!Учебный год 2024 / Sbornik

Актуальные проблемы международного частного права

иностранных судов и, особенно с решениями международных коммерческих арбитражей, трактуют публичный порядок как «наиболее основные принципы морали

исправедливости», в то же время избирая более строгий подход по отношению к решениям внутренних третейских судов. Из этого Автором делается вывод о том, что именно «международный» публичный порядок является «сердцевиной» национального публичного порядка1.

Не менее важен и еще один принцип толкования, который можно проиллюстрировать делом Parsons & Whittemore Overseas Co. v. Generale de l’Industrie du Papier, в котором суд аргументирует отказ от применения оговорки о публичном порядке при нарушении решением «фундаментальных принципов права» тем, что Конвенция, в отличие от своей «предшественницы» — Женевской конвенции 1927 г., намеренно умалчивает о них, что согласуется с ее целью — уменьшение поводов для отказа в признании решений иностранных арбитражей (Pro-enforcement purposes)2. Такой подход подтверждается и замыслом создателей Конвенции. Так, рабочая группа отмечает, что отказу в приведении в исполнение решений на основании публичного порядка нельзя давать широкий охват, поэтому в тексте Конвенции следует избавиться от упоминаний «фундаментальных принципов права»3.

Южная Корея. Сходного толкования придерживается и Верховный суд Южной Кореи, видящий основной принцип подпункта «b» пункта 2 статьи V Конвенции в «защите фундаментальных моральных убеждений и социального порядка страны, в которой производится исполнение решения». Противоречие решения законам Кореи необязательно должно влечь за собой отказ в его признании»4. К тому же, Высокий суд Сеула, исходя из тезиса о том, что произвольная отмена решений иностранных арбитражей дестабилизирует торговлю, и, исходя из общей направленности Конвенции, вывел, что под публичным порядком следует понимать именно международный публичный порядок5.

Китай. Также показательным является пример Китая. Несмотря на сложность

идлительность реализации принятой там «системы отчетности»6, в результате которой суды не могут отказать в признании иностранных арбитражных решений

1Карабельников Б. Р. Международный коммерческий арбитраж. М., 2012. С. 355.

2Parsons & Whittemore Overseas Co. v. Generale de l’Industrie du Papier, 508 F.2d 969, 973 (2d Cir. 1974) ; Margaret L. Moses, The Principles and Practice of International CommercialArbitration. Chapter 10: Enforcement of the Award. P. 218.

3U. N. Economic and Social Council, Summary Record of the Seventeenth Meeting of the United Nations Conference on International Commercial Arbitration, U. N. Doc.E/CONF.26/SR.17, 3 (1958).

4Adviso N. V. v. Korea Overseas Constr. Corp., Supreme Court of Korea, February 14, 1995. Цит. по: Gary B. Born. Op. cit. Chapter 26. P. 3797.

5Решение Высокого суда Сеула № 10878 от 20.08.2019.

6См.: Качулис А. А. Оговорка о публичном порядке в законодательстве и судебной практике Китайской Народной Республики // Правоведение. 2021. Т. 65, № 4. С. 445–461. URL: https://doi.org/10.21638/ spbu25.2021.405.

350

Секция 8. Разрешение трансграничных споров

без позволения Верховного Народного Суда КНР, такой подход значительно снижает количество необоснованных отказов. Так, в деле GRD Minproc v. Shanghai Flyingwheel ВНС КНР не нашел основания для отмены вследствие нарушения публичного порядка, несмотря на «несправедливость» решения арбитража. Согласно аргументации судов 1 и 2 инстанций, исполнение решения арбитража привело бы к возможному вреду здоровья рабочих, которым пришлось бы пользоваться некачественным оборудованием. Этот аргумент был отвергнут на основании того, что оборудование было не единственным фактором, способным причинить вред. К тому же, по арбитражному соглашению арбитры были уполномочены разрешать споры, которые касаются только качества товара, поэтому они не могли бы учесть возможный вред без превышения полномочий1. Еще интересным представляется дело Shin-Etsu Chemical Co. Ltd v. Jiangsu Zhongtian Technology Co., в котором ВНС КНР отверг аргументы нижестоящих судов о противоречии исполнения публичному порядка из-за того, что признание решения приведет к большим потерям для Zhongtian Company, что, в свою очередь, отразится на оптоволоконном рынке Китая2.

Россия. Отношение российских судов к оговорке о публичном порядке значительно отличается от вышеуказанных. Во-первых, публичный порядок, вопреки сложившемуся в международном праве подходу, рассматривается арбитражными судами РФ именно как национальный публичный порядок, что приводит к таким отрицательным последствиям, как отказ в признании иностранных арбитражных решений, если они вредят благосостоянию государственных предприятий. В силу конституционных поправок 2020 г., предусматривающих приоритет норм Российского права над нормами международного права, такой подход будет только развиваться. Это подтверждается периодическим обращением судов к аргументам о суверенитете РФ и приоритете национального права при отказе в признании иностранных решений3.

Заключение. Создатели Конвенции намеренно избежали исчерпывающего описания всех возможных ситуаций, в которых могла бы быть применима оговорка о публичном порядке именно для того, чтобы международная судебная практика могла выработать оптимальные подходы к ее применению самостоятельно. Поэтому, следование российскими судами общепринятым и разработанным международным шаблонам в области признания и приведения в исполнение иностранных арбитражных решений должно привести к более продуктивному разрешению трансграничных споров с участием российских компаний.

1Mo Zhang, Enforceability: Foreign Arbitral Awards in Chinese Courts. San Diego INT’L L.J., [Vol. 20: 1, 2018].

2Yang F. (2016). Foreign-Related Arbitration in China: Commentary and Cases. Cambridge : Cambridge University Press. P. 318.

3См.: определение АС г. Москвы от 21.01.2022 по делу № А40-156965/21-143-1081; определение АС

г.Москвы от 26.08.2021 по делу № А40-55426/21-107-358.

351

Актуальные проблемы международного частного права

Булатов П. Ю.

Аспирант Московский финансово-промышленный университет «Синергия»

НЕЗАКОННЫЕ ФИНАНСОВЫЕ ОПЕРАЦИИ В МЕЖДУНАРОДНОМ АРБИТРАЖЕ: СТАНДАРТЫ И БРЕМЯ ДОКАЗЫВАНИЯ

В настоящей статье исследуется вопрос о том, каким образом в международном коммерческом и инвестиционном арбитраже оцениваются доказательства осуществления стороной арбитража незаконных финансовых операций. Такие доказательства могут приводить, например, государства и государственные компании, возражая против требований частного инвестора на том основании, что при осуществлении инвестиций последний участвовал в коррупционных схемах и отмывании денежных средств.

Стандарт доказывания незаконных финансовых операций

При оценке доказательств перед арбитрами встает фундаментальный вопрос определения применимого стандарта доказывания. Арбитры должны установить, должна ли сторона, заявляющая об участии оппонента в коррупции и отмывании денежных средств, доказать это по уголовно-процессуальному стандарту «вне всяких разумных сомнений» или по стандартам гражданского процесса.

Анализ практики показывает, что арбитры склоняются к использованию стандартов гражданского процесса. Причем в большинстве дел арбитры применяли, с учетом серьезности заявлений о преступлении, «высокий доказательственный порог»1 и требовали представления «ясных и убедительных доказательств»2. В некоторых делах они применяли пониженный стандарт доказывания, то есть так называемый «баланс вероятностей», при котором достаточно установить, что признаки преступления более вероятно имели место, чем нет3.

1Например, решение ICSID No. ARB/09/15 от 06.05.2014 (H&H Enterprises Investments, Inc. v. Arab Republic of Egypt). URL: icsidfiles.worldbank.org/icsid/ICSIDBLOBS/OnlineAwards/C720/DC9652_En.pdf (дата обращения: 06.04.2023).

2Например, решение ICSID No. ARB/05/13 от 08.10.2009 (EDF (Services) Limited v. Romania), URL: icsidfiles. worldbank.org/icsid/ICSIDBLOBS/OnlineAwards/C57/DC1216_En.pdf (дата обращения: 06.04.2023) ; решение ICSID No. ARB/13/1 от 22.08.2017 (Karkey Karadeniz Elektrik Uretim A. S. v. Islamic Republic of Pakistan). URL: https://icsid.worldbank.org/sites/default/files/parties_publications/C6106/2020.01.20%20Claimants_%20Rejoinder/ Legal%20Authorities/CL-0259.pdf (дата обращения: 06.04.2023).

3Например, решение ICSID No. ARB/14/4 от 31.08.2018 (Union Fenosa Gas S. A. v. Arab Republic of Egypt), URL: https://www.italaw.com/sites/default/files/case-documents/italaw10061.pdf (дата обращения: 06.04.203); решение ICSID No. ARB/12/14 и 12/40 от 06.12.2016 (Churchill Mining Plc and Planet Mining Pty Ltd v. Republic of Indonesia), URL: icsidfiles.worldbank.org/icsid/ICSIDBLOBS/OnlineAwards/C2723/DC9573_En.pdf (дата обращения: 06.04.2023).

352

Секция 8. Разрешение трансграничных споров

Необходимо отметить, что не всегда просто определить право, применимое к стандарту доказывания. В зависимости от применимых коллизионных норм стандарт доказывания может рассматриваться как вопрос, относящийся либо к процессуальному, либо к материальному праву.

Методология доказывания незаконных финансовых операций

На практике встречается крайне мало дел, в которых представлены неоспоримые доказательства незаконных финансовых операций. Чаще всего стороны используют косвенные доказательства. При этом и у арбитров нет ожидания увидеть прямые доказательства. Они понимают, что преступники предпринимают все усилия по сокрытию информации о сделках и запутывают следы с использованием офшорных структур. В такой ситуации арбитры используют для определения доказанности события преступления так называемые индикаторы преступной деятельности или красные флажки.

Первоначально перечни таких красных флажков были разработаны для установления коррупционных преступлений с участием фирм-посредников. Эти перечни арбитры взяли на вооружение около 20 лет назад и активно используют их в своей практике1. В отношении отмывания денежных средств, ФАТФ и другие экспертные организации занимаются разработкой аналогичных перечней и обобщают их применение2.

1 Примеры методических документов для установления коррупции: Criminal Division of the U. S. Department of Justice and the Enforcement Division of the U. S. Securities and Exchange Commission, A Resource Guide to the U. S. Foreign Corrupt Practices Act, 2nd ed., 2020. URL: https://www.justice.gov/ criminal-fraud/file/1292051/download (дата обращения: 06.04.2023) ; OECD Preventing Corruption in Public Procurement, 2016. URL: https://www.oecd.org/gov/ethics/Corruption-Public-Procurement-Brochure.pdf?_ga=2. 148954494.911631317.1680525904-1970913021.1680525904 (дата обращения: 06.04.2023) ; The World Bank Group, Fraud and Corruption Awareness Handbook, 2013. URL: https://documents1.worldbank.org/curated/ en/100851468321288111/pdf/575040WP0Box351Corruption1Awareness.pdf (дата обращения: 06.04.2023) ; ICC Guidelines on Agents, Intermediaries and Other Third Parties, 2010; Business ethics, global companies and the defence industry. Ethical business conduct in BAE Systems plc — the way forward, 2008. URL: https://www.icaew. com/-/media/corporate/files/technical/ethics/woolf-report-2008.ashx (дата обращения: 06.04.2023).

2 В частности, Базельский институт управления разработал «Инструментарий для арбитров. Коррупция и отмывание денежных средств в международном арбитраже», 2019. URL: https://baselgovernance. org/sites/default/files/2020-01/A%20Toolkit%20for%20Arbitrators%20-%20Russian%20version.pdf (дата обращения: 06.04.2023). Другими примерами методических документов для установления отмывания денежных средств являются Отчет ФАТФ и группы «Эгмонт» «Сокрытие бенефициарной собственности», 2018. URL: https://eurasiangroup.org/files/uploads/files/sokrytie-beneficiarnoj-sobstvennosti-iul-2018%20(1).pdf (дата обращения: 06.04.2023) ; Отчет ФАТФ «Уязвимость специалистов по правовым вопросам в сфере отмывания денег и финансирования терроризма», 2013. URL: https://eurasiangroup.org/files/FATF_docs/ ML_FT_legal_professionals.pdf (дата обращения: 06.04.2023) ; Egmont Group Bulletin On Professional Money Laundering Networks, 2019. URL: https://egmontgroup.org/wp-content/uploads/2021/09/2019_Egmont_Group_ Bulletin_Professional_Money_Laundering_Facilitators.pdf (дата обращения: 06.04.2023).

353

Актуальные проблемы международного частного права

Практика применения «красных флажков» в арбитраже

Анализ арбитражных решений, касающихся коррупции1, показывает, что арбитры учитывают, в частности, следующие индикаторы коррупции: отсутствие доказательств оказания услуг; предоставленные услуги не конкретизированы; посредник не имеет необходимой профессиональной квалификации; посредник не имеет прозрачной структуры; вознаграждение посредника является необоснованным или не пропорциональным выполненной работе; оплата услуг была произведена на офшорные счета и через третьих лиц; не предоставлены выписки с банковского счета; договор с посредником действовал короткий срок.

Немногочисленные арбитражные решения, касающиеся отмывания денежных средств2, содержат следующие примеры индикаторов, на которые опирались арбитры, делая вывод о том, что отмывание имело место: регистрация компании по адресу массовой регистрации; подозрительный корпоративный веб-сайт и низкая поддержка профиля компании в Интернете; использование адреса электронной почты с общедоступным, а не корпоративным доменом; корпоративное управление через лица или фонды, происходящие из стран с широко известным риском преступности и коррупции, открытие банковских счетов в таких странах; предоставление неточных или неполных финансовых отчетов; необычные транзакции, неизвестное происхождение денежных средств, без представления убедительных объяснений законности их происхождения.

На практике при доказывании незаконных финансовых операций сторона может продемонстрировать, что такие операции, например, проходили через цепочку офшорных компаний, зарегистрированных по адресам массовой регистрации. Эти компании имели номинальный уставный капитал и у них отсутствовали сведения о производственной деятельности. Их существующая финансовая отчетность противоречила условиям имеющихся в материалах дел контрактов.

Перераспределение бремени доказывания и право не свидетельствовать против себя

Если стороне удалось доказать наличие индикаторов незаконных финансовых операций, то арбитры обычно предлагают другой стороне представить свои пояснения и доказательства в опровержение этого обстоятельства. Если оппонент не пред-

1Например, решение ICSID No. ARB/10/3 от 04.10.2013 (Metal-Tech Ltd v. Republic of Uzbekistan), URL: https://www.italaw.com/sites/default/files/case-documents/italaw3012.pdf (дата обращения: 06.04.2023) ; решение ICSID No. ARB/13/26 от 27.12.2016 (Spentex Netherlands, B.V. v. Republic of Uzbekistan); решения ICC No. 6497 (1994), № 8891 (1998), № 13515 (2006), № 13914 (2008),

№12990 (2005).

2Например, решение PCA No. 2018-18 от 29.04.2021 (Fynerdale Holdings BV v. Czech Republic), URL: https://www.italaw.com/sites/default/files/case-documents/italaw170021.pdf (дата обращения: 06.04.2023) ; окончательное решение PCA No. 2017-31 от 08.10.2021 (Penwell Business Limited (by MegaCom) v. Kyrgyz Republic).

354

Секция 8. Разрешение трансграничных споров

ставляет их, то арбитры могут сделать вывод о доказанности незаконности финансовых операций1.

Например, при оценке соучастия банка в незаконных финансовых операциях, арбитры могут предложить банку раскрыть материалы клиентского досье и досье по проверке своих контрагентов — офшорных компаний. Выборочное и неполное раскрытие этих материалов, а также отказ банка дать дополнительные пояснения могут дать основания арбитрам признать банк соучастником незаконных финансовых операций2.

Арбитры обычно не перераспределяют бремя доказывания в ситуации, когда свидетели отказываются дать показания, ссылаясь на право не свидетельствовать против себя. Арбитры исходят из того, что это фундаментальное право и его использование не должно иметь негативные последствия, в первую очередь уголов- но-правовые3.

Параллельные процессы: значение производства по уголовному делу для арбитражного разбирательства

При оценке законности финансовых операций арбитры обращают пристальное внимание на приговоры судов и материалы, собранные следственными органами. При этом они не имеют преюдициального значения для арбитров4. Арбитры понимают, что уголовное преследование может использоваться сторонами арбитража

сцелью оказать давление или опорочить другую сторону, особенно в делах с уча-

1Данный подход соответствует статье 9(7) Правил международной ассоциации юристов (IBA) по получению доказательств в международном арбитраже, 2020. URL: https://www.ibanet.org/document?id=Rules- on-the-Taking-of-Evidence-in-International-Arbitration-2020-Russian (дата обращения: 06.04.2023): «Если без приемлемых объяснений Сторона не представляет какое-либо иное запрашиваемое другой Стороной доказательство …, либо не представляет доказательство …, которое необходимо представить по распоряжению Состава арбитража, Состав арбитража вправе сделать вывод о том, что такое доказательство было бы неблагоприятно для интересов этой Стороны». Вместе с тем арбитры применяют данное правило с осторожностью. Например, согласно решению ICC № 6497 (1994), «… перераспределение бремени доказывания должно быть сделано только при особых обстоятельствах и по достаточно обоснованным причинам».

2Соответствующий подход в практике российских судов использовался в решении Арбитражного суда города Москвы № А40-8421/20 от 21.12.2020 («дело Динозавр Мерчент Банка»). Автор представлял истца в данном деле. URL: https://kad.arbitr.ru/Card/48aa4b47-dc14-40f8-8146-3df6ed355dc1 (дата обращения: 06.04.2023).

3Например, во втором частичном решении по делу IPOC International Growth Fund Ltd v. OAO «CTMobile» [2007] Bda LR 43 (дело Мегафона) от 16.05.2006 арбитры учитывали «… универсальное понятие о том, что свидетели, в отношении которых ведется расследование, имеют право не свидетельствовать против себя при даче показаний в гражданском процессе …».

4Например, приказ ICSID No. ARB/10/11 от 23.03.2017 (Niko Resources (Bangladesh) v. Bangladesh Petroleum). URL: https://www.italaw.com/sites/default/files/case-documents/italaw8736.pdf (дата обращения: 06.04.2023) ; решение PSA No. 2014-15 от 23.12.2016 (Republic of Croatia v. MOL Hungarian Oil & Gas Company Plc). URL: https://www.italaw.com/sites/default/files/case-documents/italaw94016.pdf (дата обращения: 06.04.2023).

355

Актуальные проблемы международного частного права

стием государств и государственных компаний1. Поэтому в делах, касающихся финансовых операций, сторона, утверждающая об их незаконности, должна использовать различные и независимые источники, а не только полагаться, например, на текст приговора.

Яковлев А. Г.

Студент Университет имени О.Е. Кутафина (МГЮА)

РАЗРЕШЕНИЕ ТРАНСГРАНИЧНЫХ СПОРОВ С ФИНАНСИРОВАНИЕМ ТРЕТЬЕЙ СТОРОНОЙ

В практике разрешения международных споров, в том числе в международном коммерческом арбитраже, всё чаще поднимается вопрос финансирования третьей стороной (Third-party funding). Регулирование данного института в других юрисдикциях стремительно развивается, однако в России данный вопрос не был до конца изучен и находится на начальной стадии своего развития.

Обратившись к иностранным источникам, в особенности к анализу доклада ICCA-Queen Mary University2, можно сделать некоторые закономерные выводы о структуре данного правового института. Фактически финансирование третьей стороной определяется как правоотношение, в котором определенный спонсор, чаще не имеющий отношения к судебному процессу, финансирует часть расходов стороны конфликта на разрешение того или иного наднационального спора. Чаще всего финансируемой стороной следует считать истца. Основная конструкция и мотивация финансирования состоит в том, что если получатель денежных средств спор выигрывает, то спонсор получает возможность не только компенсировать все свои расходы на судебный процесс, но и получить дополнительную денежную сумму, размер которой устанавливается сторонами в договоре. В случае, если спонсируемая сторона спор не выигрывает, то спонсор теряет свои денежные вложения.

Как указывает в своем исследовании на эту тему И. О. Яшин: «Необходимо учитывать, что изначально у арбитража и инвестора абсолютно разные цели. Коммерческий арбитраж имеет целью эффективное, конфиденциальное урегулирование спора, в то время как для спонсора вложения в разбирательство представляется только

1В инвестиционном арбитраже имел место случай, когда состав арбитража предписал государству приостановить уголовное преследование на время арбитража (Постановление ICSID No. ARB/06/2 от 26.02.2010 (Quiborax S. A., Non Metallic Minerals S. A. and Allan Fosk Kaplun v. Plurinational State of Bolivia), URL: https://www.italaw.com/sites/default/files/case-documents/ita0698.pdf (дата обращения: 06.04.2023).

2Park, William W. and Rogers, Catherine A., Third-Party Funding in International Arbitration: The ICCA Queen-Mary Task Force (October 8, 2014) // Austrian Yearbook on International Arbitration, 2015, Forthcoming, Boston Univ. School of Law, Public Law Research Paper No. 14-67.

356

Секция 8. Разрешение трансграничных споров

способом заработка»1. Это замечания я считаю верным, особенно в российской правовой системе, которая зачастую оставляет возможность для недобросовестного заработка денег в ущерб правосудию. Определенные минусы также были подмечены А. А. Башковой в соответствующем исследовании2. В нем она на многочисленных примерах показывает тот факт, что спонсор, в случае если это нарушает его интересы, может препятствовать заключению мирового соглашения между сторонами. Кроме того, в некоторых случаях он, наоборот, может настаивать на заключение такого соглашения между сторонами судебного процесса, так как это может позволить ему быстрее извлечь прибыль из процесса. Причем такая ситуация возможна даже в тех случаях, когда плата успех в споре обещает быть выше, чем вознаграждение по мировому соглашению.

На практике, при разрешении трансграничных споров, компании предпочитают обращаться к помощи нескольких крупных компаний-монополистов в области финансирования в качестве третьей стороны. К ним относятся Buford Capital Ltd., Juridica Investments Ltd. и Calunius Capital LLP. Эти компании, используя своих юристов и аналитиков, составляют подробный аналитических обзор судебного дела, в том числе фиксируют для себя вероятность успеха. Соответственно, после проведения всех этих процедур, принимается решение о финансировании или отказе в финансировании судебного процесса.

Сам статус таких компаний и спонсоров как таковых в настоящее время находится под вопросом. Существует несколько точек зрения о том, кем же в конечном итоге является спонсор в судебном процессе. Наиболее популярная точка зрения гласит, что спонсор — это сторона, не участвующая в арбитраже, так как все ее полномочия ограничиваются соглашением о финансировании.

Кроме того, сам факт признания спонсора дополнительной стороной трансграничного арбитражного спора запрещается пунктом 5 статьи 17 Арбитражного регламента ЮНСИТРАЛ3. В нем говорится, что арбитражный орган должен предварительно разрешить одному или нескольким третьим лицам вступить в арбитраж в качестве стороны. Чтобы получить такое разрешение, спонсор должен предварительно доказать, что он является полноправной стороной арбитражного соглашения и не причиняет вреда ни одной из сторон, что, как указывалось выше, весьма трудно доказать, ввиду возможности спонсора прямо влиять на поведение одной из сторон с целью собственной выгоды. Тем не менее подобное становится возможным в эпоху разрешения различных судебных дел в дистанционном порядке. Так, согласно отчетам иностранной платфор-

1Яшин И. О. Финансирование международного коммерческого арбитража третьей стороной (thirdparty funding) // Молодой ученый. 2019. № 30 (268). С. 97.

2Башкова А. А. Финансирование международного третейского разбирательства третьей стороной (third-party funding): преимущества и недостатки, процессуальные риски на примере новейшей практики // Вестник международного коммерческого арбитража. 2014. № 1 (8). С. 137.

3Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН Арбитражный регламент ЮНСИТРАЛ № 31/98 // Сборник межд. договоров и других документов…М., 1991 ТПО СССР.

357

Актуальные проблемы международного частного права

мы по разрешению трансграничных споров в режиме онлайн, финансирование судебного дела третьей стороной не является такой большой редкостью1.

Важным вопросом при решении дела с использованием финансирования третьей стороны остается объем информации, подлежащей раскрытию. Согласно российскому законодательству, большая часть информации о сторонах дела, в том числе об их личных данных, остается закрытой. Однако, как было описано ранее, финансирование предполагает тщательный предварительный анализ всех обстоятельств дела, в том числе сторон и их финансового положения, что может считаться некоторым нарушением установленных правил.

В английской литературе высказывается точка зрения, что само по себе предоставление данных в целях получения спонсорства является своеобразным отказом от конфиденциальности с целью получения определенного блага2. Тем не менее с этой точкой зрения я не согласен, ввиду того, что в случае появления и финансируемой стороны потребности в защите своего права на конфиденциальность, она имеет право на судебную защиту и полную возможность ссылаться на наличие у нее неотъемлемых прав на защиту своей конфиденциальности.

Таким образом, завершая свое аналитическое исследование, следует отметить, что финансирование третьей стороной в настоящее время является весьма прогрессивным инструментом, позволяющим сделать трансграничные споры и арбитражное правосудие более доступными для юридических и физических лиц. Тем не менее данный вопрос следует активнее развивать и прорабатывать в российской правовой реальности, так как в данный момент применение подобного финансирования может быть сильно затруднено. Однако следует надеяться на скорейшую адаптацию и внедрение подобного инновационного института в международные споры с российским участием.

Красный Н. С.

Юрист Адвокатское бюро «Кульков, Колотилов и партнеры»

ПРОБЛЕМЫ ЛЕГАЛИЗАЦИИ ИНОСТРАННОГО АРБИТРАЖНОГО РЕШЕНИЯ ПРИ ВКЛЮЧЕНИИ В РЕЕСТР ТРЕБОВАНИЙ КРЕДИТОРОВ

Возбуждение процедуры банкротства в России влечет многочисленные обособленные споры по включению требований в реестр требований кредиторов (далее — включение в реестр). С учетом развития альтернативных способов разрешения споров и появления многочисленных иностранных арбитражных институтов

13rd Report on the Functioning of the Online Dispute Resolution platform // URL: https://ec.europa.eu/ consumers/odr/main/?event=main.statistics.show (дата обращения: 08.02.2023).

2Alrashid M., Wessel J., Laird J. Impact of Third-Party Funding on Privilege in Litigation and International Arbitration // Dispute Resolution International, 2012. P. 107.

358

Секция 8. Разрешение трансграничных споров

нередко требования кредитора банкротящегося должника основаны на решении иностранного арбитража.

Учитывая отсутствие комплексного правового регулирования, при включении в реестр на основании иностранного арбитражного решения возникают многочисленные правовые вопросы: 1) о порядке предъявления таких требований, 2) надлежащем способе защиты и 3) о необходимости повторного исследования обоснованности требований.

1. Порядок предъявления требований кредиторов

Первоначально кредиторы столкнулись с проблемой порядка легализации иностранного решения при возбуждении процедуры банкротства. Данная проблема возникла в связи с коллизией норм процессуального законодательства и норм Федерального закона от 26.10.2002 № 127 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее — Закон о банкротстве). Так, в соответствии с процессуальным законом кредиторы обязаны признавать и приводить в исполнение иностранное решение по правилам главы 31 АПК РФ. В рамках данной процедуры кредиторы возбуждают отдельное производство по месту нахождения либо самого должника, либо его имущества. В то же время возбуждение банкротства должника приводит к запрету предъявления имущественных требований вне рамок данной процедуры (ст. 63, 81, 94, 126 Закона о банкротстве). То есть для установления своих требований кредиторы обязаны подавать заявление о включении в реестр (ст. 71, 100, 142 Закона о банкротстве).

В связи с вышеуказанным у кредиторов возник первоначальный вопрос: необходимо признавать и приводить в исполнение иностранное арбитражное решение по правилам АПК РФ либо включать требования в реестр в соответствии с нормами Закона о банкротстве?

Отвечая на вышепоставленный вопрос, Высший Арбитражный Суд РФ указал, что «заявление о признании и исполнении иностранного судебного решения, вынесенное против лица, в отношении которого подано заявление о признании его банкротом и вынесено определение о введении наблюдения, рассматривается в деле о банкротстве… В этом случае [требования] будут включены в реестр требований кредиторов»1. Таким образом, Высший Арбитражный Суд РФ не стал отдавать приоритет тому или иному закону, а указал о необходимости совместного применения процессуальных и банкротных правовых норм. С одной стороны, кредиторы должны подавать именно заявление об экзекватуре иностранного решения по правилам процессуального законодательства. С другой стороны, данное заявление должно рассматриваться только в рамках дела о банкротстве с последующим включением требований в реестр.

1 Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 22.12.2005 № 96 «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел о признании и приведении в исполнение решений иностранных судов, об оспаривании решений третейских судов и о выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение решений третейских судов», п. 3.

359