А.Г. Здравомыслов

СОЦИОЛОГИЯ:

теория, история, практика

рукопись до правки редакции, места, выделенные красным, устранены редакцией, главным образом,

по соображениям экономии места, цифры в скобках – номера страниц печатного издания (А.З.)

Москва. Наука. 2008

1

В В Е Д Е Н И Е

Социология – весьма сложная и разветвленная область знания. В системе высшего образования этот предмет существует более 10 лет. Не удивительно, что, как в связи с исследовательскими задачами, так и в связи с преподаванием возникает масса вопросов, связанных с трактовкой самого понятия «СОЦИОЛОГИЯ».

Эта книга посвящена рассмотрению некоторых дискуссионных вопросов, получивших освещение, как в российской, так и в зарубежной литературе. Один из таких вопросов связан с обсуждением характера самого социологического знания. В какой мере это знание объективно независимо от сложившихся точек зрения, от политических пристрастий своего времени? В начальный период существования социологии, связанный с доминированием позитивизма, преобладала точка зрения, будто бы социология во всех случаях и обстоятельствах обеспечивает беспристрастный сбор фактического материала и благодаря этому она сохраняет свое научное лицо. В современной интерпретации социологии гораздо больший акцент делается на том, что само социологическое знание включается в изменения, происходящие в обществе повседневно. И это включение не может быть осуществлено как некоторое беспристрастное деяние. Активистская позиция социологии, которая доминирует в современной ее интропретации, не согласуется с принципом «незаинтересованного знания». Выдающийся современный польский и американский социолог Петр Штомпка приводит по этому поводу следующий пример. Главное отличие социологии, скажем, от астрономии состоит в том, что астрономия не влияет на движение изучаемых ею объектов. В то же время социология, естественно, так или иначе, используется в современных политических процессах, и этом состоит не недостаток социологического знания, а его преимущество, и если угодно, в этом состоит смысл социологической деятельности на современном этапе.

Одним из наиболее актуальных вопросов заключается в исследовании национального содержания социологии, ее отношения не только к национальным формам существования общества, но и к возможностям использования тех или иных знаний в практике этих обществ. Именно в обсуждении этого вопроса и состоит главное содержание настоящей книги. Один из ведущих российских авторов по вопросам социологической теории В.А.Ядов ставит следующий вопрос в своей последней работе: «Должна ли социология иметь «национальные» черты?».1 Мы бы поставили этот вопрос несколько иначе: Речь здесь идет не о должном или желаемом в характеристике современной социологической теории, а фактической стороне ее собственного бытия,

1 В.А.Ядов «Современная теоретическая социология как концептуальная база исследования российских трансформаций» СПб 2006г. Стр.83

2

которое определяется тем, что социология является в каждой отдельно взятой стране частью ее культуры. И вопрос, следовательно, состоит в том, каким образом и в каких отношениях социология оказывается одновременно и национальным и наднациональным феноменом?

Разумеется, современная социология существует в многообразии теоретических построений, парадигм, гипотез и тому подобных форм теоретического мышления об обществе. Само социологическое сообщество в современном мире характеризуется глубокими международными и межнациональными связями. И вместе с тем, эта область знания преподается в каждой из стран на своем собственном языке, а в исследовательской практике она ориентируется на изучении специфических проблем своего «государства - нации». Обратим внимание также и на тот факт, что распространение социологических знаний довольно неравномерно распределяется в мировом сообществе. Можно выделить страны, наиболее продвинутые с точки зрения социологической культуры, и - наименее продвинутые, где это знание еще не находит своего применения. Основные формы использования этого знания, предлагаемые в современном обществе, следующие.

•В преподавательской сфере, которая обеспечивает определенный уровень подготовки и воспроизводства соответствующих кадров в будущем ориентируемых на использование социологии в самых различных областях практической деятельности

•Современная практика, безусловно, является таковой лишь при условии социологической подготовки управленческих и менеджериальных кадров. Не случайно современная социология включает в себя такие области знания как социология труда и досуга, социология медицины и здравоохранения, социология образования, социология семьи и изучение демографических аспектов жизни, роста благосостояния населения, обоснование политики в области строительства и распределения жилья, равно как и других направлений социальной политики. Известный английский социолог Э. Гидденс в свое время выдвинул десять тезисов

впользу обоснования того, что XXI век будет веком социологии.

•Третье направление использования социологии заключается в том, что в каждый данный момент общество переживает определенную совокупность проблем нуждающихся в исследовании. Эта исследовательская деятельность и составляет перспективное направление в развитии социологии, поскольку оно направлено на снижение именно тех рисков, с которыми сталкивается общество. Оказывается очень важным определение приоритетов в решении тех или иных

3

проблем: часто ведомственная заинтересованность мешает восприятию этих проблем в их взаимосвязи и целостности социальных последствий.

Мы обозначили параметры того, что называется социологической культурой в обществе. В ней заключается огромный и еще не использованный в полной мере ресурс развития каждого общества. Остается заметить, что проблемы трансформации каждого из обществ не могут быть поняты только чужого опыта. Социология обеспечивает то, что называлось классиками «конкретный анализ конкретной ситуации». Именно эта конкретность в анализе социальной проблематики и обеспечивает подлинную научный характер всей практической деятельности современного общества.

Предлагаемая книга состоит из пяти разделов и Приложения.

В первом из них предпринимается попытка проанализировать вопрос о соотношении интернационального и национального содержания социологии. Вначале этот вопрос рассматривается в общетеоретической форме, а затем предпринимается более конкретный анализ истории социологии в трех европейских страхах – Франции,_Германии, Великобритании - и США. Для характеристика социологии в трех последних странах избираются достаточно известные фигуры, взгляды которых рассматриваюися более детально. Это Дарендорф, Гидденс и Парсонс. Это представители теоретической социологии. Их работы получили международные признание. Именно в этих фигурах олицетворяется то, что называется современной теоретической социологией. Вместе с тем, они воплощают в своем творчестве социологическую культуры и способы социального мышления своих стран. Что касается Франции, то ее представителем является Бурдье. Его постановка вопроса о межнациональном взаимодействии используется в общетеоретической части. Обращает на себя внимание тот факт, что трое из названных четырех названных классиков современной социологической мысли прошли через период основательного изучения марксизма как школой реального европейского социологического мышления.

Во втором разделе внимание читателя привлекается к судьбам социологии в России. Начинается этот раздел с вопроса о периодизации истории социологии в нашей стране и с вопроса о преемственности и прерывности российской социологии. Автор, опираясь на предложенную концепцию, утверждает, что социология в России не была «завезенным товаром», а явилась на российской почве «у себя дома». Социология со времен Герцена стала светским способ обсуждения проблем развития страны и стимулом эмпирических исследований. Это не означает, что условия развития социологии, как дисциплины были благоприятными. Наоборот, условия преемственности неоднократно нарушались в связи с изменениями политической ситуации в стране. Нормальное развитие

4

социологии предполагает существование демократических, политических институтов. В данном разделе рассматриваются этапы подъёма и падения роли социологии в общеполитическом контексте в стране. Особое внимание уделяется положения социологии в 60-е годы ХХ столетия, и в эпоху начала демократических перемен, получившей название перестройки, а так же анализу состояния социологии в современном российском обществе.

Третий раздел книги посвящён сравнительно мало разработанной теме, которая называется социология культурной травмы. При рассмотрении этой проблематики, автор исходит из того, что это направление органически связанно с социологией конфликта. Более того, вопросы происхождения и преодоления травмированного сознания, разрушения мира ценностей предполагают тщательное исследование исторического материала. В данном случае социология культурной травмы перекликается и исторической социологии. В этой связи автор рассматривает в контексте данного раздела, память о второй мировой войне, как решающем событии европейской и мировой истории ХХ столетия. Несомненно, что память о войне включает в себя не только компоненты гордости за победу, но и психологические травмы, связанные с поражениями и потерями.

Четвёртый раздел резюмирует современное состояние вопроса в области и теории наций. Автор предлагает последнюю версию релятивистской теории наций, которой он занимается на протяжении последних 15 лет. Этот раздел включает в себя интерпретацию российских национальных интересов, связанных с динамикой международных отношений в условиях постсоветского геополитического пространства. Автор недвусмысленно присоединятся к концепции многополюсного мира Современная социология, ориентирующаяся на демократические ценности, предлагает более основательное внедрение практики рефлексивного мышления в этой достаточно сложной области отношений. Пятый раздел включает ряд материалов, состоящих из рецензий, опубликованных автором в различных изданиях.

ВПриложении в форме интервью изложена научная биография автора.

Взаключение яочу выразить признательность за помощь и поддержку, оказанная в подготовке и издании настоящего труда Российскому Гуманитарному Научному Фонду, Институту Социологии Российской Академии Наук и издательству «Наука». Я признателен также Н. И. Лапину, М. К. Горшкову , И. А. Халий, В. А. Ядову, О. Н. Яницкому, Ж. Т. Тощенко и многим другим коллегам за ту неоценимую поддержку, которую они оказывали мне на последнем этапе работы над этой книгой.

За помощь в подготовке именного указателя я благодарю свою сестру А. Г. Здравомыслову.

5

Р А З Д Е Л 1

Современная социология: для всего мира или для каждой из стран?

«Исключительное чувство национальности никогда до добра не доводит»

А. И. Герцен. Былое и Думы.

Глава 1. Социологическая теория – постановка вопроса

[Социология в целом, и в том числе социологическая теория, проникает ныне во все большее число стран мира. Задача этой области знания состоит в разработке научных представлений об обществе и его устройстве, о взаимоотношении общества и личности, об источниках и движущих силах социальных и политических преобразований, совершающихся в современном мире, о соотношении намерений субъектов социальных действий с ближайшими и отдаленными последствиями этих действий. Знание подобного рода исключительно важно с точки зрения любого общества, стремящегося к самосохранению и развитию в нынешнем беспокойном мире. (удалено ред.)]

В своем шествии по планете социология сталкивается с весьма важной проблемой, более или менее одинаково актуальной для каждого общества. Речь идет с соотношении национального и интернационального компонентов в самом содержании социологии2. С одной стороны, это знание обращено к изучению человека в глобальном, универсальном мире, открытом для его освоения в настоящее время более чем когда бы-то ни было. Социологическая теория, наряду с исторической наукой, политической экономией, политологией, и другими социальными науками – важная составляющая упорядоченных представлений о глобальных процессах современного мира, о взаимозависимости его структур, об уникальности, активной роли и ответственности субъекта социального действия. Интер(8)национальный характер социологии выражается в том, что не только имена, но и теоретические построения десятка самых известных социологов от О.Конта и

2 В 2001 г. на 5-ой конфернции ЕСА, состоявшейся в Хельсинки была предложена в качестве центральной.

Тема «Divisions and Visions: Challeges to European Sociology” Нельзя сказать, чтобы делегаты пришли к единому мнению по обсуждавшемуся вопросу. Тл же сомое мжно скаать об итогах мадридмкого конгресса МСА, проведенного в 1990 году под вопросом «Современная социолоия: для всего мира или для каждой из стран».

6

К.Маркса до П.Бурдье и А.Гидденса известны всюду, их работы переведены на основные языки мира. Cоциологические сообщества существуют во многих странах (а в некоторых имеется по нескольку ассоциаций3). Каждые четыре года проходят конгрессы Международной социологической ассоциации, действующей под эгидой ЮНЕСКО. Во ртдсклговремя конгрессов проходят сотни заседаний, обсуждающих итоги исследований в самых разных областях социологии, и происходит переизбрание Президента, Исполкома и руководства полусотни исследовательских комитетов. МСА издает социологические журналы, пользующиеся международным спросом4. Наряду с МСА действуют региональные международные организации. Одна из них - Европейская социологическая ассоциация, которая проводит свои конгрессы раз в три года. Говоря короче, социология представляет собою развитую систему коммуникаций (совокупность сетевых структур) по поводу знаний о современном мире, действующую в интернациональном масштабе.

Вместе с тем, международное социологическое сообщество, также как и европейское, в качестве своего основания имеет совокупность национальных единицсообществ. На этом уровне содержание социологии традиционно связано с такими областями знания как этнография и антропология, экономическая, культурная и политическая история страны. Политические и экономические потребности общества формируют свой запрос по отношению к социологии, и в рамках данного национального сообщества она развивается, с одной стороны, ориентируясь на состояние научной мысли

вэтой области на международном уровне, а с другой стороны, на внутренний социальный заказ

Главная из внутренних потребностей конкретного общества состоит в знании о самом себе, о характере социальных изменений, переживаемых этим обществом. Знание это начинается со сравнения и сопоставления, с уяснения того, чем отличается об(9)раз жизни этого общества от общественного устройства другой страны или других стран. В настоящее время особый интерес для России представляет опыт ознакомления с практикой реформирования обществ в других странах. Социология же в своей теоретической ипостаси дает знание не о данном обществе, а об «обществе вообще», независимо от его конкретной национальной или государственной формы.

Такое определение теоретической социологии порождает основания для сомнений

вцелесообразности ее существования. Практический смысл требует знания об этом

3В России действуют с определенной систематичностью Российское общество социологов, Сообщество профессиональных социологов, Общество имени Ковалевского, Общество социологов и демографов, Социологическая ассоциация Санкт-Петербурга и т. д. В 2007 г. на базе Московского государственного социального университета при поддержке ИСПИ было объявлено о создании Союза социологов России (ССР) с явным намерением создать новую доминирующую структуру.

4 International Sociology, Book Review in International Sociology, Current Sociology и др.

7

обществе, а не об обществе вообще. Практическая деятельность развертывается в поле конкретных отношений, и именно знание о конкретике отношений является востребованным. Для примера поставим вопрос: как складываются цены на нефть на мировом рынке, какова степень их устойчивости и что влияет на динамику цен на этом рынке? Как распределяются доходы от этого бизнеса или отрасли народного хозяйства? Какова связь между этой отраслью хозяйственной деятельности и уровнем жизни населения страны? Это пример конкретной постановки вопроса и кажется на первый взгляд, что она не имеет отношения к вопросу о том, каково устройство общества вообще. Но это лишь на первый взгляд. Чтобы дать основательный ответ на этот вполне конкретный вопрос надо знать, какое место занимает рынок в структуре данного общества, кто является производителем этого продукта, как организована система отношений между производителем, переработчиком и потребителем, кто является посредниками между ними, какова роль государства в сложившейся системе посредничества, имеется ли у государства продуманная социальная политика и каково ее место среди других направлений деятельности государства?

Мы здесь незаметно использовали целый ряд понятий общего характера: рынок (в том числе мировой), субъекты рынка, государство, производитель и потребитель, посредничество между ними, социальная политика и политика вообще. Эти понятия, так или иначе, связаны с пониманием социальной структуры и субъекта социального действия, выявления его роли в воспроизводстве и динамике этой структуры. Эти понятия конкретизируют понятия социальных отношений, а через него и понятие общества в целом. Иными словами, отвечая на конкретные вопросы, необходимо иметь в качестве предпосылок достаточно ясные понятия об обществе и его атрибутах, в качестве которых выступают, с одной стороны, государство и рынок, а с другой стороны такие роды совокупной деятельности людей как политика, экономика, культура, превращающиеся в результативные эффекты, обеспечивающие уровень безопасности и благосостояния населения. Более того, ответы на вопросы конкретного характера зависят от того, как именно трактуются включенные в саму постановку вопроса общие понятия, которые и являются предметом рассмотрения теоретической социологии.

Аналогичным образом можно было бы проследить связь между любым вполне конкретным вопросом экономики и политики, и (10) абстрактным пониманием общества вообще, которое оказывается невозможным без современных представлений о содержании социологической теории. Иными словами, без общей теории общества обойтись невозможно, и современная исследовательская ситуация в области социологии предлагает два основных варианта построения социологической теории. Первый состоит в

8

том, чтобы рассматривать общество как «социальную реальность особого рода», которая раскрывается через совокупность правил поведения, обычаев и норм, регулирующих отношения между людьми, и составляющими живую ткань политических, экономических и культурных институтов, трансформирующихся в результате совокупности социальных действий. Это достаточно абстрактная, и в то же время емкая формула, открывающая широкие исследовательские перспективы. Одни теоретики подчеркивают значение норм поведения, основанных на коллективных представлениях самих членов общества, другие концентрируют свое внимание на социальных институтах, третьи – на типах социального действия и вариантах мотивации этих действий, четвертые на структуре отношений между членами общества, которые характеризуются разными степенями взаимной согласованности к конфликтности. Общее, что объединяет эти направления теории, состоит в том, что общество, рассматриваемое как сложно организованная совокупность индивидов, групп, сообществ - воспринимается и рассматривается как реальность, как целостность, несводимая к сумме составляющих ее частей5.

Второй вариант понимания социологии исходит из идеи общества как конструированной реальности. Это понимание как бы опирается на идею социального действия, но при этом остается весьма туманным само понятие «конструирования». Это понятие сохраняет двойственную смысловую нагрузку: конструирование внутреннего мира моего «Я», моего «самосознания», или конструирование как преобразование нешней по отношению к этому «Я» социальной реальности. Сохранение этой неопределенности открывает широкие перспективы сближения социологии с психлогией, точнее говоря, растворения социального знания в накоплении массы биографического материала, из которого, в конечном счете, появится «новое знание об обществе» или «новая социология». Методологический вопрос о соотношении целого и его частей решается в этом случае в смысле утверждения возможности понимания частностей безотносительно к пониманию целого. Тем самым проблема целого вытесняется в сферу (11) непознаваемого или трансцендентального и выводится за пределы рационального социологического знания.

«Новое понимание социологии» в данном варианте рассматривает самое себя в качестве социологии, преодолевшей национальные границы и утверждающей себя в качестве социологии будущего. Близкий к этому вариант – основан на подмене общей теории общества множеством теоретических построений по частным вопросам. В этом случае индивиду предлагаются научно-обоснованные ответы на массу частных ситуаций, оставляя его в недоумении относительно вопроса о том, существует ли само общество? И

5 См. Н.И.Лапин. Общая социология М. 2007

9

каким образом в нем сохраняются и поддерживаются связи между отд7ельными людьми – самостоятельными личностями?

Если исходить из достаточно ясной предпосылки, что социологию интересует образ жизни масс населения, то следует признать, что одна из основных задач социологии состоит в исследовании тех изменений, которые происходят в данном обществе. Сравнение с другими странами, безусловно, важно и полезно, но главная проблема состоит в выявлении национальной (в смысле «государства-нации») специфики, которая определяется совокупностью политических, экономических, социальных и культурных характеристик именно этого общества. Еще раз повторим, что, несмотря на наличие некоторых общих тенденций, каждое из национальных государств изменяется по-своему, не так, как другие. И задача социологии применительно к данному обществу состоит как раз в том, чтобы выявить национальное своеобразие именно данного общества и данной страны в условиях многослойной социальной реальности. В соотнесенности с многообразными слоями социальной реальности состоит главное основание социологического плюрализма, который обнаруживается, прежде всего, в коллизии интернационального (глобалистского) и локального взглядов на мир.

Глава 2. Неустранимая антиномия

Мы будем называть обозначенное противоречие между глобалистским (интернациональным) и локальным (национальным) содержанием нашей области знания социологической антиномией. Вполне возможно, что эта антиномия действует в гораздо более широких рамках межнациональных контактов, но мы намеренно ограничимся тем, как она реализуется именно в поле социологии. (12)

Важно обратить внимание на некоторые обстоятельства, присущие обозначенной социологической антиномии. Во-первых, эти два уровня существования социологии, так или иначе, закрепляются институционально. Наиболее очевидные формы институционализации состоят, с одной стороны, в наличии таких структур как МСА под эгидой ЮНЕСКО или Международный Институт социологии, как развивающаяся система межнациональных исследовательских проектов, ставшие особенно популярными в последние десятилетия, и, с другой стороны, национальные социологические сообщества, социологическая литература, издаваемая на национальных языках, система национального социологического образования, система исследовательских учреждений и институтов.

Смысл существования двух обозначенных способов институционализации социологического знания состоит как раз в том, чтобы обеспечить взаимообмен между

10

этими двумя уровнями, чтобы содействовать их взаимопроницаемости. В то же время в рамках каждого из национальных социологических сообществ существует своя дифференциация: есть исследователи и направления, ориентированные на традиции социального мышления, сложившиеся в данной стране, и исследователи и направления, ориентированные, прежде всего, на международный опыт. В любых национальных социологических сообществах представлены обе эти ориентации. Иногда между этими направлениями разыгрываются нешуточные баталии, но если рассматривать вопрос по существу, то выясняется, что сформулированные позиции отнюдь не во всем противоречат друг другу. Во всяком случае, они не являются взаимоисключающими. Разумеется, всякая наука, в том числе и социальная, имеет интернациональный характер: истина, кем бы она ни была сформулирована, не может быть только национальным достоянием. С этой точки зрения, тезис об отдельной социологии для каждой страны, безусловно, несостоятелен. Действительно, истина (ред) - одна! Однако путь к истине всегда обусловлен конкретными обстоятельствами исследователя, направления или школы, среди которых немалую роль играют особенности национального мышления или специфика «национальной ментальностиа» (ред). Среди обстоятельств, влияющих на повестку дня социологических исследований, особое место принадлежит культурной традиции страны, точнее, традициям светского мышления в рамках данной национальной культуры. И поэтому нельзя не согласиться с американским социологом Н. Смелзером, обращающего внимание на роль современного национального государства как «центра общей культуры (включающей язык), как (13) объекта лояльности и групповой идентичности». Наличие национальных школ в социологии (американской, польской, британской, французской, итальянской, скандинавской, японской, российской и т. д.) – одно из свидетельств правильности этого тезиса6. Степень развития этих школ, определение задач исследовательской деятельности применительно к нуждам данной страны, использование результатов исследований в различных сферах практической жизни характеризует социологическую культуру данного общества.

Важно обратить внимание еще на одну из сторон обсуждаемой дихотомии. Современная социология использует более или менее сходный категориальный аппарат, рассматриваемый в качестве общенаучного. Системный подход, теории социального действия, проблематика социальной структуры и социальных ролей, с одной стороны, и смыслов и значений, с другой, стратификация и мобильность, социальные изменения,

6Николай Генов был одним из первых исследователей, предпринявших попытку изучения национальных традиций в социологии на основе характеристик положения дел в социологии разных стран,

представленными социологами этих стран. См. Genov Nikolai. National Traditions in Sociology. L-n, SAGE 1989.

11

вызовы современности и риски, трансформации и модернизации, господство и доминирование, зависимость от пройденного пути (path dependency), динамика жизненных миров, значение социально-культурной травмы, теория становления (becoming) и императив доверия – узнаваемая тематизация современной теоретической дискуссии в социологии7. На первый взгляд представляется, что это единая проблематика для всего мира и всех стран. В определенном смысле слова – так оно и есть! Но… в то же время, каждая из этих тем разворачивается в каждом обществе по-своему. И одна из наиболее серьезных опасностей в ходе становления социологического мышления состоит в игнорировании национального своеобразия развертывающихся в данной стране социальных процессов, в слишком сильной генерализации, обуславливающий перенос ситуаций из одного социально-исторического контекста в другой. Другая опасность – игнорирование интернационального содержания социологии, основанное, как правило, на автократической, изоляционистской концепции собственного общества.

Признаем очевидное: уровень социологической культуры разных стран далеко не одинаков. Не более десятка стран мира можно отнести к числу наиболее развитых стран в смысле социо(14)логической культуры. Пока еще не выработаны международные стандарты, приемлемые для всех. Но в круг этих стран, безусловно, входят США, Великобритания, Франция, Польша, скандинавские страны, Бразилия и Япония. В большинстве из этих стран с начала 19го века не прекращался процесс накопления социологического знания благодаря тому, что в них сложились университеты, кафедры, исследовательские учреждения, поддерживавшие преемственность социологии. Россия в силу разных причин не попадает в этот список. В Российской культуре социальная проблематика осмыслялась не столько в научной, сколько в художественной форме, и научная деятельность в области социологии здесь не получала институционального подкрепления вплоть до 60х годов ХХ-го столетия. Известные во всем мире социологи и социальные мыслители при разных российских политических режимах вынуждены были жить в эмиграции и порою из-за границы вмешиваться во внутренние дела своей страны. Один из самых крупных российских социальных мыслителей - А.И.Герцен - получил признание в Великобритании и США. В Западной Европе и США получили признание М.Ковалевский, П.Сорокин, Н.Бухарин.

Вместе с тем, социологическая культура в каждой из стран развивается весьма своеобразно. Этот процесс неправильно понимать как простой перенос или заимствование идей, хотя в источниках по истории социологи весьма часто дело трактуется именно таким образом. Однако если мы обратимся к исследованиям более серьезного плана, то

12

встретимся с более основательными суждениями по этому поводу. Сошлемся на профессора Оксфордского университета А.Холси, который в своем анализе истории социологии в Великобритании подчеркивает факт интернационального состава профессорского социологического корпуса в этой стране: К. Мангейм, Н.Элиас (Германия), З.Бауман (Польша), Э.Шилз (США), Д.Рекс (Южная Африка), Вестермарк (Финляндия) и т. д. Однако, он по ходу изложения своего предмета выявляет органическую связь социологического мышления и исследовательских практик в Великобритании с идеями фабианского и этического социализма, со стремлением британских социологов использовать государственный ресурс для построения общества благосостояния8.

История национальных социологических школ может быть адекватно представлена лишь в контексте истории соответствующей страны. При этом важно иметь в виду, что решающие собы(15)тия общественно-политической истории страны стимулировали (или блокировали) социологическую мысль и задавали ей определенное направление. Эта гипотеза может быть подтверждена с достаточной убедительностью при сопоставлении особенностей развития главных национальных социологических школ. Так, необходимость выхода из экономической депрессии конца 20-х годов стала мощным стимулом развития социологии в США. Во Франции возникновение школы Э.Дюркгейма связано с переосмыслением опыта революций в этой стране, что привело к формулировке главной мысли этого направления – идее органической солидарности. В России потребность в развитии демократических институтов стала доминирующим фактором распространения социологических исследований с конца 50-х до начала 70-х годов и с середины 80-х («перестройка») по настоящее время. В Великобритании таким фактором стала задача послевоенной стабилизации, которая и породила потребность в институционализации социологии в 50-е годы9.

Во всех случаях в процессе легитимизации социологии в конкретных странах важную роль играли те формы социального мышления, которые были присущи именно данной стране. В концентрированном виде соответствующие формы мышления были выражены в философской литературе. Американская социология опиралась, прежде всего, на прагматизм10, английская – на эмпиризм и шотландскую школу Просвещения11, социология во Франции также на традиции Просвещения и на политическую философию.

8Halsey A, H. A history of sociology in Britain: Science, Literature and Society. Oxford Un. Press. 2004.

9Там же.

10В литературе отмечается связь чикагской школы с прагматизмом Джеймса и Дьюи, в то же время при рассмотрении истоков американской социологии необходимо отметить сильное влияние протестантской этики.

11Halsey. P. 55.

13

Становление социология в России в дореволюционный период было связано с философско-политическими дискуссиями на тему о перспективах и судьбах России. С 40- х годов XIX века эта тема становится постоянной в российском социальном мышлении.

Поле демократической политики предоставляет исходный ресурс для социологической деятельности. Но это не следует понимать в том смысле, что направления социологической мысли и практика исследований полностью определяются политической ситуацией. Корпус исследователей, система социологического образования и иные институты, однажды возникнув, образуют самостоятельную профессиональную среду – поле социологии, кото(16)рое реагирует на импульсы, исходящие от политики сообразно собственным интересам и ценностям профессионального характера12. Но несомненно, что важным фактором развития поля социологии является освоение ею общего культурного этоса своей страны. Именно в сфере культуры происходит формирование запроса со стороны общества на разработку определенных социологических идей. В свою очередь разработка этих идей вписывается в культурный процесс данного общества, становятся его частью. В конечном счете, культурное брожение совместно с социальным осмыслением проблематики приводит к формулировке новых интересов и новых ценностных ориентиров в обществе.

В американской культуре ХХ века наиболее отчетливо выражена социологическая составляющая. В европейской культуре ситуация различается в разных странах: во Франции в интеллектуальных кругах доминирует светское мышление, в то же время здесь четко формулируются политические позиции и оценки; в Германии сохраняются традиции философствования, дополненные практикой вытеснения нежелательной проблематики; в Англии Social Science culture тесно связана с практическими задачами социальной политики. В этой связи можно выдвинуть следующее утверждение:

культурные императивы общества определяют границы социологического мышления, а институциональные структуры - варианты национального бытия социологии.

Что касается независимости социологического дискурса, то, как правило, он обеспечивается своеобразной автономией системы образования, организации исследований и издательского дела. История социологии, как отмечает Холси, есть история персонажей, институтов и идей. Вместе с тем, необходимо помнить, что каждая из национальных культур, имея в своей основе некоторое ядро, подвержена изменениям, как в силу влияния меняющейся внутренней проблематики, так и в результате динамики интернациональной проблематики.

12См. подробнее наст. Изд. Стр. 112-114

14

Проблема, сформулированная здесь, не нова. Она характерна для всей истории социологии со времен Конта и Маркса. Номинальный основоположник социологии, давший имя этой области знания, рассматривал это знание в контексте эволюционизма: социология, с его точки зрения, – вершина человеческого знания, свидетельствующая о достижении конечной точки общественного прогресса. Интересно, что такого рода оценки сохранились и до нашего времени, в частности, отголоски этой идеи можно найти у А.Гидденса. Маркс же рассматривал свои взгляды как име(17)ющие международное значение постольку, поскольку капиталистические отношения распространялись по всему миру. Вместе с тем, он предупреждал против опасностей переноса теоретических позиций, разработанных на материалах одной из стран (в частности, Англии) на другие страны. В этой связи он в конце своей жизни принялся за изучение русского языка, имея в виду глубже понять и значение этой страны в европейской истории, и те человеческие типажи, которые были готовы следовать его идеям.

Вопрос о соотношении национального и интернационального содержания социологии особенно обострился в связи с изучением роли науки. Р. Мертон, проследив историю европейской науки в новое время, пришел к выводу, что наука – если это наука – имеет интернациональный статус. Этот вывод был им сделан на основе изучения естественных наук и технических достижений. Но он же был распространен и на социологию. Мертон считал, что наука вообще, в том числе и социальная наука,

является наднациональным феноменом и интернациональным достоянием. Он утверждал, что, «универсализм, коммунизм, незаинтересованность и организованный скептицизм определяют этос современной науки»13. Этот этос науки преодолевает национальные границы и создает надгосударственную систему отношений по поводу знания.

Другой крупный американский социолог Н.Смелзер, признавая действие глобалистских тенденций в современном мире, вместе с тем подчеркивает приоритетную роль национального государства в качестве актора, воздействующего на социальные изменения. Так, в Президентском послании к Американской Социологической Ассоциации 1997 года Смелзер сформулировал следующий тезис: «идея современного национального государства (the modern nation-state - la patrie) стала современной основой политической интеграции. Национальное государство воспринимается ныне как единственный носитель суверенитета и управления, как некая территория, имеющая свои границы, как локус экономической самодостаточности, как монопольный носитель легитимного применения силы и насилия, как центр общей культуры (включающей язык),

13R. K. Мертон: Social Theory and Social Structure. The Free Press, Glencoe, Ill., 1957, p. 552-561.

15

как объект лояльности и групповой идентичности (курсив мой А.З.)14. Наиболее важный аспект нового понимания государства, предложенного Смелзером, состоит в том (18), что государство рассматривается как субъект действия и объект лояльности и идентичности со стороны граждан, и эта сторона дела означает если и не полное отторжение, то значительно ограничение пределов наднациональной концепции науки.

Указанная выше антиномия означает, что при анализе конкретных социальных проблем возникает двойственность оценок социальной реальности. С одной стороны, будет подчеркиваться одинаковость трансформационных процессов, включая конкретные цели реформ – развитие образования, методы совершенствования демократических институтов, регулирование конфликтов, устранение бедности и т.д., а с другой стороны, будет настаиваться на уникальности всей этой проблематики для данной страны, невозможности понять их, руководствуясь лишь общим знанием относительно аналогичных проблем и процессов в других странах. Эти два подхода могут принимать форму группового противостояния, но могут в то же время в психологии конкретного ученого преобразоваться в конфликт между двумя типами мотивации исследовательской деятельности. Одна линия этой мотивации направлена на развитие международных контактов, обмен литературой, на стремление к более широкому признанию с помощью публикаций собственных произведений на иностранных языках. Все это прямо соответствует современному статусу серьезного ученого. Но с другой стороны, в его сознании существуют мотивы представительства отечественной науки за рубежом и иные мотивы патриотического характера. В западной культуре, в частности, широко распространена мотивация лояльности к своей alma mater. Так, экс-президент МСА П. Штомпка не только представляет польскую социологию за рубежом, в том числе и в США, но и является представителем Ягеллонского университета – одного из наиболее древних университетов Западной Европы.

Естественно, что приведенное выше более полное определение Смелзером (в сравнении с Вебером) пределов влияния государства дает основание для более четкого позиционирования национальных школ социологии. Действительно, преподавание дисциплины осуществляется в каждой из стран на своем языке; формирование и воспроизводство кадрового корпуса дисциплины с его сложной иерархической структурой осуществляется в соответствии с национальными традициями, приоритетное внимание в соответствующих публикациях отдается национальной проблематике. Наличие национальных социологий признается такими авторами, как Бурдье и Будон,

14N. Smelser. The rational and the ambivalent in the social sciences: 1997. Presidential address/// American Sociological Review. V. 63, n. 1 (Feb 1998).

16

Дарендорф и Хабермас, Козер и Рансиман. и многими другими авторами, стоящими на позициях социологического реализма. Вместе с тем, признание существова(19)ния и традиций национальных школ социологического мышления вовсе не означает недооценки интернациональных форм его существования. Вопрос в акцентах. Одно не исключает другого, но при обсуждении этого вопроса требуется предельная конкретизация. Как подчеркивал П.Бурдье, поле социологии, возникнув в какой-либо из стран, становится ареной борьбы за доминирование в интерпретации социальной реальности. При этом сам выбор ориентации – национальной или интернациональной – не может быть расценен как a priory положительный или отрицательный раз и навсегда. Как правило, существует некий континуум позиций с возможными переходами от одной крайности к другой через ряд промежуточных ступеней.

Влюбых национальных социологических сообществах представлены обе позиции

–и национальная, и интернациональная. Характер полемики между ними в каждый данный момент определяется политической конъюнктурой и общим уровнем культуры. Распределение сторонников той и другой позиции отчасти коррелируется со степенью владения иностранными языками15. Вместе с тем, преобладание или даже доминирование одной из этих позиций – неизбежно обретает политический смысл, поскольку одной из кардинальных проблем политики остается интерпретация национальных интересов с точки зрения их отношения к интересам мирового сообщества и других стран, входящих в это сообщество. Отсюда проистекает неоправданное стремление к отождествлению культурных взаимовлияний и политических взаимодействий.

Заметим в этой связи, что сторонники изоляционизма российской культуры весьма часто употребляют понятия «западного» или «американского» влияния в сугубо негативном смысле слова, не отдавая себе отчет в конкретном содержании этого влияния. Так, социологическое мышление в США гораздо более развито и полнее институциолизировано. В силу этого влияние американской социологии на социологию в других странах неоспоримо. Но если рассматривать такого рода влияния по существу, то требуется отойти от этой весьма общей формулы – «влияние американкой социологии» - и показать, о влиянии каких конкретно авторов, каких идей, каких исследовательских приемов идет речь. Американское влияние на социологическое мышление может быть влиянием чикагской школы Р. Парка и его сподвижников, структурно-функционального анализа Т.Парсонса и Р.Мертона(20) (в разных сочетаниях и вариантах), критической социологии Р.Миллса и А.Гоулднера, влиянием символического интеракционизма Д.Мида

15 Этот показатель особенно важен для России, лингвистическая культура которой основана на кириллице, не используемой в большей части остальных стран Европы.

17

и Г.Блумера, драматургической социологии Э.Гофмана, этносоциологии Г.Гарфинкеля, социологии конфликта Р.Коллинза, теории культурной травмы Д.Александера и его соавторов и т.д. Во всех этих случаях требуется особое исследование взаимоотношений между источником и реципиентом: что именно, почему, в каких целях, и каким способом осуществляется воспроизводство текстов, каковы внутренние причины и механизмы осуществляемой селекции, каков результат такого рода взаимодействия?

При рассмотрении подобных взаимодействий, которые представляют собою нормальный процесс развития социологической дисциплины и социологического знания, важно иметь в виду крайние позиции, возникающие на противоположных полюсах социологической антиномии: с одной стороны, стремление не просто приобщиться к новым идеям в социологии, а как бы раствориться в них, утверждая, что зарубежная социологическая доктрина и есть высшая точка развития, что собственная культурная традиция лишь мешает развитию интеллектуального потенциала нации, и посему ее нужно забыть как феномен архаики, а, с другой стороны, возникает защитная реакция, выдвигающая тезис об угрозе национальной самобытности, о необходимости «возвращения к почве», о ценности доморощенной социологии, которая и есть выражение “истиной национальной культуры”.

Глава 3. Программа Бурдье

Еще более определенно, и вместе с тем, развернуто, мысль о взаимодействии национального и интернационального пластов культуры применительно к социологии высказал Пьер Бурдье, который незадолго до смерти предложил программу исследовательской деятельности в этой области 16. Остановимся на этой программе более подробно, поскольку она не только не вызывает отторжения, но и оказывается совпадающей с задачами нашего проекта. Бурдье начинает с тезиса, опровергающего надна(21)циональный характер любой интеллектуальной деятельности. «Часто считают, - пишет он, - что интеллектуальная жизнь интернациональна «по определению». Нет ничего более ошибочного. В интеллектуальной жизни, как и в любом другом социальном пространстве, находят свое место национализм и империализм, а интеллектуалы, практически так же, как и все, распространяют предрассудки, стереотипы, общепринятые мнения и представления, очень поверхностные и элементарные, которые питаются случаями из обыденной жизни, недопониманием, недоразумениями и обидами… Все это заставляет меня думать, что установление истинного научного интернационализма,

16Пьер Бурдье. Социальные условия международной циркуляции идей\ Социальное пространство: поля и практики. Пер. с французского Н. А. Шматко. «Алетейя» СПб. 2005, с. 539-553.

18

который, на мой взгляд, есть начало интернационализма вообще, не может происходить без специальных усилий. Будь то область культуры или какая-то другая область, я не верю

вlaisser faire. Я хочу показать, как в международных обменах логика laisser faire часто приводит к тому, что начинает циркулировать самое плохое, а самое хорошее не может войти в оборот. В этом вопросе, как и в других, мною движет сциентистская убежденность, которая теперь не в моде…»17.

Далее Бурдье предпринимает специальный анализ препятствий, которые оказываются на пути движения идей из одной страны в другую. Наибольшее внимание при этом уделяется французско-немецкому взаимодействию. Бурдье приводит в этой связи наблюдение Маркса, который в свое время заметил, что «немецкие мыслители очень плохо понимаются французскими мыслителями, поскольку они воспринимают тексты, которые были носителями определенной политической конъюнктуры, как «чистые» тексты, и трансформируют политического агента, находящегося в основании этих текстов,

втрансцендентального субъекта». Одна из основных проблем межкультурного взаимопонимания состоит в том, что при переводе с одного языка на другой текст вырывается из контекста, в котором он был создан, и благодаря этому он лишается основной смысловой нагрузки, связанной с полем интеллектуального производства. Более того, в новом интеллектуальном поле, в которое перемещается продукт, изготовленный в другом поле, он наделяется новым смыслом, который проистекает из специфики культурной ситуации «принимающей стороны». Бурдье анализирует механизм такого перемещения из одного интеллектуального поля в другое. «Перемещение» предполагает проведение ряда организационных операций. Это операция отбора (выбор произведения для перевода), операция самого пе(22)ревода, который может быть недостаточно адекватен в силу причин лингвистического характера, операция придания новой марки продукту (выбор издателя и издательства), операция представления (предисловие, комментарии, заключение), и, наконец, операция чтения, которую осуществляет публика. На всех этих этапах и перемещениях действуют свои интересы и предрассудки.

Бурдье подчеркивает значение Realpolitik разума, ради которого необходима организация диалога и «научное изучение национальных полей производства и национальных категорий мышления, в которых знание формируется и широко распространяется, в частности, благодаря преподавателям иностранных языков и культур».18 Если иметь в виду задачу «преодоления» национальных границ мышления или свободу от национальных категорий мышления, то к этому можно придти лишь через

17Ук. соч., с. 540-541.

18Там же, с. 549.

19

сознательно направленные усилия по осмыслению и экспликации этих категорий. «Социология и социальная история, рефлективные и критические (в кантовском смысле), должны бы задаться целью пролить свет на структуры национального культурного бессознательного, чтобы лучше разобраться в них с помощью научного социоанализа. Они могли бы раскрыть – посредством исторического анамнеза… национальных историй, а в особенности истории образовательных институтов и полей культурного производства, - исторические основания, которые социальные агенты применяют, сами того не замечая, в своей деятельности по культурному производству и рецепции продуктов культуры»19.

Завершая изложение программы исследований в области взаимодействия национальных культур, Бурдье подчеркивает существование двух перекрещивающихся линий. Во-первых, он признает реальность национального бытия культуры, Он полагает, что «бессмысленно отрицать существование глубинного интеллектуального национализма, базирующегося на истинных национальных интеллектуальных интересах».

Но вместе с тем, существует «международная борьба за господство в сфере культуры и за признание в этой сфере доминирования того или иного принципа организации культурной жизни общества. Она разворачивается наиболее отчетливо в рамках каждого национального поля в виде борьбы между национальным и интернациональным определением реальности. Эта ситуация порождает путаницу, своего рода хаос. «Нужно обладать большой интеллектуальной независимостью и теоретической здравостью, чтобы увидеть, что (23) Дюркгейм, восставший против господствующего интеллектуального режима, с которым прекрасно ладил Бергсон, находится в одном лагере с Кассирером, в противовес которому Хайдеггер развил разновидность бергсоновской Lebensphilosophy…».20 Разъясняя смысл приведенного примера, Бурдье подчеркивает сходство в истолковании «символических форм», предложенное немецким философом Э.Кассирером в его «Философии символических форм» и идеей формирования «примитивных форм классификации», сложившихся на самых ранних этапах родового сообщества, выдвинутой французским социологом Э.Дюркгеймом. Выявление перекрещиваний подобного типа, полагает Бурдье, содействует более глубокому пониманию «накоплению исторических достижений разных традиций и

интернационализации (или денационализации) категорий мышления, которая является первейшим условием истинного интеллектуального универсализма»21,

Из этого примера также следует, что культурный контекст сам по себе не выступает в качестве детерминирующего фактора в вопросе о преобладании и, тем более,

19Там же, с 550.

20Там же, с. 553.

21 Там же.

20

доминировании национальной или интернациональной ориентации социальнополитического мышления в каждой стране. «Национальное культурное влияние» не является однозначным фактором в выборе определения и интерпретации социальной реальности и исследовательской стратегии в рамках собственно социологии главным образом в силу того, что это влияние само по себе исключительно многообразно и разнонаправлено.

Не менее противоречивыми являются и «интернациональные влияния», которые по-разному разворачиваются на различных уровнях социального и социологического мышления. С точки зрения Бурдье, а мы полагаем ее вполне адекватной современным реалиям, интернациональные влияния сами по себе являются полем столкновения интересов и практической борьбы, по меньшей мере, конкуренции. Перевод иностранного автора, а затем и представление его читающей публике через «Предисловие» и специальные рекламные акции есть способ приобщения к позиции автора, которое может стимулироваться разнообразной мотивацией – от восхищения талантом и желанием приобщить других к этому восхищению, от соображений престижа до вполне земных мотивов меркантильного характера. В том и другом случае имеется, как известно, конкурентная борьба. Но, кроме того, общим результатом этой борьбы, независимо от намерений уча(24)стников этого процесса, может выступать «доминирование определенного стиля мышления», который оказывается основным способом интерпретации социальной реальности. Иными словами, в результате этой борьбы формируются доминирующие ценностные установки относительно того, как следует интерпретировать социальную реальность, какую терминологию следует использовать для обозначения общества как имперского, тоталитарного, демократического, общества благосостояния, ведущей мировой державы, общества капиталистического, социалистического или общества третьего пути и т.д.

Глава 4. От социальных идей к социологии как системе.

Историк британской социологии Холси полагает, что определенные социологические идеи содержаться уже в первых письменных текстах, особенно, в Священном писании, в мифах Древней Греции, в Махабхарате и в других памятниках культуры разных народов. Интересно заметить, что эти представления в индивидуальном сознании отдельного человека могут воспроизводиться и в современных условиях. Они будут сохраняться еще достаточно долгое время, так как практическое поведение, если и связано с тем, как человек воспринимает «мир вообще», то эта связь осуществляется

21

весьма сложным и опосредованным образом. Верит ли человек в сотворение мира в течение семи дней или в бессмертие души, или же он является последовательным атеистом, все это не сказывается на его практическом поведении и на практической нравственности. Те или иные мысли об обществе, выраженные в канонических текстах разных конфессий, в поэтическом творчестве и художественной литературе имеют определенное социальное содержание, но эти мысли еще не являются социологией. Социология как способ мышления возникает лишь в середине XIX века, после того, как европейское общество прошло через опыт религиозных войн и приобрело первые черты современного светского государства, основанного на идеях секуляризации. Социологическое мышление и социологические теории начинают возникать лишь тогда, когда объяснение социальных событий через вмешательство трансцендентных сил ставится под сомнение, когда причины происходящего усматриваются в самих социальных отношениях. (25)

Основы нового мировоззрения, опиравшиеся на идеи Просвещения, дали мощный толчок социальным наукам, включая теорию государства, правовые дисциплины, политическую экономию, исторические науки, философию, теорию нравственности («моральные науки») и искусств, теорию управления, утопические теории будущего общественного устройства. Одновременно развивались практические потребности, касающиеся военного дела, налогообложения и других способов управления государством. Так что к числу европейских социальных мыслителей - предшественников социологии - справедливо относят имена Н.Макиавелли, Г.Гроциуса, Т.Гоббса и Д.Локка, Б.Спинозы и Р.Декарта, Ш.Монтескье и П.Гольбаха, Д.Дидро, А.Смита и Д.Риккардо, И.Бентама, И.Канта и Г.Гегеля, Ж.Кондорсе и А.Сен-Симона, и А.Кетле. Далеко не полный перечень этих имен показывает, что к началу ХIХ века в европейских университетах сформировались обширные области социального знания, приобретавшие очертания специализированных научных дисциплин. При этом каждый из университетов избирал для себя некоторый комплекс предметов обучения, характерных именно для этого университета. Немецкие университеты специализировались на общей философии, теории познания и систематизации всей совокупности знаний; британские - на политической экономии и моральной философии; французские - на исторических науках и праве. Интересно заметить, что социология возникает во Франции за пределами университетской системы образования, однако позже – во времена Дюркгейма – постепенно вписывается в эту систему. В самом начале своего возникновения она представляет собою протестное движение, Это относиться как к Марксу и Ф.Энгельсу, так и к О.Конту и Г Спенсеру.

22

Марксистское направление социологии синтезирует комплекс протестных идей, накопившихся в обществе, игнорируя термин «социология». Конт и Спенсер решают задачу синтеза стабилизационных идей с протестным уклоном по отношению к уже сложившейся системе знания в университетском образовании. Медлительность проникновения социологии в университетскую среду было обусловлено сопротивлением теологических факультетов, которые доминировали в университетских колледжах всех европейских стран. Включение социологии в преподавание означало, что светское мировоззрение, основанное на рассмотрении общества как causa-sui, приобретало официальный статус. Институционально первые социологические кафедры, социологические сообщества и социологические журналы создаются в конце XIX – начале XX века главным образом потому, что идеи университетской (26) социологии опирались на светское мировоззрение и противостояли марксистской интерпретации социальных процессов, развивавшихся главным образом вне академической среды.

Помимо формальной стороны дела, связанного с возникновением социологии, весьма важно иметь в виду содержательные аспекты социологического мышления, предполагавшие интеллектуальное освоение тех социальных изменений, которые стали результатом двух европейских революций. Речь идет о промышленной революции, центром которой стала Англия, и Великой Французской буржуазной революции, Оба эти процесса стали своего рода фоном модернизации общества, продолжавшейся до сегодняшнего дня. В результате этих событий создавалось современное мировое пространство или система современных обществ, описанное Марксом и Энгельсом в «Манифесте Коммунистической партии» и Т.Парсонсом в его последнем произведении «Система современных обществ».

[Напомним последовательность событий европейской истории: революция 1848 года, объединение Германии Бисмарком, франко-прусская война и поражение Франции. Одновременно формируется мир колониальных держав во главе с Великобританией, которая становится его центром, и остальной мир – колоний, доминионов, подведомственных территорий22. Стремление к переделу соотношения сил в рамках системы колониального господства и есть главная причина первой мировой войны23. Ко второму десятилетию ХХ века сложилась ситуация, при которой возникло надежда на возможность передела мира среди клуба колониальных держав. Результаты войны

22Не лишне заметить, что Россия накануне первой мировой войны -«Российская империя» - оказывается между этими двумя мирами, с одной стороны, она обладает «расширяющейся территорией» которая воспринимается как угроза Британскому колониальному господству, с другой стороны, промышленный бум 1861 – 1916 года в решающем плане – результат иностранных капиталовложений, французского, немецкого, английского капиталов, превращающих Россию в полуколониальное государство . (УР)

23Об этом не лишне заметить в связи с тезисом Д. Алескадера (Ур)

23

оказались противоположны целям ее инициаторов: передел мира осуществился, но не в пользу стороны, инициировавшей войну. Главным результатом войны стала революция в России, которая потрясла мир не в меньшей степени, чем Французская революция. Затем следовал Версальский договор, на основе которого Германия стала в ряд «зависимых государств», состоялась первая попытка формирования «общеевропейского правительства» в виде Лиги наций. СССР долгое время оставался в состоянии изоляции, а в Германии и «странах Оси» утвердились фашистские режимы. 1939 год означал начало второй мировой войны, а в 1941 – вступление этой войны в решающую фазу, в ходе которой был преодолен изоляционизм США и одержана победа над фашистской Германией и ее союзниками. Формирование ООН, эпоха «холодной войны», выход Советского Союза из холодной войны и распад СССР, продолжающиеся интеграционные процессы в Европе. Такова канва общеполитических событий, преломляющихся посвоему в каждой из стран, и оказывающих существенное воздействие на состояние социального мышления в этих странах, так или иначе вовлеченных в мировой общеполитический процесс.(удалено ред.)]

Само собою разумеется, что политическая ситуация в стране, и прежде всего развитие демократических институтов, оказывает решающее воздействие на положение социологии в соответствующих странах. Но это не следует понимать в том смысле, что направления социологической мысли и практика исследований полностью определяются политической ситуацией. В этом поле в качестве акторов действуют не только преподаватели и ученики, исследователи и респонденты, но и идеи, ставшие общественным достоянием, независимо от того, в какое время и кем именно они были высказаны. Здесь больший смысл имеет актуальность теоретического содержания. И все же в данном исследовании мы сосредоточим внимание не на идеях как таковых, а на вопросах периодизации в движении поля социологии в избранных нами странах.

Выше мы уже приводили позицию Н. Смелзера относительно роли современного национального государства как стимулятора, а в ряде случаев и организатора научного поиска, спонсора исследовательских направлений в разных областях гуманитарного знания, в том числе и в социологии. [Современное национальное государство является, действительно, центром общей культуры, объектом лояльности и групповой идентификации. Эту же мысль, сформулированную в президентском послании АСА 1997 года, в более развернутом виде Н.Смелзер воспроизводит в зиммелевских лекциях24. Здесь он подчеркивает, что именно нация (National Society) занимает центральное место в

[24Smelser N. J. Problematics of Sociology: The George Simmel Lectures, 1995. Berkley: University of California Press; p. 1997.]

24

ведущих социальных науках: политической науке, экономике, социологии, культурной и социальной антропологии25. Понятие государства, считает Н.Смелзер, сформировалось в работах таких авторов, как Томас Пейн, в политических и социальных трудах деятелей Французской революции. Синтез взглядов на государство, высказанных в этих работах, позволяет придти к выводу, что «государство это сформировавшийся аппарат, который выполняет множество задач в области организации разных сторон социальной жизни, в числе которых: определение географических границ, осуществление политического суверенитета, монополизация применения насилия с использованием военных и полицейских подразделений, обеспечение экономической самодостаточности страны, ее культурная интеграция, основанная на солидарности граждан, общности языка и политической идентичности, сопряженной с гражданской принадлежностью»26.(уд. ред.)] Смелзер исходит из признания важной реалии: ни один интернациональный процесс в современном мире не может развиваться вне сложившихся национально-государственных форм. В то же время сами национально-государственные формы представляют собою предмет изучения со стороны социологического сообщества. С позиций глобалистики важно отметить, что национальные государства оказывают решающее воздействие на протекание и развертывание тех или иных процессов в локальных масштабах, обозначаемых в данном случае границами государства. (27) [Дело в том, что именно государственные структуры в каждой из стран определяют масштаб воздействия со стороны общества на соответствующие процессы. Это касается таких вопросов, как развитие систем образования, борьба с бедностью, эффективность международных союзов, регулирование миграционных потоков, феминизация корпуса политиков, строительство коммуникаций, охрана окружающей среды, производство систем вооружений и размещение их на своей территории в соответствии с собственным пониманием реальных или мнимых угроз и рисков. Несмотря на распространение транснациональных компаний, международных финансовых систем, увеличение скоростей в перемещении информации и людей по всему миру, именно государства остаются главными акторами на международной арене. При этом уровень ответственности каждого из государств не уменьшается, а возрастает. Адекватность и компетентность принимаемых решений во многом определяется степенью освоения культуры социологического мышления, основанной на критическом осмыслении печальных уроков ХХ столетия.(уд. Ред.)] (27)

[25 Там же, р. 49-50.

26 Smelser N. J. Problematics of Sociology: p. 50.]

25

Глава 5. Тройственная интерпретация культуры и границы социологического знания

Вопрос о культурных предпосылках социологического мышления рассматривается

всовременной социологической литературе, как в теоретических, так и в историкосоциологических исследованиях. [Как правило, \тот вопрос ставится в весьма общей форме. Залача настоящего проекта состояла в том, чтобы максисально конретизировать саму постановку вопроса путем сопоставления состояния культуры социологического мышления в пяти странах: США, Великобритании, Франции, Германии и России.]

Начнем рассмотрение этого вопроса со Смелзера. «Мы – социальные ученые – повидимому, запрограммированы на то, чтобы при рассмотрении взаимоотношений различных аналитических уровней друг к другу (речь идет о микро, мезо, макро и глобальном уровнях социологического анализа А.З.) быть предрасположенными (biased) определенным образом: это предрасположенность к методологическому индивидуализму. Мы живем в рамках Западной культурной традиции, которая опирается на культурные ценности индивидуализма. Воспитанные в этой традиции, мы предрасположены к тому, чтобы рассматривать отдельную личность в качестве отправной точки анализа. Иными словами, культурная традиция склоняет нас к тому, что естественной единицей (natural unit) в поведенческих и социальных науках является индивидуум. Эта же склонность препятствует неформальным образом признанию других уровней социальной организации

вкачестве столь же естественных»27.

Это высказывание примечательно во многих отношениях. Прежде всего, в нем в общей форме признается влияние культурной традиции на варианты социального мышления. Во-вторых, в данном случае говориться о Западной культурной традиции, регион действия которой не определен. Возможно, что сфера ее влияния определяется несколькими странами западноевропейской культуры, при этом не ясно, как обстоит дело с Восточной Европой и Россией, и входят ли представители японской и китайской социологии в обозначенную сферу влияния? Далее, Смелзер утвержда(28)ет, что западная культурная традиция опирается на культурные ценности индивидуализма. Что касается таких классиков социологии как Зиммель и Вебер, то это вполне релевантное суждение, хотя обоснование индивидуализма существенно различается у этих авторов. Но если оглянуться вокруг более внимательно, то следует признать, что тезис о преобладающей роли индивидуализма в западной (или даже только в американской культуре), может

27 Smelser N. J. Problematics of Sociology: The Geogre Simmel Lectures, 1995 Berkley: University of California Press; c/ 1997.p/ 30/

26

быть оспорен. Этому принципу противостоит определение социологии как теории социальных отношений (Великобритания), как теории социального пространства П. Бурдье или коммуникативной социологии Ю.Хабермаса. В одной из своих последних работ Р. Коллинз избирает в качестве отправного пункта при анализе цепей ритуального взаимодействия «ситуацию в большей мере, нежели индивидуума». При обосновании разработанной им теории «радикальной микросоциологии», он прямо утверждает, что взгляд на мир сквозь призму индивидуума как социального актора не состоятелен. «Этот способ восприятия мира представляет собою результат специфических религиозных, политических и культурных традиций ближайших столетий. Это некая идеологическая установка относительно того, как надо смотреть на самих себя и на других, составляющая общепринятой идиомы, аналитически отнюдь не самая полезная в качестве отправного пункта микросоциологии» (курсив мой – А.З.)28.

Идеологическая установка, состоящая в восприятии индивидуума в качестве естественной исходной единицы в социологии, свойственна англо-саксонской культурной традиции. Она предполагает определенное развертывание социологии как дисциплины – от индивида к различным формам группового взаимодействия, к социальным институтам и, наконец, к макрообщностям. Соответственно, культуры, ориентированные на коллективности, будут предполагать иные способы развертывания этого же предмета.

Вопрос о доминировании индивидуалистической или коллективистской культурной традиции возникает и в связи с интерпретацией специфики социологического знания в европейских странах. О.Конт рассматривал созданное им детище как высшую точку прогресса общественной мысли. Однако в историко-социологической литературе имеют место и иные точки зрения. Известный американский историк социологии Р.Нисбет утверждает, что «социология является следствием интеллектуального течения, порожденного историческими потрясениями» (курсив мой А.З.). Нисбет считает, что «социология появляется на поч(29)ве традиционалистской и романтической реакции на Великую французскую революцию – реакции, тесно связанной с философией эпохи Просвещения»29. Обративший внимание на различие основных подходов к социологии как предприятию науки, Р.Будон, подчеркивает, что положение Нисбета «приложимо лишь к французской социологической традиции (Конт, Дюркгейм). Что же касается немецкой (Вебер, Зиммель), итальянской (Парето, Моска), американской (Парсонс, Мертон) традиций, а также той части французской традиции, которая не подпала под

28.\. R. Collins. Interaction Ritual Chains. Princeton University Press, 2004, p. 4.

29 Р. Будон, Место беспорядка.М. 2006 , стр. 11.

27

влияние Конта (Токвиль), то в них, напротив, заметна постоянная соотнесенность с индивидуалистической методологией, берущей свое начало в эпохе Просвещения»30.

Заметим, что противостояние «индивидуалистических и коллективистских подходов» можно заметить не только в рамках французской традиции, но и в рамках немецкой (Маркс contra Вебер), итальянской (Лабриола и Грамши contra Парето), американской (Коллинз contra Смелзер), не говоря уже о традициях социального мышления в России.

Как же рассматривает этот вопрос П.Бурдье? Он обращает внимание на факт борьбы за доминирование определенных принципов мышления в сфере культуры, а, следовательно, и за интерпретацию социальной реальности. [Бурдье поясняет свою мысль с помощью следующего примера. В современной европейской истории противостояние интерпретаций основывается на двух оппонирующих друг другу принципах. В первом случае речь идет о «примате национальной культуры, глубины, философии и т. п.», во втором случае утверждается «примат цивилизации, ясности, литературы». Нетрудно заметить, что противопоставление культуры и цивилизации, глубины и ясности, философии и литературы означает противопоставление немецкой и французской традиций. С одной стороны, мы имеем социологию, опирающуюся на классику немецкого философской мысли, основанную на трудах Канта и Гегеля, а с другой стороны, на социологию, опирающуюся на блестящие образцы французской социальной мысли в лице Декарта, Паскаля, авторов французского просвещения, таких представителей французской литературы как Стендаль и Бальзак и их современники, с другой стороны31. Разумеется, названные принципы можно рассматривать и в качестве дополняющих друг друга, но Бурдье в данном случае, имея в виду интеграционные процессы европейского масштаба, отдает себе отчет в том, что преобладание той или иной системы принципов социального мышления обеспечивает создание механизмов доминирования в общеевропейских структурах разного уровня.

Различение в культурных навыках социального мышления, отмеченное Бурдье, оказывается далеко не единственным, хотя бы потому, что и та, и другая комбинация принципов объединяются принадлежностью к континентальной культуре, которая уже в ином отношении оказывается противостоящей англо-саксонской традиции.(удалено ред.)] В данном случае для нас важно признание того, что именно культурная традиция формирует определенные склонности и предустановки в социологической исследовательской практике. Именно этот тезис заслуживает внимания и может быть

30Там же, с. 76.

31См. также Везен Ф., Фердье Ф. Философия французская и философия немецкая; Воображаемое. Власть. Под ред. Бибихина В. В. УРСС. (Ур)

28

развернут на основе выявления специфики ценностного содержания национальных культур. [Так, М.Крозье полагает, что «чисто французские культурные традиции задают определенный стиль поведения: в случае возникновения «проблем» в функционировании какой-либо организации каждый стремиться по-своему приспособиться к ситуации, не пытаясь прибегнуть к совместным действиям… В какой-то мере это объясняет специфику социальных изменений, свойственных Франции Этот процесс принимает форму длительных периодов застоя с последующим вступлением в фазу кризиса»32. (удалено ред.)]

Три определения культуры

Выделим три аспекта наиболее важные для выявления ценностного содержания культуры.

Первый состоит в рассмотрении культуры как определенной целостности не столько формирующей, сколько резюмирующей характер социального мышления и социальных эмоций в данной стране в его соотношении с социальным мышлением, свойственным иным национальным традициям. Этот уровень привлекает ныне всеобщее внимание, поскольку апелляция к национальным интересам становится общим местом современной политической дискуссии. В историко-социологической литературе доста(30)точно часто наблюдаются различения между терминами «национальная социология» и «социология в данной стране»33.

Второй уровень определяется таким пониманием социологии, которое воспринимает ее как ответ на исторические потрясения, специфически воздействующие на все содержание национальной культуры и, естественно, на характер социального мышления данной нации. Этот уровень аналитического рассмотрения проблемы связан с выявлением роли социально-культурной травмы и формированием травмированного массового сознания. В современной социологии мы находим новое направление, ориентированное на исследования этой проблематики. Оно получило название «культурной социологии»34 (в отличие от социологии культуры). Понятие культурной или социально-культурной травмы, выдвинутое в современной социологической литературе,

(32 Цит. по Р. Будон . Место беспорядка. Критика теорий социального изменения. М. 1998, с. 23-24. )

33Так, в четырехтомном издании «История теоретической социологии» под редакцией Ю. Н. Давыдова в первом томе используется термин «русская социология», однако в последующих томах та же самая проблематика преподноситься под рубрикой «Социология в России» (Работа А. Холси называется «A History of Sociology in Britain» ,но обсуждение ее, вышедшее по инициативе Британской Академии Наук,

получило название «British Sociology. Seen from without and within” ed. By A. H. Halsey and W.G. Runciman. The British Academy. 2005. )

34Jeffry C/ Alexander/ The meanings of Social Life/ A Cultural Sociology Oxford University Press. 2003

29

позволяет подойти к анализу реальности гораздо более основательно, чем, например, идея противоречия. Травма есть переживаемая боль – сильное побуждение к действию, характер которого иррационален. Травмы возникают как следствия поражений, несбывшихся надежд, резкого изменения привычного социального пространства, как память об утратах. Они становятся массовыми, и в тех случаях, когда источник боли не находит рационального объяснения и методов избавления, они приводят к деградации волевого начала, к стихийной трансформации всей структуры общественных отношений35.

Наконец, третий уровень и, соответственно, третий способ в выявлении внутренней структуры ценностного содержания национальной культуры, сопряжен с политическими, социальными, экономическими и культурными дифференциациями внутри данной культурной целостности. Этот уровень не поддается единой генерализирующей верификации. В конце концов, он предполагает персонификацию социологической проблематики, в ходе которой может быть выявлено не только влияние социальной реальности на конструирование социологической теории, но включение социологического творчества в культурный процесс. (31)

Культура как целостность и предлагаемый схематизм.

Остановимся вначале на первом уровне. Здесь речь идет о сопоставлении национальных культур именно как самодостаточных целостностей. При этом соответствующие национальные характеры, терминологически преобразованные в соответствующие «ментальности» или «менталитеты» рассматриваются подчас в качестве последних оснований мотивации социального действия, обнаруживающегося в некотором локальном измерении. Эта методологическая конструкция: «национальная

культура»---«структуры национального мышления»---«национальные характеры»---

«менталитеты и ментальности»---«варианты социального действия» представляет собою в современных условиях неизбежный ход объяснительных рассуждений

35 См. П. Штомпка. Социология.Гл 20. М. 2005. В связи с теорией травмы см. конференция в «Горбачев-фонде» 26 сентября 2007 г. на тему «1937-2007. Память и ответстсвенность» выступления О. Здравомысловой и Н. Кигай. «Что это было?»История после травмы», «Память о репрессиях – это мы сами».

(http://www.gorby.ru/rubrs.asp?art_id=25794&rubr_id=646&page=2) (УР)

30

постольку, поскольку национальные общности и национальные культуры – как минимум в своем языковом разнообразии - существуют в качестве социальной реальности. Они существуют как на макроуровне (уже упоминавшиеся национальные государства), так и на микроуровне (через язык повседневного общения в семье). Их существование воспроизводится как в идеологических формулах относительно национальных интересов, так и в ритуалах интеракции, вплетающихся в повседневную жизнь каждого индивида (примером могут служить брачные предпочтения).

Оставаясь в пределах первого уровня, можно было бы предложить в качестве предварительной объяснительной гипотезы общекультурных воздействий на формирование социального мышления следующую схему (табл. 5.1) распределения ценностно-значимых характеристик, которые могут служить кодами в пространстве культурного взаимодействия. В выстраивании этих кодов мы попытались выделить по пяти значимых характеристик для каждой национальной культуры, при этом мы пытались избежать «негативных характеристик», которые функционируют в массовых представлениях о «других». В этих характеристиках как бы резюмируется позитивный опыт социального мышления, который представляется в качестве фундаментальных ценностей, работающих на перспективу, охраняющих культурное своеобразие данной нации самыми многообразными способами. [среди которых преобладающие личностные характеристики, определенные нормы мыслительной деятельности, восприятие властных структур, ориентации на традиции и стремление к инновациям. (удалено ред.)] Разумеется, мы не претендуем здесь ни на завершенность предлагаемой схемы, ни на эмпирическую обоснованность каждой из систем. [Скорее, это материал к размышлению, открытый для критики. (удалено ред.)]

Таблица 5.1(стр. 33)

КУЛЬТУРНЫЕ КОДЫ ПЯТИ СРАВНИВАЕМЫХ СТРАН (Как оринтиры взаимопонимания)

	Франция		Великобритания
		-
-	Приоритетполитическогомышления	-	Неприкосновенностьличности
-	Ясностьилогика	-	Самоуправление
		-	Эмпиризм
-	Просвещение	-
-	Элитарность	-	Пониманиеграницвласти
-	Разнообразие	- Терпимость

31