Глава IV. Драматургия анкеты

Несколько слов об отношении к анкете

Анонимность анкеты. Как-то в одном исследовании

респондент категорически отказывался заполнять анкету только

потому, что на анкете был проставлен номер анкетера: "Вы

всегда по этому номеру можете найти мою анкету и проверить

мои ответы", - говорил он. Сколько мы ни убеждали его,

сколько ни доказывали, что на интересуют ответы респондентов

только в совокупности, а никак не в отдельности, что все они

будут обрабатываться на ЭВМ, мы не смогли убедить его в принципе

анонимности анкеты.

Данные

личностного характера, сведения о человеке, исходя из самых

благих пожеланий, научных задач и целей мы можем получить

только с разрешения опрашиваемых. И, как правило, они не возражают.

Не так много у человека тайн и не так много мы задаем вопросов

интимного плана, чтобы респонденты не могли ответить на них

искренне. Нередко люди охотно идут на всякие опросы, особенно

психологического плана. У большинства опрашиваемых тестирование

вызывает оживление и любопытство: "А какой я, какие у

меня психологические характеристики?" И все-таки элемент

настороженности вдруг встречается, особенно в социологических

исследованиях, когда мы уже снимаем социальную, социально-политическую

информацию об установках, имеющую и общественную оценку.

Отказ

от заполнения анкеты нередко вызывается тем, что появляется

опасение, что ответы респондента выйдут за пределы научного

пользования. К сожалению, такие факты иногда встречаются.

Так, в одной школе учителями проводилось анкетирование учащихся.

На следующий день после опроса учительница, видимо, не вытерпела

и высказалась: "Что же ты Иванов, в анкете пишешь одно,

а делаешь совсем другое. Обманываешь учителей". Конечно,

после такого случая не только у Иванова доверие к социологическим

исследованиям и любым другим опросам будет трудно восстановить.

Приходится

сталкиваться иногда с фактами, когда некоторые руководители

проявляли особый интерес к ответам тех или иных респондентов.

Проводя однажды исследование в подмосковном совхозе, я принимал

заполненные анкеты в специально отведенной для этого комнате

и аккуратно складывал в стопочку на столе. Мне пришлось отлучиться

на несколько минут. Возвратившись, я застал такую картину:

мой помощник, выделенный администрацией совхоза и работавший

в аппарате управления, лихорадочно листал анкеты, выискивая

ответы отдельных респондентов. Делалось это на глазах анкетеров,

после того, как я убеждал их в анонимности опроса и использовании

его только в научных целях. Мне пришлось отказаться от услуг

этого помощника, но слух о том, что анкеты просматриваются

администрацией, уже потек по предприятию, и было стыдно и

неловко перед рабочими. Этот урок запомнился мне навсегда.

Нельзя

не согласиться с мнением Цонева и Венедиктова, которые писали:

"Основа любой тенденциозности кроется в осознанном или

неосознанном предположении анкетируемых, что их ответы могут

использоваться как их персональные характеристики. Вот почему

к анкетным исследованиям предъявляется категоричное требование,

чтобы полученные индивидуальные сведения использовались только

для статистических целей, ни в коем случае и ни при каких

обстоятельствах они не могут служить в качестве индивидуальной

информации об анкетированном лице".

Нельзя не поддержать совершенно категорическое требование

С. Михайлова: "...Абсолютно недопустимо делать служебные,

организационные и политические выводы обследуемого лица на

основании сведений, собранных при эмпирическом социологическом

исследовании".

Анкетные

данные нельзя использовать для выводов личного порядка не

только по причинам этического характера. Этого нельзя делать

и потому, что методика анкетного опроса построена таким образом,

что исследует только некоторые закономерности общего характера

по его частотному проявлению и частному выражению. И если

мы можем сказать нечто о совокупности людей, нарисовать их

обобщенный портрет, то это не значит, что мы можем нарисовать

портрет и дать характеристику конкретного человека по его

ответам на вопросы анкеты. Для этого требуются специальные

методики типа психологических тестов. Между этими методиками

имеется принципиальная разница. Выводы о человеке по его ответам

на анкетные вопросы могут быть совершенно неверными.

Проблема

анонимности занимает не последнее место в драматургии анкеты.

Правильно построенное и проведенное исследование предполагает

как одно из первейших и важнейших условий сохранение полной

анонимности или в крайнем случае обеспечение тайны ответов

респондентов. Респонденты должны быть в этом полностью уверены.

Только при соблюдении этого условия можно надеяться на получение

искренних ответов и достоверных результатов. Поэтому социологи

делают все возможное, чтобы и по форме, и по существу сохранить

принцип анонимности. В инструкции к анкете обязательно подчеркивается

факт анонимности анкеты. При инструктаже анкетеров социолог

обязательно заостряет на этом внимание и просит донести эту

информацию до респондентов. Для сохранения анонимности используются

различные технические приемы и процедуры проведения опроса.

Например, анкеты респонденты сдают не анкетерам, проводившим

опрос, а опускают в специально подготовленный ящик. В качестве

анкетеров никогда не следует использовать руководителей предприятия,

где проводится исследование. Для этой цели желательно привлекать

посторонних лиц. Конечно, все это создает дополнительные трудности

в проведении исследования, но на это приходится идти для соблюдения

чистоты исследования, от которого, в конечном счете, зависят

достоверные и надежные результаты исследования.

Искусство задавать вопросы и получать ответы.