2.3. Неурегулированность отдельных правоотношений, складывающихся на потребительском рынке

Общий анализ норм рассматриваемого Закона позволяет сделать вывод о том, что ряд правоотношений, складывающихся на потребительском рынке, причем – достаточно важных, его нормами урегулирован недостаточно, либо не урегулированы вообще.

Прежде всего, это касается неурегулированности им правоотношений с участием иностранных контрагентов отечественных потребителей.

Общеизвестно, что заметное количество товаров, потребляемых нашими гражданами, производится за рубежом, часто там и приобретается, иногда и оказываемые потребителям РФ услуги и работы выполняются зарубежными исполнителями. В этой связи обозначенная проблема стоит особенно остро.

Не столь проблематично их регулирование, когда зарубежные государства имеют специальное законодательство о защите прав потребителей, сходное с аналогичным российским, однако существенны трудности, когда в их законодательных актах отсутствуют специальные гарантии прав потребителей.

Такое положение, а также неурегулированность подобных вопросов в отечественном Законе, приводит к невозможности защищать права российских потребителей за пределами страны или в отношении зарубежных контрагентов, сводит к положению деклараций все прогрессивные новеллы нашего законодательства о потребительских правах (как, например, реально можно предъявить претензии по поводу качества товара к иностранному производителю с применением к нему всех санкций, хотя и предусмотренных нашим рассматриваемым Законом, но не содержащихся в законодательстве других стран?).

Фактически, провозглашая возможность эффективно защитить права потребителей от нарушений со стороны любого предпринимателя, вне зависимости от места его нахождения, законодатель не предусмотрел реальных рычагов воздействия на них в случае их нахождения за пределами РФ; ссылка на применение в возникших ситуациях международных договоров (ст. 2), также не решает проблемы.

Конечно, введение в нынешнюю редакцию рассматриваемого Закона норм, вводящих в круг субъектов, действующих на потребительском рынке, импортеров, несколько смягчило рассматриваемую проблематику, однако, до конца подобными нововведениями существующая проблема, тем не менее, не разрешена.

Чтобы хоть как-то усилить правовую защиту потребителей в подобных ситуациях, автором предлагается на законодательном уровне ввести ответственность государства за качество импортных товаров, по крайней мере – ввозимых в нашу страну по линии государственных закупок, в централизованном порядке, прошедших государственный контроль и сертификацию качества.

Другой эффективной мерой исправления положения дел в этой области явилась бы разработка и принятие, хотя бы в рамках всего СНГ, модельного закона о защите потребительских прав, который был бы ратифицирован и применялся всеми его участниками.

За основу его автор предлагает взять структуру и положения рассматриваемого российского законодательного акта, как наиболее новаторского и универсального, удачно построенного с точки зрения законотворческой техники, способного урегулировать основополагающие правоотношения на потребительском рынке всего СНГ.

Специфические же моменты, присущие рынку конкретного государства, возможно, урегулировать местным (республиканским) законодательством о защите прав потребителей.

Актуален вопрос и о неурегулированности на сегодняшний день рассматриваемым Законом возможности отказа в заключении договора с потребителем со стороны исполнителя в отношении производимых им работ (услуг).

Как известно, в первой редакции изучаемого Закона была предусмотрена норма ст. 26, обязывающая исполнителя, занимающего доминирующее положение на рынке, заключить с потребителем договор на выполнение работ или оказание услуг, за исключением случаев, если он докажет, что их выполнение (оказание) выходит за рамки его уставной деятельности или производственных возможностей.

При этом законодатель также предусматривал ответственность исполнителя за необоснованный отказ в заключении договора с потребителем.

Однако на сегодняшний день Федеральным Законом от 9 января 1996 г. № 2-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации «О защите прав потребителей» и Кодекс РСФСР об административных правонарушениях» данная норма из текста Закона «О защите прав потребителей» была изъята и ничем аналогичным не заменена.

На взгляд автора, такая позиция законодателя необоснованна. В отсутствие подобной нормы реалиями наших дней стали ситуации, когда исполнители работ (услуг), особенно – занимающие монопольные или преимущественные позиции в своем секторе потребительского рынка, часто отказывают потребителям (а иногда – и целым группам потребителей) в предоставлении им своих услуг выполнении работ по тем или иным надуманным основаниям.

Говоря об этом, автор имеет в виду неединичные случаи отказа транспортными организациями в перевозке потребителей-льготников, отказа страховыми компаниями в заключении договоров страхования со страхователями, ранее застрахованными в них и получившими значительные страховые выплаты, и другие подобные ситуации.

Исходя из нынешнего положения, существующего в нашем законодательстве, такие действия нарушениями признать нельзя, и, соответственно, ответственность за них наступить не может.

Дабы избежать описанных ситуаций, автор предлагает законодателю вернуться к ранее существовавшей норме, вновь дополнив ею Закон «О защите прав потребителей».

Аналогичные нормы необходимо ввести и в отношении обязанности продавца заключить договор купли-продажи с любым потребителем, лишив его права отказать покупателю в этом, поскольку также известны и случаи, когда продавцы отказывались продавать товар конкретным лицам. Например – если такой покупатель уже приобретал у этого же продавца тот или иной товар, а в последствии предъявлял ему требования по поводу его качества.

Безусловно, противники такой идеи, имея в виду принцип свободы договора, предусматривающий недопустимость понуждения к заключению договора, что прямо закреплено в ст. 421 ГК РФ, явно усмотрят в таком нововведении ущемление прав хозяйствующих субъектов.

Однако, по мнению автора, в подобной ситуации понуждение их к заключению договора с потребителем будет вполне законным, поскольку ч. 1 указанной статьи предусматривает исключение из общего правила, а именно – случаи, когда обязанность заключить договор предусмотрена ГК РФ, другим законом или добровольно принятым обязательством.

В свою очередь, ст. 426 ГК РФ (в рассматриваемом случае как раз и является таким исключением), регламентирующая правоотношения по публичному договору, устанавливает обязанность коммерческой организации, которая по характеру своей деятельности продает товар, выполняет работу, оказывает услугу, осуществлять свою деятельность в отношении каждого, кто к ней обратиться и не в праве при этом оказывать предпочтение одному лицу перед другим; отказ такой организации от заключения публичного договора при наличии возможности к этому не допускается.

Позицию иных продавцов, исполнителей работ (услуг) по этому поводу иногда понять можно – отказываясь от заключений договоров с отдельными потребителями, таким образом они пытаются «подстраховать» себя от возможных проявлений «потребительского рэкета», когда некоторые из них, вступив в договорные отношения с тем, или иным хозяйствующим субъектом, пытаются извлечь из этого факта максимально возможную выгоду, часто – необоснованную.

Однако существование такого явления не служит убедительной причиной неосновательного ограничения возможности реализации своих прав несравненно большим числом добросовестных потребителей.

Неурегулированным на сегодняшний день видится и вопрос, связанный с отнесением тех или иных товаров к категории технически сложных и дорогостоящих.

Напомним, что абз. 8 п. 1 ст. 18 Закона «О защите прав потребителей» предусматривает, что именно в отношении таких товаров требования потребителей об их замене подлежат удовлетворению лишь в случае обнаружения в них не любых недостатков, а только существенных. Таким образом, отнесение товара к этой группе имеет большое практическое значение, поскольку ограничивает гражданина в реализации его прав предъявления альтернативных требований, связанных с недостатками товара.

Сами понятия «технически сложный товар» и «дорогостоящий товар» в рассматриваемом Законе не определены; в очередной раз приходится констатировать факт того, что законодательство регламентирует правоотношения с использованием предметов и явлений, неизвестно что из себя представляющих.

И если уж в отношении технически сложных товаров на уровне постановления Правительства РФ хотя бы дается перечень, какие конкретно товары к ним относятся¹⁰ (хотя критерии отнесения их к категории технически сложных отсутствуют и здесь), то о «дорогостоящем» товаре более упоминаний нет нигде.

На практике эта неурегулированность приводит к тому, что спорящим сторонам, либо суду приходится «по наитию» в каждом конкретном случае определять, является ли тот или иной товар дорогостоящим.

При отсутствии каких-либо критериев и методик этого, а также при явной относительности такой категории, сделать это правильно весьма проблематично, если вообще возможно.

Исправление подобной ситуации возможно лишь на законодательном уровне – либо посредством внесения в Закон «О защите прав потребителей» понятия дорогостоящего товара, либо путем полного изъятия данной категории из текста этого Закона.

Естественно, последнее из этих предложений будет наиболее выгодно именно потребителям, поскольку предприниматель, не желающий удовлетворять требования гражданина о замене бракованного товара с несущественными недостатками, лишится законной возможности ссылаться на то, что они удовлетворению не подлежат – только для технически сложных (а уже не для дорогостоящих) товаров важна будет существенность (несущественность) недостатка.

Что касается термина «технически сложный товар», то ныне этот вопрос, как указывалось выше, разрешен посредством перечисления в Перечне конкретных товаров, которые, по мнению Правительства страны, являются технически сложными. Причем список товаров, отраженных в нем, является исчерпывающим не подлежащим расширительному толкованию.

Исходя из этого трудно понять логику законодателя, когда холодильник он относит к технически сложным товарам, вводя его в указанный Перечень, а, например, телевизор, аудио-видео-фотоаппаратуру, микроволновую печь к таковым не относит, хотя вполне очевидно, что все они также относятся к технике, притом – совсем не к примитивной. Почему, какие критерии и методики этой классификации используются при этом – не ясно.

Противоречия и неясность в этом вопросе усугубляет и непоследовательная позиция самого Правительства РФ. В указанном Перечне он четко перечисляет «технически сложные товары», относя к ним только автотранспортные средства и номерные агрегаты к ним, мотоциклы, мотороллеры, снегоходы, катера, яхты, лодочные моторы, холодильники и морозильники, автоматические стиральные машины, персональные компьютеры с основными периферийными устройствами, сельскохозяйственные тракторы, мотоблоки, мотокультиваторы.

Одновременно им же утверждены Правила продажи отдельных видов товаров¹¹, разд. 4 которых, устанавливая особенности продажи технически сложных товаров бытового назначения, относит к таковым гораздо более широкий по сравнению с Перечнем ассортимент: бытовую радиоэлектронную аппаратуру, средства связи, вычислительную и множительную технику, фото- и киноаппаратуру, часы, музыкальные товары, электробытовые приборы, машины и инструменты, бытовое газовое оборудование и устройства. Более того, в данной норме содержится формулировка «другие технически сложные товары бытового назначения», что позволяет сделать вывод о том, что вышеприведенный список таких товаров не является исчерпывающим.

Наконец, в реалиях современного высокотехнологичного общества нужно иметь в виду, что наука и техника развивается столь стремительно и динамично, что периодически появляются товары, принципиально новые и ранее совершенно не известные потребителям, которые, безусловно, являются технически сложными по своей сути, но к таковым с точки зрения рассматриваемого законодательства их отнести нельзя лишь потому, что их не существовало на момент формирования указанного Перечня еще в 1997 г. и которые по этой причине в нем не отражены.

В этой связи урегулирование рассматриваемой проблемы видится не в периодическом уточнении, изменении и дополнении этого Перечня, а в законодательном закреплении в Законе «О защите прав потребителей» четких критериев, универсальных признаков технически сложного товара, при соотнесении с которыми конкретного предмета, можно было бы сделать вывод о том, является ли он таковым.

Такой выход представляется тем более удачным, поскольку он позволил бы без внесения изменений в законодательство, в случае появления качественно новых товаров, оперативно классифицировать их как технически сложные или несложные, как, впрочем, и решать этот вопрос в отношении товаров, ранее традиционно считавшихся технически сложными, однако, силу развития науки и техники таковыми уже не являющихся, морально устаревших, выведенных из оборота и т. д.

Реалиями наших дней стали повсеместно встречающиеся случаи, когда объектами договоров купли-продажи, заключаемых между хозяйствующими субъектами и потребителями, являются контрафактные, фальсифицированные товары.

К сожалению, приходится констатировать, что данные правоотношения действующим гражданским законодательством о защите потребительских прав и первую очередь – самим Законом «О защите прав потребителей» вообще никак не урегулированы.

Безусловно, нормы административного и уголовного законодательства предусматривают достаточное количество составов правонарушений, совершаемых на потребительском рынке, но все они посвящены совершенно иным вопросам, в этой связи возникающим между соответствующими государственными органами и предпринимателями-правонарушителями.

Специфика же взаимоотношений таких субъектов с потребителями, по мнению автора, должна быть отражена именно в рассматриваемом Законе, где вполне уместно было бы посвятить этим вопросам отдельную норму (нормы).