- •Содержание
- •1. Общие положения
- •2. Методические рекомендации к государственному экзамену
- •2.1. Литературоведческий блок
- •Примерные схемы анализа Эпическое произведение
- •Лирическое произведение
- •Драматическое произведение
- •Литература
- •XIX век
- •Конец XIX – начало XX вв.
- •2.2. Лингвистический блок
- •Примерная схема анализа
- •Пример лингвистического анализа
- •Литература
- •2.3. Методический блок
- •2.3.1. Методика обучения литературе
- •Литература
- •2.3.2. Методика обучения русскому языку
- •Задание экзамена по блоку
- •Пример ответа
- •Литература
- •2.4. Критерии оценки ответа студента
- •3. Методические рекомендации по выполнению и защите вкр
- •3.1. Общие положения
- •3.2. Подготовка к защите вкр
- •3.3. Структура вкр
- •3.4. Требования к оформлению вкр
- •3.5. Процедура защиты вкр
- •3.6. Критерии оценки вкр
- •Экзаменационный билет № 7
- •Часовня
- •Депрессивный дискурс романа э. Лимонова «Это я - Эдичка»
- •Глава 1. Название…………………………………………….6
- •Глава 2. Название …………………………………………. .15
- •2.1. Название параграфа..……..………………………18
- •2.2. Название параграфа………………………………22
- •А.С. Пушкин
- •М.Ю. Лермонтов Герой нашего времени
- •16-Го июня
- •Н.В. Гоголь Сорочинская ярмарка («Вечера на хуторе близ Диканьки»)
- •Ф.И. Тютчев
- •А.А. Фет
- •И.С. Тургенев Дворянское гнездо
- •И.А. Гончаров Обломов
- •Ф.М. Достоевский Преступление и наказание
- •Ф.М. Достоевский Идиот
- •Л.Н. Толстой Война и мир
- •А.П. Чехов Студент
- •А.П. Чехов Чайка
- •А. Блок
- •А. Ахматова Песня последней встречи
- •М. Цветаева
- •С. Есенин
- •В. Маяковский Скрипка и немножко нервно
- •Б. Пастернак
- •Б. Пильняк Грэго-Тримунтан
- •А. Платонов Фро
- •М. Булгаков Красная корона
- •И. Бунин Часовня
- •В. Шукшин Алеша Бесконвойный
- •Л. Петрушевская Дама с собаками
- •В. Пелевин Желтая стрела
С. Есенин
***
Синий май. Заревая теплынь.
Не прозвякнет кольцо у калитки.
Липким запахом веет полынь.
Спит черемуха в белой накидке.
В деревянные крылья окна
Вместе с рамами в тонкие шторы
Вяжет взбалмошная луна
На полу кружевные узоры.
Наша горница хоть и мала,
Но чиста. Я с собой на досуге...
В этот вечер вся жизнь мне мила,
Как приятна память о друге.
Сад полышет, как пенный пожар,
И луна, напрягая все силы,
Хочет так, чтобы каждый дрожал
От щемящего слова «милый».
Только я в эту цветь, в эту гладь,
Под тальянку веселого мая,
Ничего не могу пожелать,
Все, как есть, без конца принимая.
Принимаю – приди и явись,
Все явись, в чем есть боль и отрада...
Мир тебе, отшумевшая жизнь.
Мир тебе, голубая прохлада.
1925
В. Маяковский Скрипка и немножко нервно
Скрипка издергалась, упрашивая,
и вдруг разревелась
так по-детски,
что барабан не выдержал:
«Хорошо, хорошо, хорошо!»
А сам устал,
не дослушал скрипкиной речи,
шмыгнул на горящий Кузнецкий
и ушел.
Оркестр чужо смотрел, как
выплакивалась скрипка
без слов,
без такта,
и только где-то
глупая тарелка
вылязгивала:
«Что это?
Как это?»
А когда геликон –
меднорожий,
потный –
крикнул:
«Дура,
плакса,
вытри!» –
я встал,
шатаясь полез через ноты,
сгибающиеся под ужасом пюпитры.
Зачем-то крикнул:
«Боже!»
Бросился на деревянную шею:
«Знаете что, скрипка?
Мы ужасно похожи:
я вот тоже
ору –
а доказать ничего не умею!»
Музыканты смеются:
«Влип как!
Пришел к деревянной невесте!
Голова!»
А мне – наплевать!
Я – хороший.
«Знаете что, скрипка?
Давайте –
будем жить вместе!
А?»
1914
Б. Пастернак
***
Февраль. Достать чернил и плакать!
Писать о феврале навзрыд,
Пока грохочущая слякоть
Весною черною горит.
Достать пролетку. За шесть гривен,
Чрез благовест, чрез клик колёс
Перенестись туда, где ливень
Еще шумней чернил и слёз.
Где, как обугленные груши,
С деревьев тысячи грачей
Сорвутся в лужи и обрушат
Сухую грусть на дно очей.
Под ней проталины чернеют,
И ветер криками изрыт,
И чем случайней, тем вернее
Слагаются стихи навзрыд.
1912
Б. Пильняк Грэго-Тримунтан
I
Ветры дуют с моря. Ветры дуют в море.
Всегда можно сказать о людях, что они просты, – и никогда нельзя говорить, что просты люди. Эти люди были строги, молчаливы, медленны, – были просты – как просто море. Они знали, как знают от детства мать, что такое вооруженные мачты с реями и мачты – сухие, – что такое трембака, бригантина, бриг, барк, фрегат; и они умели их водить по морям, по ветрам и против ветров – от тримунтана на ливант, от острии на пунентий, и очень знали, когда с Азии дует широкко, а с Европы маистра (так называли они осты, зюйды и норды, – и ветры с этих сторон). Они очень знали соль моря, – знали, что значит «в море», сиречь в шторм, когда надрывается гупошлеп, сиречь ветер, – что значит тогда лазать по вантам и путаться в такелаже. По той земле, где жили они, прошли многие народы, и никто не знал, чья кровь осталась здесь, на этом каменистом берегу, в поселке, откуда мужчины шли только в море.
За поселком от моря шла степь, и степь обрывалась в море невысоким каменистым и песчаным обвалом, таким, каким обрывается в моря Великая российская равнина. Туда к морю, в каменистую бухту, вела каменистая тропинка, – и этой тропинкой, уходили молодые в море, чтобы почти никогда – стариками – не возвращаться назад этой тропинкой, могилы себе сыскивая в морях. В поселке оставались женщины и дети, – да изредка в греческой кофейне пили водку моряки, – или те, кому на ногу наступил Нептун, морской бог, вырвав на время из рук руль и троссы, унося бригантины и трембаки в моря, а его оставив на берегу, – и еще гуляли по берегу и пили кофе по-турецки в греческой кофейне те, кто с моря пришел богатым, – пришел из-за моря, отдал якоря, отдыхает, гуляет, нового ждет счастья и моря. Женщины оставались в поселке. Женщины перед закатом, когда особенно прозрачны морские дали, выходили к обрыву, – их обдувал ветер, они козырьком прикладывали руки к глазам, чтобы лучше видеть, чтобы не мешало уходящее солнце, – и смотрели в море, туда, где шли их капитаны, штурмана, подшкиперы, боцманы, юнги. <…>
1925