Базовые принципы демократического режима власти:

1. Народный суверенитет, т.е. первичным носителем власти выступает народ. Всякая власть от народа и делегируется им. Этот принцип не предполагает принятия политических решений непосредственно народом как, например, на референдуме. Он лишь предполагает, что все носители государственной власти свои властные функции получили благодаря народу, т.е. непосредственно путем выборов (депутаты парламента или президент) или косвенно через выбранных народом представителей (формируемое и подчиненное парламенту правительство);

2.Свободные выборыпредставителей власти, которые предполагают наличие, по крайней мере, трех условий: свободу выдвижения кандидатур как следствие свободы образования и функционированияполитических партий; свободу избирательного права, т.е. всеобщее и равное избирательное право по принципу «один человек — один голос»; свободу голосования, воспринимаемую как средство тайного голосования и равенство для всех в получении информации и возможности вести пропаганду во время избирательной кампании;

3.Подчинение меньшинства большинству при строгом соблюдении прав меньшинства. Главная и естественная при демократии обязанность большинства — это уважение к оппозиции, ее праву на свободную критику и праву сменить, по итогам новых выборов, бывшее большинство у власти;

4. Реализация принципа разделения властей. Три ветви власти — законодательная, исполнительная и судебная — имеют такие полномочия и такую практику, что два «угла» этого своеобразного «треугольника» при необходимости могут блокировать недемократические, противоречащие интересам нации действия третьего «угла». Отсутствие монополии на власть и плюралистический характер всех политических институтов — необходимое условие демократии;

5. Конституционализм и господство закона во всех сферах жизни. Закон главенствует невзирая на лица, перед законом все равны. Отсюда «фригидность», «холодность» демократии, т.е. она рациональна. Правовой принцип демократии:«Все, что не запрещено законом, -разрешено».

К демократическим режимам относят:

• президентские республики;

• парламентские республики;

• парламентские монархии.

Билет 38: Нынешняя российская государственность и проблемы ее совершенствования.

Билет 39: Проблемы человека в истории философии.

Философия Древнего Востока о человеке.Первые представления о человеке возникают задолго до самой философии. На начальных этапах истории людям присущи мифологические и религиозные формы самосознания. В преданиях, сказаниях, мифах раскрывается понимание природы, предназначения и смысла человека и его бытия. Кристаллизация философского понимания человека происходит как раз на базе заложенных в них представлений, идей, образов и понятий и в диалоге между формирующейся философией и мифологией. Именно таким образом и возникают первые учения о человеке в государствах Древнего Востока. Древнеиндийская философия человека представлена прежде всего в памятнике древнеиндийской литературы — Ведах, в которых выражено одновременно мифологическое, религиозное и философское мировоззрение. Повышенный интерес к человеку и в примыкающих к Ведам текстах — упанишадах. В них раскрываются проблемы нравственности человека, а также пути и способы освобождения его от мира объектов и страстей. Человек считается тем совершеннее и нравственнее, чем больше он достигает успеха в деле такого освобождения. Последнее, в свою очередь, осуществляется посредством растворения индивидуальной души (атмана) в мировой душе, в универсальном принципе мира (брахмане). Человек в философии Древней Индии мыслится как часть мировой души. В учении о переселении душ (сансаре) граница между живыми существами (растениями, животными, человеком) и богами оказывается проходимой и подвижной. Но важно заметить, что только человеку присуще стремление к свободе, к избавлению от страстей и пут эмпирического бытия с его законом сансары-кармы. В этом пафос упанишад. Упанишады оказали огромное влияние на развитие всей философии человека в Индии. В частности, велико их влияние на учения джайнизма, буддизма, индуизма, санкхьи, йоги. Это влияние сказалось и на взглядах известного индийского философа М.К. Ганди. Философия Древнего Китая создала также самобытное учение о человеке. Один из наиболее значительных ее представителей — Конфуций разработал концепцию «неба», которое означает не только часть природы, но и высшую духовную силу, определяющую развитие мира и человека. Но в центре его философии находится не небо, не природный мир вообще, а человек, его земная жизнь и существование, т.е. она носит антропоцентристский характер. Обеспокоенный разложением современного ему общества, Конфуций обращает внимание прежде всего на нравственное поведение человека. Он писал, что наделенный небом определенными этическими качествами, человек обязан поступать в согласии с моральным законом — дао и совершенствовать эти качества в процессе обучения. Целью обучения является достижение уровня «идеального человека», «благородного мужа» (цзюнь-цзы), концепцию которого впервые разработал Конфуций. Чтобы приблизиться к цзюнь-цзы, каждый должен следовать целому ряду этических принципов. Центральное место среди них принадлежит концепции жэнь (человечность, гуманность, любовь к людям), которая выражает закон идеальных отношений между людьми в семье и государстве в соответствии с правилом «не делай людям того, чего не пожелаешь себе». Это правило в качестве нравственного императива в разных вариантах будет встречаться потом и в учениях «семи мудрецов» в Древней Греции, в Библии, у Канта, у Вл. Соловьева и других. Особое внимание Конфуций уделяет принципу сяо (сыновняя почтительность и уважение к родителям и старшим), являющемуся основой других добродетелей и самым эффективным методом управления страной, рассматриваемой как «большая семья». Значительное внимание он уделял также таким принципам поведения, как ли (этикет), и (справедливость) и др. Наряду с учением Конфуция и его последователей в древнекитайской философии следует отметить и другое направление — даосизм. Основателем его является Лао-цзы. Исходной идеей даосизма служит учение о дао (путь, дорога) — это невидимый, вездесущий, естественный и спонтанный закон природы, общества, поведения и. мышления отдельного человека. Человек должен следовать в своей жизни принципу дао, т.е. его поведение должно согласовываться с природой человека и вселенной. При соблюдении принципа дао возможно бездействие, недеяние, приводящее тем не менее к полной свободе, счастью и процветанию. Характеризуя древневосточную философию человека, отметим, что важнейшей чертой ее является ориентация личности на крайне почтительное и гуманное отношение как к социальному, так и природному миру. Вместе с тем эта философская традиция ориентирована на совершенствование внутреннего мира человека. Улучшение общественной жизни, порядков, нравов, управления и т. д. связывается прежде всего с изменением индивида и приспособлением его к обществу, а не с изменением внешнего мира и обстоятельств. Человек сам определяет пути своего совершенствования и является своим богом и спасителем. Нельзя при этом забывать, что характерной чертой философского антропологизма является трансцендентализм — человек, его мир и судьба непременно связываются с трансцендентным (запредельным) миром. Философия человека Древнего Востока оказала огромное влияние на последующее развитие учений о человеке, а также на формирование образа жизни, способа мышления, культурных образцов и традиций стран Востока. Общественное и индивидуальное сознание людей в этих странах до сих пор находится под воздействием образцов, представлений и идей, сформулированных в тот далекий период.

Проблема человека в философии Древней Греции. Античная Греция положила начало западноевропейской философской традиции вообще и философской антропологии в частности. древнегреческой философии первоначально человек не существует сам по себе, а лишь в системе определенных отношений, воспринимаемых как абсолютный порядок и космос. Со всей своей природной и социальной средой, соседями и полисом, неодушевленными и одушевленными предметами, животными и богами он живет в едином, нераздельном мире. Даже боги, также находящиеся внутри космоса, являются для людей реальными действующими лицами. Само понятие космоса здесь имеет человеческий смысл, вместе с тем человек мыслится как часть космоса, как микрокосм, являющийся отражением макрокосмоса, понимаемого как живой организм. Именно таковы взгляды на человека у представителей милетской школы, стоящих на позициях гилозоизма, т.е. отрицавших границу между живым и неживым и полагавших всеобщую одушевленность универсума. Поворот к собственно антропологической проблематике связан с критической и просветительской деятельностью софистов и создателем философской этики Сократом. Исходный принцип софистов, сформулированный их лидером Протагором, следующий: «Мера всех вещей — человек, существующих, что они существуют, а несуществующих, что они не существуют». В концепции софистов следует обратить внимание прежде всего на три момента: - релятивизм и субъективизм в понимании таких этических феноменов, как благо, добродетель, справедливость и т.д.; - в бытие как главное действующее лицо они вводят человека; - впервые процесс познания они наполняют экзистенциальным смыслом и обосновывают экзистенциальный характер истины. Для Сократа основной интерес представляет внутренний мир человека, его душа и добродетели. Он впервые обосновывает принцип этического рационализма, утверждая, что «добродетель есть знание». Поэтому человек, познавший что такое добро и справедливость, не будет поступать дурно и несправедливо. Задача человека как раз и состоит в том, чтобы всегда стремиться к нравственному совершенству на основе познания истины. И прежде всего она сводится к познанию самого себя, своей нравственной сущности и ее реализации. Всей своей жизнью Сократ старался реализовать нравственный пафос своей философии человека, а сама его смерть, когда он ради утверждения справедливости отказался от жизни, явилась апофео¬зом его нравственной философии. Демокрит — представитель материалистического монизма в учении о человеке. Человек, по Демокриту, — это часть природы, и, как вся природа, он состоит из атомов. Из атомов же состоит и душа человека. Вместе со смертью тела уничтожается и душа. В отличие от такого вульгарно-материалистического взгляда на душу человека его этическая концепция носит более деликатный характер. Цель жизни, по нему, — счастье, но оно не сводится к телесным наслаждениям и эгоизму. Счастье — это прежде всего радостное и хорошее расположение духа — эвтюмия. Важнейшее условие ее — мера, соблюсти которую помогает человеку разум. Как утверждал Демокрит, «желать чрезмерно подобает ребенку, а не мужу», мужественным же человеком является тот, кто сильнее своих страстей. В отличие от Демокрита Платон стоит на позиции антропологического дуализма души и тела. Но именно душа является субстанцией, которая делает человека человеком, а тело рассматривается как враждебная ей материя. Поэтому от качества души зависит и общая характеристика человека, его предназначение и социальный статус. На первом месте в иерархии душ находится душа философа, на последнем — душа тирана. Это объясняется тем, что душа философа наиболее мудра и восприимчива к знанию, а это и является главным в характеристике сущности человека и его отличия от животного. Человеческая душа постоянно тяготеет к трансцендентному миру идей, она вечна, тело же смертно. Это учение о двойственном характере человека оказало влияние на средневековое религиозное учение о нем. В единстве и противоположности души и тела заключен, по Платону, вечный трагизм человеческого существования. Телесность ставит человека в животный мир, душа возвышает его над этим миром, тело — это материя, природа, душа же устремлена в мир идей. Позднее этот трагизм станет одним из существенных моментов русской религиозной философской антропологии. В концепции Аристотеля человек рассматривается как существо общественное, государственное, политическое. И эта социальная природа человека отличает его и от животного, и от «недоразвитых в нравственном смысле существ», и от «сверхчеловека». По этому поводу он пишет, что «тот, кто не способен вступать в общение или, считая себя существом самодовлеющим, не чувствует потребности ни в чем, уже не составляет элемента государства, становясь либо животным, либо божеством». Еще один отличительный признак человека — его разумность, «человек и есть в первую очередь ум». Таким образом, человек, по Аристотелю, — это общественное животное, наделенное разумом. Социальность и разумность — две основные характеристики, отличающие его от животного. К этому следует добавить, что Аристотель вплотную подходит к формулировке положения о деятельностной сущности человека. Он, в частности, пишет, что добродетельная жизнь человека имеет проявление в деятельности, в которой заключена и единственная возможность самореализации личности. Новая сторона философского антропологизма обнаруживается в эпоху разложения древнегреческого общества. На первый план здесь выступают проблемы человека, связанные с социальным и нравственным упадком, утратой экзистенциальных ценностей и смысла жизни людей. В этой ситуации на передний план выдвигается интеллектуально-терапевтическая функция философии, т.е. та функция, которую В. Франкл назвал логотерапевтической. Особенно ярко она выражена в учении Эпикура, который утверждал, что подобно тому, как медицина помогает лечить тело человека, философия должна помогать лечить его душу. В плане соотношения индивида и общества Эпикур стоит на позициях методологического и социально-этического индивидуализма. Исходный пункт рассмотрения общества и человека — это индивид. Социум — это лишь средство для удовлетворения потребностей отдельного человека, его желаний и блага. В заключение отметим, что древнегреческая философская антропология, как и древневосточная, несет на себе печать мифологии и религии и развивается в непосредственном диалоге с ними. Так же, как древневосточная философия человека оказала огромное влияние на все последующее ее развитие в рамках восточной традиции, древнегреческая философская антропология является начатом и источником западноевропейской традиции в философии человека.

Средневековая христианская концепция человека.В средние века человек рассматривается прежде всего, как часть мирового порядка, установленного Богом. А представление о нем самом, как оно выражено в христианстве, сводится к тому, что человек есть «образ и подобие Бога». Но согласно этой точки зрения в реальности этот человек внутренне раздвоен вследствие его грехопадения, поэтому он рассматривается как единство божественной и человеческой природы, которое находит свое выражение в личности Христа. Поскольку каждый изначально обладает божественной природой, он имеет возможность внутреннего приобщения к божественной «благодати» и тем самым сделаться «сверхчеловеком». В этом смысле концепция сверхчеловека часто развивается и в русской религиозной философии. В социальном плане в Средние века человек провозглашается пассивным участником божественного порядка и является существом тварным и ничтожным по отношению к Богу. В отличие от античных богов, как бы родственных человеку, христианский бог стоит над природой и человеком, является их трансцендентным творцом и творческим началом. Главная задача для человека состоит в том, чтобы приобщиться к богу и обрести спасение в день страшного суда. Поэтому вся драма человеческой истории выражается в парадигме: грехопадение — искупление. И каждый человек призван реализовать это, соизмеряя свои поступки с Богом. В христианстве каждый сам за себя отвечает перед Богом. Видным представителем средневековой христианской философии является Августин Блаженный. Не только его онтология и учение о боге как абсолютном бытии, но и учение о человеке многое берет от Платона. Человек — это противоположность души и тела, которые являются независимыми. Однако именно душа делает человека человеком. Это собственная, имманентная субстанция его. То, что Августин вносит нового по этому вопросу, — развитие человеческой личности, которое он рассматривает в «Исповеди». Она представляет автобиографическое исследование, описывающее внутреннее становление автора как личности. Здесь мы находим и психологический самоанализ, и показ противоречивого характера развития личности, и указание на темные бездны души. Учение Августина повлияло на последующее формирование экзистенциализма, представители которого рассматривают его как своего предшественника. В отличие от Августина Фома Аквинский использует для обоснования христианского учения о человеке философию Аристотеля. Человек — это промежуточное существо между животными и ангелами. Он представляет единство души и тела, но именно душа является «двигателем» тела и определяет сущность человека. В отличие от Августина, для которого душа является не зависимой от тела и тождественной с человеком, для Фомы Аквинского человек есть личностное единство того и другого. Душа — нематериальная субстанция, но получает свое окончательное осуществление только через тело.

Человек в философии эпохи Возрождения. Философская антропология эпохи Возрождения формируется под влиянием зарождающихся капиталистических отношении, научного знания и новой культуры, получившей название гуманизм. Если религиозная философия Средневековья решала проблему человека в мистическом плане, то философия эпохи Возрождения (Ренессанса) ставит человека на земную основу и на этой почве пытается решить его проблемы. В противоположность учению об изначальной греховности человека она утверждает естественное стремление его к добру, счастью и гармонии. Ей органически присущи гуманизм и антропоцентризм. В философии этого периода Бог не отрицается полностью. Но, несмотря на пантеизм, философы делают своим знамением не его, а человека. Вся философия оказывается проникнута пафосом гуманизма, автономии человека, верой в его безграничные возможности. Так, согласно Пико делла Мирандоле (1463—1494), человек занимает центральное место в мироздании. Это происходит потому, что он причастен всему земному и небесному. Астральный детерминизм он отвергает в пользу свободы воли человека. Свобода выбора и творческие способности обусловливают то, что каждый сам является творцом своего счастья или несчастья и способен дойти как до животного состояния, так и возвыситься до богоподобного существа. В философской антропологии этого периода уже достаточно отчетливо слышны мотивы приближающего индивидуализма, эгоизма и утилитаризма, связанные с нарождающимися капиталистическими общественными отношениями и господством частного интереса. Так, Лоренцо Балла (1406 — 1457) со всей определенностью заявляет, что благоразумие и справедливость сводятся к выгоде индивида, на первом месте должны стоять свои собственные интересы, а на последнем — родины. И вообще, по его мнению, сохраняет «свою силу славнейшее изречение «там для меня родина, где хорошо».

Человек Нового времени в европейской философии.Влияние господства частного интереса на Представления о человеке, мотивы его ведения и жизненные установки со всей очевидностью выражены в концепции Т. Гоббса. В противоположность Аристотелю он утверждает, что человек по природе своей — существо не общественное. Напротив, «человек человеку — волк» (homo homini lupus est), а «война всех против всех» является естественным состоянием общества. Его методологический индивидуализм и номинализм тесно связаны с социологическим и этическим индивидуализмом. Глубинной же основой такого состояния является всеобщая конкуренция между людьми в условиях новых экономических отношений. Сам он в этой связи пишет: Человеческая жизнь может быть сравнима с состязанием в беге... единственная цель и единственная награда каждого из участников, это — оказаться впереди своих конкурентов. Влияние развития науки на представления о человеке и обусловленный им антропологический рационализм ярко обнаруживаются в философских взглядах Б. Паскаля, который утверждал, что все величие и достоинство человека «в его способности мыслить». Однако основателем новоевропейского рационализма вообше и антропологического рационализма в частности по праву считается Р. Декарт. Согласно ему, мышление является единственно достоверным свидетельством человеческого существования, что вытекает уже из его основополагающего тезиса: «мыслю, следовательно, существую» («cogito ergo sum»). Кроме того, у философа наблюдается антропологический дуализм души и тела, рассмотрение их как двух разнокачественных субстанций, имевших большое значение для разработки психофизической проблемы. Согласно Декарту, тело является своего рода машиной, тогда как сознание воздействует на него и, в свою очередь, испытывает на себе его влияние. Этот механистический взгляд на человека, рассматриваемого в качестве машины, получил широкое распространение в тот период. Знаменем такой концепции может служить название работы Ж. Ламетри — «Человек-машина», в которой представлена точка зрения механистического материализма на человека. Согласно ему, существует лишь единая материальная субстанция, а человеческий организм — это самостоятельно заводящаяся машина, подобная часовому механизму. Подобный взгляд характерен для всех французских материалистов XVIII в. (Гольбах, Гельвеции, Дидро). Другая, отличительная черта их философской антропологии — рассмотрение человека как продукта природы, абсолютно детерминированного ее законами, так что он «не может — даже в мысли выйти из природы». Стоя на принципах последовательного механистического детерминизма, они, конечно, не могли ни в какой мере признать свободу воли человека. Еще одна характерная черта этих мыслителей состояла в том, что, критикуя христианскую догматику об изначальной греховности человека, они утверждали, что человек по своей природе изначально добр и не греховен.

Немецкая классическая философияОсновоположник немецкой классической философии И. Кант ставит человека в центр философских исследований. Для него вопрос «Что такое человек?» является основным вопросом философии, а сам человек — «самый главный предмет в мире». Подобно Декарту, Кант стоит на позиции антропологического дуализма, но его дуализм — это не дуализм души и тела, а нравственно-природный дуализм. Человек, по Канту, с одной стороны, принадлежит природной необходимости, а с другой — нравственной свободе и абсолютным ценностям. Как составная часть чувственного мира явлений он подчинен необходимости, а как носитель духовности — он свободен. Но главная роль отводится Кантом нравственной деятельности человека. Кант стремится утвердить человека в качестве автономного и независимого начала и законодателя своей теоретической и практической деятельности. При этом исходным принципом поведения должен быть категорический императив — формальное внутреннее повеление, требование, основанное на том, что всякая личность является самоцелью и самодостаточна и поэтому не должна рассматриваться ни в коем случае как средство осуществления каких бы то ни было даже очень благих задач. Человек, пишет Кант, «по природе зол», но вместе с тем он обладает и задатками добра. Задача нравственного воспитания и состоит в том, чтобы добрые задатки смогли одержать верх над изначально присущей человеку склонностью ко злу. Хотя зло изначально преобладает, но задатки добра дают о себе знать в виде чувства вины, которое овладевает людьми. Поэтому нормальный человек, по Канту, «никогда не свободен от вины», которая составляет основу морали. Человек, который всегда прав и у которого всегда спокойная совесть, такой человек, не может быть моральным. Основное отличие человека от других существ — самосознание. Из этого факта вытекает и эгоизм как природное свойство человека, но философ выступает против эгоизма, в каких бы формах он не проявлялся. Антропологическая концепция Гегеля, как и вся его философия, проникнута рационализмом. Само отличие человека от животного заключается прежде всего в мышлении, которое сообщает всему человеческому его человечность. Он с наибольшей силой выразил положение о человеке как субъекте духовной деятельности и носителе общезначимого духа и разума. Личность, в отличие от индивида, начинается только с осознания человеком себя как существа «бесконечного, всеобщего и свободного». В социальном плане его учение ярко выражает методологический и социологический коллективизм, то есть принцип приоритета социального целого над индивидом. В отличие от немецкого идеализма материалист Л. Фейербах утверждает самоценность и значимость живого, эмпирического человека, которого он понимает, прежде всего, как часть природы, чувственно-телесное существо. Антропологический принцип, являющийся стержнем всей его философии, предполагает именно такое понимание человека. Антропологический монизм Фейербаха направлен против идеалистического понимания человека и дуализма души и тела и связан с утверждением материалистического взгляда на его природу. Но самого человека Фейербах понимает слишком абстрактно. Его человек оказывается изолированным от реальных социальных связей, отношений и деятельности. В основе его философской антропологии лежат отношения между Я и Ты, при этом особенно важными в этом плане оказываются отношения между мужчиной и женщиной.

Антропологическая проблема в русской философии. В истории русской философии можно в русской философии выделить два основных направления, касающихся человека: 1) материалистические учения революционных демократов (Белинского, Герцена, Чернышевского и др.); 2) концепции представителей религиозной философии (Федорова, Вл. Соловьева, Бердяева и др.). В развитии философских взглядов В.Г. Белинского проблема человека постепенно приобретает первостепенное значение. В письме к Боткину от 1 марта 1841 г. он отмечает, что «судьба субъекта, индивидуума, личности важнее судеб всего мира». При этом достижение свободы и независимости личности он связывает с социальными преобразованиями, утверждая, что они возможны только в обществе, «основанном на правде и доблести». Обоснование и утверждение необходимости развития личности и ее защиты приводят Белинского к критике капитализма и религии и защите идей утопического социализма и атеизма. Защиту идей «русского социализма» исходя из необходимости освобождения трудящегося человека, прежде всего «мужика», предпринял А.И. Герцен. Его антропология рационалистична: человек вышел из «животного сна» именно благодаря разуму. И чем больше соответствие между разумом и деятельностью, тем больше он чувствует себя свободным. В вопросе о формировании личности он стоял на позиции ее взаимодействия с социальной средой. В частности, он писал, что личность «создается средой и событиями, но и события осуществляются личностями и носят на себе их печать; тут взаимодействие». В работе «Антропологический принцип в философии» Н.Г. Черны¬шевский утверждает природно-монистическую сущность человека. Человек — высшее произведение природы. На взгляды Чернышевского оказало влияние учение Фейербаха, и многие недостатки последнего свойственны также и Чернышевскому. Хотя, в отличие от Фейербаха, он вводит в учение о человеке социальные аспекты человеческого существования, в частности связывает решение проблемы человека с преобразованием общества на социалистических началах. Как и всем представителям натуралистического направления философии человека, ему присуща и натуралистическая трактовка духовной жизнедеятельности человека. В концепциях русских религиозных философов антропологическая проблематика занимает центральное место. Это особенно относится к периоду развития русской философии, начиная с Ф.М. Достоевского, являющегося мыслителем экзистенциального склада и внесшего в развитие этого направления значительный вклад. И хотя представители этого направления постоянно обращаются к Богу, однако в центре их внимания находится человек, его предназначение и судьба. Слова Бердяева о Достоевском: «Его мысль занята антропологией, а не теологией», можно отнести ко многим представителям русской религиозной философии. В основе учения о человеке в русской религиозной философии находится вопрос о природе и сущности человека. Его решение часто видится на пути дуализма души и тела, свободы и необходимости, добра и зла, божественного и земного. Так, антропологические взгляды Достоевского зиждятся на той предпосылке, что человек в своей глубинной сущности содержит два полярных начала — бога и дьявола, добро и зло, которые проявляются особенно сильно, когда человек «отпущен на свободу». Это трагическое противоречие двух начал в человеке лежит и в основе философской антропологии Вл. Соловьева. Человек, — пишет он, — совмещает в себе всевозможные противоположности, которые все сводятся к одной великой противоположности между безусловным и условным, между абсолютною и вечною сущностью и преходящим явлением или видимостью. Человек есть вместе и божество и ничтожество. В не меньшей степени эта проблема души и тела отражена и в философии Н.А. Бердяева, который отмечает: Человек есть микрокосм и микротеос. Он сотворен по образу и подобию Бога. Но в то же самое время человек есть существо природное и ограниченное. В человеке есть двойственность: человек есть точка пересечения двух миров, он отражает в себе мир высший и мир низший... В качестве существа плотского он связан со всем круговоротом мировой жизни, как существо духовное он связан с миром духовным и с Богом». В силу этой изначальной раздвоенности и дуализма человека его судьба оказывается трагичной по самой своей сути. Весь трагизм жизни, — пишет Бердяев, — происходит от столкновения конечного и бесконечного, временного и вечного, от несоответствия между человеком, как духовным существом, и человеком, как природным существом, живущим в природном мире. С точки зрения представителей этого направления, главное для человека имеет духовная, божественная субстанция, а подлинный смысл человека и его существования заключается в том, чтобы соединить человека с Богом. В русской религиозной философии вопрос о человеке органически превращается в божественный вопрос, а вопрос о Боге — в человеческий. Человек раскрывает свою подлинную сущность в Боге, а Бог проявляется в человеке. Отсюда одна из центральных проблем этого направления — проблема богочеловека, или сверхчеловека. В отличие от концепции Ницше, у которого сверхчеловек — это человекобог, в русской философии сверхчеловек — это богочеловек. Ее антропология носит сугубо гуманистический характер, утверждая превосходство добра над злом и бога над дьяволом.

Билет 40: Смысл человеческого бытия.

Философские представления о смысле человеческого бытия весьма разнообразны. В самом общем плане можно разделить их на две ветви. Одни философы ищут смысл жизни внутри нее самой, в каких-либо видимых формах и проявлениях жизни: в любви и добре, в наслаждении, в достижении власти над миром, в совершенствовании разума и т.п. В этом случае жизнь обладает абсолютной самоценностью. Другие выходят в поисках смысла за собственные пределы жизни и видят ее предназначение в служении какому-либо высшему, идеальному началу - человечеству, Природе или Богу. В этом случае жизнь рассматривается как средство приобретения других ценностей, например, достижение счастья. Кроме того, некоторые философы доказывают, что жизнь вовсе лишена смысла, поскольку она конечна. Если в бытии существует смерть, то жизнь абсурдна и превращается в ожидание своей естественной участи. В этом случае философские дискуссии переключаются от темы смысла жизни к проблеме смысла смерти, например, у экзистенциалистов (Кьеркегор, Камю, Сартр). В этом же ключе развивается представление о жизни как средстве достижения бессмертия в различных формах - символической (социальной) или, напротив, буквальной (физической).

Философское осмысление проблемы смысла человеческого бытия дополняет современный диспут из области биологической этики - о допустимости эвтаназии, самоубийства, абортов, трансплантации органов, клонировании и др. новыми аспектами понимания свободы человека в распоряжении жизнью.

Свобода и ответственность

Свободное волеизъявление личности является не только ограниченным общественными нормами (морали, закона и пр.), индивидуальной иерархией ценностей и принципов, но и тесно спряжено с осознанием ответственности. В юридической науке ответственность толкуется как мера принуждения, связанная с различного рода лишениями и ограничениями. В философии М.М. Бахтина ответственность понимается как поступок личности, самоутверждающей себя перед другим. Ответственность поступания личности всегда сопряжена с проявлением свободной воли, не нарушающей свободу другой. Она также есть ответность на вызов бытия - рождения нашего Я. В философии Э. Левинаса ответственность есть «обременность» Я своей Самостью, т.е. необходимость соотносить свои поступки и свободу их проявления с чувством долги и личной совестью.

Категория ответственности может пониматься двояким образом: как ответственность внешняя, диктуемая человеку извне - другими людьми или общественными институтами, и внутренняя ответственность, долг перед самим собой, обычно именуемый «совестью». Противоположность этих двух форм ответственности относительна. Чувство долга и совесть, на самом деле не что иное, как усвоенные человеком нормы внешней ответственности. Так, в процессе воспитания личности различные формы общественной деятельности, в том числе моральные регулятивы, делаются нормами индивидуального поведения.

Человеческие поступки могут быть продиктованы либо его собственным самосознанием и волей, либо общественными нормами, порой вступающими в конфронтацию с первой. Противоречия между индивидуальным и социальным в проявлении свободы отчасти снимаются посредством различного вида ответственностей.

Билет 41: Общая характеристика русской философии.

Фил. мысль в Р. формировалась под влиянием общемировой фил. Однако специф Р фил во многом складывалась под влиянием социально културных процессов, происходивших на Руси. Христианизация Р. сыграла огромную роль в становлении рус. фил мысли. Поиски рус ф-й мысли (16-18в) проходили в противоборстве 2-х тенденций: 1)акцентировала вним-е на самобыт с неповторимым своеобраз-м рус дух жизни 2) выражала стрем-е вписать Р в процесс раз-я европ культуры, представит считали что поскольку Р встала на путь культ раз-я позже др стран то она должна уч-ся у запада и пройти тот же истор путь. Своеобр направлением в Р фил явились воззрения славянофилов Хомякова и Киреевского. В центре их внимания судьба Р и ее роль в мир истор процессе. В самобытности истор прошлого они видели залог всечеловеч. призвания Р., тем более, что по их мнению, зап культура уже завершила круг своего развития и клонится к упадку, что выраж в порожденном ею чувстве обманутой надежды и безотрадной пустоты. Славяноф. развивали основанное на религиозных представлениях учение о чел и обществе. Достижение целостности чел и связанное с этим обновление общ жизни они видели в идее общины, дух основа которой - церковь.

Основные черты и проблемы русской философии 19 - начала 20 в.

- Начало: Достоевский, Толстой, Соловьев.

Эти писатели выдвинули и сформулировали идею о связи прогресса с христианской нравственностью. Только то может быть принято обществом что прошло чистилище нравственности.

- Предельный гуманизм.

Знаменитое непротивление злу насилием. / Толстой /

Все достижения прогресса за слезу ребенка. / Достоевский/

- Вето на любой прогресс, если он связан с насилием над человеком.

Насилие понимается как превращение человека в производственную машину за счет удушения уникальной, божественной души.

- Литература: жанр антиутопии.

Будущее основано на любви и искусстве и потому прекрасно. Пример: сны Веры Павловны. Чернышевский "Что делать"

- Сверхнационалистический характер философствования.

Включение всего человечества в ожидаемый прогресс прекрасного будущего.

- Постижение сущего дается лишь цельной жизнью духа, лишь в полноте жизни.

Полностью православно-христианский подход к человеку и его месту в природе. Есть Бог, есть человек и божественное предназначение последнего. Выполнить это предназначение его задача. Задача решается обращением к Богу, вере, христианской нравственности.

- Антипод русской философии - европейский рационализм - Гегель.

- Русский иррационализм (вера, православие) VS западный (воля) -> деление на славянофилов и западников.

- Славянофилы (Киреевский, Хомяков) - самобытный путь развития России. Земельная община и артель. Западные приобретения - скорее вред, так как оплачены потерей целостности человеческой личности.

- Западники (Герцен, Грановский, Боткин) - Россия с петровских времен привязана к западу. Прогресс не может обойти Россию, прогресс поможет нам выбраться из отсталости.

- Примат христианского откровения, веры над рациональным знанием.

- Философия всеединства (Соловьев). Теория цельного знания. Сверхрационализм. Цельность - характеристика и свойство человеческой души, отличающая человека от животных.

Билет 42: П.Я Чаадаев и его «Философские письма»

ЧААДАЕВ Петр Яковлевич (1794-1856), В главном сочинении — «Философических письмах» (написаны в 1829-31) высказал мысли об отлученности России от всемирной истории, о духовном застое и национальном самодовольстве, препятствующих осознанию и исполнению ею предначертанной свыше исторической миссии.

Основоположник русской религиозной философии. Природу человека рассматривал в трех основных формах: чувства (красота), мышление (объективная истина), деятельная воля (объективные блага). Бог как абсолютное есть нечто сверхъестественное. Бог свободен от существования, хотя существует в трех лицах образующих единство. Каждые из сторон есть абсолютная ценность в себе и для вселенной. 3 абсолютные ценности: благо, истина и красота-соответствует трем ипостасям Святой Тройцы. Абсолют осуществляет благо через истину в красоте.

Проблема России, т.е. характеристика её настоящего осознания и уяснение будущего, была для Чаадаева главной темой. Можно даже сказать, что все другие проблемы – из области философии, истории, гносеологии, онтологии, истории философии он рассматривал в связи с этой главной темой.

Разумеется, занимаясь ими, он входил в них как в таковые, высказывал много глубоких идей, но все же его интеллектуальная деятельность была направлена главным образом на решение центральной для него проблемы – России.

Все это относится, прежде всего к философическим письмам.

В первом философическом письме Чаадаев ждет от народа прогрессивных истинных идей. Это идеи дома, справедливости, права, порядка.

Известно, что и в первом философическом письме и в ряде других, в том числе частных писем Чаадаев постоянно подчеркивает значение духовной жизни людей.

Именно умственный прогресс, прогресс в образовании, в овладении передовыми идеями, внедрение их в жизнь, в первую очередь заботит Чаадаева при рассмотрении будущего России.

Он всегда склонялся на позиции западного пути развития России, но уже в первом философическом письме решительно выступает против слепого, дурного, поверхностного подражания иностранцам.

Цель нравственного облагораживания была личной целью Чаадаева. Он понимал ограниченность тех политических учений, которые достижение наилучшего образа проявления и жизни видели единственно в воспитании мудрости и добродетелей в правителях и их помощниках.

Чаадаев находит «наше положение счастливым» ибо Россия стоит перед лицом опередившего её запада. «Мы пришли позже других, а значит сможем сделать лучше их», если сумеем правильно оценить свое преимущество, и использовать опыт так, «чтобы не входить в ошибки, в их заблуждения и суеверия.

Уяснения особенностей русской истории и причин отсталости страны, как их понимая, Чаадаев, невозможно без раскрытия социологической концепции «философических писем», которая заключает в себе завязку узла последующей полемики о судьбах России, и является первой философией отечественного исторического процесса.

Концепция России, выдвинутая в «Философических письмах», является первым в истории русской общественной мысли документом русского национального самосознания, в котором осмысление ведется в широком философско-историческом контексте.

Билет 43: Философские взгляды западников.

Выдающимся русским философом и социальным мыслителем был Петр Яковлевич Чаадаев (1794–1856).Его общефилософскую концепцию можно охарактеризовать как дуалистическую. Согласно этой концепции, физический мир построен из атомов и молекул, т.е. «элементов материальных», из которых образуются все тела. Тела существуют в пространстве, которое есть объективная форма внеш­него мира, и во времени, которое трактовалось Чаадаевым в духе рас­пространенного в те времена механицизма. Однако механицизм Чаа­даева ограничивался миром физических явлений. Сознание человека, по его мнению, не подчиняется механистическим закономерностям природы, а является результатом божественного творения. Отсюда и понимание Чаадаевым познания также дуалистично: в области естествознания, или в опытном знании, действуют эмпирические и рационалистические методы, а логика рассуждения выстраивается согласно логике природных явлений, но в духовном мире, объекты которого обладают свободой, действует откровение.

Человека Чаадаев рассматривал как объективное единство двух миров–физического и духовного, как существо свободное, которое в своем историческом бытии подчинено диалектике необходимости и сво­боды. На понимании соотношения необходимости и свободы во многом выстраивается концепция философии истории Чаадаева, связанная с заботой о грядущих судьбах России. Здесь взгляды Чаадаева не остава­лись неизменными, а определенным образом эволюционировали. В на­чальный период определяющей мировоззренческой идеей была мысль о тотальном единстве рода человеческого, всех наций и индивидов. Применительно к концепции русского исторического процесса эта идея выступала в императивной форме необходимости единения России с другими народами. Будучи в этот период близок к декабристам, Чаа­даев, однако, не разделял их идею преобразования путем военного переворота и усматривал реальный путь исторического прогресса России в нравственном совершенствовании. Впоследствии взгляды Чаадаева на судьбы России изменились: если прежде оторванность России от мирового исторического процесса рассматривалась как не­достаток, то затем она стала представляться, напротив, преимущест­вом ее, которое позволит ей быстро овладеть достижениями западно­европейской цивилизации, избегнув при этом присущих ей пороков. Однако реальная политическая обстановка в России, связанная с уси­лением абсолютизма, настраивала его на резко критический лад. Чаа­даев оставался истинным патриотом России, хотя «высочайшим по­велением» и был объявлен сумасшедшим и не мог публиковать свои работы. Свою позицию он высказал честно и прямо: «По-видимому, есть несколько способов любить свое отечество и служить ему... Я предпочитаю бичевать свою родину, предпочитаю огорчать ее, пред­почитаю унижать ее,–только ее не обманывать»'.

Билет 44: Философские и социологические взгляды славянофилов.

Киреевский И. В., один из основоположников славянофильства, происходил из

дворянской семьи. С 1822 г. слушал лекции в Московском университете, с 1824

г. служил в Архиве иностранной коллегии, входил в “Общество любомудров”. В

1830 г. выехал за границу, слушал лекции в университетах Берлина и Мюнхена,

встречался с Гегелем и Шеллингом. Вернувшись в Россию, начал издавать

журнал “Европеец” (1832), вскоре, однако, запрещенный. Позднее (1845)

непродолжительное время редактировал журнал “Москвитянин”.

Идеи И. Киреевского во многом перекликаются с идеями, развитыми А. С.

Хомяковым, образуя вместе своего рода духовный стержень славянофильской

философии. Поздний Киреевский— углубленный и последовательный религиозный

мыслитель, всецело поглощенный изучением религиозно-мистического опыта

патристики и мечтающий о рождении “новой” православной философии. (В

последние годы жизни И. Киреевский был погружен в работу над переводом

трудов Отцов Церкви: Максима Исповедника и Исаака Сириянина). Однако таким

он стал далеко не сразу. Близкий друг И. Киреевского славянофил А. И.

Кошелев рассказывал, что в юности И. Киреевский “поочередно становился

последователем Локка, Спинозы, Канта, Шеллинга и даже Гегеля. В своем

неверии он заходил так далеко, что отрицал необходимость бытия Божьего.

В современных западных работах, посвященных славянофильству, проблеме

влияния на мировоззрение И. Киреевского (так же, как и других славянофилов)

западной, в первую очередь, немецкой философии, уделяется много внимания.

Сам факт широкой популярности систем Гегеля и Шеллинга в России в 1830—1840

гг. XIX века бесспорен. То, что молодой Киреевский, слушавший лекции

прославленных философов, глубоко усвоил их идеи и методологию, также

сомнений не вызывает. И не только в молодости, но и в конце жизни в своей

основной, можно сказать, программной работе “О необходимости и возможности

новых начал для философии” “поздний” Киреевский пишет о Шеллинге с

искренним восхищением и любовью: “Шеллинг же по своей врожденной

гениальности и по необычайному развитию своего философского глубокомыслия

принадлежал к числу тех существ, которые рождаются не веками, но

тысячелетиями”. Там же он говорит об огромном, не только философском, но и

общекультурном влиянии гегелевской системы. Но в этой же статье мыслитель

совершенно определенно формулирует суть своего отношения к философской

традиции, как бы давая ответ своим будущим интерпретаторам:

“В общей жизни человечества новейшая философия не так нова, как полагают

обыкновенно. Она новость для новой истории, но для человеческого разума

вообще она вещь бывалая, и потому будущие последствия ее господства над

умами более или менее уже обозначились в прошедшем”.

Он не отрицает развития в истории философии, но считает, что суть

развития заключается не в “изобретенных” “особых способах мышления” и

“точках зрения”, а единственно в систематизации того, что “любознательность

человечества могла собрать... в течение своих двухтысячелетних исканий.

Разум стоит на той же ступени—не выше—и видит ту же последнюю истину—не

далее; только горизонт вокруг яснее обозначился”. Круг развития

европейского философского рационализма, по мнению Киреевского, замкнулся: в

“способе диалектического мышления, который обыкновенно почитают... за

своеобразное открытие Гегеля”, слышатся явные отзвуки философии элеатов и

Гераклита, и хотя “Гегель шел по другой дороге, и вне системы Аристотеля,

но, однако же, сошелся с ним и в последнем выводе и в основном отношении

ума к истине”.

Возможность выхода из этого круга Киреевский, как и Хомяков, связывает

с преодолением рационализма. С одной стороны, в культурно-историческом

плане это означает для него возвращение “отвлеченной философии” к “своему

естественному корню”, к религии, с другой—уже в области философской

антропологии и гносеологии—изменение самого характера мышления и познания,

достижение единства “ума и сердца”, “живого и цельного зрения ума”. Однако

русский мыслитель крайне скептически оценивал перспективы решения западной

философией обеих этих задач. Отдавая должное попыткам такого рода в прошлом

(прежде всего Б. Паскаль) и в новейшее время (Шеллинг), он считал, что их

неудача была предопределена. Философия, при всем ее огромном значении и

влиянии в обществе, зависит от общего характера умственной жизни в данном

обществе, и "в первую очередь “от характера господствующей веры. Где она и

не происходит от нее непосредственно, где даже является ее противоречием,

философия все-таки рождается из того особенного настроения разума, которое

сообщено ему особенным характером веры”.

Поэтому на католическом и протестантском Западе критика рационализма

приводит либо к обскурантизму и “невежеству”, либо, как это случилось с

Шеллингом, к попыткам создать “новую”, “чистую религию”. “Жалкая работа —

сочинять себе веру, — пишет Киреевский. — Шеллингова христианская

философия явилась и не христианскою и не философией: от христианства

отличалась она самыми главными догматами, от философии — самым способом

познавания”.

Размежевание с Шеллингом и романтизмом вообще (он упоминает также Фр.

Баадера и религиозный пантеизм К. Краузе) совершенно отчетливо, и оценка

Киреевским шеллингианства свидетельствует о его глубоком понимании

противоречий религиозно-философских исканий немецкого философа.

Многочисленные попытки зарубежных исследователей свести опыт позднего

Киреевского к европейской романтической реакции на рационализм не

представляются оправданными. Русский мыслитель ориентировался на

православный теизм, и будущая “новая философия” (идея которой возникла в

русле общей славянофильской мечты о “новой, национальной науке”) виделась

ему в формах православного, “истинного” осуществления принципа гармонии

веры и разума, в корне отличного от его католической, томистской

модификации. В то же время И. Киреевский отнюдь не считал бессмысленным и

ненужным культурно-исторический опыт европейского философского

рационализма. “Все ложные выводы рационального мышления зависят только от

его притязания на высшее и полное познание истины”. Отказавшись от

подобного “притязания”, “новейшая философия” (“система шеллинго-

гегельянская”) не только, пишет Киреевский, “не противоречила бы безусловно

тому понятию о разуме, которое мы замечаем в умозрительных творениях святых

отцов”, но и явилась бы существенным и необходимым дополнением к

патристике, поскольку в последней отсутствовали или были слабо выражены

“общественный” и “исторический интерес”, осмысление “внешней жизни человека

и законов развития отношений семейных, гражданских, общественных и

государственных”. Завершая свою последнюю статью, Киреевский делает вывод,

что “философия немецкая... может служить у нас самою удобною ступенью

мышления... к любомудрию самостоятельному, соответствующему основным

началам древнерусской образованности и могущему подчинить раздвоенную

образованность Запада цельному сознанию верующего разума”.

И. Киреевский не создал “новой философии”. И причина этому—не только

внезапная смерть, оставившая незавершенным начатый философский труд. Так

же, как и А. С. Хомяков в учении о “соборности”, Киреевский связывал

возможность рождения “любомудрия” не с построением философских систем, а с

общим поворотом в общественном сознании, “воспитанием общества”,

формированием “подлинной национальной науки и просвещения”. Как часть этого

процесса, общими (“соборными”), а не индивидуальными интеллектуальными

усилиями и должна была войти в жизнь общества философия, о “новых началах”

которой писал Киреевский.

Сами начала были им сформулированы вполне определенно. Главенствующее

место занимает идея цельности духовной жизни, необходимости “внутреннего

сознания, что есть в глубине души живое общее средоточие для всех отдельных

сил разума, сокрытое от обыкновенного состояния духа человеческого, но

достижимое для ищущего и одно достойное постигать высшую истину,— такое

сознание постоянно возвышает самый образ мышления человека; смиряя его

рассудочное самомнение, оно не стесняет свободы естественных законов его

разума”. По достижению гармоничного “цельного мышления” личности и обществу

(“Все, что есть существенного в душе человека, — утверждал славянофил, —

вырастает в нем только общественно”) уже не угрожают два основных, по

Киреевскому, гносеологических порока духовной жизни: “невежество”, которое

“отлучает народы от живого общения умов” и ведет к “уклонению разума и

сердца от истинных убеждений”, и дробящее цельность духа “отделенное

логическое мышление”, способное отвлечь человека от всего в мире, кроме его

собственной “физической личности”. Вторая опасность для современного

человека, если он не достигнет “цельности” сознания, более актуальна,

полагал Киреевский, ибо культ телесности и культ материального

производства, промышленности, еще только набирал силу и, получая

идеологическое оправдание в рационалистической философии, необратимо вел к

духовному порабощению человека. Русский религиозный философ считал, что

создать иную ситуацию может только перемена “основных убеждений”,

“изменение духа и направления философии”.

Эволюция историософских воззрений И. Киреевского, на первый взгляд,

легко укладывается в схему постепенного перехода от “западнических”

увлечений молодости, нашедших отражение в ранней статье “Девятнадцатый век”

(1832), к “навязчивому противопоставлению” (по выражению В. Зеньковского)

Древней Руси западной цивилизации. Однако и в данном случае, как это обычно

бывает, схематизм мало что объясняет. Прежде всего, многим восхищаясь в

жизни, культуре и общественном укладе Древней Руси, И. Киреевский вовсе не

планировал “консервативной утопии”, не призывал к возврату к прошлому. В

1838 г. в “Ответе Хомякову” он писал, что “форма этого быта упала вместе с

ослаблением духа... теперь эта мертвая форма не имела бы решительно никакой

важности. Возвращать ее насильственно было бы смешно, когда бы не было

вредно”. В 1845 г. в статье “Обозрение современного состояния литературы”

Киреевский заметил: “Направление к народности истинно у нас как высшая

ступень образованности, а не как душный провинциализм”. Семью годами позже,

отвергая представления о славянофильстве как ретроградной идеологии, он

высказался еще определеннее: “Ибо если когда-нибудь случилось бы мне

увидеть во сне, что какая-либо из внешних особенностей нашей прежней жизни,

давно погибшая, вдруг воскресла посреди нас и в прежнем виде своем

вмешалась в настоящую жизнь нашу, то это видение не обрадовало бы меня.

Напротив, оно испугало бы меня. Ибо такое перемещение прошлого в новое,

отжившего в живущее было бы то, же, что перестановка колеса из одной машины

в другую, другого устройства и размера: в таком случае или колесо должно

сломаться, или машина”.

То, что в первую очередь привлекало славянофила в прошлом Отечества,

это присущая, по его мнению, Древней Руси “цельность бытия”, и ее он хотел

бы видеть и в новой России, но уже соответственно и в новых формах

общественной и духовной жизни, “не вытесняющих” просвещения европейского.

Однако ни на Западе, ни в развивающейся под его влиянием России подобной

цельности религиозный философ не находит. Причиной неблагополучия в его

историософии так же, как и у Хомякова, объявляется “повреждение” в вере,

“ересь” западной церкви. Однако необходимо учитывать, что взгляд

славянофила и на Запад, и на Древнюю Русь отнюдь не оставался неизменным.

Довольно долго Древняя Русь (До Ивана IV) -не столько как историческая

реальность, сколько как идеальный образ средневекового православного

государства, являлась для Киреевского антитезой католическому и

протестантскому Западу и даже православной Византии. Но в его “философском

завещании”, статье “О необходимости и возможности новых начал для

философии” критическое исследование противоречий духовной жизни в истории

христианского Запада и Востока (Византии), современного ее упадка уже не

сопровождается указаниями на Древнюю Русь как на воплощенную в истории

гармонию христианских начал и социально-государственных форм быта народа.

Итог историософии И. В. Киреевского—надежда на достижение подобной

гармонии в будущем. И он мечтал не об отрицании западной традиции,

приходящей ей на смену, новой “молодой” русско-славянской культурой, а о

синтезе лучших, в его понимании, черт духовной жизни Запада и Востока.

Киреевский считал, что возможность такого синтеза существовала, но не была

реализована в прошлом, и с немалой долей сомнения (“Кто знает? Может

быть...”), проецировал вдохновляющий его религиозно-утопический идеал на

будущее: “Восток передает Западу свет и силу умственного просвещения, Запад

делится с Востоком развитием общественности... общественная жизнь,

возрастая стройно, не разрушает каждым успехом прежних приобретений и не

ищет ковчега спасения в земных расчетах промышленности или в надзвездных

построениях утопий; общая образованность опирается не на мечту и не на

мнение, но на самую истину, на которой утверждается гармонически и

незыблемо...”. Замечание славянофила о “надзвездных утопиях” и “мечтах”,

общий сдержанный тон оценок перспектив будущей “гармонии” свидетельствовали

о сомнениях и желании избегнуть утопического прожектерства. Мыслитель

смотрел в будущее с тревогой.

Наименее “политизированный” из славянофилов, И. Киреевский оказался

единственным среди них, кто с неодобрением отнесся к планам крестьянской

реформы. Страх катастрофического “антагонизма между сословиями”, “смут и

бесполезной войны” и одновременно надежда на скорое духовное преображение

России, рождение из России чего-то “не бывалого в мире”, что сделает

бесполезным и излишним путь либеральных, в сущности, западнических

преобразований, — все это вместе и составило специфику консерватизма

“позднего” Киреевского.

Билет 45: Философско-социологические взгляды Ф.М. Достоевского. «Легенда о Великом Инквизиторе».

Философское значение художественных творений Ф.М.Достоевского (1821-1881) признавали многие русские мыслители. Уже младший современник и друг писателя философ Вл.С. Соловьев призывал видеть в Достоевском провидца и пророка, 'предтечу нового религиозного искусства'. В 20 столетии проблема метафизического содержания его сочинений - это особая и очень важная тема русской философской мысли.

С Достоевского («Великий Инквизитор») в русской философии и литерату­ре берет начало жанр антиутопии, блестяще продолжен­ный и развитый мыслителями и художниками XX в.

Достоевский. В своих обществ-полит исканиях он пережил несколько периодов. Увлекался идеями утопического социализмат (в кружке Петрашевцев). Затем в его взглядах произошел перелов, связ с усвоением религиозно-нравств идей. Исповедывал идеи почвеничества, ля кот хар-но религ ориентированность фил осмысления судеб рус истории. Вся истор. человечества с этой точки зрения представлялась как борьба за торжество христианства. Р народ - миссия, носитель высшей дух истины.

В легенде о Великом инквизиторе Достоевским поставлены коренные проблемы человеческой жизни и человеческой истории. Об этих проблемах писал Кант: "Во всем творении все, что угодно, имеет значение только как средство; но человек есть цель в себе самом. Он - субъект морального закона, который свят в силу автономии своей судьбы. Именно поэтому каждое лицо ограничивает свою собственную, на самое себя направленную волю условиями соответствия ее с автономией разумного существа, и именно тем, что не подчиняется никакой цели, которая была бы невозможна по закону, какой мог бы возникнуть из воли самого субъекта, следовательно, она никогда не пользуется этим субъектом, как средством, но всегда смотрит на него, как на цель".

За религиозной проблематикой леденды скрываются главные вопросы жизни и истории: является ли человек средством для кого-нибудь или чего-нибудь или целью в себе самом, субъектом морального закона, ограничивающего свою волю, на самого себя направленную, соответствием ее с автономией разумного существа, никогда не служащего средством, но всегда только целью.

С этим центральным, узловым вопросом связан ряд других, которые получают правильное освещение в свете главного вопроса: может ли отдать человек свободу ради приобретения вечного счастья и за хлеб, символ вечного счастья; может ли человек, пожертвовав свободой выбора добра и зла, подчиниться страшному авторитету, который будет снабжать человечество решениями, способными успокоить его совесть; наконец, какие силы могут пленить совесть человечества.

В легенде особенности времени можно легко устранить для того, чтобы тем резче выступили черты, присущие обществам, в которых существуют угнетатели и угнетаемые, как бы они не назывались. Если отбросить все, что имеет характер толкования текста Евангелия, мы тем рельефнее вскрываем смысл исторического процесса, тогда тем яснее зазвучит голос, выражающий основную мысль этого процесса.

Билет 46: Мировоззрение Л.Н. Толстого: теория непротивления злу насилием, религиозный анархизм.

Религиозно-философские искания крупнейшего русского писателя, Льва Николаевича Толстого (1828-1910) отличались последовательным стремлением к определенности и ясности (в существенной мере - на уровне здравого смысла) при объяснении фундаментальных философских и религиозных проблем и, соответственно, своеобразным исповедально-проповедническим стилем выражения собственного 'символа веры'. Факт огромного влияния литературного творчества Толстого на русскую и мировую культуру бесспорен. Идеи же писателя вызывали и вызывают неоднозначные оценки.

Основной смысл религиозного философствования Толстого и заключался в своеобразной этизации христианства, сведения этой религии к сумме определенных этических принципов, допускающих рациональное и доступное не только философскому разуму, но и обычному здравому смыслу обоснование. Собственно, этой задаче посвящены все религиозно-философские сочинения позднего Толстого - Исповедь, Царство Божие внутри вас, О жизни и др. Избрав подобный путь, писатель прошел его до конца. Его конфликт с Церковью был неизбежен и, конечно, носил не только 'внешний' характер: критика им основ христианской догматики, мистического богословия, отрицание 'божественности' Христа и пр. В рамках нового миропонимания и представлений о христианстве Толстой выступал против христианской догматики и критиковал сближение церкви с государством, что привело его к полному разобщению с православной церковью. В 1901 последовала реакция Синода: всемирно признанный писатель и проповедник был официально отлучен от церкви, что вызвало громадный общественный резонанс.

Самобытным р мыслителем был Лев Толстой Подвергая критике общ-полит устройство Р, Т уповал на нравственно религиозный прогресс в сознании чел. Идею истор прогр он связывал с решением вопр о назначении чел и смысле жизни, ответ на кот должна дать созданная им истинная религия. В ней он признавал лишь этическую сторону, отрицая богословские аспекты. Отказ от любой борьбы, непротивление злу, проповедь всеобщей любви. “Царство божие внутри нас” - он неприемлилобычное рел понимание бога. Всякая власть - насилие — отрицание гос-ва. Т.к. он отвергал борьбу то упразднение гос должно произойти путем отказа каждого от выполнения общ и гос обязанностей.

Билет 47: Философия «всеединства» Соловьева.

В философии Соловьева, как и в учении Гегеля, онтология и гносеология, бытие и познание неразделимы и опираются на единую основу.

Идея всеединства является центральной в философии В. Соловьева, поэтому всю его систему часто называют философией всеединства.

В философии всеединства речь шла о единении Бога и человека; идеальных и материальных начал; единого и множественного; рационального, эмпирического и религиозно-мистического знания; нравственности, науки, религии, эстетики.

Создавая новую синтетическую философию, Соловьев обратился к анализу предшествующей философской.

Философия, по мнению Соловьева, возникает в период напряженного кризиса, когда религиозная социальная роль не разрывает человеческое общество, сознание. Идея всеединства есть та цементирующая основа, которая предает целостность всей философии, несмотря на ее бесконечную вариативность и разнообразие.

Его философия начинается с понятия не бытия, а сущего. Абсолютном сущем, по мысли Соловьева, содержаться два центра – абсолютное начало, как таковое, и первоматерия. Для первоматерии, выражающей начало многообразия, вводится понятие София (мудрость). В Философии Соловьева человек “совечен” Богу, он говорит о человеке как идее бытия, которая заложена в самой основе мира в целом. Софийный идеальный человек принадлежит вечности, а она ему, поэтому он едино с Богом.

Принципы онтологии, которые лежат в основе философской концепции Владимира Соловьева неразрывно вязаны с его гносеологическим учением. В своей основе единство онтологии и гносеологии у Соловьева базируется на платоновской идее единства истины, добра и красоты. На основе этой идеи Соловье разрабатывает концепцию целостного знания, которое предполагает постепенный синтез религии, философии, науки.

Познание у Соловьева связано с этикой, с эстетическими чувствами, но, главным образом, с реальным “собирательным творчеством”. В реальном творчестве преобразуются общество, земная природа, универсум. Средством для решения этих колоссальных проблем Соловьев предлагает единение свободно-нравственного человечества, развивающегося благодаря нравственному совершенствованию каждой личности и всего общества.

Билет 48: Основные идеи русского философского ренессанса начала 20 века.

Значительную роль и влияние в развитии мировой философии на рубеже XIX - XX в.в. оказали работы выдающихся русских философов В. Розанова, Д. Мережковского, Н. Бердяева, Вл. Соловьева, С. Булгакова и др. Русской религиозной философии XX века современные философы отводят совершенно уникальную роль, что обусловлено несколькими причинами. Во-первых, в рамках этой философии ими были подведены мировоззренческие итоги многовековой истории развития России. Во-вторых, религиозная философия этого периода явилась последним ответом на происходящий исторический разлом Российской империи. В-третьих, философия в России начала века формировалась в борьбе с большевистской идеологией и потому пальма первенства в этом, несомненно, принадлежит наиболее достойным ее представителям. Волею исторических событий большая часть русских философов была вынуждена эмигрировать, но не все ее главные представители стали идеологами эмиграции и ее активными философами. Взгляды Бердяева, Булгакова и Шестова именно в эмиграции приобрели свое окончательное завершение.

Преодоление кризиса, в котором оказались философ­ский теизм и славянофильство, стало главным делом религиозного философа Вл. Соловьева. Его система яви­лась новым этапом в эволюции религиозной философии, последователи которой попытались сделать ее идеологи­чески активной уже в начале столетия. В основе деятель­ности Соловьева лежали следующие кардинальные устре­мления: осуществить под знаком «всеединства» «гармо­нический синтез религии, науки и философии»; объединить рациональный, эмпирический и мистический виды позна­ния; представить историю как процесс «богочеловеческий»; указать пути социального обновления и активизации. Обоснование Соловьевым историософских конструкций с позиций религиозного объективного идеализма сочеталось с либеральным характером его общественно-политических взглядов. Вл. Соловьев, мо­дернизировавший традиционную проблематику русской идеалистической философии, при жизни не был попу­лярен среди русской интеллигенции.

Русская религиозная философия XX в. формирова­лась не только в тесной связи с прежними религиозно-идеалистическими течениями в России, в интенсивном общении с современными ей отечественными школами идеализма, но также пыталась опереться на достижения многовековой идеалистической традиции европейской мысли, используя идеи Платона и патристики, немецкого классического идеализма, Шопенгауэра, Ницше, Джемса, неокантианства и феноменологии. В XX в. русский рели­гиозный идеализм дорос до лидирующих школ новей­шего идеализма Германии, Англии, Франции, США и других стран Запада, а в чем-то и перерос их, предло­жив общественному сознанию различные варианты экзи­стенциализма (Шестов, Бердяев), философии всеедин­ства (Булгаков, Флоренский, Франк), пансексуализма (Розанов), многочисленные версии религиозного модернизма, «социального» христианства . Глубина и резкость поворотов истории, невиданное ускорение темпов исторической жизни, безусловно, содей­ствовали особенно интенсивному стремлению осмыслить на фоне крушения одной и начала другой эпохи небывалость и «талантливость» времени. Было бы ошибкой считать, что достижения русской религиозной филосо­фии XX в. не имеют, хотя бы в какой-то степени, прогрес­сивное и конструктивное значение.

Билет 49: Проблема свободы в истории философии и мировоззрении Н.А. Бердяева.

Философия Бердяева впитала в себя множество разнообразных источников. Ранний Бердяев пытался сочетать гуманизм Маркса с антропологическим социализмом Михайловского и метафизикой неокантианства. Зрелые философские воззрения Бердяева представляют собой одну из первых в Европе разновидностей христианского экзистенциализма. Согласно экзистенциализму, задача философии - заниматься не проблемами науки, а вопросами сугубо человеческого бытия (существования). Человек помимо своей воли заброшен в этот мир, в свою судьбу, и он живет в чуждом ему мире: его бытие со всех сторон окружено таинственными знаками, символами. Страх важнейшее понятие философии экзистенциализма.

Большое место в экзистенциализме занимает проблема свободы, определяемая как выбор человеком самого себя: человек таков, каким он себя свободно выбирает. “Чувство вины за все совершающееся вокруг него - чувство свободного человека” (Бердяев).

Экзистенциализм различают религиозный и атеистический. Именно к религиозному - и относится Бердяев. Философия Бердяева антропоцентрична - проблема духовности, свободы и творчества, судьбы, смысла жизни и смерти всегда были в центре его философских размышлений. По Бердяеву “личность вообще первичнее бытия”, бытие - воплощение причинности, необходимости, пассивности, духовное начало свободное, активное, творческое. Понятие объективного мира Бердяев заменяет термином “объективированный мир”, интерпретируя его как “объективацию реальности”, порожденную субъективным духом. Частично признавая социальную обособленность бытия личности, он вместе с тем считает главным в человеке то, что определяется его внутренним миром, а не внешним окружением. Личность, по Бердяеву прежде всего категория религиозного сознания, и поэтому проявление человеческой сущности, ее уникальности и неповторимости может быть понято лишь в ее отношении к богу.

Бердяев рассматривая три типа времени (космическое, историческое и экзистенциальное или мета историческое), он главным образом озабочен предсказанием того, как “мета история входит в историю”, обоснованием приближения конца истории. Эти мотивы особенно сильно проявились в его последних работах. Бердяев считал, что философия хочет не только познания мира но и улучшения его. Мораль и нравственность Бердяев строит на христианских заповедях

Билет 50: Философия русского космизма.

КОСМИЗМ - совокупность течений философской и религиозной мысли, ставящие в центр своих исследований проблему космического всеединства всего живого, волю к мистико-интуитивному познанию внеземных пространств.

Философские идеи В.И. Вернадского.

Вернадский В.И. (1863-1945) - рус. учен., работавший на стыке геологических и биологических наук и наук об атомах. Внес большой вклад в развитие многообр. филос. и проблем естествознания. Труды В. обогатили научн. мировоззрен. рядом диалектич. выводов и положений, сыграли значит. роль в становлен. совр. научн. картины мира. В центре его исследов. - многообр. филос. и методологич пробл.: многообразие состояний материи, структура и свойства времени, логика опытных и наблюдательных наук, соотношение эмпирического и теоретического в научн. познан., строение науки и общие закономерности ее развит., взаимодействие естествознан. и филос., этика научн. творч-ва, закономерности перех. биосф. в ноосф.(ноосф. - новое эволюц. сост. биосф., связанное с возникнов. и существ. в ней человеч. общ-ва). Биосф. закономерно перех. в ноосф. поскольку познавая з-ны прир. и развив. техн. челов. придает ей черты новой, более высокой организованности. При этом человечество становится новой мощной силой, сравнимой по своему воздействию на природу с геологич. процессами. В понят. ноосф. подчеркив. необходимость разумной организации взаимодейст. общ-ва и природы. Зарождаясь на планете, ноосф. имеет тенденц. к постоянному расшир., превращ., т.о., в особый структурн. элемент космоса.

102