книги / Русская правда. Происхождение, источники, ее значение

Ярослава встретить претендента на новгородский пре­ стол).

Но и это мнение не может быть нами принято. Дело в том, что никаких прямых известий о даровании Ярославом Новгороду особой Правды, особого юри­ дического сборника новгородские летописи не имеют. Речь может итти о рассказе Софийской 1 летописи под 1035 г. «Великий князь Ярослав иде в Новьгород и посади сына своего Володимера в Новегороде, а епис-

купа постави Жиряту;	и людей написа грамоту, рек:
«по с е й г р а м о т е	д а д и т е дан ь » . Следова­

тельно, если и считать достоверным рассказ Софийс­ кой летописи о даровании В. Новгороду Ярославом особой грамоты в 1035 г., то эта грамота могла иметь только финансовый характер.

М. Н. Тихомиров приводит ряд новых выводов в пользу признания новгородского происхождения Древ­ нейшей Правды. М. Н. Тихомиров утверждает, что слова

Древней Правды:	в и д о к ,	в значении свидетель,
поручитель, извод,	м ьзда,	с к о т в значении деньги,

м ир — якобы новгородского происхождения или очень типичны для Новгорода. Но ведь Древнейшая Правда, по мнению М. Н. Тихомирова, составлена в 1036 г., т. е. в первой половине XI в. Для того чтобы настаивать на новгородском происхождении или о преимуществен­ ном бытовании этих слов, надо очень хорошо знать язык отдельных частей Киевского государства первой поло­ вины XI в. Для этого надо вообще иметь обильный сло­ варный материал. А между тем не нужно быть филоло­ гом, чтобы знать, что этотматериал ограничен. Во всяком случае, судить на основании этого материала о месте возникновения того или иного слова буквально нет данных.

Для того чтобы так решительно говорить, как это делает М. Н. Тихомиров, о Древнейшей Правде как сборнике новгородского права, относящегося к первой половине XI в., надо иметь представление о киевском, черниговском, смоленском и прочем обычном праве или вообще знать различия между обычным правом этих основных частей Киевского государства. Всем известно, насколько малочисленны источники сведений о право­

вом быте Киевской Руси, — уяснить различия в обыч­ ном праве отдельных ее частей никому, и в том числе М. Н. Тихомирову, невозможно.

Наконец, М. Н. Тихомирову, равно как и другим исследователям, настаивающим на новгородском про­ исхождении Древнейшей Правды и вообще Краткой Правды, надо разъяснить, каково же было состояние права в основном центре Руси того времени — в Киеве. Существовали ли там аналогичные нормы права или то, что даровалось В. Новгороду, было новостью в правовом развитии Русского государства? Если и в Киевской земле существовала аналогичная правовая система, то почему только в Новгороде могли возни­ кнуть юридические памятники такого типа, как Древ­ нейшая Правда? Если же в Киеве аналогичной системы права не было, то чем это можно объяснить?

Не может быть принят и взгляд Н. А. Максимейко о происхождении Древнейшей Правды. Как ука­ зано, Н. А. Максимейко считает, что Краткая Правда составлена во второй половине XI в. в Новгороде одним лицом и что она состоит из двух частей: из части, воз­ никшей в Новгороде, и из части, возникшей в Киеве. По Н. А. Максимейко, Новгородская Правда положе­ на в основу сборника и стоит на первом месте, тогда как Киевская Правда следует за нею в качестве до­ полнительной части. Н. А. Максимейко писал, что 1-я Правда — не самобытный кодекс, а лишь начальная и вступительная глава произведения, задуманного в бо­ лее широком масштабе *. Но достаточно элементарного анализа, чтобы понять глубокую разницу между Древ­ нейшей Правдой и остальными частями Краткой Прав­ ды в характере норм уголовного права и в денежном счете. Далее, мысль Максимейко о том, что обе Правды (Новгородская и Киевская) могли одновременно быть написаны одним и тем же лицом, требует тщательной и подробной аргументации, что им не было сделано. Естественно, что взгляды Н. А. Максимейко о про­ исхождении Древнейшей Правды не нашли никакой поддержки среди исследователей.1

1 Н. Л, М а к с и м е й к о, Опыт критического исследова­ ния Русской Правды, стр. 102—113.

H. А. Максимейко, понимая, что простая ссылка на известие летописи о даровании Устава и Грамоты Ярос­ лавом недостаточна, чтобы признать новгородское про­ исхождение Древнейшей Правды, решил привести но­ вые доводы. Но, рассмотрев эти дополнительные доводы,

придется	признать их неудовлетворительными.
I. Н.	А. Максимейко считает таким доводом упо­

минание вДревнейшей Правде варягов и колбягов, кото­ рые были в Новгороде незаурядным явлением, и, следо­ вательно, с ними приходилось считаться при определе­ нии юридических отношений. Но ведь и Киев был одним из крупнейших центров «великого пути из варяг в греки», — варяги и колбяги и в Киеве были также не­ заурядным явлением. Несомненно, с особенностью пра­ вового быта варягов приходилась считаться и в Киеве.

2. Н. А. Максимейко считает, что идея равноправия граждан, которая в особенности проявлялась в устано­ влении одинакового вознаграждения за убийство, увечье, раны и удары разных категорий, составляла особен­ ность Новгорода. Чтобы усилить свою аргументацию, он ссылается на договор с немцами 1195 г., где этот прин­ цип якобы в особенности проявлялся. Но одинаковое вознаграждение за убийство и другие преступления про­ тив личности в н а ч а л е было не только в Новгороде, но и повсюду. Оно впервые было изменено при Ярославичах, которые стали энергично проводить принципы феодального права-привилегии и устанавливать раз­ ное наказание за преступления, в зависимости от поло­ жения пострадавшего.

Следовательно, до съезда Ярославичей и в Киеве, и в Новгороде, и в Смоленске, и во всех частях Киевской Руси существовало е д и н о е н а к а з а н и е за убийство и за всякие преступления против личности и имущества.

Нетрудно понять, что довод Максимейко тесно свя­ зан с представлением о Новгороде, как «народоправ­ стве».

3. Древнейшая Правда не упоминает о князе как о судье, что соответствует новгородской практике, где князь не только не был единственным судьей,но даже и не играл в нем преобладающей и первенствующей ро­

ли. Но когда новгородский князь не играл особой роли в суде? Это было после превращения Новгорода в рес­ публику. До этого все новгородские князья играли та­ кую же роль в суде, как и в других городах Киевской Руси. Развитие особенностей в политическом и судебном аппарате В. Новгорода наблюдалось позднее.

С другой стороны, неупоминание о князе как о судье находит себе объяснение и в том, что Древней­ шая Правда вообще не говорит о судебной организации. Она содержит нормы, относящиеся к уголовному праву

и	процессу. Естественно, что Древнейшая Правда и
не	могла говорить о князе как о землевладельце, что
также отмечает Н. А. Максимейко.
	4. Если княжеская власть в Древнейшей	Правде
находится в тени, а частное лицо, наоборот,		стоит на

первом плане и проявляет свою индивидуальность весьма ярко, то это — согласно с новгородской историей, которая характеризуется слабостью государственной власти и соответствующим развитием личного начала. Н.А. Максимейко далее развивает свою мысль и считает, что в Древнейшей Правде, в противоположность Правде Ярославичей, денежные взыскания шли пострадавшим. Но для того, чтобы сравнивать характерные черты пра­ вового быта Киева и Новгорода, надо знать их и при­ том знать на основании каких-то других источников. Этих источников у нас нет. Данная черта — руководя­ щая роль и самодеятельность частного лица в процессе— может быть легко объяснена не наличием каких-то особенностей новгородского правового быта, а определенным уровнем общественно-экономического,

политического	и правового	развития	Киевской
Руси.
5. Н. А. Максимейко считает, что «12 человек» ст. 15
Древнейшей	Правды — это не	судьи, а	свидетели.

А о таких 12 свидетелях говорит и договор новгородцев с немцами конца XII в.

Чтобы этот факт имел какое-нибудь доказательствен­ ное значение, необходимо привести данные о том, что в Киеве в первой половине XI в. эти 12 человек не были свидетелями по делам о неуплате долга. Но ведь этих данных ни у Н. А. Максимейко, да и у всех исследова­

телей, которые держатся его взгляда, нет. Естественно, что взгляд Н. А. Максимейко на происхождение Рус­ ской Правды не нашел никаких сторонников.

3. Состав, источники, место и время происхождения Древнейшей Правды

Критический обзор наиболее известных взглядов на происхождение Древнейшей Правды дает нам воз­ можность более глубоко обосновать решение вопроса о составе, источниках, месте и времени происхождения Древнейшей Правды.

Как мы уже ранее говорили, Древнейшая Правда состоит из восемнадцати статей. Из этих статей четыре относятся в основном к нормам процессуального права (ст. ст. 2, 14, 15, 16), а остальные — к уголовному праву, хотя в некоторых статьях имеются фрагменты, касаю­ щиеся и процесса (ст. ст. 6 и 10).

В Древнейшей Правде вводится сорокагривенная вира за убийство, причем эта вира взыскивалась за убийство лиц, принадлежащих к разным категориям (русина, гридина, купчины, ябетника, мечника, из­ гоя, славянина). Очевидно, что ранее виры за убийство этих категорий взыскивались в другом каком-то раз­ мере. Можно, например, полагать, что в уменьшенном размере защищалась жизнь гридина и мечника, которые, вероятно, набирались иногда из княжеских холопов, и в особенности жизнь изгоя. В целом ряде статей пред­ усматривались преступления против телесной неприкос­ новенности— побои,увечья, поранения и прочие, причем взималось вознаграждение или в размере 12 гривен или в размере 3 гривен. Далее идут статьи об иму­ щественных преступлениях, причем и за эти виды пре­ ступлений также взыскивалось или 12 или 3 гривны (укрывательство бежавшего челядина, езда на чужом коне без разрешения хозяина, кража). После этого шли три статьи, ограничивавшие самоуправство и указы­ вавшие на необходимость для пострадавшего обрати­ ться к своду. Древнейшая Правда заканчивается двумя статьями: о нанесении холопом удара свободному мужу и о последствиях повреждения копья, щита или одежды.

В литературе шел упорный спор, куда шло возна­ граждение в размере 12 и 3 гривен: является ли это воз­ награждение позднейшей продажей, т. е. штрафом, шедшим князю, или уроком, шедшим пострадавшему? Многие исследователи обращали внимание на слова: «за обиду» и считали, что это взыскание шло пострадав­ шему, которому была нанесена о б и д а. Но смысл этих двух слов «за обиду» иной. Дело в том, что в эпоху Русской Правды преступление (этого слова в то время вообще не существовало) носило наименование обиды, причем под обидой понималось причинение кому-либо материального, физического или морального вреда.

Поэтому выражение «за обиду» было если не тож­ дественно, то весьма близко по своему значению вы­ ражению «за это преступление». Вводя в текст статьи выражение «за обиду», составители хотели подчеркнуть, что предусматриваемое деяние является преступным и отныне будет подлежать наказанию.

Если бы при установлении взыскания в размере 12 и 3 гривен дело шло о возмещении ущерба пострадав­ шему, то этот ущерб не мог бы вообще укладываться в две цифры. Он мог быть больше или меньше указан­ ных сумм. Например, похищенное чужое имущество— конь, оружие или одежда (ст. 13) могло оцениваться го­ раздо выше, нежели 3 гривны, а тем не менее эта сумма была указана в Древнейшей Правде. Следовательно, при установлении взысканий за те или иные преступле­ ния в Древнейшей Правде предусматривался не лич­ ный ущерб пострадавшего, а уже «уголовный» интерес феодального государства. Поэтому естественно вклю­ чение в состав Древнейшей Правды ряда статей, за­ прещающих самоуправство.

Наконец, в пользу мысли о том, что 12 и 3 гривны являются штрафом, идущим князю, а не вознагражде­ нием пострадавшему, говорит и то, что в протографе II—V редакций (в так называемой Пространной Прав­ де) 12 и 3 гривны за те же преступления называются продажей (см. ст. ст. 4 и 17 (23), 7 и 21 (28) и пр.).

Итак, в Древнейшей Правде устанавливается еди­ ная система наказаний, которая должна применяться

по всему пространству Киевской Руси. По ст. 1 Древ­ нейшей Правды жизнь тех элементов княжеского «об­ щества», которые смыкались с холопами — гридей и мечников, а также изгоев, которые превращались в рабочую силу княжеских сел (см. грамоту Ростислава Смоленского)1 была защищена одинаковым образом со свободными людьми. Были впервые введены штрафы в пользу князя, наряду с вознаграждением потерпев­ шим, которое было установлено на основании норм обыч­ ного права. Установлен ряд новых составов преступле­ ний, ранее неизвестных в Киевской Руси.

Следовательно, в Древнейшей Правде мы наблю­ даем установление таких новых правовых принципов, которые ранее не были известны в Киевской Руси. Они могли быть установлены только после перестройки по­ литического и судебного аппарата, и это свидетельствует о переходе к феодальному государству. Однако взгляд на законодательство, как источникДревнейшей Правды, который впервые был высказан Татищевым и под­ держан Карамзиным, Эверсом, Тобиным, Ланге, Стра­ тоновым, вызвал возражения со стороны Сергеевича, Гетца, Максимейко и ряда других исследователей. Они считали Русскую Правду вообще частным сборником права и, следовательно, источником Древнейшей Прав­ ды, по их мнению, могло явиться (Сергеевич, Гетц, Тихомиров) или обычное право руссов, или иноземное право — скандинавское (Карамзин, Погодин и Карский), или чисто римское («свободное от тех примесей и сокра­ щений, которые были внесены в него Византийской официальной кодификацией»2).

Коснемся тех взглядов, которые считают основным источником Древнейшей Правды обычное право. Как мы знаем, в Древнейшей Правде имеется всего 18 ста­ тей (разбивка ее на статьи была произведена поздней­ шими исследователями). Без разбивки на статьи ее можно напечатать на одной странице книги. Древней­ шая Правда касается наиболее частых в быту преступле-*

1 М. Ф. В л а д и м и р с к и й - Б у д а н о в , Хрестоматия по истории русского права, вып. I, изд. 4, стр. 241.

* Н. А. М а к с и м е й к о , Опыт критического исследова­ ния Русской Правды, стр. 114.

ний: убийства, побоев, увечий, ударов мечом,краж, истребления чужого имущества, самовольного (без разрешения собственника) пользования чужим иму­ ществом. Упоминает она и о некоторых процессуаль­ ных правилах при обвинениях в похищении вещей. Мы не ошибемся, если скажем, что размер наказаний за эти наиболее часто встречающиеся виды преступлений и указанные процессуальные правила, если бы они ре­ гулировались действительно обычным правом, были бы буквально всем известны. Кому было нужно, чтобы эти совершенно элементарные нормы обычного права были бы записаны и составили бы частный сборник права?

Нужны ли	они	были	какому-либо администра­
тору, который	в	XI—XII	вв. выполнял судебные

функции? Нам думается, что нет, поскольку он эти эле­ ментарные нормы прекрасно бы знал и даже знал бы решения отдельных весьма сложных казусов, если бы эти нормы были нормами действительно обычного права. Нужно ли было ознакомление с этими нормами обыч­ ного права широким массам населения? И здесь, несом­ ненно, широкие массы должны бы знать, что убий­ ство вообще наказуемо; наказуемы и побои, равно и кражи. Система наказаний была весьма простой: или 12 гривен и 3 гривны. Более серьезные наказывались двенадцатью гривнами, а менее серьезные тремя. Сле­ довательно, нетрудно было бы запомнить наказания, устанавливаемые за отдельные виды преступлений.

Можно было бы еще понять смысл составления част­ ного сборника русского права, если бы он знакомил судебных работников с судебной практикой великих князей или бы он касался весьма сложных, запутанных

вопросов	права.	составления
Словом,	нельзя понять цель и смысл
сборника, в котором бы пересказывалось		с о д е р ж а -

н и е н е с к о л ь к и х н о р м о б ы ч н о г о п р а -

в а,	известных	буквально всем.
Т о л ь к о в п р е д п о л о ж е н и и , ч т о н о р ­
мы,	к о т о р ы е	и з л а г а л и с ь в Д р е в н е й ­

ш е й П р а в д е , я в л я ю т с я н о в ы м и , д о с и х п о р ш и р о к о й м а с с е н а с е л е н и я и с у д е б н о - а д м и н и с т р а т и в н о м у а п-

п а р а т у н е и з в е с т н ы м и , м о ж н о п о н я т ь с м ы с л и з д а н и я о с о б о г о У с т а в а и е г о о б н а р о д о в а н и я .

Считая, что основным источником Древнейшей Прав­ ды является не обычное право, а законодательство,'мы отнюдь не отрицаем, что многие нормы ее сложились задолго до законодательной регламентации, так назывваемый Закон русский. Ярославу, несомненно, при­ ходилось делать отбор этих норм и закреплять одну из них в соответствии с интересами класса феодалов.

Возникает вопрос, только ли восемнадцать (по Ака­ демическому изданию) первых статей Краткой Правды составляли Правду Ярослава.

Поскольку Краткая Правда вовсе не является ме­ ханическим объединением Правды Ярослава и Правды Ярославичей, то есть все данные утверждать, что при составлении Краткой Правды могли быть использованы ряд и других статей Правды Ярослава, кроме первых восемнадцати.

Так, в Краткой Правде после так называемой Прав­ ды Ярославичей имеется статья 28(29), являющаяся сокращением статьи 2-й Правды Ярослава. Можно по­ лагать, что ст. ст. 40, 41 и 42 (т. е. те статьи, которые связаны с так называемым Поконом вирным и Уроком мостником) также принадлежали к Правде Ярослава. Характерно, что после статьи 41 (42) Акад. сказано: «То ти Урок Ярославль». Если бы Правда Ярослава, а она является, несомненно, сборником его законов, только состояла бы из 17—20 статей, то едва ли в одной из статей Пространной Правды было бы сказано: «а ино все, яко же Ярослав судил, такоже и сынове его уставиша» (ст. 2 Тр).

Вполне возможно, что некоторые статьи, помещен­ ные в Краткой Правде после Правды Ярославичей, принадлежали Ярославу или же были даны уже в пере­ работанном виде. Вполне возможно, что ряд статей Правды Ярослава при составлении Краткой Правды был опущен, поскольку они противоречили законода­ тельству Ярославичей.

Итак, мы считаем, что возникновение Древнейшей Правды является одним из серьезных моментов в право­

вом развитии Киевского государства. Исходя из этого положения, мы и должны решить вопрос о месте и вре­ мени ее происхождения.

Как мы знаем,		взгляд	о	новгородском	происхож­
дении,	который с	такой	настойчивостью		защищался
целым	рядом исследователей,			начиная от	В. Н. Тати­

щева и кончая М. Н. Тихомировым и Л. В. Череп­ ниным, не подтверждается убедительными аргумен­ тами.

Нельзя принять ни взгляд о том, что Правда Ярослава дана в награду новгородцам за их помощь в борьбе со Святославом, ни взгляд о том, что Правда Ярослава дана новгородцам в целях защиты выделив­ шегося из княжеского двора новгородского общества, ни взгляд о том, что Правда Ярослава дана в целях защиты новгородцев от притеснения пришлой варяжской военной дружины. Правда Ярослава является дальней­ шим развитием права русского государства. Ее появление не может связываться со взаимоотношениями Ярослава с Новгородом. Правда Ярослава— это этап в истории права всего Киевского государства, обусловленный всем ходом общественно-экономического и политиче­ ского развития. Естественно, этот серьезный момент в развитии русского права скорее всего мог получить

свое	выражение не в		Новгороде,	который не. играл
в начале XI		в. какой-нибудь крупной			политической
роли	и был	только	плацдармом	для	выхода кня­

зей на большую политическую арену, а в столице Ки­ евского государства — Киеве. Можно бы принять нов­ городское происхождение Правды Ярослава, если бы летопись говорила только о присылке ее Ярославом из Киева. Но летопись об этом не говорит, а данные позд­ них списков Новгородской I летописи о происхождении Правды не выдерживают серьезной критики. Решение вопроса о Киеве, как месте возникновения Правды Ярослава, дают нам возможность установить и время ее происхождения.

Не принимая подробностей происхождения Древ­ нейшей Правды, на которых настаивает М. Н. Тихоми­ ров (поездка Ярослава в Новгород в 1036 г., связь с заточением Судислава и пр.), мы также считаем, что