, Дж. Гарфилда, Б. Гаррисона и У. Маккинли. Население Долины с 1860 до 1900 г. выросло примерно с 15 до более 40 млн человек, составив свыше половины всей численности населения США. Значение ее промышленного роста вряд ли возможно переоценить или недооценить. На северной границе Долины вблизи от границ Миннесоты ведутся колоссальных объемов перевозки железной руды от шахт к заводам по Великим озерам к Питтсбургу, расположенному на ее восточной окраине. Это производство является основным в жизни Америки, и оно революционизировало индустрию во всем мире. Объем производства чугунных чушек и стали в Соединенных Штатах равен общей мощности двух их крупнейших конкурентов, и железная руда для этого производства поступает в основном из Долины р. Миссисипи. Являясь главным производителем угля, Долина позволяет США почти сравняться по его добыче с Германией и Великобританией, вместе взятым. А в центре Долины находятся огромные нефтяные промыслы Америки. Ее гигантские урожаи пшеницы и кукурузы, а также крупный рогатый скот являются главными ресурсами для Соединенных Штатов и ими же пользуется Европа. Хлопком Долины

* После 66-дневной осады в июле 1863 г. гарнизон г. Виксберга сдался северянам.

Глава VI. Значение Долины реки Миссисипи в американской истории

175

обеспечиваются две трети потребностей фабрик всего мира. Ее железнодорожная система составляет величайшую транспортную систему в мире. И она также стремится к индустриальной консолидации, требуя улучшения своей обширной водной системы как единого целого. Если эта программа, за которую выступает Теодор Рузвельт, в какой-то момент будет выполнена, то бо´льшая часть коммерческих грузов Долины может пойти по старым путям в Новый Орлеан и в Галвестон за счет развития железных дорог в южном направлении после постройки Панамского канала. Капитал Востока консолидировался в крупные корпорации, тресты и объединения для строительства и использования всего названного выше, а также путей сообщения и торговых интересов Среднего Запада. В связи с притоком капиталов, подъемом городов и ростом производства части Долины р. Миссисипи слились с Востоком. С окончанием эры свободных земель основа демократического общества Долины исчезает.

Последней темой, которой я кратко коснусь в ходе своего обсуждения значения Долины в американской истории, является следствие такого положения. Может ли она постоянно вносить вклад в жизнь американского общества или должна быть перестроена по типу, характерному для Востока и Европы? Другими словами, являются ли сами США самобытным вкладом в историю общества? Вот как это можно кратко резюмировать. Важнейшей сущностью Долины р. Миссисипи являются ее идеалы. Здесь получила свое развитие концепция широкой демократии, представленной индивидуумами, включенными в процесс восходящей социальной мобильности, сознающими свою силу и свою ответственность. Это развитие произошло не на основе революционной теории, а вследствие роста возможностей в условиях свободы. Можно ли эти идеалы индивидуализма и демократии примирить с типом цивилизации ХХ в. и применить в условиях этой цивилизации?

Были и другие нации богатыми, процветающими, мощными, любящими искусство и строящими империи. Ни одну другую нацию не контролировала в значительных масштабах в интересах прогресса

исвободы, как экономической, так и политической, обладающая самосознанием и сдерживающая сама себя демократия. Именно здесь, на огромных равнинных пространствах Долины р. Миссисипи, могут быть остановлены силы социальных преобразований и изменения ее демократических идеалов.

Начав с конкурентного индивидуализма и веры в равенство, фермеры Долины постепенно узнали, что неограниченные соперничество

иобъединения означают триумф сильнейших, захват стратегических позиций в жизни нации в интересах господствующего класса. Они узнали, что между идеалом индивидуализма, не сдерживаемого обще-

176 Фронтир в американской истории

ством, и идеалом демократии существует органичный конфликт; что их честолюбие и энергичность сами по себе составляют угрозу их демократии. Значение Долины р. Миссисипи в американской истории заключалось в том, что это был регион восстания. Здесь возникали разнообразные, иногда опрометчивые, движения за улучшение участи простого человека в интересах демократии, участники которых всегда были искренне преданны какой-либо идее. В Долине мощным приливом одна за другой, связанные одна с другой, поднимались волны народных требований законодательных гарантий их прав и социальных идеалов — реальных или воображаемых. Движения грейнджеров, гринбекеров, популистов, демократия Уильяма Брайана, республиканизм Теодора Рузвельта — все они черпали свою наибольшую силу в Долине. Это были ее идеалы в действии. Жители Долины путем проб и своего опыта узнавали, как справиться с фундаментальной проблемой создания справедливого социального порядка, который поддержит свободное, прогрессивное и индивидуальное в условиях реальной демократии. Долина р. Миссисипи вопрошает: «Что за выгода человеку овладеть всем миром и утратить собственную душу?»

Долина создала для Америки новый общественный порядок. Ее университеты учредили новые виды институтов для деятельности на благо общества и для улучшения жизни простых людей. Ее историки должны рассказывать о ее прежних устремлениях и описывать ее идеалы, а также ресурсы, просвещая нынешние поколения для того, чтобы, опираясь на традиции прошлого, мощная Долина смогла стать еще значимее в жизни страны, чем та ее роль, о которой я рассказал.

Примечания

1 Proceedings of the Mississippi Valley Historical Association for 1909–10. Перепечатывается с разрешения Ассоциации.

2 Harper’s Magazine, February, 1900, p. 413.

3 Roosevelt, “The Northwest in the Nation,” in “Рroceedings of the Wisconsin Historical Society,” Fortieth Annual Meeting, p. 92.

4 “Franklin’s Works,” iv, p. 141.

5 [См. статью автора в журнале: American Historical Review, х, p. 245.] 6 Cutler’s “Cutler,” ii, p. 372.

7 “Jefferson’s Works,” iv, p. 431.

8 [О «королевстве хлопка» см.: U.B. Phillips, “History of Slavery;” W.G. Brown, “Lower South;” W.E. Dodd, “Expansion and Conflict;” F.J. Turner, “New West.”]

9 “Congressional Globe,” 35th Congress, First Session, Appendix, p. 70. 10 “Seward’s Works” (Boston, 1884), iv, p. 319.

Глава VII. Проблема Запада1

Проблема Запада — это не что иное, как проблема развития Америки. Взгляд на карту Соединенных Штатов открывает эту истину. Писать о «секционализме Запада», ограниченного на востоке Аллеганами, само по себе означает объявить автора провинциалом. Что такое Запад? Чем он был в американской жизни? Получить ответы на эти вопросы — значит понять наиболее важные черты современных США.

Запад в конечном счете является не регионом, а формой общества. Это термин, используемый в отношении региона, социальные условия которого являются результатом применения более старых институтов и идей к трансформирующимся влияниям свободных земель. Такое применение данного термина внезапно вводит в новую окружающую среду, открывает свободные возможности, разбивает оковы заскорузлых привычек, и в жизнь врываются новые виды деятельности, новые направления развития, новые институты и новые идеалы. Дикие местности исчезают, подлинный «Запад» уходит на новый фронтир, а там, где он был перед этим, возникает новое общество как результат его контактов с глухими внутренними районами. Это общество постепенно утрачивает свое примитивное состояние и ассимилируется к типу более старых социальных условий Востока; но в самом себе оно несет устойчивые отличительные черты, остающиеся от его опыта развития в условиях фронтира. Это возрождение американского общества происходило раз за разом, десятилетие за десятилетием, один район Запада сменял другой, оставляя за собой свой след и взаимодействуя с Востоком. История наших политических институтов, нашей демократии — это не история имитации, простого заимствования; это история эволюции и адаптации институтов в ответ на изменившуюся окружающую среду, история происхождения нового политического вида. По-

178 Фронтир в американской истории

этому в данном смысле Запад был в нашей жизни конструктивной силой высочайшего значения. Вот слова очень проницательного и хорошо осведомленного наблюдателя Дж. Брайса: «Запад — это самая американская часть Америки. <…> То, чем Европа является для Азии, а Америка — для Англии, тем штаты и территории Запада являются для Атлантических штатов».

Запад как фаза социальной организации зародился на Атлантическом побережье и прошел через континент. Но колониальный приморский район поддерживал тесные связи со Старым Светом и вскоре утратил у себя специфику Запада. В середине XVIII в. в районах верховьев рек, впадающих в Атлантический океан, возникли новые социальные условия. Именно здесь Запад приобрел свои особенности и на более позднем этапе передал этому району облик и идеалы фронтира. На побережье проживали рыбаки и мореходы, купцы и плантаторы, чьи взоры были обращены к Европе. А за речными водопадами поселились пионеры-фермеры, большей частью не англичане по происхождению, — шотландцы, приехавшие из Ольстера, и немцы. Они составили четко выраженный отдельный народ, и это можно рассматривать как экспансию социальной и экономической жизни Срединного региона во внутренние районы Юга. Эти жители фронтира стали предками Д. Буна, Э. Джексона, Дж. Кэлхуна, Г. Клея и А. Линкольна. Условия пограничья оказали глубокое воздействие на Дж. Вашингтона

иТ. Джефферсона. Лесные вырубки, расчищенные под жилище и пашню, стали питомниками, где воспитывался американский характер.

Вдни Революции поселенцы преодолели Аллеганы, между ними

ипобережьем образовался барьер. Они стали, говоря их словами, «людьми западных вод», наследниками «мира Запада». В эту эпоху выходцы из внутренних районов, расселившиеся по западным склонам гор, остро ощущая различия между собой и населением побережья, потребовали организации независимых штатов Союза. Их идеалом было самоуправление. В одной из грубых, но энергичных петиций с просьбой о создании штата говорилось: «Некоторые из наших сограждан могут думать, что мы не способны управлять своими делами и заботиться о своих интересах; но если наше общество и грубое, то не нужно большой мудрости, чтобы удовлетворять наши потребности. Дурак может иногда сам одеться лучше, чем мудрый человек сделает это для него». Эта лесная философия является философией американской демократии. Но жители побережья не были готовы к ее последствиям. Они распределили места в законодательных ассамблеях таким образом, что землевладельческое меньшинство районов прибрежной зоны имело перевес голосов над более населенными внутренними округами. На Конституционном конвенте 1787 г. федерали-

Глава VII. Проблема Запада

179

стами была предложена подобная система. Гувернер Моррис, выступавший за то, чтобы представительство основывать и на собственности, и на численности населения, заявил, что «он также ожидает, что на Западе вскоре будет создан ряд новых штатов. Он считает, что правила представительства следует разработать таким образом, чтобы обеспечить Атлантическим штатам превосходство в органах власти страны». «Новые штаты», — сказал Морис, — будут меньше знать об общественных интересах, чем Атлантические штаты; их интересы во многих отношениях будут другими; в особенности они будут проявлять мало стараний к тому, чтобы не вовлекать сообщество в войны, тяжесть и ведение которых выпадут на долю приморских штатов. Поэтому должны быть выработаны правила, которые не допускали бы, чтобы приморские штаты впредь оказались в меньшинстве при голосовании». Он добавил, что районы Запада «не смогут выдвигать столь же просвещенных людей, способных принимать участие в управлении нашими общими интересами. Оживленные собрания людей, занятых делом, а не отдаленная дикая местность — вот настоящая школа политических талантов. Если жители Запада возьмут власть

всвои руки, они погубят интересы Атлантических штатов. Представители от внутренних штатов всегда энергично выступают против самых лучших мероприятий». Дополните эти высказывания страстным протестом Джосайи Куинси, члена Конгресса США от Массачусетса, во время дебатов в палате представителей о принятии в состав Союза Луизианы. Имея в виду обсуждение в ходе Конституционного конвента вопросов рабства и Запада, он заявил: «Предположим, в таком случае, что имелось ясное предвидение того, что в дополнение к действиям этой важности все население мира, находящееся за р. Миссисипи, было бы включено в эту и другую часть законодательной власти, чтобы оно формулировало наши законы, контролировало наши права и принимало решения о нашей судьбе. Сэр, можно ли делать вид, что патриоты тех времен хоть на миг стали бы слушать это?.. Они не получали свои ученые степени в больнице для идиотов. <…> Да ведь, сэр, я слышал уже о шести штатах и некоторые говорят, что не

встоль отдаленном будущем их будет еще несколько. Я также слышал, что устье р. Огайо будет находиться гораздо восточнее центра предполагаемой империи. <…> У вас нет никаких полномочий на то, чтобы бросать права и собственность нашего народа в “сборную солянку”, перемешав нас с дикими людьми с Миссури или со смешанной, хотя и более респектабельной, расой англо-испано-галло- американцев, которые нежатся на песочке в устье р. Миссисипи. <…> Неужели вы полагаете, что народ Северных и Атлантических штатов будет — или должен — терпеливо смотреть на то, как эту и другую

180 Фронтир в американской истории

палату Конгресса заполняют конгрессмены и сенаторы с рек РедРивер и Миссури и станут управлять делами побережья, находящегося, по меньшей мере, за полторы тысячи миль от их домов, и у них будет большинство на тех форумах, на которые, согласно Конституции, их никогда нельзя было бы допускать?»

Эхом страхов, выражавшихся Востоком в конце XVIII в., звучат слова тамошнего выдающегося литератора2, выступившего в конце XIX в. с таким предупреждением в отношении жителей Запада: «Материалистические по своему душевному складу, имея мало облагораживающих идей, мало знающие об уроках истории, находящиеся в безопасности от прямых бедствий и физических ужасов войны, с неразвитым воображением и состраданием, они образуют несчастное и опасное сообщество, вследствие обладания властью, не имея при этом должного ощущения связанной с властью ответственности; сообщество, в котором легко возбудить страсть к войне как воображаемому средству, коим можно наглядно доказать свое величие и удовлетворить свое честолюбие. <…> Какая-нибудь случайная искра может зажечь прерии».

Вот такова проблема Запада, какой она выглядела в глазах властителей дум Новой Англии в начале и в конце этого века. Изначально осознавалось, что вдали от побережья возникает общество нового типа и что придет время, когда судьба страны окажется в руках Запада. Расхождения этих обществ стали ясными в ходе борьбы из-за ратификации федеральной Конституции. Сельскохозяйственные внутренние нагорные районы, общины, имевшие задолженности и желавшие бумажных денег, за некоторыми исключениями на Западе, выступали против этого документа; но территории, где велась активная торговля и имелась крупная земельная собственность, победили.

Поэтому важно понять, каковы были некоторые идеалы этой ранней демократии Запада. Каким образом житель фронтира отличался от поселенца побережья?

Наиболее очевидный факт относительно жителя западных вод заключался в том, что он находился под воздействием влияний, разрушительных для многих завоеваний цивилизации. Оторванный большими расстояниями от возможностей получения систематического образования, сменивший социальные удобства городской жизни на бревенчатую хижину на лесной вырубке, он страдал от невзгод и лишений и вел жизнь, примитивную во многих отношениях. Он тяжело трудился, в одиночку покоряя леса и не имея для этого в достатке ни звонкой монеты, ни капитала. Его интересы совпадали с интересами класса должников. На каждом этапе своего продвижения на Запад поселенец выступал за увеличение денежной массы. Пионер был безгранично уверен в будущем своей общины, и когда наступали перио-

Глава VII. Проблема Запада

181

ды снижения финансовой активности и депрессии, он, полностью доверявший развитию Запада и воевавший с дикарями, чтобы обзавестись домом, был склонен обвинять во всем консервативные секции

иклассы. Для объяснения этого антагонизма требуется больше, чем просто осуждать нечестность, невежество и грубость как фундаментальные черты Запада. Законодательству Соединенных Штатов пришлось иметь дело с социальными условиями двух совершенно различных видов. В некоторых частях страны были собраны крупные богатства, которые существуют и сейчас, и первые роли играют заинтересованные круги крупных собственников; в других местах наблюдается нехватка капиталов, преобладают более примитивные условия, совершенно иные экономические и социальные идеалы, и на первом плане стоит удовлетворенность среднего человека. Было бы трудно продемонстрировать, что правительство всегда вело себя одинаково по отношению к этим двум идеалам.

Разобщение жителя Запада с побережьем и всем, что с ним было связано, сделало его в большей мере независимым от европейских прецедентов и сил. У него были независимые взгляды, он мало считался с лучшим опытом Старого Света и не ценил его. У западного поселенца не было идеала философской, эклектичной нации, которая должна продвигать цивилизацию «путем сношений с иностранцами и знакомства с их точкой зрения и готовности к принятию всего, что есть лучшего и наиболее подходящего в их идеях, манерах

ипривычках». Для него идеал скорее представлял собой сохранение

иразвитие того оригинального и ценного, что было в его новой стране. Вступление старого общества на свободные земли означало для него возможности нового типа демократии и новых популярных идей. Запад не был консервативным: его отличительными составными чертами являлись бьющая через край уверенность в себе и самоутверждение. В своем росте Запад усматривал не меньше, чем новый социальный и государственный порядок. В этой концепции были элементы зла и добра.

Однако фундаментальным фактором для характеристики этого нового общества было его отношение к земле. Профессор Баутми сказал следующее о США: «Их единственной, первоначальной и главенствующей целью является возделать и заселить все эти прерии, леса и обширные пустые земли. Поразительная и характерная черта американского общества заключается в том, что это не столько демократия, сколько огромная коммерческая компания для открытия, возделывания и капитализации своей громадной территории. Соединенные Штаты — это, прежде всего, коммерческое общество и только затем страна». Конечно, здесь допущено серьезное заблуждение. Именно