- •Isbn 5-222-02621-3
- •Электронное оглавление
- •Глава 1. Культура, цивилизация, история 9
- •Глава 2. Первобытные корни мировых цивилизаций 21
- •Глава 3. Цивилизационные миры традиционных обществ востока 40
- •Глава 4. Арабо-исламский мир 74
- •Глава 9. Судьбы культуры и цивилизации в XX веке XX век в зеркале культурологической мысли 203
- •Глава 10. Современные лики культуры 217
- •Глава 11. Культура и цивилизационные процессы в россии 239
- •Предисловие
- •Культура и цивилизация
- •Восточная и западная цивилизации
- •Цивилизаций
- •Культуры верхнего палеолита
- •I. Перигорд (35—20 тыс. Лет).
- •II. Ориньяк (30—19 тыс. Лет).
- •III. Солютре (18—15 тыс. Лет).
- •IV. Мадлен (15—10 тыс. Лет).
- •Тип цивилизации и первоэлементы культуры
- •Мезолит
- •Охотники и рыболовы неолита
- •Земледельцы неолита
- •64 Магия и мифология неолитических земледельцев
- •Обществ востока
- •89 Индия
- •Техника запоминания больших текстов
- •В эпоху Гуптов
- •110 Китай
- •Эпоха Чжоу (около XI—III вв. До н. Э.),
- •Главной агрокультурой в Китае всегда был рис.
- •Даосизм и чань-буддизм
- •Синтоизм
- •Мир повседневности
- •Гл а в а 4. Арабо-исламский мир
- •Сура 45
- •Сура 99. Землетрясения
- •Античный мир
- •Гомеровской эпохи (XI—IX вв. До н. Э.)
- •Эпоха классики (V в. До н. Э.)
- •Античная культура
- •Созерцательность
- •Реформации
- •Итальянское Возрождение
- •Культура XVII века
- •Культура XVIII века
- •Просвещение и просветители. Энциклопедисты.
- •Борьба просветителей с религией и церковью.
- •Европейская культура XIX века
- •Кризис культуры «общества быстрых перемен»
- •Арабский Восток
- •Латинская Америка
- •В россии
- •Культура языческой и Киевской Руси
- •Русская культура периода золотоордынского ига
- •Культура Московского государства
- •Культура Петербургской империи
- •Культура советского и постсоветского периода
- •Глава 1. Культура, цивилизация, история 8
Античная культура
Античная культура — это культура обозримого предела, в котором множественность отдельных тел требует подобного же мира богов, т. е. множественности их телесности. Ведь Зевс — это человек, более того, тело. Только античная пластика, и здесь Шпенглер абсолютно прав, окончательно сформировала образы Афины и Аполлона. Не случайно Шпенглер замечает, что эллинский храм и задуман и исполнен, как массивное тело, поэтому он вообще говорит о единственном идеале античного изобразительного искусства (а соответственно, и всей культуры), которым выступает покорение «свободностоящего человеческого тела как сущности чистой вещественной наличности» (с. 307). Единственная цель — это «чисто вещественное» и даже, как через запятую пишет Шпенглер, «бездушное тело», «сома» (с. 308). Но человек смотрит и на свою душу как на некое сложившееся в прекрасное целое группу частей, космос. Здесь Шпенглер ссылается на известный образ души, содержащийся в диалоге Платона «Федр», где душа уподобляется колеснице, в упряжке которой находятся два коня (один — добрый, другой — злой), управляемые возницей
185
(разумом). В этом случае в противоположность фаустовскому «душевному пространству» (западноевропейская психология) Шпенглер пишет о «душевном теле». Эти суждения связаны с тем, что античный человек не имеет никакой памяти, никакой истории, он живет только настоящим, ведь в античном миросознании все прошлое тотчас же впитывается настоящим. Соответственно, можно ли говорить в этом случае об эллинском человеке как о личности? Шпенглер говорит о чувственно-настоящей личности. Более того, он говорит об эмпирическом «Я», отождествляемым с сомой. Драма Эдипа — это драма космического положения, о котором господствует судьба, судьба мучает и терзает чувственно настоящее тело. Здесь нет внутренней драмы, в которой можно говорить в случае с сумасшедшим королем Лиром. Здесь нет речи и о душевных муках, здесь созерцается человеческая и одновременно космическая драма. Если типично западная драма может быть названа драмой характеров, то греческая драма — драмой положений. Грек чувствует нелогичность, случайность момента, поскольку в мире присутствуют слепой произвол судьбы и зависть богов. Положение же человека в этом мире изображается стереотипными масками, которые указывают на телесные (соматические) ситуации. «Физиологически они немы, телесно они неизбежно обнажены» (с. 198). Античный человек чувствует себя не субъектом, а объектом, он может занимать определенное место в жизни, роль, символизируемую определенной маской. Речь идет о душевной статике, по отношению к которой слово «личность» весьма условно, а просопон, персона, означает «роль», «маска». Данное словоупотребление «обозначает общественное проявление, отмечая, таким образом, самую сущность бытия античного человека» (с. 411).
Человек может занимать определенное место в жизни, играть определенную роль, всегда имеется в виду группа чувственно-осязаемых, исключительно публично проявляющихся ситуаций, предназначенных для других, а не собственному «Я». Положение Аристотеля о том, что че-
186
ловек есть зоон политикон, существо общественное, Шпенглер понимает так, что античный человек всегда играет «на публику», действуя на агоре или на форуме, где каждый отражается в другом, благодаря чему и приобретает подлинно реальное существование. Весьма важно за-Учебное пособие=ИСТОРИЯ МИРОВОЙ культуры-(мировых цивилизаций)=Ответственный редактор И. Жиляков
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || slavaaa@yandex.ru || http://yanko.lib.ru
ключение, которое делает в этом контексте Шпенглер, отождествляя человека с телом, сомой, и в этом качестве называя его гражданином города (с. 412).
Полис
Полис для Шпенглера — это прежде всего обозримый предел, непосредственная наличность. Родина для эллина — это то, что он может обозреть с высоты акрополя своего родного города (с. 145). В этом обозримом пространстве и протекает античное существование, где полис есть также наиболее маленькое из всех мыслимых государственных форм, а его политика — политика близких окрестностей. В этой картине мира не остается места разуму, античной, а стало быть, и общеевропейской рациональности, жаркой политической борьбе в греческих полисах, агонистике — состязательности, неуемному стремлению к победе, к спору, преодолению всего наличного, застывшего, косного, честолюбивому стремлению к авторству, победе и славе. А именно эти черты современный исследователь Ф. К. Кессиди относит к национальному типу характера античного грека.
Да и картина античной культуры будет существенно иной, если мы обратимся к работам маститых исследователей-эллинистов Я. Буркхардта, Ф. Корнфорда, В. Нестле, М. Поленца, В. Йегера, Г. Властоса, В. Эренберга, М. Хайдиса, Ж.-П. Вернана и др. Они по-разному оценивают образ и смысл античного человека, соотношение мифа и логоса, рационального и иррационального у греков, но никогда не рассматривают античность как навсегда застывшую и неизменную форму, предопределенную в своем прасимволе. Другое дело, что для античности особой символической нагрузкой и ее конститутивным основанием выступает отношение человека к природе, где природа является безличным абсолютом (в этой связи замечания Шпенглера о телесности и космологизме античной культуры весьма удачны и вполне уместны).
187
Природа служит основанием в мировой модели греков, она не сотворена богами, боги — сами часть природы и олицетворяют ее основные стихии. Человек же не теряет своей изначальной связи с природой, но живет не только «по природе», но и «по установлению» (на основе разумного обоснования). Человеческий разум у греков освободился от власти богов, грек их уважает и не будет оскорблять, но в своей повседневной жизни он опирается на доводы разума, полагаясь на самого себя и зная, что не потому человек счастлив, что любим богами, а потому его любят боги, что он счастлив. Важнейшим открытием человеческого разума для греков выступает закон nomos. Номос — это разумные установления, принятые всеми жителями города, его гражданами, и равнообязательные для всех. Поэтому такой город есть также государство (город-государство), полис. В полисе закон (nomos) приобретает характер рациональной правовой идеи, подлежащей обсуждению (Р. Хирцель). Полисный характер греческой жизни, место, которое в ней занимали народное собрание, публичные ораторские состязания и т. д., объясняют доверие греков к разуму, теории, а поклонение безличному абсолюту (природе) — постоянную близость и даже неразделимость физики (учения о природе) и метафизики (учения о первоосновах бытия). Гражданский характер общественной жизни, роль личностного начала нашли свое обоснование в этике (уже практической науке, ориентирующей человека на определенный тип поведения), обосновывающей человеческие добродетели, должную меру в человеческой жизни.