Глава 7. Изучение права

241

XX съезд КПСС (1956 г.) и критика культа личности ослабили, но не прекратили гнетущее влияние официальной партийно-государ­ственной идеологии на науку. Цензура и партийное руководство наукой и философией сохранялись во всем объеме. Были даже уси­лены установки А. Вышинского на глубокую политизацию право­ведения, на доскональное подчинение марксистско-ленинской иде­ологии не только общей теории права (к чему призывал Вышин­ский), но и всех отраслевых наук: "Все юридические науки без исключения — и общая теория государства и права, и каждая отдельная отраслевая юридическая наука, — писал М. С. Строго-вич, — непосредственно опираются на философию марксизма-ле­нинизма, черпают философские положения и основания непосред­ственно из сокровищницы марксизма-ленинизма... Всегда необхо­димо исследовать политическое содержание закона, его социаль­ное назначение..."¹

Толкуя законы как меру политическую, форму пропаганды, ряд идеологов и теоретиков по-прежнему считал главной задачей об­щей теории права (теории государства и права) разъяснение и тол­кование решений съездов партии и изречений партийных вождей. Марксизм-ленинизм оставался официальной, господствующей иде­ологией, но изучение и использование трудов классиков марксиз­ма-ленинизма в 60—70-е гг. свелось к чтению их нескольких про­изведений и воспроизводству примерно 50—60 цитат, переходящих из одного учебника или научного труда в другой. При этом цензу­ра распространялась и на подбор цитируемых суждений класси­ков. Даже ленинские произведения, опубликованные громадными тиражами, цитировать следовало с оглядкой на партийные уста­новки и цензуру, не пропускавшую рассуждений об "отмирающем государстве", "социалистическом полугосударстве", об опасности бю­рократизма и о борьбе с ним, в изобилии содержавшихся в со­чинениях В. И. Ленина. Развитие марксизма состояло порой в изоб­ретении, официальном провозглашении и пропаганде явно антимар­ксистских идей — такова, в частности, идея "общенародного госу­дарства", утвержденная XXII съездом КПСС. В научной и учеб­ной литературе насаждались алогичные, мистические понятия: "демократический централизм", "новая социальная общность — советский народ". Долгие годы отечественная общая теория права изучала не столько действующее право и логику юридических поня­тий, сколько пропагандистские лозунги, доклады и речи партий­ных вождей и комментаторов этих речей и докладов. Для общей характеристики данного периода очень подходит цитируемое в

современной философской литературе суждение Кондорсэ, что в Средневековье "речь шла не об исследовании сущности какого-либо принципа, но о толковании, обсуждении, отрицании или.подтвер­ждении другими текстами тех, на которые он опирался. Положе­ние принималось не потому, что оно было истинным, но потому, что оно было написано в такой-то книге и было принято в такой-то стра­не и с такого-то века. Таким образом, авторитет людей заменял всю­ду авторитет разума. Книги изучались гораздо более природы и воззрения древних лучше, чем явления Вселенной"¹.

Механическое соединение философских (идеологических) и теоретических (научных) проблем породило пустопорожние рассуж­дения о воплощении в правоотношении диалектического закона единства и борьбы противоположностей, а также многолетние бес­плодные поиски особенностей "социалистических правоотношений", отличающих их от буржуазных правоотношений. Соединение юри­дических фактов в юридический состав, необходимый для возник­новения, изменения, прекращения правоотношений, считалось до­казательством диалектического закона превращения количества в качество, а диалектика формы и содержания усматривалась в бур­жуазной республике (форма), представляющей собой диктатуру буржуазии (содержание). "Клянясь в верности бессмертному уче­нию Маркса — Ленина и великому вождю Сталину, их творческо­му диалектико-материалистическому методу, — пишет В. М. Сы­рых, — советские ученые тех лет были по преимуществу догмати­ками, начетчиками и позитивистами, т. е. адептами тех буржуаз­ных теорий, которые они так неистово разоблачали и к которым высказывали самое негативное отношение"².

Как отмечено, отраслевые юридические науки (кроме госу­дарственного права) испытывали меньшее идеологическое давле­ние политического руководства и изучали реально действующее право.

Для специалиста по теории государства и права знание дей­ствующего права не было обязательным. Главным была пропаган­да марксистско-ленинской идеологии и политики коммунистичес­кой партии. Этим порождена идея, что наука о праве изучает не само право, а закономерности развития государства и права. К та­ким закономерностям были отнесены определяющая роль базиса по отношению к надстройке, влияние экономики на политику и пра­во (и наоборот), а также "перерастание государства диктатуры про­летариата в общенародное государство" (идея, призванная заме-

¹ Строгович М. С. Философия и правоведение (некоторые методоло­гические вопросы юридической науки) // Сов. государство и право. 1965. № 12. С. 76—77, 79.

¹ Кондорсэ М. Эскиз исторической картины прогресса человеческого разума. СПб., 1909 (цит. по: Ильин В. В. Философия. М., 1999. С. 413).

² Сырых В. М. Логические основания общей теории права. Том 1. М., 2000. С. 254—255.

242

Сущность права. Проблемы теории и философии права