Словарь лингвистических терминов

Активный словарь — – 1) часть словарного состава языка, которая включает относительно ограниченное число лексических единиц, особенно часто используемых в речи, причем в связи с наиболее существенными для данного общества реалиями, понятиями и ситуациями. Эти лексические единицы го­ворящий свободно использует, в спонтанной речи: дом, мать, дочь, брат, книга, тетрадь, читать, думать, хоро­шо, погода, осень, время, один, мы, кто и т. д. Активный словарь Активный словарь противопоставляется пассивному словарю. Медленно изменяющееся ядро активного словаря состоит из стилистически нейтральных единиц с развитой системой значений, высокой сочетаемостью и словообразовательной активностью. При выполнении языком его коммуникативной функции единицы активного словаря играют наиболее важную роль. Принадлежность лексической единицы к активному словарю характеризуется в справочниках специальными индексами (частота, употребительность и т.д.), для получения которых используются методы лингвостатистики и социолингвистики. Эти индексы учитываются при создании моделей активного словаря – словарей-минимумов. Именно с постижения активного словаря необходимо начинать изучение иностранного языка, поэтому очень важно определить круг слов, относящихся к активному словарю. 2) В психолингвистике – совокупность лексических единиц, которые говорящий свободно использует в спонтанной речи.

Изучение иностранного языка целесообразно начинать именно с ус­воения слов активного словаря, поэтому очень важно оп­ределить круг слов, входящих в активный словарь.

Анахронизм — распространенная ошибка в речи, которая состоит в употреб­лении слов, связанных с понятиями, не соответствующими описыва­емому времени. Например: “Буденный со своими дружи­нами громил тылы белых армий” (из сочинения школь­ника). Дружина — это вооруженный отряд при князе в Древней Руси. В современном русском языке это анахро­низм (в этом значении; в других значениях — пожарная дружина, санитарная дружина — слово общего языка).

Архаизмы — разновидность устаревших слов. Архаизмы называют предметы, явления, по-прежнему актуальные, но получившие в современном языке новые наименова­ния, т. е. архаизмы оказались вытесненными из активно­го употребления другими словами. Например, архаизма­ми в русском языке являются слова “яхонт” (современное “рубин”), “длань” (ладонь), “врачевание” (лечение), “почивать” (спать), “по­неже” (поэтому). Архаизмами стали многие старославя­низмы (см. Старославянизмы), например: алкати (голо­дать), выя (шея), чело (лоб), брег (берег).

Может случиться, что архаичным (от греческого слова archaios — древний) становится значение слова, если это слово приобрело в современном языке другой смысл. Так, прежде “позор” обозначало “зрелище”, “врать” значило “рассказывать”, и если этого не учитывать, то тексты клас­сической литературы могут быть истолкованы неверно.

В слове может устаревать какой-то оттенок смысла. Например, в начале повести “Капитанская дочка” А. С. Пуш­кин пишет: “Все мои братья и сестры умерли во младен­честве”. Мы понимаем это предложение без труда, но мы сейчас скажем и напишем иначе, потому что слово “мла­денчество” утратило обиходный смысл, перестало упот­ребляться как слово разговорного языка, оно осталось на периферии языка и используется в более абстрактном зна­чении по преимуществу в поэтических текстах.

Хотя архаизмы — слова пассивного запаса, не входят в лексику активного употребления, но о них надо иметь представление даже школьникам, чтобы понимать классическую литерату­ру, где архаизмы используются как изобразительный приём с различными стилистическими функциями (помогают пи­сателю передать колорит эпохи, уточнить речевую харак­теристику персонажа).

Афоризм — лаконичное, отточенное по форме и выража­ющее обобщенную мысль изречение. Слово происходит от греческого aphorismos — изречение. Афоризмы, как правило, затрагивают темы нравственных отношений, закономерностей жизни людей. Афоризмами называют и авторские изречения, и народные пословицы. Наиболее известны такие сборники афоризмов: Ф. Ларошфуко “Мак­симы и размышления”, “Мысли и афоризмы Козьмы Пруткова”, “Отрывки из ненаписанного” Э. Кроткого. На­пример, афоризмы Козьмы Пруткова: “Усердие всё пре­возмогает”, “Обручальное кольцо есть первое звено в цепи супружеской жизни”, “Эгоист подобен давно сидящему в колодце”.

Инвективы — нелитературные слова, недопустимые в речи культурного человека; то же, что сквернословие, ругательные, бранные слова.

К сожалению, сквернословие стало печальным при­знаком нашей сегодняшней жизни. Нецензурные слова проникли во многие сферы, сквернословие охватило все возрасты. Эту проблему изучают психологи, педагоги, лингвисты. Многие из них считают, что легализация сквер­нословия — это отражение возросшей в нашем обществе агрессивности.

Гипонимия — иерархическая организация лексических единиц, основанная на родовидовых отношениях. Тер­мин происходит от греч. hypo— под, внизу и onyma — имя. Примером гипонимических отношений могут быть отношения слов типа “карась”, “щука”, “сом”, “сазан” со Словом “рыба”. Здесь названия конкретных видов рыб выступают как гипонимы, а слово “рыба” по отношению к ним — гипероним.

Гипонимия сближается с синонимией, однако взаимо­замена гипонима и гиперонима не всегда возможна. Так, вместо “Мне подарили розы” можно сказать: “Мне пода­рили цветы”, а обратная замена не всегда возможна, так как цветы могут быть не только розами.

Гласные звуки - обра­зуются, когда голосовые связки находятся в положении, дающем голос, тон. Гласные могут быть слогообразую­щими. Согласные звуки не могут быть слогообразующи­ми. При образовании согласных участвует шум (звучание неопределённой высоты).

В русском языке шесть гласных звуков: [а], [о], [у], [и],[э], [ы]. Букв же для обозначения гласных звуков на письме больше — десять. Помимо приведённых, это еще и е, ё, ю, я, которые обозначают гласные звуки и мяг­кость предшествующего согласного.

Графика — совокупность всех средств данной пись­менности, ха также соотношение системы письменных знаков с фонетической системой языка.

Основной принцип русской графики называют слого­вым. Смысл его в том, что о звуковом содержании буквы можно судить только в составе слога. Так, буква м может обозначать и твёрдый звук (мэр), и мягкий (мерь) в зави­симости от того, перед каким гласным в составе слога она находится. Слоговой принцип русской графики нару­шается очень редко. Например, сочетания “жи”, “ши” пи­шутся с буквой “и”, хотя согласные здесь твёрдые. Такое написание отражает старые нормы произношения: до XIV в. шипящие “ж” и “ш” были только мягкими. Или в словах иноязычного происхождения согласные перед “е” не смягчаются: ателье, кафе и под.

Графическая система не соотносится прямо со звуко­вой системой языка, потому что звуки намного разнооб­разнее, чем состав букв. Между звуками и буквами суще­ствуют сложные и неоднозначные отношения. Так, в рус­ском языке буквы е, ё, ю, я двузначны: во-первых, они могут обозначать соответственно гласные э, о, у, а и мяг­кость предшествующего согласного (мерить, мёл, утюг, мял), во-вторых, они в определённых позициях обознача­ют два звука — и + гласный: в начале слова (ель, ёлка, юг, яма), после гласных (знание, самоё, землёю, тобою, знания), а также после “ь” и “ъ” (съел, съёмка, адъютант, объявление, ручьями, деревьев).

Грубые ошибки — ошибки в орфографии и пунктуации, имеющие особенно важное значение для характеристики грамотности: ошибки на безударные гласные в корне сло­ва, в приставке, в окончании, на употребление звонких и глухих согласных в слабых позициях, на написание форм склонения имён и спряжения глаголов, на слитное и раз­дельное написание слов. Грубыми считаются те ошибки, которые свидетельствуют о непонимании состава слова, о незнании правил графики.

Диалектизмы — слова из диалекта (о диалектах см. Ли­тературный язык), которые могут быть использованы в художественной литературе для создания местного коло­рита или для речевой характеристики персонажа. Напри­мер, в произведениях М. А. Шолохова встречаются диа­лектизмы “серники” — спички, “цибарка” — ведро, “ку­рень” — казачий дом, отражающие особенности донских говоров. В широком смысле к диалектизмам относятся и особые грамматические формы, свойственные тому или иному диалекту (ср. “широкие степя” вместо “степи”, “мяса” вместо “мясо”).

Диалектные слова могут постепенно переходить в ли­тературный язык — так произошло, например, со словом “уйма” или со словом “закрома”.

Часто употребляемые в художественных произведе­ниях диалектизмы включаются в словари литературного языка — как правило, с пометой “обл.” — областное. Есть специальные словари диалектной лексики, например “Сло­варь русских донских говоров” в 3-х томах, Изд-во Рост. ун-та, 1976.

Жаргонизмы — слова из жаргона (искусственного язы­ка), понятного лишь определенным группам людей, объе­диненным каким-либо занятием, возрастом и под. Есть жаргонизмы из студенческого, школьного жаргона (“чи­тать по диагонали” — о поверхностном чтении, “хвост” — несданный экзамен, задолженность, “стипуха” — стипен­дия и под.).

Жаргонизмы допустимы в разговорном языке, они способны “оживить” язык, с их помощью реализуется по­требность человека в игре со словом.

Но в научном, официально-деловом стилях жаргониз­мы, как и просторечные элементы, совершенно недопус­тимы.

Заимствование — слово, словообразовательный аффикс или конструкция, вошедшие в данный язык из другого языка. Чаще всего говорится о заимствованиях как об иноязычных словах. Заимствования противопоставлены исконной лексике.

Чаще всего слова заимствуются вместе с предметами, которые они обозначают. Ср. пушкинское: “Но пантало­ны, фрак, жилет — всех этих слов на русском нет”. Заимствования могут быть результатом длительных кон­тактов народов. Так, многие названия, относящиеся к быту, пришли в русский язык из тюркских языков в пери­од татаро-монгольского владычества — лапша, войлок, сундук, чердак, арбуз и др.

Для современного русского языка характерен массо­вый приток английских слов, обозначающих новые пред­меты и явления нашей жизни (маркетинг, менеджмент, брокер, дилер, киллер, хот-дог, фастфуд, мидл-класс, лизинг, ваучер, дистрибьютер и мн. др.). Многие писате­ли и ученые считают, что количество англицизмов в язы­ке современной прессы превышает условную норму, ко­торая позволяет языку сохранять свою самобытность

Исконно русская лексика — это слова, возникшие в рус­ском языке или унаследованные им из более древнего языка-источника. Это основной пласт словарного матери­ала современного русского языка: исконные слова составляют более 90% слов, употребляемых в настоящее время.

Среди исконно русской лексики различается несколь­ко групп (по времени их появления в языке). Слова, во­шедшие в древнерусский язык из когда-то существовавшего общеславянского, называются общеславянскими. Такие слова употребляются и сейчас во многих славян­ских языках. Таких слов, по мнению специалистов, не­много — около двух тысяч, но они очень употребитель­ны, составляют ядро нашего лексикона. К общеславянс­ким словам относятся названия частей человеческого тела (голова, лицо, нос), слова, обозначающие родственные от­ношения (мать, отец, сын, дочь, брат), названия отрез­ков времени (день, ночь, вечер, осень), названия растений и животных (берёза, верба, вяз, дуб, волк, ворона, гусь, ёж, заяц), наименования орудий и предметов труда (вес­ло, вилы, долото, игла, грабли), слова, обозначающие природные явления (звезда, зной, ветер, вода, ил, камень, лёд, лес). Большинство слов общеславянского фонда име­ют непроизводную основу. По своему характеру это слова межстилевые, общеупотребительные, которые использу­ются и в устном, и в книжном языке.

Другой пласт исконно русских слов — это так называ­емая восточнославянская лексика. Это слова, которые со­хранились в русском языке как отражение языковой общ­ности всех восточных славян — русских, украинцев и бе­лорусов. Эти слова, как правило, не встречаются в южно­славянских и западнославянских языках. Время появле­ния этих слов — XIV—XV вв. К общевосточнославянским, но не общеславянским, относятся слова снегопад, совсем, тут, горошина, племянник, белка, снегирь, тёмный, се­годня и мн. другие.

И третий пласт исконных слов — это собственно рус­ская лексика, которая появилась уже после того, как на базе восточнославянского языка сформировался язык ве­ликорусской народностд (примерно с XIV в.).

К собственно русским словам относятся почти все су­ществительные, образованные с помощью -щик, -овщик, -лыцик, -та, -тельство и др.: каменщик, чистильщик, командирша, вмешательство; все существительные, об­разованные от синтаксически равноправных существитель­ных (типасвето/пень), сложные прилагательные (дикора­стущий, светло-голубой), наречия типа по-весеннему, по-летнему, подавляющее большинство производных пред­логов и союзов (например: вследствие, насчёт, пока).

Важно учесть, что под исконным словом понимается всякое слово, возникшее в русском языке или унаследо­ванное от древнего языка-источника, независимо от того, из каких этимологических частей (из русских или ино­язычных) оно состоит. Например, слово ямщик — искон­но русское, хотя корень “ям” происходит из татарского языка. Слово маникюрша — исконно русское, оно образо­вано на русской почве, с помощью суффикса -ш, хотя слово маникюр — это французское заимствование.

Историзмы — разновидность устаревших слов, это назва­ния исчезнувших предметов и явлений. Причины появле­ния историзмов очевидны: они связаны с изменившимися условиями жизни людей. Среди историзмов много на­званий вышедших из употребления видов одежды: салоп, бурнус, казакин, бекеша, названий старинных немехани­зированных средств передвижения: ландо, кабриолет, дилижанс, названий прежних административно-выборных органов типа вече, земство.

Историзмы — это единственные наименования соот­ветствующих предметов, поэтому без историзмов невоз­можно обойтись при описании прошлого. Кроме того, в силу изменившихся общественных условий историзмы могут вновь активизироваться и переходить в лексику активного запаса. Ср. “второе рождение” слов типа “дума” (как орган государственной власти), “лосины” (в старой русской армии это часть воинской одежды, сейчас — модные женские колготки). Очевидно, к историзмам можно причислить и слова, которые совсем недавно составляли основной фонд, самую частотную лексику, типа “пяти­летка” (в смысле “пятилетний план развития народного хозяйства”), ударник (ударник коммунистического труда, передовик производства), историческому прошлому при­надлежат многие устойчивые выражения типа “доска по­чёта”, “бригада коммунистического труда”, “комсомоль-ско-молодёжная стройка” и под. Лексика — наиболее по­движная, динамичная часть языка, она быстрее всего реа­гирует на перемены в обществе, выдвигая на первый план одни слова и отодвигая на периферию другие. И. используются двояко: как нейтральные сло­ва - при необходимости назвать обозначавшиеся ими реалии (напр., в исторических работах); как стилистическое средство - в тех же целях, что и архаизмы.

Некоторые Историзмы сохраняются в активном словаре (см.) в составе устойчивых выражений (напр., бить баклуши, точить лясы). И. могут вновь войти в активное употребление вследствие возрож­дения, актуализации обозначаемых ими понятий или в результате использования И. для наимено­вания новых реалий, явлений на основании сход­ства или подобия (ср., напр., совр. употребление слов и выражений: бомонд, префект, мичман, благотворительный и мн. др.

Каллиграфия — умение писать чётко, разборчиво, в со­ответствии с утверждёнными образцами, красиво. В шко­ле каллиграфия преподавалась до 1969 г. (в начальных классах). Сейчас специальные уроки каллиграфии не про­водятся, но каллиграфическая работа идет на каждом уроке русского языка в процессе выполнения учащимися пись­менных упражнений, особенно в младших классах.

При обучении каллиграфии существенное значение имеют: соблюдение строки, полей справа и слева, едино­образие в написании букв, наклон букв (65°), начертание элементов букв и целых букв.

Пренебрежение правилами каллиграфии приводит к затруднению письменного общения, к формированию плохого, непонятного почерка.

Калька, калькирование — это особый вид заимствования. Калька в общем языке, как известно, — это прозрачная бумага, которая используется для снятия копий с рисун­ков и чертежей. Словом “калька” может называться и сама копия, снятая с помощью прозрачной бумаги. В языке также существуют копии иноязычных слов, называемые кальками. Это такой вид заимствования, при котором как бы копируется идея слова, т. е. иноязычное слово исполь­зуется как образец. Так, образцом для русского слова “водопад” послужило немецкое слово, также состоящее из двух корней: вода и падать. Слово “предмет” — калька с латинского obietum (пред — копия, перевод латинской приставки ob, а “мет” — от “метать, бросать”), воспроиз­водит латинское iectum (iacio — бросаю). Подобного рода калек много среди грамматической терминологии: под­лежащее, сказуемое, междометие, местоимение — это копии древнегреческих грамматических терминов.

Калькироваться могут не только отдельные слова, но и целые выражения или сочетания слов. Борьба за суще­ствование — калька с английского struggle for life.

Часто калькирование не ограничивается рамками двух языков. Особенно это касается слов, восходящих к ла­тинскому и греческому языкам.

У многих калек есть конкретные авторы. Так, в выра­ботке отечественной научной терминологии большая роль принадлежит М. В. Ломоносову, который ввел в обиход такие кальки, как водород, движение, явление, предмет, кислота, опыт и т. п.

Канцеляризм — слово, оборот, обычно используемый в официально-деловом общении, в официальных докумен­тах. Использование канцеляризмов вне этой сферы пред­ставляет собой речевую (стилистическую) ошибку. Про­никая в другие стили — в художественный, публицисти­ческий, разговорный (см. Стиль функциональный), кан­целяризмы нарушают стилистические нормы. Например, К. И. Чуковский в книге “Живой как жизнь” приводит пример такого употребления канцелярского оборота: “Взрослый человек спрашивает у четырехлетней девочки: “Девочка, ты по какому вопросу плачешь?”.

Важно помнить, что вне сферы использования офици­ально-делового стиля лучше употреблять нейтральные синонимы к соответствующим канцеляризмам. Например, вместо канцеляризмов “ходатайство”, “именуемый”, “в истекшем году”, “поставить в известность”, “наложить штраф”, “объявить благодарность”, “принять админист­ративные меры” надо сказать “просьба”, “называемый”, “в прошедшем году”, “сообщить” или “сказать”, “оштра­фовать”, “поблагодарить”, “наказать”.

Корень — это общая часть родственных слов, в которой выражается и общность их значения: ход, выход, заход, походка, ходок, ходячий, проходить. В корне возможны чередования гласных или согласных звуков; согласные могут чередоваться с сочетаниями согласных “б-бл, п-пл, м-мл”: рубить — рублю, копить — коплю, заломить — заломлю.

Некоторые корни в настоящее время не могут упо­требляться без приставок и суффиксов и называются свя­занными: одеть, раздеть, надеть, поддеть, обуть, разуть, снять, обнять, унять, разнять, принять, поднять, занять.

Слова с одним и тем же корнем называются однокоренными. Однокоренные слова могут относиться к одной или разным частям речи: “вода — водник, подводник — водоем” и “вода — водяной — приводниться”. Следует различать одинаково звучащие, но разные по значению корни (“вода — водяной” и “водить — приводить”).

В слове может быть не один, а два корня (водовоз, водопад), чтобы найти корень слова, надо подобрать однокоренные (родственные) слова.

Так, в словах “добрый, добряк, добродетель, доброта, добренький”, общая часть слова — корень “добр”.

Крылатые слова — устойчивые, афористические, обычно образные выражения, вошедшие в общее употребле­ние из литературного или фольклорного источника. Индивидуально-авторское-происхождение крылатых слов отчётливо осознаётся: “Счастливые часов не наблюдают” (А. С. Грибоедов), “Молчалины блаженстуют на свете” (А. С. Грибоедов), “А воз и ныне там!” (И. С. Крылов), “Да здравствует солнце, да скроется тьма!” (А. С. Пуш­кин), “Любви все возрасты покорны” (А. С. Пушкин), “Человек — это звучит гордо!” (М. Горький). Крылатые слова устойчивы и воспроизводимы, что сближает их с фразеологизмами. Но, в отличие от фразеологизмов, они часто используются в переносном и расширенном значе­ниях. Так, выражение “А воз и ныне там” применяется во многих ситуациях, когда речь идёт об отсутствии резуль­татов, движения вперёд, прогресса, несмотря на видимые усилия. Крылатые слова усиливают выразительность текста.

Лексикография — 1. Раздел языкознания, разрабатываю­щий теоретические основы составления словарей. 2. Со­вокупность словарей общего или специального типа. Слово “лексикография” происходит от двух греческих корней: lexis — слово и grapho — цингу. Лексикография — при­кладная наука (т. е. имеющая практическое назначение и применение). Нельзя составлять словари, если не пони­мать особенностей слов — их значения и употребления в речи. Слова изучаются лексикологией. Поэтому лексико­графия тесно связана с лексикологией.

Создание нормативных словарей — важное научное и просветительское дело. Без словарей невозможно приоб­щиться к языковому богатству, овладеть нормами лите­ратурного языка.

Лексикология — раздел науки о языке, изучающий сло­варный состав. Предмет лексикологии — это слова с точ­ки зрения их лексического значения, их места в общей системе (т.е. с точки зрения различных связей, в которые слово вступает в языке, — синонимических, антонимических и др.). Слова различаются не только своими зна­чениями, но и сферой употребления. Одни пригодны в разговорной речи, другие — только в книжных стилях. И эти различия слов также изучает лексикология. Слова в языке неодинаковы по активности употребления: одни частотны, известны всем носителям русского языка, дру­гие являются принадлежностью речи специалистов в ка­кой-то отрасли знания; слова могут редко употребляться и потому, что они устарели, устаревают или же совсем недавно вошли в язык. И эти особенности лексики также изучает лексикология.

Лексикология тесно связана с другими разделами на­уки о языке, потому что лексическое значение слова час­то определяет особенности грамматического поведения слова — его морфологические свойства и особенности со­четаемости. Например, существительные, обозначающие совокупность лиц или предметов как неделимое целое (со­бирательные существительные, см. Лексика-граммати­ческие разряды), не имеют форм множественного числа: студенчество, молодёжь, детвора. А слово “карий” прояв­ляет своё лексическое значение только в очень ограничен­ной сочетаемости: можно сказать “карие глаза”, но нель­зя соединить это слово с существительными “тетрадь” или “сумка”, хотя прилагательное “карий” и синонимично сло­ву “коричневый”. Значит, лексические значения слов (со­ставляющие объект лексикологии) невозможно изучать без обращения к морфологии — учению о грамматических формах и синтаксису -г науке о словосочетаниях и предложениях.

Литературный язык — высшая форма национального языка. Это такая форма общенародного языка, которая понимается говорящими и слушающими как образцовая. М. Горький в статье “О том, как я учился писать” говорил: “Деление языка на литературный и народный значит только то, что мы имеем, так сказать, “сырой язык” и обработанный мастерами”. Литературный язык представ­ляет собой общенародные языковые средства, прошедшие культурную обработку; в нем сосредоточены оптималь­ные способы выражения идей, мыслей и эмоций. Основные свойства литературного языка: 1. письменная фиксация (не бывает бесписьменных литературных языков); 2. приспособленность для хранения и передачи всей совокупности общечеловеческой информации; 3. Стилевая дифференциация; 4.нормированность.

Метафора — перенос наименования на основе сходства (см. МНОГОЗНАЧНОСТЬ). Метафору справедливо относят к важнейшим языковым тропам. В то же время функции метафоры значительно шире. Метафора способна быть средством познания, ибо с ее помощью возможно постижение абстрактных сущностей. Ср. такие метафоры, как «Жизнь течет» или общественно-политические метафоры типа «Базис», «Надстройка». «Перестройка», которые помогают зримо представить умопостигаемые сущности.

Метонимия — перенос наименования по смежности (см. Многозначность).

Многозначность — это наличие у одного и того же слова нескольких связанных между собой значений. Обычно эти значения возникают в результате развития, переосмысле­ния первоначального, главного значения. Например, все значения слова “гнездо” производны от исходного: гнез­до—у птиц, насекомых и некоторых других животных место жилья, кладки яиц и выведения детёнышей. Осталь­ные значения — выводок животных, углубление, в кото­рое что-либо вставляется, укрытое место для чего-либо — это результат переосмысления первичного, исходного зна­чения.

Многозначность складывается разными способами. Новое значение может образоваться путём переноса на­именования по сходству (золотое кольцо —золотая осень). Такой тип переноса наименования называется ме­тафорой. Метафору называют также “скрытым сравнени­ем”. Но в отличие от обычного сравнения, где приводит­ся и то, что сравнивается, и то, с чем сравнивается, мета­фора содержит только второе. Поэтому возникает образ­ность употребления слов (ср. есенинскую метафору “Зо­лото волос твоих овсяных” и обычное сравнение “волосы как золото”).

Перенос наименования может быть основан на смеж­ности, т.е. на соответствии, соположенности, соприкаса­нии предметов во времени или пространстве. Например, когда мы говорим “Чайник закипел”, то имеем в виду, что закипела вода в чайнике. Значит, слово “чайник” упо­треблено вместо слова “вода”. Этот перенос наименова­ния возможен потому, что между предметами (чайник и вода) есть определённая связь — соотношения вместили­ща и его содержимого. Такой тип переноса наименования называется метонимией. Ср. также: “Читал охотно Апу­лея, а Цицерона не читал” (А. С. Пушкин), “Не то на се­ребре, на золоте едал” (А. С. Грибоедов). В первом слу­чае перенос наименования возможен потому, что есть связь между автором и его произведением, а во втором — меж­ду предметом и материалом, из которого он сделан.

Неологизмы — это новые слова, недавно вошедшие в систему языка. Характерный признак этих слов — ореол новизны. Ясно, что это не очень чёткий критерий отгра­ничения неологизмов от других групп лексики, так как трудно определить, какой временной отрезок соответствует понятию новизны слова. Иногда предлагается критерием считать фиксацию в словарях, однако при недостаточной оперативности лексикографии этот признак не может быть учтен в полной мере. Фактически критерий нового слова только психологический – ощущение слова носителями языка как нового. В современном русском языке конца ХХ в. неологизмами можно считать слова ноутбук, органайзер, круассан, прет-а-порте, кутюрье, от кутюр, бутик, барбекю, фламбе и под.

Норма — совокупность установившихся в данном обще­стве и в данную эпоху языковых правил. Эти правила ка­саются всех уровней языка. Есть нормы фонетические, орфоэпические, или произносительные (они отражены в соответствующих справочниках по нормативному произ­ношению, например, информацию о правильном произ­ношении того или иного слова мы можем почерпнуть в словаре-справочнике “Русское литературное произношение и ударение” под ред. Р. И. Аванесова). Нормы правописа­ния отражены в орфографических словарях. Есть нормы (правила), касающиеся грамматики — морфологии и син­таксиса. Информацию о правильности той или иной грам­матической формы (формы падежа или числа существи­тельного и т. п.) мы можем найти в пособиях по грамматике, в специальном “Грамматическом словаре русского языка” А. А. Зализняка. Лексические нормы закреплены в толковых словарях (из них мы черпаем сведения о на­личии того или иного слова в русском языке, о значении того или иного слова).

Норма утверждается и поддерживается языковой прак­тикой культурных людей, в частности — писателей, ко­торые обрабатывают элементы общенародного языка. Что­бы отличить нормативное явление от ненормативного, следует помнить следующее: норма определяется сте­пенью употребления при условии авторитетности источни­ка. То есть, только степень распространенности — еще не гарантия нормативности. Распространенной может быть и ошибка (ср. квартал и квартал); важна авторитетность источников, в которых распространено то или иное язы­ковое явление. Норма соответствует не тому, что можно сказать, а тому, что уже сказано, что по традиции гово­рится в данном языковом коллективе. Языковые нормы в их общественном бытии называют маяком, на который языковой коллектив ориентируется в безграничном море языковой деятельности.

Наличие образцовых норм вовсе не означает их неиз­менности, так как язык постоянно развивается. Каждый этап развития языка является продолжением этапа пред­шествующего, имеет свои нормы, и объективное разви­тие языка, есть становление его норм. Так, совсем недав­но лексической нормой русского языка стали слова ме­неджмент, маркетинг, брокер, дилер, дистрибьютер, супермаркет, шоумэн, клипмейкер и т. д.

Омонимы — это разные слова, которые пишутся и про­износятся одинаково. Например, “брак” — супружество и “брак” — недоброкачественная работа. Омонимы следует отличать от многозначных слов. Омонимия — это слу­чайное созвучие, между словами-омонимами нет ника­ких смысловых соответствий, а между значениями мно­гозначного слова есть связь, например — по сходству. Так, все предметы, называемые словом “игла” (швейная игла, медицинская игла, хвоя у ёлки, нарост у ежа), похожи, поэтому здесь мы имеем дело с многозначностью. А пред­меты, названные словами-омонимами, ничего общего не имеют (ср. “лук” — огородное растение и “лук” — ору­жие).

Орфоэпия — раздел фонетики, изучающий нормы лите­ратурного произношения отдельных звуков или сочета­ний звуков в определённых фонетических позициях, в грамматических формах, в группах слов или в сочетаниях слов. Орфоэпия — термин греческого происхождения, где orthos — правильный, epos — речь. Дословно — “правиль­ная речь”.

Плеоназм — речевая ошибка, состоящая в многословии; выражение, содержащее однозначные и тем самым из­лишние слова, например: “была свободная вакансия” (“ва­кансия” уже включает в себя понятие “свободная”; вакан­сия — это свободная, незанятая должность); “каждая ми­нута времени” (“минута” всегда связана с понятием вре­мени), “своя автобиография” (в слове “автобиография” уже содержится понятие “своя”), “впервые знакомиться” (зна­комиться — это значит “впервые встречаться”), “промыш­ленная индустрия” (индустрия — то же, что промышлен­ность).

Просторечие — слова, выражения, формы словообразо­вания и словоизменения, черты произношения и синтак­сические конструкции, которые не входят в норму лите­ратурного языка. Просторечные элементы имеют оттен­ки упрощения, сниженности, даже грубоватости. Просто­речие — это отклонение от лексических, орфоэпических и грамматических норм литературного языка. Простореч­ные элементы допустимы в разговорной речи, но совер­шенно неприемлемы в сфере официального, делового общения. Просторечная лексика (слова типа “брюхо”, “пузо”, “башка”, “рожа”), просторечные формы (типа “ин­женера”, “ветра”, “сапогов”) часто используются в худо­жественной литературе (прежде всего — для речевой ха­рактеристики персонажей, не вполне владеющих норма­ми литературного языка). Но в жанрах официально-дело­вого и научного стиля просторечные элементы недопус­тимы. Академик Л. В. Щерба говорил: “Если кто-нибудь в серьезной книге напишет — фагоциты уплетают мик­робов, то это будет глупо и неуместно”.

Речевой этикет — правила речевого поведения, осно­ванные на национальных и интернациональных тради­циях. Эти правила реализуются в системе устойчивых формул, соответствующих условиям вежливого кон­такта с собеседником. Этикетные формы соответству­ют различным ситуациям — таким, как встреча, зна­комство, прощание, извинение, благодарность, просьба, приглашение к столу и др. Этим ситуациям сопутствуют слова и выражения типа: Здравствуйте!

Разрешите представить... До свидания. Извините. Спасибо. Не могли бы вы... Будьте так любезны... Прошу к столу, и под.

Риторика — ораторское искусство, красноречие. С антич­ных времён риторика понимается как искусство убеждать с помощью слов, а значит это искусство проявляется там, где один человек поставлен в положение оратора, а дру­гой — слушателя. Есть разные виды красноречия — педа­гогическое, парламентское, судебное, церковное, торго­вое и мн. др., и поэтому есть деление риторики на общую и частные.

С 20-х гг. XX в. риторика как наука об искусстве речи была изгнана из оте­чественных университетов. Только в последние десятиле­тие изменилось отношение к риторике, её начали изучать в вузе и школе. Изучение риторики включает два важней­ших вида работы: анализ образцовых текстов, речей луч­ших ораторов и проч. и создание (написание и произнесе­ние) речей на заданную тему.

Социолингвистика (социальная лингвистика) — раздел языкознания, изучающий те процессы в языке, которые обусловлены социально, то есть изменениями в своем обществе. Как видно даже из названия, социолингвисти­ка возникла на базе двух наук — социологии и языкозна­ния. Социолингвистика изучает проблемы социальной, функциональной, профессиональной дифференциации языков, сознательного воздействия общества на язык.

Интерес к социальной стороне языка очень характерен для русской лингвистики. Основоположниками социолин­гвистики в русском языкознании считают В. М. Жирмун­ского, Б. А. Ларина, Е. Д. Поливанова. Именно в их ра­ботах отмечено, что каждая социальная группа обладает своими интеллектуальными особенностями и, следова­тельно, — своим языком.

Социальными причинами можно объяснить измене­ние значений слов: если слово переходит из более широ­кой социальной группы в менее широкую, его значение сужается, при обратном процессе — значение расширяет­ся. Заимствования из одного языка в другой тоже в ряде случаев объясняются социальными факторами: торговые, политические, религиозные и прочие контакты народов позволили ввести новые элементы из других языков.

Один из основных вопросов, который находится в цен­тре внимания социолингвистики, — соотношение между социальными общкостями людей и их языками. Различа­ют несколько ступеней развития человеческого общества, древнейшее из которых — первобытное стадо и позже — родовая община. Мы не знаем точно, какова была струк­тура языка в ту далёкую эпоху. Знаем, что древнейшая человеческая речь зазвучала в первобытных стадах обезь­янолюдей более полумиллиона лет тому назад. Филосо­фы, психологи, лингвисты считают, что человеческая речь на начальных этапах не членилась на слова, члены пред­ложения, части речи, морфемы, фонемы и проч. А. А. По-тебня по этому поводу писал: Как зерно растения не есть ни лист, ни цвет, ни плод, ни всё эта”вместе взятое, так и слово вначале лишено ещё всяких формальных определе­ний, не есть ни существительное, ни прилагательное, ни глагол. Слово вначале может быть только указанием на чувственный образ, в котором нет ни качества, ни пред­мета, но всё это в нераздельном единстве. В родовом об­ществе происходит первое усложнение человеческой речи — появляется противопоставление двух главных чле­нов предложения. Родовой строй предполагает наличие семьи и племени, объединённых на основе кровного род­ства. Племя отличает и особый, лить ему свойственный диалект. На основе племён и их союзов возникает народ­ность. Для языка народности характерно преодоление племенной диалектной разобщённости и образование об­щего языка. Язык народности часто имеет свою образцо­вую форму — литературный язык. Высшая ступень в раз­витии этнических объединений — нация. Для нации ха­рактерна не просто общность территории, но и экономи­ческая, культурная; духовная общность, национальное самосознание. Язык нации обязательно имеет литератур­но-письменную форму, и литературный язык обладает широким распространением и самыми разнообразными функциями

Стилистика — 1. Раздел языкознания, изучающий раз­личные стили (функциональные стили, индивидуальные стили писателей и под.)- 2. Учение о выразительных сред­ствах языка и их использование в различных сферах рече­вого общения. В современных школьных учебниках сти­листика не выделяется в виде отдельного раздела, но ма­териалы по стилистике введены во многие темы и упраж­нения. В IV—VIII классах происходит знакомство с науч­ным, публицистическим, художественным, официально-деловым стилями. (См. Стиль функциональный.) Нужно иметь в виду, что стихийно человек овладевает только разговорно-бытовым стилем (если он растет, общается в соответствующей языковой среде). Овладеть же другими стилями можно только специально изучая их особеннос­ти и произведения, соответствующие этим стилям.

Тавтология — речевая ошибка, которая состоит в непред­намеренном повторении одних и тех же слов или слов, сходно звучащих.

Тавтология— очень распространенная ошибка у школьников всех классов. Причиной тавтологии является бедность словарного запаса, неумение пользоваться си­нонимическими ресурсами языка. Тавтология устраняет­ся при редактировании текста, и помочь в этом могут сло­вари синонимов, например, “Словарь синонимов русско­го языка” 3. Е. Александровой, предназначенный именно для пишущих людей. В этом словаре 9 тысяч синоними­ческих рядов, а объяснения слов сведены до минимума. Имеется в виду, что читатель словаря в общем владеет, языком, но затрудняется в выборе наиболее точного сло­ва из синонимического ряда.

Толковый словарь — словарь, содержащий слова с объяс­нением их значений. Толковый словарь обычно включает и грамматические пометы, например, каждое существи­тельное в словаре снабжено пометой рода: м., ж., ср. или м. и ж. Тюль — м., лень — ж., поле — ср., староста — м. и ж. Есть в толковом словаре и стилистические харак­теристики, т. е. сведения об особенностях употребления слова, о сфере его распространения. Помета “разг.” обо­значает, что слово пригодно только для разговорной речи и неуместно в строгой официальной обстановке, помета “книжн.” указывает, что, наоборот, слово не нужно ис­пользовать в повседневном общении, оно уместно в книж­ных стилях литературного языка. Так, в официальных документах употребляются слова “надлежит”, “пребыва­ние”, “проживание”, а в разговорной бытовой речи они были бы неуместны и даже смешны.

Транскрипция — 1. Это специальный способ записи речи для научно-лингвистических целей, С помощью фонети­ческой транскрипции производится запись устной речи, име­ющая целью наиболее точную передачу произношения. Дело в том, что орфография часто не отражает реального произношения: сочетания жи-ши пишутся с и, между тем шипящие произносятся твёрдо. Поэтому в транскрипции первый слог слова “жизнь” будет записан как [жы]. При транскрибировании не останется знаков, которые не обо­значают звуков. Ср.: написание “мышь” и запись звучания этого слова в транскрипции [мыш]. На месте ударного и безударного о звучат разные звуки: мы произносим в[а]да, хотя пишем “вода”, и эта особенность русского произно­шения обязательно находит отражение в транскрипции. Элементы транскрипции (так называемые орфоэпические пометы) применяются в толковых словарях. Так, помета “тэ” к слову “декольте” указывает на необходимость твёр­дого произношения звука т в позиции перед е.

2. Транскрипция — передача звуков иноязычного сло­ва (обычно имени собственного) при помощи букв рус­ского алфавита. Ср.: англ. Shakespeare (Шекспир), франц. Rousseau (Руссо). Так как фонетические системы языков различаются, адекватная передача звуков чужого языка русской графикой бывает затруднена. Поэтому возника­ют варианты типа: Айседора Дункан — Исидора Дункан, Кратее — Кратет (имя древнегреческого учёного — фило­софа и лингвиста) и под.

Троп — оборот речи, имеющий переносный смысл и слу­жащий для достижения художественной выразительнос­ти. Троп основан на сопоставлении двух понятий, кото­рые представляются близкими в каком-либо отношении. К тропам относят аллегорию, гиперболу, метафору, мето­нимию, олицетворение, перифразу, синекдоху, сравнение, эпитет. Само слово “троп” восходит к греческому “tropos”, что значит “поворот”.

Фонема — кратчайшая звуковая единица языка, способ­ная различать звуковые оболочки слов и морфем. Много­образие звуков речи можно свести к небольшому числу общих типов — фонем. Например, слова бак, бок, бук различаются гласными фонемами [а], [о], [у].

Фонема — это абстрактное понятие, звук — более конкретное. Фонема реализуется в речи в конкретных звуках. Так, фонема (смыслоразличитель) [о] может выступать в разных позициях как [о] — вот, [а] — вода и звук, близкий к [а] и [ы], — водовоз. Фонема может выступать в [сильной позиции, где она максимально отличается от других фонем, и в слабой, где она неразличима от других. Сильной позицией для гласных фонем является позиция под ударением, слабой — в безударном положении. Чтобы не ошибиться в написании слова, нужно изменить слово и поставить сомнительный гласный в сильную позицию — под ударение (вода — воды).

Фонетика — это раздел науки о языке, который изучает способы образования и свойства звуков человеческой речи. Звуки речи существуют не изолированно друг от друга, а находятся в определённых связях и отношениях, изучаемых фонетикой. В отличие от других лингвистических дисциплин, фонетика изучает минимальные единицы языка, далее неделимые. Эти минимальные единицы не об­ладают значениями, в отличие от слов и морфем, изучаемых в лексикологии и грамматике. Фонетика тесно свя­зана со всеми другими лингвистическими дисциплинами, так как и слова, и грамматические формы слов (изучае­мые лингвистическими науками) состоят из звуков. Зву­ков в языке ограниченное количество, но различные ком­бинации звуков практически неисчислимы.

Звуковая форма языка есть основа его существования. Именно благодаря тому, что язык имеет звуковую фор­му, возможно общение людей; вне звуковой материи язык не существует (письменный язык вторичен, это всего лишь “перевод” устной речи в графическую оболочку). Вот по­чему фонетика как наука имеет большое значение в ряду лингвистических дисциплин.

Фразеологизм, фразеологическая единица — неразложи­мое, целостное словосочетание, устойчивый оборот речи. Это выражения типа собаку съел, плыть по течению, ко­рень зла, держать камень за пазухой и под. Таких единиц в языке несколько десятков тысяч.

Фразеологические единицы отражают, по выражению В. Г. Белинского, “лица языка”. В них запечатлена исто­рия русского народа (ср. Потёмкинские деревни, Мамаево побоище, Вот тебе, бабушка, и Юрьев день), они связаны с этнографическими особенностями русского народа (моя хата с краю, лаптем щи хлебать, не всякое лыко в стро­ку). Фразеологизмы часто имеют в своём составе архаич­ные элементы (ни зги не видно, где зга — дорога; бить челом, с жиру беситься, где жир — богатство, беречь как зеницу ока и т. д.).Фразеологизмы обладают рядом особенностей. Во-пер­вых, они являются целостными по значению, причем по смыслу они соотнесены со словом. Например, выраже­ние “собаку съел” означает “мастер, умелец”. Во-вторых, они отличаются воспроизводимостью в речи, то есть они не составляются каждый раз заново, как обычные слово­сочетания, а существуют в готовом виде, лексический со­став их устойчив.

Значение фразеологизма может никак не вытекать из значений составляющих его элементов. Почему “бить баклуши” означает бездельничать? В современном языке нет ответа на этот вопрос. Однако обращение к истории языка и народа может пролить свет на происхождение того или иного фразеологизма. Так, баклуши — это деревянные заготовки, из которых вырезали ложки. Делать эти заготовки было сравнительно легко, не то, что делать вручную деревянную ложку.

Многие фразеологизмы пришли из литературных про­изведений, например, “человек в футляре” (из одноименного рассказа А. П. Чехова), “есть ещё порох в пороховницах” (из повести Н. В. Гоголя “Тарас Бульба”). Есть фразеологизмы, которые пришли из античной мифологии (ахиллесова пята, танталовы муки, камень Сизифа, ариаднина нить). Фразеологизмы, подобно словам, вступают в синонимические и антонимические отношения, например, сино­нимы: “у чёрта на куличках” и “за тридевять земель”, ан­тонимы: “кот наплакал” и “куры не клюют”. Встречаются среди фразеологизмов и омонимы: “пустить петуха” — сорвавшись на высокой ноте при пении, издать пискли­вый звук, “пустить петуха” — поджечь.

Фразеологизмы фиксируются, наряду со словами, в толковых словарях. Так, в “Толковом словаре русского языка” С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой представлено 7500 фразеологических единиц. Есть и специальные словари фразеологизмов, например, “Фразеологический словарь русского языка” под ред. А. И. Молоткова.

Фразеология — это фразеологические единицы данного языка, состав фразеологических выражений, а также раз­дел языкознания, который изучает эти единицы. Впер­вые о фразеологии как о самостоятельной лингвистиче­ской дисциплине сказано в 1946 г. в трудах академика В. В. Виноградова.

Фразеология как наука изучает систему значений фра­зеологизмов, синонимические, антонимические и омони­мические отношения между фразеологическими едини­цами, а также различия фразеологизмов по сфере употребления (так как, подобно словам, фразеологизмы бы­вают разговорными или книжными, ср.: мелко плавает, плясать под чужую дуду, куда Макар телят не гонял, бред сивой кобылы, с одной стороны, и колосс на глиня­ных ногах, аттическая соль, прометеев огонь, каинова печать, по ту сторону баррикад, сын отечества — с дру­гой).

Штамп речевой — средство речи, которое осознаётся носителями языка как устойчивое, готовое к употреблению. Слово восходит к итальянскому “stampa” — печать. Основа понятия “штамп” — частое, регулярное употребление. Штампом может стать любая единица — слово, словосочетание, предложение, высказывание, при условии частого использования. Ср.: труженики села, форум, оправдать доверие народа, спустить на тормозах и под.

С понятием “штамп” связана негативная оценка (конечно, если речь не идёт об официально-деловом стиле, где штамп, стандарт — необходимое условие реализации многих разновидностей текстов, ср. единообразные тексты заявлений, справок и т. п.). Но неумеренное употребление в художественных произведениях или газетных, журнальных статьях выражений типа “белое золото” (хлопок), “чёрное золото” (нефть), “люди в белых халатах” (врачи) и т. д. справедливо вызывает ироническое отношение.

Эвфемизмы — слова и выражения, служащие заменой для таких наименований, которые по какой-либо причине пред­ставляются нежелательными (невежливыми, резкими и под.). Это термин греческого происхождения: греч. euphemismos состоит из ей — хорошо и phemi — говорю. Так, желая смягчить выражение, говорят “использовать носовой платок” вместо “высморкаться”, “в интересном положении” вместо “беременная”, “не сочиняйте!” вмес­то “не врите!”, “он в почтенном возрасте” вместо “он стар”, “он пороха не выдумает” вместо “он глуп”, “поправился” вместо “потолстел”, “задерживается” вместо “опаздыва­ет”, “позаимствовал” вместо “украл”, “вы ошибаетесь” вместо “лжёте”, “насекомое” вместо “вошь”, “кончина” вместо “смерть”.

В прошлом эвфемизмы были вызваны запретом на слова. У народов, находящихся на ранних ступенях раз­вития, была вера в особую силу слова. Люди думали, что произнесение тех или иных слов может иметь роковые последствия. В этих случаях на слово накладывался зап­рет, слово заменялось другим. Так, по этой причине в русских говорах волка называли “серым”, лешего “лесо­виком”. Слово “медведь” — это эвфемизм (тот, кто ест мёд). Чтобы не накликать беду, избегали слова “смерть”. Вместо него закрепились обороты типа “приказал долго жить”, “отдал богу душу”.

В наше время запрет на слова может быть связан с со­блюдением норм этикета или необходимостью сохранения военной тайны. Например, во время войны писали: “бои за город N”, “наступление на энском направлении”.

Этимология — 1. Раздел языкознания, изучающий про­исхождение и историю отдельных слов и морфем. 2. Про­исхождение слов и морфем, история слов и морфем.

Этимология — один из самых увлекательных разде­лов науки о языке. Здесь ещё много нерешённых вопро­сов — “белых пятен”. Многие этимологии и сегодня пред­ставляются спорными. В то же время происхождение боль­шого числа слов сегодня объяснено достаточно точно.

Этимология — это важный раздел истории языка, не зная которого, невозможно объяснить многие языковые факты. Устанавливая происхождение слова, учёные со­поставляют данные различных, прежде всего — близко­родственных языков. Так, сходство в большинстве индо­европейских языков слов со значениями “мать”, “брат”, “дочь” указывает на то, что эти слова унаследованы от -индоевропейской этнической общности (индоевропейский язык-основа и индоевропейцы как единый народ исчезли много тысячелетий назад).

Этимологические сведения содержатся в специальных этимологических словарях, среди которых есть специаль­но предназначенные для школьников. Это “Краткий эти­мологический словарь русского языка”, составленный Н. М. Шанским, В. В. Ивановым и Т. В. Шанской (3 изд. М., 1975), и “Этимологический словарь русского языка” Г. П. Цыганенко (2 изд. Киев, 1989). Этимологический словарь, как правило, объясняет только такие слова, мор­фемная структура которых не представляется достаточно ясной носителям современного языка. Например: слово алый — это древнерусское заимствование из татарского языка. Татарское ал значит “ярко-красный”.

Язык — сложная система знаков, которая служит основным средством общения членов данного человеческого коллектива. Эта система является также средством развития мышления, средством передачи от поколения к поколению культурных и исторических традиций.

Язык включает в себя фонетические, лексические и грамматические средства, которые служат орудием выражения мыслей, чувств и волеизъявлений. Язык — это явление социальное, то есть неразрывно связанное с жизнью человеческого общества.

Язык — это понятие чрезвычайно широкое, включающее в себя всю совокупность конкретных реализаций (текстов), принятых в данном языковом коллективе. Широкому понятию “язык” противопоставлено более узкое и конкретное — речь. Речь — это разновидность общения при помощи языка, характеризующаяся отбором тех или иных лексических и грамматических средств в зависимости от целей и условий коммуникации. Так, речь в официально-деловой обстановке и речь бытовая, обиходная могут существенно различаться.

Язык и речь тесно связаны между собой, потому что в речи может содержаться только то, что заложено в системе языка. Поэтому язык и речь образно сравнивают с двумя сторонами одного листа бумаги, которые разъединить, представить одну без другой невозможно.

Язык — это динамичное, постоянно развивающееся явление, причем изменения первоначально накапливают­ся в речи (в индивидуальных, авторских употреблениях лексических единиц или грамматических форм), а затем уже проникают в систему языка, становятся собственно языковой чертой. На развитие языка огромное влияние оказывают различные изменения, происходящие в обще­стве, и особенно чуткой к общественным изменениям ока­зывается лексика. Так, социально-экономические измене­ния в нашей стране в последнее десятилетие вызвали к жизни массу новых слов, которых либо вовсе не было в языке, либо они были на периферии языка: департамент, Государственная дума, мэр, ваучер, приватизация, шоп-тур, дилер, киллер, брокер, хот-дог, супер-маркет и мн. др. В то же время язык развивается и по собствен­ным, автономным законам. Так, фонетические измене­ния определяются собственно языковыми закономернос­тями, а не социальными факторами; малопроницаема для социального влияния и грамматика. Изменения в облас­ти фонетики и грамматики происходят гораздо медлен­нее, чем в лексической сфере. Например, система склоне­ния и спряжения остается в целом неизменной на протя­жении сотен лет. Но если сравнить ее с древнерусской, то выявится много различий: было шесть типов, склонения существительных вместо современных трёх, был седьмой падеж — звательный, существительные имели, помимо единственного и множественного числа, ещё одну фор­му — двойственного числа (то есть парные предметы обо­значались особой грамматической формой).

Языковая политика — это воздействие государства или отдельной социальной группы людей на функционирова­ние, развитие языка. Языковая политика — это часть на­циональной политики. Языковая политика прежде всего определяет функции языков, способствует выдвижению одного из языков по сравнению с другими. Языковая по­литика может быть демократической (если она обеспечи­вает решение языковых проблем в интересах масс), и ан­тидемократической, если она этого не делает. По этни­ческой ориентации языковая политика может быть интер­национальной или националистической. Например, во все годы существования СССР русский язык не имел статуса государственного (то есть обязательного) языка, форму­лировался принцип равенства всех 130 языков, существо­вавших на территории нашей страны. Значит, языковую политику в бывшем СССР можно назвать демократичес­кой и интернациональной. Конечно, это не означает, что в языковой политике советского периода не было ника­ких противоречий, моментов неблагополучия, однако установка на изучение русского языка наряду с национальны­ми языками, расцвет, взаимовлияние и взаимообогаще­ние всех языков не может вызвать сомнений. Другое дело, что обеспечение всех этих принципов всегда наталкива­лось на многие трудности: плохую организацию, слабое материальное обеспечение и т. п. В итоге гармоничного двуязычия (параллельного владения на высоком уровне русским и национальными языками) в бывших республи­ках СССР не получилось. И поэтому сегодня там консти­туционно закреплён статус государственного за языком коренного населения, а роль русского языка как средства межнационального общения утрачивается.

АНГЛИЦИЗМЫ – заимствования из английского языка. Английский язык называют «латынью ХХ века», и есть сведения, что ¾ всех новых заимствований в русский язык составляют именно англицизмы ( бизнес, маркетинг, менеджмент, брифинг, боулинг, супермаркет, супермен, хот-дог, дог-шоу, ток-шоу, фитнесс, шейпинг и мн. др.). Среди англицизмов новейшего времени много жаргонных (сленговых) слов: хайер, даун-клуб, берданка (жесткий диск), шузы, дор, бэг, , бук и др.

ГАЛЛИЦИЗМЫ – заимствования из французского языка. Со второй половины 18 столетия многоконтактность русского языка с другими европейскими языками сменилась доминирующим влиянием французского языка. Расширение лексического состава за счет галлицизмов стало особенно продуктивным. Под знаком доминирующего влияния французского языка и французской культуры, граничащего с галломанией, прошло почти два века русской истории и истории русского языка. Французский язык дал русскому языку многочисленные слова различных тематических (лексико-семантических) групп. Галлицизмы относятся к сфере искусства (пьеса, роль, актер, суфлер, афиша, партер, водевиль, антрепренер, барельеф, статуя, сюжет, пейзаж и мн. др.), военному делу (атака, канонада, кавалерия, артиллерия, корпус, батальон, бригада, гарнизон, солдат, офицер, сержант, рекрут и др.), морскому делу (флот, эскадра), к сфере путей сообщения и средств передвижения ( шоссе, экипаж, рессора, вагон), к области торговли, промышленности и производства (кредит, баланс, мануфактура, магазин, фабрика, аванс); называют предметы одежды (костюм, сюртук, жилет, корсет, капот, блуза, вуаль, ботинок, пальто, манто), украшения (медальон, брошь, браслет, колье); много слов, характеризующих жилище, домашнюю обстановку (этаж, антресоли, кабинет, будуар, паркет, мебель, комод, трюмо, люстра, абажур, лампа, портьера, драпри), много кулинарных терминов (суп, бульон, котлета, антрекот, мармелад, пюре). Ср. также «модные» галлицизмы конца ХХ столетия – прет-а-порте, сомелье, круассан, фуршет, кутурье, от кутюр, фондю, барбекю и др.

ЗНАК (языковой) – единица языка, служащая для хранения и передачи информации в процессе коммуникативной деятельности. Чаще всего под знаками понимаются единицы языка, имеющие ЗНАЧЕНИЕ (см.). Основоположники науки о знаках Ч.Пирс и Ч.Моррис различали знаки - копии (иконические знаки), знаки- индексы и символические знаки. Ф. де Соссюр полагал, что главный признак языкового знака – немотивированность, произвольность, то есть отсутствие необходимой связи между означаемым и означающим. Немотивированность определяет другое важное качество языкового знака – устойчивость. «Языку как бы говорят- выбирай. Но помни, что ты выбрал этот знак, а не другой», - писал Ф. де Соссюр.

ЭКОНОМИИ ЗАКОН – один из имманентных законов развития как языковой системы в целом, так и отдельных уровней. Понятие об «экономии в языке» возникло еще в ХУ11-ХУ111 вв. в связи с обсуждением различных проектов создания искусственных языков. Искусственный язык мыслился как «экономный» в отличие от естественных, он должен иметь, по мысли Р.Декарта, лишь «один способ спряжения, склонения и построения слова». Затем и в диахронических преобразованиях естественных языков была замечена тенденция к унификации и упрощению. Г.Спенсер представил развитие языков таким образом: от сложных форм к простым, от длинных слов к коротким, от многословных предложений к однословным.¹ Причем, считалось, что носители языка активными действиями могут ускорить это движение.

Сравнительно-историческое языкознание давало неоспоримые свидетельство того, что языки в ходе своей эволюции «упрощаются» - утрачиваются («выветриваются») избыточные грамматические формы, исчезают целые типы склонения. Идеи языковой экономии активно разрабатывали младограмматики. Именно они обратили внимание на то, что язык стремится избавиться от дублетных образований, что сходные (параллельные) формы дифференцируются семантически и сохраняются только при условии этой дифференциации.

Впоследствии под принципом экономии стали понимать не только собственно упрощение, уменьшение и сокращение, а оптимизацию. Ср.: «Термин экономии включает все: и ликвидацию бесполезных различий, и появление новых различий, и сохранение существующего положения. Лингвистическая экономия – это синтез действующих сил» (Мартине А. ). Очевидно, что это положение можно принять, если, к примеру, под новыми различиями иметь в виду новообразования по аналогии, которые заменяют нерегулярные образования регулярными и т.п. В противном случае сам термин - «языковая экономия» - становится внутренне противоречивым.

В лингвистике, как правило, приводятся сходные примеры проявления языковой экономии: разного рода редукция, укорочение слов вследствие языковых изменений, упорядочение построения слов, аббревиация¹, эллиптические предложения и т.п. Экономия как лингвистическое явление предполагает такое использование средств, принимающих участие в языковом общении, которое приводит или обладает способностью привести к экономии времени и сокращает процесс взаимопонимания… При изучении языковых фактов в первую очередь надо учитывать, за счет чего достигается конечный результат в каждом конкретном случае. Наиболее ярким проявлением действия принципа экономии в языковом общении является экономия времени за счет экономии сегментных средств.

Экономию часто называют вертикальной нормой разговорного стиля. Единство функционального стиля создается целым комплексом однотипных явлений на различных языковых уровнях. Действительно, разговорному стилю литературного языка на фонетическом уровне свойственна компрессивность - «неполный тип» произношения, пропуск отдельных элементов (что объясняется общностью апперцепционной базы участников устного общения). На уровне грамматических (морфологических) форм – упрощенные единицы типа Род. падежа множественного числа с нулевым окончанием (пять килограмм мандарин вместо пять килограммов мандаринов, причем для разговорного стиля это стилевая норма, которая проникла и в прочие стили литературного языка). В синтаксисе – это эллиптичность (причем не только на уровне предложения, но и на уровне целого текста). Так сходные явления «склеивают», «сшивают» различные уровни в единый блок, придают целостность стилю.

К проявлениям закона экономии можно отнести и неизменяемые имена, особенно аналит-прилагательные (вторичные слова, «адъюнкты), которые избавляют язык от навязчивых повторов, от многократного выражения в пределах предложения одного и того же грамматического значения: «Одна замечательная французская писательница как-то заметила…» - женский род выражен пять раз, хотя для целей коммуникации достаточно одного указания. Впрочем, и одно указание в целом ряде случаев может быть избыточным. Недаром языки типа английского (то есть лишенные этого «родо-полового кошмара», как писал Э. Сепир) часто считают наиболее оптимальными.Причем тенденция к экономии языковых усилий проявляется не только в самом появлении неизменяемых прилагательных, но и в том, что они могут использоваться в усеченном виде: «Стриптиз-бар» (Комсомольская правда. 2 ноября 1996 г.); «Стрип-бар» (Московский комсомолец на Дону, 4 апреля 1997 г.).

«Дважды экономичны» образования, в которых в роли аналит-прилагательного выступает аббревиатура (VIP-персоны и ВИП-персоны). Ср.: CD- плейер и дублетное образование компакт-диск-проигрыватель.

Однако действие экономии в языке может нейтрализоваться влиянием противоборствующих (конкурирующих) тенденций – принципом избыточности (увеличению разнообразия) или иконичностью (см.) в языке.

ЗАИМСТВОВАНИЯ ГРАММАТИЧЕСКИЕ – заимствование морфем или отдельных форм слова. Случаев полного перенесения из одного языка в другой всей грамматической парадигмы с ее формантами никто не наблюдал, но перенесение отдельных морфем из одного языка в другой вполне возможно.

К числу наиболее часто приводимых примеров грамматических заимствований относятся показатели множественного числа (такие, как –lar, -ler в албанском из турецкого). Таковы формы множественного числа в английском, заимствованные из латыни: criterion - criteria, phenomenon - phenomena, medium – media, alumna - alumnae и т.д. Однако форманты множественного числа –ia, -ae, заимствованные в современный английский язык, употребляются только в отдельных словах. Круг этих слов невелик, частотность их также невелика. Может быть, логичнее признать заимствованными целиком лексемы? Однако общеизвестна закономерность, согласно которой заимствования приобретают в языке-рецепторе грамматические показатели, свойственные именно ему. Ср. в англ. jeans - pluralia tantum, показатель плюральности – s. В русском языке это слово (как и слова всей соответствующей тематической группы) также pluralia tantum, однако грамматическим формантом множественности выступает русская флексия – джинсЫ.¹

Есть, однако, небольшая группа несклоняемых существительных с признаками морфологического заимствования – это несклоняемые слова с исходом на -з, -с. У обычных заимствований из английского или испанского языков во множественном числе сохраняется –s (с), но осознается как часть непроизводной основы: бутсы, клипсы, чипсы зулусы. Некоторые из этих слов путем обратного формообразования приобретают впоследствии коррелятивную форму единственного числа на –с(а) - бутса, клипс (клипса), зулус. Другая группа несклоняемых заимствований характеризуется тем, что и форма (существительные с исходом на –с, -з), и значение (множественного числа) остаются неизменными. Ср.: «Мы прощаемся с этой интересной страной, поражающей воображение пришельца с Востока неописуемой красотой своих ландшафтов и оглушительной нищетой своих ранчос…» (Ю.Жуков «лечу в Венесуэлу»); «…самые красивые герлс поражают министров и туристов пышностью своих кринолинов и плюмажей…»( А. Потапов «Встречи с Марианной»);

ИДИОЛЕКТ (idiolekt) Все возможные высказывания одного носителя языка в определенный момент времени для взаимодействия с другим (другими) носителями языка.

ПРАГМЕМА - слово, грамматическая форма, реже – синтаксическая конструкция с ярко выраженным (системным) прагматическим компонентом содержания. В отечественной лингвистике А.М.Пешковский первым обратил внимание на прагматический (коннотативный) аспект содержания слова; много интересных наблюдений, касающихся прагматики слова , содержится в трудах В.В.Виноградова (хотя сама терминология современной лингвопрагматики там отсутсвует и слово «прагмема» он неупотребляет). Термин «прагмема» используется в трудах Ю.Д.Апресяна, М.Н.Эпштейна и др.

Слова могут быть близки, даже тождественны по семантическому содержанию, но различаться прагматическим компонентом содержания. Так, слова «лакей» и «слуга» синонимичны в прямых значениях, но из-за различия в прагматике резко расходятся в переносных значениях: «Окружить себя лакеями», но «Слуга народа». Часто прагматически «расходятся» однокоренные слова с различными аффиксами:

«суд» и «судилище». Ср. также: офицеры -офицерство-офицерия – офицерье. Яркими прагмемами являются слова «офицерство» и «офицерье» ( именно поэтому по-русски нельзя сказать «Умное честное благородное офицерье».

Прагматические созначения слова неотъемлемы от идеологических систем. Ср. «высокий ореол» слова «комиссар» у Б.Окуджавы (Какое б новое сраженье не покачнуло шар земной, я все равно паду на той, на той единственной, гражданской, и комиссары в пыльных шлемах склонятся молча надо мной) и пейоративную окраску в тексте М.Звездинского (А в комнатах наших сидят комиссары и девочек наших ведут в кабинет).

Слова нажива, карьера, барыш в течение ХХ века дважды изменили прагматическое звучание. В начале века – это нейтральные слова с нулевой прагматикой, затем ( после 1917 года) – яркие прагмемы с отрицательной оценкой обозначаемого и наконец в наши дни эти слова вновь становятся нейтральными.

Прагматическое созначение может связывать не со всей лексемой. А только с отдельными его грамматическими формами, которые используются в типовых конструкциях. Таково, например, множественное гиперболическое число в сочетании со словами «какие там», «эти», «всякие». «разные»: «Какие там еще театры!» Яркими прагмемами являются грамматические девиации (неправильности), например – склоняемые варианты несклоняемых слов. Так, В.Маяквский для выражения отрицательной экспрессии склоняет слово «крупье»: «Человечки эти называются крупьями». «один из крупей», глазки у крупьи».

ПРАГМАТИКА (ЛИНГВОПРАГМАТИКА, ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ ПРАГМАТИКА) –

1. Одна из сторон лингвистического знака (наряду с семантикой и синтактикой);

2. Современное научное направление, имеющее черты междисциплинарного, в ведении которого находится лингвистика речи.

Термин «прагматика» по отношению к языковому знаку ввел Ч.Моррис. В моррисовской системе прагматика обозначала «отношение к знакам тех, кто их интерпретирует». Но если другие элементы триады - семантика и синтактика – понимаются более или менее однозначно, то с термином «прагматика» связано много противоречий и разночтений, ибо под прагматикой иногда понимают и актуальное членение, и субъективные оценки говорящего, и речевые функции, и закономерности речевого общения.

В современных условиях прагматика как наука охватила многие проблемы, имеющие длительную историю изучения в рамках риторики и стилистики, социолингвистики и психолингвистики, поскольку прагматические характеристики составляют неотъемлемую часть всех языковых единиц, обладающих значениями, - морфем, слов, словосочетаний, фразеологических единиц, синтаксических конструкций и целых текстов. В работах англоязычных авторов прагматика как наука имеет дело со всеми психологическими, биологическими и социологическими явлениями, которые имеют место при функционировании знаков (при таком понимании прагматика в большей мере ориентирована не на язык, а на поведение человека, использующего языковые знаки). В работах отечественных лингвистов (Н.Д.Арутюновой, Ю.С.Степанова, Ю.Д.Апресяна, В.Г.Гака и мн. др.) прагматика интерпретируется как раздел семиотики, изучающий отношение говорящего к знаковой системе и различные способы выражения этого отношения. Так, Ю.Д.Апресян понимает под прагматикой «закрепленное в языковой единице (лексеме, аффиксе, граммеме, синтаксической конструкции) отношение говорящего: 1. к действительности; 2. к содержанию сообщения; 3. к адресату» (Избранные работы. Т. 1-2, М., Языки русской культуры, 1995). К прагматике относится большой круг явлений, начиная от экспрессивных элементов значения (семантических ассоциаций, ассоциативных признаков, коннотаций и проч.) до модальной рамки высказывания и пресуппозиций.

Часто отмечается, что предмет прагматики понимается по-разному в зависимости от исходных позиций исследователя. Так, в работах синтаксистов на долю прагматики приходится изучение нестандартных (аномальных) предложений; в работах по стилистике и риторике прагматика понимается как коммуникативная семантика (которая изучает использование языка с целью воздействия – язык политики, рекламы, психотерапии), а в работах по речевой деятельности прагматика понимается как наука, исследующая оценочные значения, а также теорию пресуппозиций.

Объектом изучения прагматики (лингвопрагматики) чаще всего считается текст, ибо только на уровне текста в полной мере проявляются все модусные компоненты, а категории прагматики считают «надуровневыми» или «межуровневыми». Однако ясно и то, что даже такая системная единица, как слово, может обладать вполне определенной прагматикой уже на уровне словаря (в противном случае были бы невозможны прагматические пометы в толковых словарях при словах типа «соратник-соучастник», «предводитель-главарь», «нектар-пойло», «политик – политикан» и под.). См. ПРАГМЕМА.

АНАЛИТИЗМ – расчлененность лексического и грамматического значения некоторой формы. Например, в форме будущего сложного времени в русском языке лексическое значение выражается инфинитивом, а грамматические значения времени, лица и числа – вспомогательным глаголом (буду читать).

Помимо этого широко распространенного понимания аналитизма существуют и другие. Так, иногда говорится о лексическом аналитизме, под которым понимается представление с помощью словосочетания того содержания, которое может быть передано и словом (зенитка – зенитное орудие, грузовик – грузовой автомобиль). Признаком аналитической лексической единицы обычно считают следующие: 1. возможность перевода на другой язык (языки) при помощи цельной лексической единицы; 2. возможность замены всего образования синонимом - целым словом; 3. невозможность синонимической замены отдельного компонента.

Однако чаще понятие аналитизма связывается с областью грамматики. И.А.Мельчук отметил, что, хотя определение аналитической грамматической формы достаточно тривиально, задача отграничения аналитической формы от обычного словосочетания далеко не тривиальна (ср. англ. will read – аналитическая форма будущего времени, а похожие выражения is going to read, must read –двулексемные выражения), и для решения этой задачи важно определить, является ли словоизменительным то дополнительное значение, которое представлено в «подозрительном» выражении (см. И.В.Мельчук, Курс общей морфологии. Т.1, Москва-Вена, Языки русской культуры, 1997).

Аналитические формы слова выделимы только в языках, развивших морфологические формы в качестве облигаторных (обязательных) элементов своей структуры. Аналитическая форма – это целое, семантически неразложимое сочетание полнозначного и служебного компонента, стремящееся к максимальной грамматикализации служебного элемента и функционирующее в морфологической парадигме наряду с синтетическими формами.

Объем и границы понятия «аналитическая конструкция» связаны с широким и узким пониманием СЛОВОСОЧЕТАНИЯ (см. СЛОВОСОЧЕТАНИЕ).

СТРУКТУРНАЯ ЛИНГВИСТИКА - направление в языкознании, которое сформировалось в конце 20-х годов ХХ века под влиянием идей Ф. де Соссюра. Швейцарский лингвист Фердинанд де Соссюр теоретически разграничил язык и речь. Традиционная лингвистика изучала тексты (речь), языкознание и сформировалось как прикладная наука, комментирующая тексты. Актуальной и важной задачей для нового языкознания Ф. де Соссюр считал переход от изучения речи (текстов) к изучению языка как системы и структуры (то есть того механизма, который лежит в основе порождения текстов, ибо тексты не хаотичны). Структурная лингвистика стремилась изучать именно язык, который, в отличие от речи, социален, консервативен, статичен (речь же индивидуальна, прогрессивна, динамична). Фактически объектом языкознания становятся такие единицы, которые не даны в непосредственном наблюдении. Их нельзя физически ощутить (как элементы письменного или устного текста), они конструируются, исходя из текста. Так, на фонетико-фонологическом уровне единицей языка является фонема (звукотип), а единицей речи – конкретный звук.

Структурная лингвистика представлена тремя классическими школами: Копенгагенской (ГЛОССЕМАТИКА - см.), Пражской (ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ ЛИНГВИСТИКА- см.) и Американской (ДЕСКРИПТИВНАЯ ЛИНГВИСТИКА –см.). Наиболее ортодоксальное направление структурализма – это глоссематика, стремившаяся разработать такую систему анализа языка, которая годилась бы для всех конкретных языков. Пражский лингвистический кружок некоторые исследователи вообще не относят к структурализму, ибо по многим позициям пражцы оказались шире структурализма. Дескриптивная лингвистика предложила методику (процедуру) грамматического описания.

Структурализм был ведущим направлением в языкознании на протяжении нескольких десятилетий (вплоть до 50-60-х годов ХХ столетия). Главные достижения структурализма связаны с синхронным описанием системы языка с помощью применения точных формализованных методов.

ГИПОТЕЗА ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ - гипотеза (выдвинута Э.Сепиром и Б.Уорфом) о том, что особенности мышления человека детерминируются тем языком, на котором говорит человек. В традиционном языкознании считается, что основные законы мышления являются общими для всех людей. Согласно данной гипотезе, каждый язык рисует специфическую картину мира для своих носителей, а значит - понимание возможно только между людьми, владеющими языками близкими или похожими. Э.Сепир в статье «Грамматист и его язык» показал, как одна и та же ситуация интерпретируется носителями различных языков. Если нужно нарисовать картину падающего камня, европеец обязательно соотнесет ее со временем (ибо язык диктует ему различия, связанные с временными формами глагола: камень падал, камень падает, камень будет падать), для индейца же эти различия несущественны. Зато для него важно, видимый это камень или нет (ибо это находит отражение в его языке). Русский любому существительному присваивает род (и вся языковая картина мира окрашивается в связи с родо-половым делением; ср.: «Как бы мне рябине к дубу перебраться» - этот образ имеет смысл только с учетом мужского рода слова «дуб» и женского рода слова «рябина»), англичанин считает различия по родам не существенными. Таким образом, получается, что язык обладает направляющей силой и определяет то, каким видит человек окружающий его мир. Если у представителей северных народов богатая синонимика, связанная со снегом (отдельными лексемами именуется снег под прямыми лучами солнца, снег подтаявший, снег почерневший, снег рыхлый и т.п.), то этим самым предопределяются особенности восприятия и мышления: человек благодаря языку ВИДИТ эти различия в реальной действительности и в мышлении формируются соответствующие понятия.

В советском языкознании гипотезу Сепира-Уорфа критиковали как проявление идеализма, поскольку она приписывает языку определяющую и направляющую роль, между тем как сам язык является отражением опыта (а значит и мышления) человека, то есть язык в этой системе вторичен. В последние десятилетия чаще обращается внимание на позитивные стороны этой гипотезы (показательно, что идея лингвистической относительности, или точнее было бы – соотносительности - связана именно со словом «гипотеза», а не «теория», ибо многое в ней так и остается на уровне предположения, которое трудно как подтвердить, так и опровергнуть). Гипотеза Сепира-Уорфа фиксирует внимание на том, как формируются национальные языковые картины мира, чем они различаются – эти вопросы важны для теории и практики межкультурной коммуникации, а также для такого направления, как ЭТНОЛИНГВИСТИКА (см.)

ГЛОССЕМАТИКА – направление СТРУКТУРНОЙ ЛИНГВИСТИКИ (см.), сформировавшееся в трудах Л.Ельмслева, Г.Ульдалля и др. представителей Копенгагенской школы в конце 20-х гг. ХХ в. Главный труд Л.Ельмслева _ «Пролегомены к теории языка». Вся традиционная лингвистика подвергается здесь критике как поверхностная, изучающая не сущность, а явления. Чтобы перейти к сущностным характеристикам языка, надо представить систему связей и отношений в языке. Так, фонема как единица языка характеризуется не тем, как она звучит (это поверхностный признак), а тем, как она противопоставлена другим фонемам. Чтобы дать описание сущностей, было введено более ста новых лингвистических терминов. Термины составили внутренне замкнутую систему (подобно геометрии Эвклида): исходные термины не определяются формально (как точка в геометрии), прочие логически выводятся из исходных. Основной метод анализа – дедукция.

Представители этого направление стремились создать «алгебру языка», то есть свести все, что есть в конкретных языках, к четким системам оппозиций, предложить «матрицу», которая, будучи примененной к любому конкретному языку, даст представление о его структуре. Все многообразие отношений в языке они свели к трем типам: констелляция (свободная зависимость, как между элементами словосочетания при синтаксической связи примыкание), интердепенденция (взаимозависимость, как между подлежащим и сказуемым, между однородными членами предложения) и детерминация (односторонняя зависимость постоянного и переменного членов, как между гласным и согласным в составе слога, между определяемым словом и определением или между главным и придаточным предложением).

Глоссематика – это попытка создать теорию языка по методам точных наук, однако надежды ее основателей стать теорией всеобъемлющей не оправдались, в первую очередь – вследствие оторванности от собственно языковой субстанции.

ЭРГОНИМЫ - названия магазинов и фирм. Эргонимия относится к области искусственной ОНОМАСТИКИ (см.) и стала привлекать исследовательское внимание русистов только в самые последние годы. Создатели эргонимов, как правило, ориентируются на ПРАГМАТИКУ (см.) наименования. Прагматически ассоциативные эргонимы создаются по такому принципу: фирма называется Х. Х – это хорошо. Значит, фирма хорошая («Жилкомфорт», «Лидер», турфирма «Семь чудес света», турфирма «Золотой век», магазин «Комильфо», магазин «Афродита», кафе «Золотой колос», ресторан «Жемчужина», магазин «Забота», кафе «Престиж» и под.). Создатели фирм стараются использовать любой конструктивный элемент, ресурсы побудительности и убедительности в подтекстовых значениях, в тех смыслах, которые рождаются благодаря культурной памяти, историческим и психологическим ассоциациям.

НОМЕНКЛАТУРНЫЕ ОБОЗНАЧЕНИЯ (НОМЕНЫ) - названия марок товаров. Номены занимают промежуточное положение между именами собственными и нарицательными, поскольку они менее индивидуальны, чем имена собственные, однако отличаются от нарицательных тем, что выделяют отдельные разновидности предметов из класса (типа) и часто маркируются с помощью прописной буквы и кавычек – стиральная машина «Индезит», пылесос «Вихрь», автомобиль «Волга». В последние годы маркировочные наименования особенно продуктивны в рекламных текстах, ибо цель рекламы – доказать, что именно данный товар обладает положительными свойствами, отсутствующими у других марок, сортов, разновидностей товара (рекламируется не просто чай как полезный напиток, а именно чай «Ахмад», не любое сливочное масло, а именно «Анкор» и т.д.). Маркировочные наименования могут обладать яркой ПРАГМАТИКОЙ (см.), ср., например, серию анекдотов, где сталкиваются «Мерседес» и «Запорожец». В русскоязычных текстах в качестве маркировочных наименований часто используются МАКАРОНИЗМЫ (см.) типа Whiskas, Libresse и под.

ГЕНДЕРНАЯ ЛИНГВИСТИКА - направление лингвистической мысли, сформировавшееся во второй половине ХХ века в Западной Европе и США ( в России гендерные лингвистические исследования становятся особенно популярными с начала 90-х годов ХХ в.).Термин «гендер» происходит от английского gender (род, пол), восходящему в свою очередь к латинскому genus и обозначает поведенческие, культурные, психологические особенности, ассоциируемые с половой принадлежностью. Приемлемого русского эквивалента термину «гендер» не существует. На русской почве он стал популярен, продуктивны и дериваты – гендерный (аспект, подход, стереотип), гендерные (исследования, отношения), гендеристы, гендерология. С середины 90-х годов в России выходят регулярные издания с названиями «Гендерные исследования». «Гендерные тетради».

В системе современного научного знания гендер становится таким же ключевым понятием, как класс, род, нация. Гендер – это социальный конструкт, в основе которого лежат три группы характеристик: биологический пол, полоролевые стереотипы и гендерный «дисплей», то есть многообразные проявления «мужского» и «женского» поведения, в том числе и речевого. Сегодня гендер причисляется к базовым измерениям социальной структуры общества, а гендерные исследования приобретают статус междисциплинарных. Так, получили развитие гендерная история (она занимается углубленным рассмотрением женского опыта в истории), гендерная психология (изучающая стереотипы поведения человека, определяемые его половой принадлежностью), гендерная социология (рассматривающая широкий круг проблем, связанных, например, с особенностями участия женщин в социальных процессах и под.) Гендерная лингвистика многими исследователями понимается как часть социолингвистики. Его предмет – те особенности языка (речи), которые обусловлены половой дифференциацией. Известно, например, что у многих первобытных народов существуют две разновидности языка – мужской и женский язык, что , например, у некоторых племен Карибского архипелага женщинам категорически запрещалось использовать «мужские» речевые обороты и наоборот. В языке зулу женщинам не разрешается произносить имена ближайших родственников мужа мужского пола, о них можно говорить только косвенно или описательно.

Сведения такого типа побудили ученых более пристально исследовать с точки зрения гендерных особенностей цивилизованные языки. И гендерная лингвистика накопила много интересных фактов. Оказалось, что женщины чаще остаются монолингвальными, а мужчины быстрее усваивают иностранные языки; женщины более консервативны в использовании языка, более склонны к эвфемизмам и менее – к ненормативной лексике; женщины предпочитают эллиптические предложения и паратаксис, тогда как в речи мужчин чаще встречаются периоды и гипотаксис. Для женщин типично использование косвенных речевых актов, форм вежливости и смягченности (например – утверждения в форме вопроса). В речевом поведении женщины, как правило, отсутствует доминантность (то есть женщины лучше умеют слушать). Женщинам свойственно употребление более престижных вариантов произношения. Отмечено различие стратегических предпочтений в использовании слов и фразеологизмов с коннотативными элементами в значении: для женской речи характерна более высокая концентрация таких единиц, чем для мужчин. В русском языке есть специфические женские выражения (междометия выражающие эмоции, эмоционально оценочные слова типа прелестный, фразеологизмы типа с ума сойти; для мужчины, если он не профессиональный модельер или дизайнер, не существует такой цвет - лиловый) и специфически мужские (фразеологизмы типа дело дрянь, дать прикурить, будь здоров). А в целом речевое поведение женщины многие исследователи оценивают как более гуманное.

Однако задачи гендерной лингвистики не исчерпываются изучением особенностей мужской и женской речи. Гендерология пытается выяснить, как гендерные стереотипы отражаются в языковой системе вообще. Ведь если язык – не природный организм, а общественный конструкт, в нем обязательно должны найти отражение социальные представления о ролях, качествах, обязанностях и под. мужчины и женщины (ср. русскую поговорку «Курица не птица, баба не человек»).

Даже грамматика, как оказалось, небезразлична к гендерным различиям. Так, по –русски обычно сказать «жених и невеста», дед да баба», «мужчина и женщина», но не наоборот – «невеста и жених» и т.д. Некоторые из гендеристов считают, что так в языке завуалированно утверждается превосходство одного пола над другим.

С гендерными аспектами языка наиболее тесно связана категория грамматического рода. И здесь гендерная лингвистика обращает внимание на так называемые гендерные асимметрии. Например, в русском языке слово «человек» не имеет женского коррелята (нет никакой «человечицы»), между тем существует целый ряд контекстов, когда слово «человек» по отношению к женщине неуместно: «В комнату вошел человек с ярко накрашенными губами, в короткой юбке , на высоких тонких каблуках». Ясно, что здесь лучше сказать «женщина» или «девушка». Гендерная лингвистика проявляет интерес к традиционной проблеме русской морфологии – коррелятивным обозначениям лиц по профессии, роду занятий и проч. Как лучше сказать о женщине: учитель или учительница? В каких случаях предпочтительнее вариант женского рода. а в каких – мужского? Как согласуется наименование мужского рода при обозначении женщины (учитель пришел или учитель пришла, если речь идет о женщине?).

Гендерный подход к языковому материалу предполагает макро- и микроуровни анализа. Первый позволяет охарактеризовать язык в целом с точки зрения гендерных особенностей. На макроуровне был сделан вывод об андроцентричности современных европейских языков (то есть о явных или скрытых представлениях о мужском превосходстве). На микроуровне с точки зрения гендерных характеристик исследуются отдельные элементы структуры языка – фразеология, категория грамматического рода, личные существительные и под.

Гендерная лингвистика – одно из новейших, бурно развиваемых направлений в языкознании, соответствующее современному –антропоцентрическому- подходу к языку.

ТИПОЛОГИЧЕСКАЯ КЛАССИФИКАЦИЯ ЯЗЫКОВ – классификация языков в зависимости от характерных черт грамматической системы, от способов представления грамматического и лексического значений. Как известно, языки можно сравнивать независимо от их родства; одинаковые свойства есть в языках чуждых друг другу исторически и географически. Эти одинаковые свойства обусловили возможность типологических классификаций языков. Но в отличие от генеалогической классификации, типологическая классификация и само понятие языкового типа относятся к малоразработанным категориям в лингвистике. В лингвистической литературе есть 2 понимания языкового типа: 1.Тип языка – наиболее общее понятие, позволяющее дать краткую характеристику строя языка 2. Тип языка – обычно отмеченное в нескольких языках качество языковой структуры, как например, наличие или отсутствие аналитизма грамматических форм, наличие/отсутствие изменений на стыке морфем – фузия и агглютинация.

В типологии наиболее известна морфологическая классификация языков:

1. Изолирующие, или аморфные языки (большинство языков Юго_восточной Азии – китайский и др.) Для них характерно отсутствие словоизменения, грамматическая значимость порядка слов, слабое противопоставление знаменательных и служебных слов

2. агглютинативные, или агглютинирующие (тюркские – монгольский, турецкий. Киргизский), а также языки группы банту. Для них характерна развитая система словообразоваельной и словоизменительной аффиксации, и грамматическая однозначность аффиксов (показатель множественного числа в тюркских языках – суффикс lar присутствует во всех формах множественного числа)

3. инкорпорирующие или полисинтетические (языки чукотско-алеутской группы, а также многие языкииндейцев Северной америки). Для этих языков свойственна инкорпорация, то есть грамматически значимое нарушение между словом, словосочетанием и морфемой. Например, в чукотском языке слово в синтаксической функции дополнения может «вклиниваться» в глагол, к которому это дополнение относится. Аналогия: Руби –березу-ть, Чита-книгу –ть. (этот тип был впервые открыт и описан Вильгельмом фон Гумбольдтом в первой четверти Х1Х века)

4. флективные (славянские, кроме болгарского, балтийские и др.) Для них характерна полифункциональность грамматических морфем, наличие фузии (ФУЗИЯ (от лат. fusio сплавление)= взаимопроникновение контактирующих морфем, при котором проведение морфологической границы, прежде всего - между основой и аффиксом- становится затруднительным.. Русск. МУЖИЦКИЙ, оно образовано от мужик + ск(ий) = мужицкий. Членение на морфемы дает либо мужиц-к-ий, либо мужи-цк-ий (пример из Энциклопедического словаря «Языкознание» под ред. В.Н.Ярцевой). Флективным языкам свойственны многочисленные типы (семантически не мотивированные) склонения и спряжения

Многие языки занимают промежуточное положение между этими классическими типами, имеют черты разных типов.

Известно, что в истории языкознания были попытки связать тип языка и такие его качества, как развитость, прогрессивность, совершенство. Языковеды прошлого (Х1Х века), прежде всего – Август Шлейхер – считали, что все языки в доисторический период были флективными, но под влиянием времени «флективность» утрачивалась (как «выветриваются породы» - это сравнение Шлейхера) и наращивались черты аморфности. Если сравнить древнегреческий и современный греческий, латынь и современный итальянский, староанглийский и современный английский – везде видим утрату древней богатой флективности.В старославянском было шесть типов склонения, семь падежных форм (+звательная), три числа (единственное, множественное и двойственное), более сложная система глагольных времен. В современных славянских это богатство типов не сохранилось.Шлейхер считал этот процесс регрессом, распадом языков.

Как известно, грамматическая теория сложилась у европейских народов под влиянием классических языков – языков флективного типа. По образцу латинских и греческих грамматик созданы и первые грамматики новоевропейских языков. Древние флективные языки, рассматривались как «привилегированная система отсчета». Такую роль играл латинский язык, использовавшийся в качестве метаязыка лингвистического описания во многих ранних грамматиках европейских языков (в средневековой и новейшей традициях). Флективность представлялась высшей стадией развития языка, а утрата флективности приравнивалась к деградации, лишь частично возмещаемой «внешними» (то есть аналитическими) средствами.

С возникновением в начале Х1Х века сравнительно-исторического языкознания в научный обиход входит третий «классический» язык – санскрит, язык в высокой степени флектийный. Флективные формы древних индоевропейских языков представляются Ф.Боппу, Я.Гримму, А.Шлейхеру совершенными; языки же, в которых отсутствует флексия, не просто примитивны, они вовсе лишены грамматической структуры, они – аморфны, грамматически бессодержательны.

Наблюдения за современными языками показывает, что утрата флективности если не всеобщий, то все же очень масштабный процесс. «…в историческую пору языки регрессируют. Утрата падежей и замена их предлогами свидетельствует об обеднении и деградации», - писал А.Шлейхер. Как ни наивно было отождествление богатства и разнообразия флексий со и степенью развитости языка в целом, оно господствовало до 70-х годов Х1Х века. Тогда же сложилась концепция двух периодов развития языка: в первый (доисторический) период язык формируется, совершенствуется, достигает расцвета, а во второй (исторический) – подвергается разрушительным воздействиям, беднеет и деградирует.

Теорию эту разделяли не только лингвисты, но и философы, только обоснования были другими. Так, Гегель, в отличие от лингвистов, не ссылается на «разрушение флексий», а говорит о том, что в исторический период усиливается деятельность человеческого мышления, но зато ослабевает его «внешнее выражение» в языке. Сильный дух человека не нуждается теперь в сложном аппарате языка, в то время как слабое доисторическое мышление человека вынуждено было опираться на замысловатые формы языка. В ходе истории содержание начинает превалировать над формой, мышление – над языком; отсюда разрушения языка в исторический период жизни человечества Параллельно с теорией двух периодов оформилась и концепция типологического развития языков мира, сущность которой состояла в том, что все языки мира проходят ряд ступеней – от так называемой корневой через агглютинативную к флективной. Таким образом. Оказывалось, что флективные языки являют собой высшую ступень развития всех языков мира, тогда как корневые (изолирующие) языки соответствуют «детству» человечества. У Ф.Боппа аморфный строй – это конкретно данный период развития индоевропейских языков. У А.Шлейхера история индоевропейских языков начинается с развитого флективного праязыка, а аморфное состояние отнесено к более глубоким доисторическим эпохам. Младограмматическая эпоха поставила флексию в один ряд с другими, одинаково правомерными средствами грамматической сигнализации (порядок слов, интонация, ударение). Процесс отмирания флективной формы младограмматиками разъяснен как чисто формальный, не затрагивающий области мышления. Младограмматики отказались от теории двух периодов и объявили равенство всех грамматических средств языков мира.

«Флективная аберрация» в известной степени свойственна такому крупнейшему языковеду Х1Х в., как А.А. Потебня: он рассматривает флексию как исключительно важный грамматический фактор и преимущество флективной морфемы видит в ее «удобстве для мысли», ибо она сберегает интеллектуальную силу, поскольку не приходится затрачивать дополнительные усилия мысли для приурочивания грамматического значения к аморфному слову.

В 1921 году (русский перевод – 1937 г.) Ж. Вандриес включает в свою книгу «Язык» заключительную главу с названием «Прогресс языка», смысл которой состоит в том, что отрицается прогресс в языковом развитии: «Было бы странно пытаться доказать, что язык Гомера, Платона и Архимеда ниже или выше языка Шекспира, Ньютона или Дарвина» . Различные стадии, намечаемые сторонниками морфологических классификаций, это результат процессов, происходящих одновременно во всех языках, процессов, захватывающих морфологию языка во всех ее частях; их временный успех или неуспех всегда связан с особыми условиями, в которых находится данный язык, и условия эти – чисто внешнего порядка. Различие в природе связи между морфемой и словом, которое устанавливается морфологической классификацией, есть различие случайное и потому на нем нельзя построить классификацию языков, а тем более на нем нельзя основывать решения вопроса о прогрессе в языке. «Устанавливая баланс потерь и прибылей любого морфологического развития, мы никак не можем вывести из него идеи прогресса», - писал Ж.Вандриес.

Итак, на смену «фетишизму» флективной формы пришло признание равноправия грамматических средств, давшее начало развитию «нефлективной» морфологии. О.Есперсен выдвинул идею о том, что языки в своем развитии идут от синтеза к анализу и аналитические языки¹ совершеннее синтетических. Из факта перехода ряда индоевропейских языков от синтеза к анализу делается, таким образом, вывод о прогрессивном движении в сторону экономных и рациональных форм. Ср.: «Тот язык находится на высшей ступени, который дальше других продвинулся в искусстве достигать многого с помощью незначительных средств или который, другими словами, может выразить наибольшую сумму значений наипростейшим образом» (Jespersen O., 1925: 329). Важнейшее достоинство английского had сравнительно с готским habaida состоит с этой точки зрения в том, что коротенькое английское слово заменило тяжеловесное готское слово, требующее большей затраты мускульной энергии, так и в том, что оно заступило место не одной формы третьего лица, но всех остальных лиц данного времени. «В языках мира нет стремления к созданию особо сложных грамматических категорий и грамматических правил. Все языки мира стремятся создать сравнительно несложную, но достаточную для нужд языковой коммуникации систему».

Есперсен недвусмысленно показал, что языки становятся более «эффективными». Попытки доказывать какое бы то ни было превосходство современных языков Юго-запада Европы, Греции или Индии над латынью, древнегреческим и санскритом соответственно было весьма рискованным: с одной стороны, это положение противоречило господствующим культурным стереотипам, а с другой – тезис о возрастающей эффективности языка оказался трудно доказуемым». Академик Борис Александрович Серебренников полагает, что в связи с аналитизацией языков можно говорить лишь об «относительном улучшении языковой техники», но ведь без обращения к экстралингвистческим факторам неясно, почему здесь имеет место именно улучшение и на каком основании можно решать, что лучше, а что хуже.

Существует мнение, что язык тем совершеннее, чем меньше доля выражаемой в высказывании обязательной информации, вынуждаемой исключительно правилами кодирования, а не существом обозначаемого. В латинском выражении illa alba femina quae venit (та белая женщина, которая приходит) логически только падеж требует выражения; прочие грамматические значения – род, число в указательных и относительных словах – не нуждаются в выражении. Поэтому Э.Сепир считал латинский язык «несовершенным» О.Есперсен писал о навязчивом повторении форм числа в языках типа русского: «В английском предложении All the wild animals that live there (Все дикие животные, которые живут там) множественное число выражено только один раз (animals), тогда как в русском языке – пять раз»; то есть богатая флективная система русского языка является в значительной степени избыточной.

Ш.Балли пишет о том же, но не как об избыточности или порочной навязчивости, а как о явлении облигаторном и, следовательно, не подлежащем оценке на шкале «хорошо-плохо»: «Обязательный грамматический плеоназм требует, чтобы одно и то же понятие было выпажено в одной и той же синтагме два или несколько раз. Следовательно, грамматический плеоназм отличается от порочного или экспрессивного плеоназма своим императивным характером». Часто отмечается «надежность» плеонастических средств языка: «Язык, как жизненно важная система для человеческого общества, содержит много дублирующих элементов, служащих для обеспечения надежности его работы в трудных условиях. Дублирующие элементы в синтагматике (род прилагательного) рассчитаны на преодоление трудностей в восприятии (не услышав одного элемента, слушающий может восстановить его по другому элементу)

Распространено мнение, что в ряде европейских языков происходит постепенное отмирание флективной системы и замена ее аналитической системой предложно-падежных форм. Многие исследователи видели в аналитизации грамматического строя не всеобщий закон прогрессивного развития (как О. .Есперсен) и не деградацию (как компаративисты первого периода), а достаточно частное явление. Исследователи болгарского языка определяют основной внутренний закон, характеризующий развитие болгарского языка, как «движение от синтетического строя к аналитическому» и подчеркивают, что это движение не есть какой-либо универсальный закон развития языка вообще (как считал О. Есперсен), а есть частное явление, наблюдаемое в истории лишь некоторых языков – английского, персидского, французского, болгарского и некоторых других. Соответственно и причины этого движения не в мнимом превосходстве аналитического строя над синтетическим, а в конкретно-исторических условиях развития данных языков в связи с историей соответствующих народов. Для болгарского языка, например, основной причиной падения синтетического склонения и перехода к аналитическому строю² было интенсивное взаимодействие с соседними языками, в первую очередь – с румынским и среднегреческим, и ассимиляция многочисленного иноязычного населения.

Итак, с одной стороны, история отдельных языков показывает, что с развитием языка синтетические формы и конструкции могут заменяться аналитическими. С другой стороны, на базе аналитических конструкций образуются новые синтетические формы путем опущения служебного элемента или стяжения компонентов.

РЕЧЕВОЙ АППАРАТ - это органы человека, которые используются для образования звуков речи. Органы речи делятся на 2 группы: органы дыхания (легкие с бронхами и трахеей), создающие необходимую для образования звуков струю воздуха и органы непосредственно участвующие в звукообразовании. Они в свою очередь делятся на активные (подвижные), способные менять объем и форму речевого аппарата и создавать в нем препятствия для выдыхаемого воздуха, и пассивные – неподвижные. Движение активных органов при образовании звуков называется артикуляцией. Активные органы речи: 1. гортань с мышечными складками, которые называются голосовыми связками 2. глотка, которая может сужаться и расширяться 3. язык 4. губы 5 небная занавеска с так называемым маленьким язычком – увулой, которая, поднимаясь, закрывает ход в нос и отделяет таким образом носовую полость от глотки.

Пассивные органы: зубы, альвеолы (выступы над зубами),твердое небо, полость носа. Пассивные органы не двигаются, они ждут , когда к ним придвинутся активные органы произношения. Как пишет М. В. Панов, «не они гости, а у них гости».

Когда мы дышим, легкие сжимаются и разжимаются. Когда легкие сжимаются, воздух идет через гортань. Если из легких идет воздушная струя, а голосовые связки напряжены, то связки колеблются – возникает музыкальный тон – звук. Если голосовые связки раздвинуты, то они беззвучны. Пройдя гортань, воздушная струя попадает в ротовую полость ( а если маленький язычок – увула – не закрывает проход, то и в носовую. Ротовая и носовая полость – резонаторы, как и любое пространство закрытой формы. Тон, который вырабатывают голосовые связки, сложный, состоит из множества составляющих. Резонатор определенной формы может усилить какие-то из этих составляющих и не усилить другие. Усилит одни составляющие – получится звук /а/, усилит другие – получится звук /у/. Главную роль в изменении формы резонатора играет язык. С его помощь. Можно менять форму ротового резонатора тысячами способов.

АРТИКУЛЯЦИЯ (от лат. Articulo – расчленяю, произношу членораздельно) - это совокупность действий произносительных органов при образовании звуков речи. Артикуляционная классификация звуков речи – классификация по характеру образования, по месту и способу образования. Звуки одного артикуляционного класса, как пишет М.В.Панов, «ведут себя одинаково». Помимо теоретического значения, эта классификация важна в практическом отношении: глухонемых учат считывать речь по губам. После тренировки можно научиться различать по губной артикуляции многие типы звуков. Например, при артикуляции мягких согласных углы рта оттягиваются назад. Эта дополнительная артикуляция обычно не замечается нами, но глухонемым именно она помогает узнать,что согласный мягкий. Артикуляционная классификация важна в логопедии.

Методы исследования артикуляции разнообразны. Самые простые – так называемые соматические методы (от греч. soma- тело), с их помощью разными способами фиксируется положение органов речи. Например – прием искусственного неба. Тонкая эластичная пластинка, точно подогнанная по форме неба испытуемого, покрывается краской и вставляется в рот. После произношения звука на пластинке останутся следы, показывающие, в каком месте язык коснулся неба. Применяется метод прямого фотографирования с помощью системы зеркал, без искусственного неба. К современным методам изучения артикуляции относятся электромиография (измерение потенциала мышц), рентгенография (в том числе – томография), глоттография (измерение ширины голосовой щели), киносъемка голосового тракта с помощью специальной оптики.Современный этап развития фонетики – это этап инструментальной или экспериментальной фонетики. Тонкие особенности произношения нельзя изучать без специальных приборов.

АКУСТИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ЗВУКА – собственно произносительные свойства звука.

Артикуляционной классификация недостаточно (при всех ее достоинствах!) потому, что она характеризует движения языка, губ, голосовых связок, но все-таки не сам звук. При общении мы передаем собеседнику не артикуляции, а звуки.. И нужны не косвенные, а прямые знания о звуках речи. Тем более, что одному звуку могут соответствовать разные артикуляции (многое тут зависит от индивидуальной манеры. АКУСТИКА (от греч. akusticоs – слуховой) изучает структуру речевого сигнала, процесс речеобразования и восприятие речи у человека. Акустика использует данные спектрогафии. Спектрограф – аппарат, с помощью которого изображается звук. «Портрет» звука включает в себя высоту, силу, тембр. Звук = волновое колебание частиц воздуха. Колебание может быть частым и менее частым. Частота измеряется в герцах: одно колебание в секунду – это колебание с частотой 1 герц. Размах колебания может быть большим или меньшим. Сем больше размах (амплитуда) колебания, тем сильнее звук. Сила звука измеряется в децибелах. Тембр – окраска звука. Тембр создается сложением колебаний, каждое из которых характеризуется частотой и силой.

Акустические признаки звука – это 1. вокальность/невокальность (к вокальным относятся гласные и сонорные согласные, к невокальным – шумные согласные) 2. 2.консонантность/неконсонантность. Неконсонантные – все гласные. Консонантные – все согласные (и сонорные и шумные). 3. высокая тональность/низкая тональность (высокий звук – с большой частотой колебаний, низкий – с малой частотой). Высокие звуки – это гласные переднего ряда, зубные и передненебные согласные, и средненебный Й. Низкие звуки – все остальные. 4. прерванность/непрерванность. Прерванные – все смычные, кроме носовых. Основной характеристикой смычных согласных является резко оборванный край волны, которому предшествует период полного молчания. 5. звонкость/глухость (в этом признаке отражается непосредственная связь с артикуляционной классификацией).

Достоинствами акустической классификации считают то, что она: 1. характеризует непосредственно звуки 2. она строго дихотомична – это вообще достоинство любой классификации.3. она хорошо «корреспондирует» с артикуляционной классификацией 4. разрушается «стена» между гласными и согласными: в артикуляционной классификации они описывались по разному. Даже в разных терминах, здесь – единые термины. Открывается «родство» гласных и согласных.

В акустической и артикуляционной классификациях анализируются звуки – то есть сегментные фонетические единицы (от слова сегмент – долька, ломоть). Есть другие фонетические единицы – суперсегментные – ударение, интонация. Они как бы «разлиты» (выражение Панова) поверх звукового ряда – отсюда название. Дам и Дом отличаются звуками О и А. А слова мукА и мУка отличаются ударением. А предложения Мука? Мука! – интонацией. Изучением суперсегментных единиц занимается просодика (или просодия). К суперсегментным единицам относится также слог.

СЛОГ – это наименьшая произносительная единица. Такое определение дается в «Общей фонетике» Льва Рафаиловича Зиндера. В то же время он приводит мнения тех фонетистов, которые считают, что представить слог фонетически невозможно, что слог – это «фикция». И все-таки слог, как некое единство с гласным в качестве ядра представляет известную реальность для говорящих Произносительная целостность слога доказывается рядом наблюдений: во-первых, даже при самой замедленной речи, дальше ,чем на слоги, она не разбивается; во-вторых, в специальных экспериментах было доказано, что в слогах типа СТУ огубленность, необходимая при произнесении гласного, начинается уже одновременно с началом артикуляции первого согласного.

В фонетике существует несколько теорий слога. Первая – экспираторная. Она трактует слог как такое звукосочетание, которое произносится одним выдыхаемым толчком воздуха. Но наиболее распространена сонорная теория слога, которая основывается на акустическом критерии: слог – это сочетание более звучного (сонорного) элемента с менее звучным. Гласный не является обязательным элементом слога. Согласные бывают слогообразующими (например, в чешском языке фамилия известного лингвиста Трнка) . Высказывается также мнение, что обе теории слога могут сосуществовать, они не исключают одна другую.

УДАРЕНИЕ – выделение одного звука в слове. Словесное ударение изучает специальная наука – акцентология. По месту словесного ударения различают языки со свободным (или разноместным) ударением (например – русский язык)и языки со связанным (или одноместным) ударением (например, польский язык допускает ударение только на втором слоге от конца. Эстонский язык допускает ударение на пером слоге от начала).

Другая важная характеристика – подвижность и неподвижность ударения. Подвижное: при словоизменении ударение меняется (русское начАть – нАчал, началА, нАчали). Подвижность ударения не обязательно сочетается с разноместностью. В языке со связанным (одноместным) ударением оно может быть подвижным. Прибавление к слову окончания или суффикса, состоящего хотя бы из одного слога, вызывает перенос ударения. В польском языке: pOlski – polskiEgo.

В языках со свободным ударением оно тоже может быть и подвижным и неподвижным. В русском – подвижное. В немецком языке преобладает неподвижное ударение, хотя встречается и подвижное.

В большинстве языков – одно словесное ударение и признаком слова считается недвуударность. Но возможно и два ударения в слове. Например, в шведском языке. Из-за этого шведское слово на русский слух как бы раскладывается надвое. В немецком языке слова с так называемыми тяжелыми суффиксами могут иметь второстепенное ударение на этом суффиксе (суффиксы –schaft, -heit, -bar).

Основная фонологическая функция словесного ударения заключается в том, что оно, также как и фонема, является обязательным элементом звукового облика слова. Ударение само по себе может быть смыслоразличителем (мУка-мукА, зАмок – замОк).

Словесное ударение, имеющее широчайшее распространение в языках самого различного строя, не является, однако,обязательной категорией. Таковы палеоазиатские языки, тунгусо-манчжурские языки. Л. В. Щерба писал, что нет словесного ударения во французском языке. Но там имеется ударение, которое приходится на последний слог ритмической группы. Но так как ритмическая группа может быть представлена и отдельным словом и, кроме того, отдельное слово в изолированном произношении (что также будет соответствовать ритмической группе) имеет ударение, то из-за этого считалось: французский язык имеет связанное словесное ударение, падающее на последний слог.

Ударение – это выделение какого-нибудь слога, которое осуществляется при помощи интенсивности, высоты или длительности звуков. Соответственно принято говорить о динамическом, музыкальном или количественном ударении. Как правило, эти характеристики ударения выступают не порознь, а в сочетаниях или двух из них, или всех трех.

АККОМОДАЦИЯ (от лат. accommodatio - приспособление) один из видов комбинаторных изменений звуков; частичное приспособление артикуляции смежных согласного и гласного. При аккомодации экскурсия (начало артикуляции) последующего звука приспосабливается к рекурсии (окончанию артикуляции) предыдущего (прогрессивная ) или рекурсия предыдущего звука приспосабливается к экскурсии последующего (регрессивная). Для одних языков характерна аккомодация гласных согласным, напр. в русском гласные а, о, у после мягких согласных становятся более передними (артикуляция их продвинута вперед в экскурсии), ср. «мат» - «мят», «мол» - «мёл», «лук» - «люк»; для других языков – согласных гласным, напр. в персидском языке палатазируются согласные перед передними гласными. Различают также прогрессивную аккомодацию (воздействие звука на следующий звук, например – появление после мягкого согласного у большинства глассных современного русского языка и-образного переходного участка – тек – [т’иок] ) и регрессивную аккомодацию (воздействие звука на предшествующий звук, например – лабиализация согласных перед у, о).

АЛЛИТЕРАЦИЯ – ( лат. alliteratio, от лат. ad – к, при и littera – буква) – один из способов звуковой организации речи, относящийся к звуковым повторам и заключающийся в симметрическом повторении однородных согласных звуков. Слова, связанные аллитерацией, выделяются в речевом потоке, приобретают определенную интонационную значимость. Как стилистический прием аллитерация употребляется в устно-поэтической и литературной разновидностях художественной речи, особенно в произведениях, язык которых ритмически организован (например, в поэзии). На аллитерации. построены многие пословицы и поговорки («Мели, Емеля, твоя неделя», «Тище едешь – дальше будешь»), скороговорки («Купи кипу пик»). Простейшим видом аллитерации является звукопражание, но в чистом виде оно используется не часто и обычно выступает лишь как первооснова дальнейших звуковых ассоциаций. Аллитерация, как и другие звуковые приемы, широко использовалась в поэзии символизма.

АЛЛЮЗИЯ - (лат. allusio – намек, шутка) – стилистический прием, состоящий в непрямом указании на известный исторический или литературный факт, намек на предшествующие события, тексты (в этом случае аллюзия строится на цитате). Аллюзия – это важный элемент эзопова языка. Например, в первой главе «Евгения Онегина» Пушкин применяет аллюзию в строках «Онегин, добрый мой приятель, родился на брегах Невы…Там некогда гулял и я, но вреден Север для меня». Это намек на Южную ссылку поэта (с 1820 года), это блестящая дерзость Пушкина в адрес цензуры и вообще царской власти.

АЛФАВИТ – (греч. alphabetos, от названия двух первых букв греч. алфавита – альфа и бета (новогреч. вита) – система письменных знаков, передающих звуки языка посредством символов. Изобретение алфавита позволило делать запись любых текстов на естественном языке без обращения к их значению ( в отличие от систем письма, использующих идеограммы – письменные обозначения понятий и логограммы – письменные обозначения слов), что сделало возможным повсеместную фиксацию, хранение и передачу самых разнообразных текстов на любых естественных языках, способствовало распространению грамотности и других достижений европейской цивилизации. Все известные алфавиты характеризуются наличием синтагматических правил обозначения фонем в словах и парадигматическим набором знаков, известных всем и используемых в строго определенной последовательности. Принцип упорядочивания по алфавиту играет важную роль в словарях, справочных изданиях, каталогах и др. Русский синоним слова алфавит – азбука (калька с греческого). Наиболее распространенные алфавиты это латинский, арабский и русский. Русский алфавит используется народами, говорящими на 60 языках.

АНТОНИМЫ – (от греч. anti- - против и onyma – имя) –1. противоположность значений языковых единиц одного и того же уровня языка – слов, морфем, синтаксических конструкций 2. слова одной части речи, имеющие противоположные значения. В зависимости от выражаемого типа противоположности антонимы. разделяют на соответствующие классы, основные из которых: 1) антонимы, выражающие качественную противоположность. Они реализуют контрарную противоположность и обнаруживают градуальные (ступенчатые) оппозиции: «легкий» (простой, пустяковый) – «нетрудный», «средней трудности», «нелегкий» - «трудный» (сложный). В русском языке качественные прилагательные с приставками не-, без- являются антонимами только в том случае, если они представляют собой крайние члены анатомической парадигмы: «культурный» - «некультурный». Противопоставления типа «высокий» - «невысокий» антонимии не создают. 2) антонимы, выражающие дополнительность (комплементарность). Шкала противопоставления представлена двумя противоположными членами, дополняющими друг друга до целого, так что отрицание одного дает значение другого: «слепой» - «зрячий», «влажный» - «сухой», «вместе» - «врозь». 3) антонимы, выражающие противоположную направленность действий, признаков и свойств. Эта противоположность в языке основана на логически противоположных понятиях: «собирать» - «разбирать», «зажигать» - «гасить». По своей структуре А. делятся на разнокоренные («плохой – «хороший») и однокоренные («входить» - «выходить», «революция» - «контрреволюция»). Общим инвариантным признаком антонимов является наличие предельного отрицания в толковании одного из антонимов :высокий – низкий (предельно невысокий). Антонимия – это противоположность внутри одной и той же сущности. Антонимия как семантическая категория имеет центр (ядро) и периферию, где располагается ряд смежных явлений.

АНТРОПОНИМИКА – (от греч. anthropos – человек и onyma – имя) – раздел ономастики, изучающий антропонимы – собственные именования людей: имена личные, патронимы (отчества или иные именования по отцу), фамилии, родовые имена, прозвища и псевдонимы), криптонимы (скрываемые имена). Антропонимика изучает также антропонимы литературных. Произведений (их роль в выражении идейно-художественного содержания текста), имена героев в фольклере, в мифах и сказках. В антропонимике. разграничивает народные и канонические личные имена, а также различные формы одного имени: литературные и диалектные, официальные и неофициальные – семейные, деминутивные, ласкательные и проч. Каждый этнос в каждую эпоху имеет свой антропонимикон – реестр личных имен. Совокупность антропонимов называется антропонимией.

Антропоним, особенно личное имя, отличается от многих других имен собственных (онимов) характером индивидуализации объекта: каждый объект номинации (человек) имеет имя. Реестр имен ограничен. Имена личные повторяются, что заставляет давать дополнительные именования. Антропонимия изучает информацию, которую может нести имя: характеристику человеческих качеств, связь лица с отцом, родом, семьей, информацию о национальности, роде занятий, происхождении из какой-либо местности, сословия, касты. Антропонимика изучает функции антропонимов в речи – номинацию, идентификацию, дифференциацию, смену имен, которая связана с возрастом, изменением общественного или семейного положения, жизнью среди людей другой национальности, вступлением в тайные общества, переходом в другую веру, табуированием и др.

АССИМИЛЯЦИЯ – (от лат. assimilatio – уподобление) – один из наиболее распространенных видов комбинаторных изменений звуков: артикуляционное уподобление звуков друг другу в потоке речи в пределах слова или словосочетания. Происходит между звукми одного типа - гласными (вокалическая ассимиляция) или согласными (консонантная ассимиляция). Противоположна диссимиляции. В результате ассимиляции увеличивается фонетическое сходство подверженных ей звуков. В соответствии с тем, какой дополнительный общий признак они получают, различаются виды А., напр., А. по мягкости/твердости «ко(с’)(т’)и», «косточка», по глухости/звонкости «ло(тк)а» - «лодочка». Если после А. по одному признаку звуки сохраняют различие по другим признакам, А. называется неполной, частичной. Если звуки различались лишь одним признаком, то после А. по этому признаку они совпадают полностью, происходит полная А. Напр., «сшить» - «шыт’»

Словарь «Русское и общее языкознание»

Пробные словарные статьи

АНГЛИЦИЗМЫ – заимствования из английского языка. Английский язык называют «латынью ХХ века», и есть сведения, что ¾ всех новых заимствований в русский язык составляют именно англицизмы ( бизнес, маркетинг, менеджмент, брифинг, боулинг, супермаркет, супермен, хот-дог, дог-шоу, ток-шоу, фитнесс, шейпинг и мн. др.). Среди англицизмов новейшего времени много жаргонных (сленговых) слов: хайер, даун-клуб, берданка (жесткий диск), шузы, дор, бэг, , бук и др.

ГАЛЛИЦИЗМЫ – заимствования из французского языка. Со второй половины 18 столетия многоконтактность русского языка с другими европейскими языками сменилась доминирующим влиянием французского языка. Расширение лексического состава за счет галлицизмов стало особенно продуктивным. Под знаком доминирующего влияния французского языка и французской культуры, граничащего с галломанией, прошло почти два века русской истории и истории русского языка. Французский язык дал русскому языку многочисленные слова различных тематических (лексико-семантических) групп. Галлицизмы относятся к сфере искусства (пьеса, роль, актер, суфлер, афиша, партер, водевиль, антрепренер, барельеф, статуя, сюжет, пейзаж и мн. др.), военному делу (атака, канонада, кавалерия, артиллерия, корпус, батальон, бригада, гарнизон, солдат, офицер, сержант, рекрут и др.), морскому делу (флот, эскадра), к сфере путей сообщения и средств передвижения ( шоссе, экипаж, рессора, вагон), к области торговли, промышленности и производства (кредит, баланс, мануфактура, магазин, фабрика, аванс); называют предметы одежды (костюм, сюртук, жилет, корсет, капот, блуза, вуаль, ботинок, пальто, манто), украшения (медальон, брошь, браслет, колье); много слов, характеризующих жилище, домашнюю обстановку (этаж, антресоли, кабинет, будуар, паркет, мебель, комод, трюмо, люстра, абажур, лампа, портьера, драпри), много кулинарных терминов (суп, бульон, котлета, антрекот, мармелад, пюре). Ср. также «модные» галлицизмы конца ХХ столетия – прет-а-порте, сомелье, круассан, фуршет, кутурье, от кутюр, фондю, барбекю и др.

ЗНАК (языковой) – единица языка, служащая для хранения и передачи информации в процессе коммуникативной деятельности. Чаще всего под знаками понимаются единицы языка, имеющие ЗНАЧЕНИЕ (см.). Основоположники науки о знаках Ч.Пирс и Ч.Моррис различали знаки - копии (иконические знаки), знаки- индексы и символические знаки. Ф. де Соссюр полагал, что главный признак языкового знака – немотивированность, произвольность, то есть отсутствие необходимой связи между означаемым и означающим. Немотивированность определяет другое важное качество языкового знака – устойчивость. «Языку как бы говорят- выбирай. Но помни, что ты выбрал этот знак, а не другой», - писал Ф. де Соссюр. Поэтому языковые знаки – это прежде всего знаки-символы

.

ЗАИМСТВОВАНИЯ ГРАММАТИЧЕСКИЕ - перенесение из одного языка в другой грамматических аффиксов. Из всех уровней языка наименее проницаемым для иноязычных заимствований традиционно считается грамматика: это положение составило один из основных постулатов сравнительно-исторического языкознания, гласящего, что наличие материально сходных элементов, выражающих одно и то же грамматическое значение, может служить доказательством родства языков. Однако результаты скрупулезного анализа взаимодействия языков с течением времени поколебали незыблемый постулат о непроницаемости грамматической системы языка. Случаев полного перенесения из одного языка в другой всей грамматической парадигмы с ее формантами никто не наблюдал, но перенесение отдельных морфем из одного языка в другой вполне возможно.

К числу наиболее часто приводимых примеров грамматических заимствований относятся показатели множественного числа (такие, как –lar, -ler в албанском из турецкого). Таковы формы множественного числа в английском, заимствованные из латыни: criterion - criteria, phenomenon - phenomena, medium – media, alumna - alumnae и т.д. Однако форманты множественного числа –ia, -ae, заимствованные в современный английский язык, употребляются только в отдельных словах. Круг этих слов невелик, частотность их также невелика. Может быть, логичнее признать заимствованными целиком лексемы? Однако общеизвестна закономерность, согласно которой заимствования приобретают в языке-рецепторе грамматические показатели, свойственные именно ему. Ср. в англ. jeans - pluralia tantum, показатель плюральности – s. В русском языке это слово (как и слова всей соответствующей тематической группы) также pluralia tantum, однако грамматическим формантом множественности выступает русская флексия – джинсЫ.¹

Есть, однако, небольшая группа несклоняемых существительных с признаками морфологического заимствования – это несклоняемые слова с исходом на -з, -с. У обычных заимствований из английского или испанского языков во множественном числе сохраняется –s (с), но осознается как часть непроизводной основы: бутсы, клипсы, чипсы зулусы. Некоторые из этих слов путем обратного формообразования приобретают впоследствии коррелятивную форму единственного числа на –с(а) - бутса, клипс (клипса), зулус. Другая группа несклоняемых заимствований характеризуется тем, что и форма (существительные с исходом на –с, -з), и значение (множественного числа) остаются неизменными. Ср.: «Мы прощаемся с этой интересной страной, поражающей воображение пришельца с Востока неописуемой красотой своих ландшафтов и оглушительной нищетой своих ранчос…» (Ю.Жуков «лечу в Венесуэлу»); «…самые красивые герлс поражают министров и туристов пышностью своих кринолинов и плюмажей…»( А. Потапов «Встречи с Марианной»);

ИДИОЛЕКТ (idiolekt) Все возможные высказывания одного носителя языка в определенный момент времени для взаимодействия с другим (другими) носителями языка.

ПРАГМЕМА - слово, грамматическая форма, реже – синтаксическая конструкция с ярко выраженным (системным) прагматическим компонентом содержания. В отечественной лингвистике А.М.Пешковский первым обратил внимание на прагматический (коннотативный) аспект содержания слова; много интересных наблюдений, касающихся прагматики слова , содержится в трудах В.В.Виноградова (хотя сама терминология современной лингвопрагматики там отсутсвует и слово «прагмема» он неупотребляет). Термин «прагмема» используется в трудах Ю.Д.Апресяна, М.Н.Эпштейна и др.

Слова могут быть близки, даже тождественны по семантическому содержанию, но различаться прагматическим компонентом содержания. Так, слова «лакей» и «слуга» синонимичны в прямых значениях, но из-за различия в прагматике резко расходятся в переносных значениях: «Окружить себя лакеями», но «Слуга народа». Часто прагматически «расходятся» однокоренные слова с различными аффиксами:

«суд» и «судилище». Ср. также: офицеры -офицерство-офицерия – офицерье. Яркими прагмемами являются слова «офицерство» и «офицерье» ( именно поэтому по-русски нельзя сказать «Умное честное благородное офицерье».

Прагматические созначения слова неотъемлемы от идеологических систем. Ср. «высокий ореол» слова «комиссар» у Б.Окуджавы (Какое б новое сраженье не покачнуло шар земной, я все равно паду на той, на той единственной, гражданской, и комиссары в пыльных шлемах склонятся молча надо мной) и пейоративную окраску в тексте М.Звездинского (А в комнатах наших сидят комиссары и девочек наших ведут в кабинет).

Слова нажива, карьера, барыш в течение ХХ века дважды изменили прагматическое звучание. В начале века – это нейтральные слова с нулевой прагматикой, затем ( после 1917 года) – яркие прагмемы с отрицательной оценкой обозначаемого и наконец в наши дни эти слова вновь становятся нейтральными.

Прагматическое созначение может связывать не со всей лексемой. А только с отдельными его грамматическими формами, которые используются в типовых конструкциях. Таково, например, множественное гиперболическое число в сочетании со словами «какие там», «эти», «всякие». «разные»: «Какие там еще театры!» Яркими прагмемами являются грамматические девиации (неправильности), например – склоняемые варианты несклоняемых слов. Так, В.Маяквский для выражения отрицательной экспрессии склоняет слово «крупье»: «Человечки эти называются крупьями». «один из крупей», глазки у крупьи».

ПРАГМАТИКА (ЛИНГВОПРАГМАТИКА, ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ ПРАГМАТИКА) –

3. Одна из сторон лингвистического знака (наряду с семантикой и синтактикой);

4. Современное научное направление, имеющее черты междисциплинарного, в ведении которого находится лингвистика речи.

Термин «прагматика» по отношению к языковому знаку ввел Ч.Моррис. В моррисовской системе прагматика обозначала «отношение к знакам тех, кто их интерпретирует». Но если другие элементы триады - семантика и синтактика – понимаются более или менее однозначно, то с термином «прагматика» связано много противоречий и разночтений, ибо под прагматикой иногда понимают и актуальное членение, и субъективные оценки говорящего, и речевые функции, и закономерности речевого общения.

В современных условиях прагматика как наука охватила многие проблемы, имеющие длительную историю изучения в рамках риторики и стилистики, социолингвистики и психолингвистики, поскольку прагматические характеристики составляют неотъемлемую часть всех языковых единиц, обладающих значениями, - морфем, слов, словосочетаний, фразеологических единиц, синтаксических конструкций и целых текстов. В работах англоязычных авторов прагматика как наука имеет дело со всеми психологическими, биологическими и социологическими явлениями, которые имеют место при функционировании знаков (при таком понимании прагматика в большей мере ориентирована не на язык, а на поведение человека, использующего языковые знаки). В работах отечественных лингвистов (Н.Д.Арутюновой, Ю.С.Степанова, Ю.Д.Апресяна, В.Г.Гака и мн. др.) прагматика интерпретируется как раздел семиотики, изучающий отношение говорящего к знаковой системе и различные способы выражения этого отношения. Так, Ю.Д.Апресян понимает под прагматикой «закрепленное в языковой единице (лексеме, аффиксе, граммеме, синтаксической конструкции) отношение говорящего: 1. к действительности; 2. к содержанию сообщения; 3. к адресату» (Избранные работы. Т. 1-2, М., Языки русской культуры, 1995). К прагматике относится большой круг явлений, начиная от экспрессивных элементов значения (семантических ассоциаций, ассоциативных признаков, коннотаций и проч.) до модальной рамки высказывания и пресуппозиций.

Часто отмечается, что предмет прагматики понимается по-разному в зависимости от исходных позиций исследователя. Так, в работах синтаксистов на долю прагматики приходится изучение нестандартных (аномальных) предложений; в работах по стилистике и риторике прагматика понимается как коммуникативная семантика (которая изучает использование языка с целью воздействия – язык политики, рекламы, психотерапии), а в работах по речевой деятельности прагматика понимается как наука, исследующая оценочные значения, а также теорию пресуппозиций.

Объектом изучения прагматики (лингвопрагматики) чаще всего считается текст, ибо только на уровне текста в полной мере проявляются все модусные компоненты, а категории прагматики считают «надуровневыми» или «межуровневыми». Однако ясно и то, что даже такая системная единица, как слово, может обладать вполне определенной прагматикой уже на уровне словаря (в противном случае были бы невозможны прагматические пометы в толковых словарях при словах типа «соратник-соучастник», «предводитель-главарь», «нектар-пойло», «политик – политикан» и под.). См. ПРАГМЕМА.

АНАЛИТИЗМ – расчлененность лексического и грамматического значения некоторой формы. Например, в форме будущего сложного времени в русском языке лексическое значение выражается инфинитивом, а грамматические значения времени, лица и числа – вспомогательным глаголом (буду читать).

Помимо этого широко распространенного понимания аналитизма существуют и другие. Так, иногда говорится о лексическом аналитизме, под которым понимается представление с помощью словосочетания того содержания, которое может быть передано и словом (зенитка – зенитное орудие, грузовик – грузовой автомобиль). Признаком аналитической лексической единицы обычно считают следующие: 1. возможность перевода на другой язык (языки) при помощи цельной лексической единицы; 2. возможность замены всего образования синонимом - целым словом; 3. невозможность синонимической замены отдельного компонента.

Однако чаще понятие аналитизма связывается с областью грамматики. И.А.Мельчук отметил, что, хотя определение аналитической грамматической формы достаточно тривиально, задача отграничения аналитической формы от обычного словосочетания далеко не тривиальна (ср. англ. will read – аналитическая форма будущего времени, а похожие выражения is going to read, must read –двулексемные выражения), и для решения этой задачи важно определить, является ли словоизменительным то дополнительное значение, которое представлено в «подозрительном» выражении (см. И.В.Мельчук, Курс общей морфологии. Т.1, Москва-Вена, Языки русской культуры, 1997).

Аналитические формы слова выделимы только в языках, развивших морфологические формы в качестве облигаторных (обязательных) элементов своей структуры. Аналитическая форма – это целое, семантически неразложимое сочетание полнозначного и служебного компонента, стремящееся к максимальной грамматикализации служебного элемента и функционирующее в морфологической парадигме наряду с синтетическими формами.

Объем и границы понятия «аналитическая конструкция» связаны с широким и узким пониманием СЛОВОСОЧЕТАНИЯ (см. СЛОВОСОЧЕТАНИЕ).

СТРУКТУРНАЯ ЛИНГВИСТИКА - направление в языкознании, которое сформировалось в конце 20-х годов ХХ века под влиянием идей Ф. де Соссюра. Швейцарский лингвист Фердинанд де Соссюр теоретически разграничил язык и речь. Традиционная лингвистика изучала тексты (речь), языкознание и сформировалось как прикладная наука, комментирующая тексты. Актуальной и важной задачей для нового языкознания Ф. де Соссюр считал переход от изучения речи (текстов) к изучению языка как системы и структуры (то есть того механизма, который лежит в основе порождения текстов, ибо тексты не хаотичны). Структурная лингвистика стремилась изучать именно язык, который, в отличие от речи, социален, консервативен, статичен (речь же индивидуальна, прогрессивна, динамична). Фактически объектом языкознания становятся такие единицы, которые не даны в непосредственном наблюдении. Их нельзя физически ощутить (как элементы письменного или устного текста), они конструируются, исходя из текста. Так, на фонетико-фонологическом уровне единицей языка является фонема (звукотип), а единицей речи – конкретный звук.

Структурная лингвистика представлена тремя классическими школами: Копенгагенской (ГЛОССЕМАТИКА - см.), Пражской (ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ ЛИНГВИСТИКА- см.) и Американской (ДЕСКРИПТИВНАЯ ЛИНГВИСТИКА –см.). Наиболее ортодоксальное направление структурализма – это глоссематика, стремившаяся разработать такую систему анализа языка, которая годилась бы для всех конкретных языков. Пражский лингвистический кружок некоторые исследователи вообще не относят к структурализму, ибо по многим позициям пражцы оказались шире структурализма. Дескриптивная лингвистика предложила методику (процедуру) грамматического описания.

Структурализм был ведущим направлением в языкознании на протяжении нескольких десятилетий (вплоть до 50-60-х годов ХХ столетия). Главные достижения структурализма связаны с синхронным описанием системы языка с помощью применения точных формализованных методов.

ГИПОТЕЗА ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ - гипотеза (выдвинута Э.Сепиром и Б.Уорфом) о том, что особенности мышления человека детерминируются тем языком, на котором говорит человек. В традиционном языкознании считается, что основные законы мышления являются общими для всех людей. Согласно данной гипотезе, каждый язык рисует специфическую картину мира для своих носителей, а значит - понимание возможно только между людьми, владеющими языками близкими или похожими. Э.Сепир в статье «Грамматист и его язык» показал, как одна и та же ситуация интерпретируется носителями различных языков. Если нужно нарисовать картину падающего камня, европеец обязательно соотнесет ее со временем (ибо язык диктует ему различия, связанные с временными формами глагола: камень падал, камень падает, камень будет падать), для индейца же эти различия несущественны. Зато для него важно, видимый это камень или нет (ибо это находит отражение в его языке). Русский любому существительному присваивает род (и вся языковая картина мира окрашивается в связи с родо-половым делением; ср.: «Как бы мне рябине к дубу перебраться» - этот образ имеет смысл только с учетом мужского рода слова «дуб» и женского рода слова «рябина»), англичанин считает различия по родам не существенными. Таким образом, получается, что язык обладает направляющей силой и определяет то, каким видит человек окружающий его мир. Если у представителей северных народов богатая синонимика, связанная со снегом (отдельными лексемами именуется снег под прямыми лучами солнца, снег подтаявший, снег почерневший, снег рыхлый и т.п.), то этим самым предопределяются особенности восприятия и мышления: человек благодаря языку ВИДИТ эти различия в реальной действительности и в мышлении формируются соответствующие понятия.

В советском языкознании гипотезу Сепира-Уорфа критиковали как проявление идеализма, поскольку она приписывает языку определяющую и направляющую роль, между тем как сам язык является отражением опыта (а значит и мышления) человека, то есть язык в этой системе вторичен. В последние десятилетия чаще обращается внимание на позитивные стороны этой гипотезы (показательно, что идея лингвистической относительности, или точнее было бы – соотносительности - связана именно со словом «гипотеза», а не «теория», ибо многое в ней так и остается на уровне предположения, которое трудно как подтвердить, так и опровергнуть). Гипотеза Сепира-Уорфа фиксирует внимание на том, как формируются национальные языковые картины мира, чем они различаются – эти вопросы важны для теории и практики межкультурной коммуникации, а также для такого направления, как ЭТНОЛИНГВИСТИКА (см.)

ГЛОССЕМАТИКА – направление СТРУКТУРНОЙ ЛИНГВИСТИКИ (см.), сформировавшееся в трудах Л.Ельмслева, Г.Ульдалля и др. представителей Копенгагенской школы в конце 20-х гг. ХХ в. Главный труд Л.Ельмслева _ «Пролегомены к теории языка». Вся традиционная лингвистика подвергается здесь критике как поверхностная, изучающая не сущность, а явления. Чтобы перейти к сущностным характеристикам языка, надо представить систему связей и отношений в языке. Так, фонема как единица языка характеризуется не тем, как она звучит (это поверхностный признак), а тем, как она противопоставлена другим фонемам. Чтобы дать описание сущностей, было введено более ста новых лингвистических терминов. Термины составили внутренне замкнутую систему (подобно геометрии Эвклида): исходные термины не определяются формально (как точка в геометрии), прочие логически выводятся из исходных. Основной метод анализа – дедукция.

Представители этого направление стремились создать «алгебру языка», то есть свести все, что есть в конкретных языках, к четким системам оппозиций, предложить «матрицу», которая, будучи примененной к любому конкретному языку, даст представление о его структуре. Все многообразие отношений в языке они свели к трем типам: констелляция (свободная зависимость, как между элементами словосочетания при синтаксической связи примыкание), интердепенденция (взаимозависимость, как между подлежащим и сказуемым, между однородными членами предложения) и детерминация (односторонняя зависимость постоянного и переменного членов, как между гласным и согласным в составе слога, между определяемым словом и определением или между главным и придаточным предложением).

Глоссематика – это попытка создать теорию языка по методам точных наук, однако надежды ее основателей стать теорией всеобъемлющей не оправдались, в первую очередь – вследствие оторванности от собственно языковой субстанции.

ЭРГОНИМЫ - названия магазинов и фирм. Эргонимия относится к области искусственной ОНОМАСТИКИ (см.) и стала привлекать исследовательское внимание русистов только в самые последние годы. Создатели эргонимов, как правило, ориентируются на ПРАГМАТИКУ (см.) наименования. Прагматически ассоциативные эргонимы создаются по такому принципу: фирма называется Х. Х – это хорошо. Значит, фирма хорошая («Жилкомфорт», «Лидер», турфирма «Семь чудес света», турфирма «Золотой век», магазин «Комильфо», магазин «Афродита», кафе «Золотой колос», ресторан «Жемчужина», магазин «Забота», кафе «Престиж» и под.). Создатели фирм стараются использовать любой конструктивный элемент, ресурсы побудительности и убедительности в подтекстовых значениях, в тех смыслах, которые рождаются благодаря культурной памяти, историческим и психологическим ассоциациям.

НОМЕНКЛАТУРНЫЕ ОБОЗНАЧЕНИЯ (НОМЕНЫ) - названия марок товаров. Номены занимают промежуточное положение между именами собственными и нарицательными, поскольку они менее индивидуальны, чем имена собственные, однако отличаются от нарицательных тем, что выделяют отдельные разновидности предметов из класса (типа) и часто маркируются с помощью прописной буквы и кавычек – стиральная машина «Индезит», пылесос «Вихрь», автомобиль «Волга». В последние годы маркировочные наименования особенно продуктивны в рекламных текстах, ибо цель рекламы – доказать, что именно данный товар обладает положительными свойствами, отсутствующими у других марок, сортов, разновидностей товара (рекламируется не просто чай как полезный напиток, а именно чай «Ахмад», не любое сливочное масло, а именно «Анкор» и т.д.). Маркировочные наименования могут обладать яркой ПРАГМАТИКОЙ (см.), ср., например, серию анекдотов, где сталкиваются «Мерседес» и «Запорожец». В русскоязычных текстах в качестве маркировочных наименований часто используются МАКАРОНИЗМЫ (см.) типа Whiskas, Libresse и под.

ГЕНДЕРНАЯ ЛИНГВИСТИКА - направление лингвистической мысли, сформировавшееся во второй половине ХХ века в Западной Европе и США ( в России гендерные лингвистические исследования становятся особенно популярными с начала 90-х годов ХХ в.).Термин «гендер» происходит от английского gender (род, пол), восходящему в свою очередь к латинскому genus и обозначает поведенческие, культурные, психологические особенности, ассоциируемые с половой принадлежностью. Приемлемого русского эквивалента термину «гендер» не существует. На русской почве он стал популярен, продуктивны и дериваты – гендерный (аспект, подход, стереотип), гендерные (исследования, отношения), гендеристы, гендерология. С середины 90-х годов в России выходят регулярные издания с названиями «Гендерные исследования». «Гендерные тетради».

В системе современного научного знания гендер становится таким же ключевым понятием, как класс, род, нация. Гендер – это социальный конструкт, в основе которого лежат три группы характеристик: биологический пол, полоролевые стереотипы и гендерный «дисплей», то есть многообразные проявления «мужского» и «женского» поведения, в том числе и речевого. Сегодня гендер причисляется к базовым измерениям социальной структуры общества, а гендерные исследования приобретают статус междисциплинарных. Так, получили развитие гендерная история (она занимается углубленным рассмотрением женского опыта в истории), гендерная психология (изучающая стереотипы поведения человека, определяемые его половой принадлежностью), гендерная социология (рассматривающая широкий круг проблем, связанных, например, с особенностями участия женщин в социальных процессах и под.) Гендерная лингвистика многими исследователями понимается как часть социолингвистики. Его предмет – те особенности языка (речи), которые обусловлены половой дифференциацией. Известно, например, что у многих первобытных народов существуют две разновидности языка – мужской и женский язык, что , например, у некоторых племен Карибского архипелага женщинам категорически запрещалось использовать «мужские» речевые обороты и наоборот. В языке зулу женщинам не разрешается произносить имена ближайших родственников мужа мужского пола, о них можно говорить только косвенно или описательно.

Сведения такого типа побудили ученых более пристально исследовать с точки зрения гендерных особенностей цивилизованные языки. И гендерная лингвистика накопила много интересных фактов. Оказалось, что женщины чаще остаются монолингвальными, а мужчины быстрее усваивают иностранные языки; женщины более консервативны в использовании языка, более склонны к эвфемизмам и менее – к ненормативной лексике; женщины предпочитают эллиптические предложения и паратаксис, тогда как в речи мужчин чаще встречаются периоды и гипотаксис. Для женщин типично использование косвенных речевых актов, форм вежливости и смягченности (например – утверждения в форме вопроса). В речевом поведении женщины, как правило, отсутствует доминантность (то есть женщины лучше умеют слушать). Женщинам свойственно употребление более престижных вариантов произношения. Отмечено различие стратегических предпочтений в использовании слов и фразеологизмов с коннотативными элементами в значении: для женской речи характерна более высокая концентрация таких единиц, чем для мужчин. В русском языке есть специфические женские выражения (междометия выражающие эмоции, эмоционально оценочные слова типа прелестный, фразеологизмы типа с ума сойти; для мужчины, если он не профессиональный модельер или дизайнер, не существует такой цвет - лиловый) и специфически мужские (фразеологизмы типа дело дрянь, дать прикурить, будь здоров). А в целом речевое поведение женщины многие исследователи оценивают как более гуманное.

Однако задачи гендерной лингвистики не исчерпываются изучением особенностей мужской и женской речи. Гендерология пытается выяснить, как гендерные стереотипы отражаются в языковой системе вообще. Ведь если язык – не природный организм, а общественный конструкт, в нем обязательно должны найти отражение социальные представления о ролях, качествах, обязанностях и под. мужчины и женщины (ср. русскую поговорку «Курица не птица, баба не человек»).

Даже грамматика, как оказалось, небезразлична к гендерным различиям. Так, по –русски обычно сказать «жених и невеста», дед да баба», «мужчина и женщина», но не наоборот – «невеста и жених» и т.д. Некоторые из гендеристов считают, что так в языке завуалированно утверждается превосходство одного пола над другим.

С гендерными аспектами языка наиболее тесно связана категория грамматического рода. И здесь гендерная лингвистика обращает внимание на так называемые гендерные асимметрии. Например, в русском языке слово «человек» не имеет женского коррелята (нет никакой «человечицы»), между тем существует целый ряд контекстов, когда слово «человек» по отношению к женщине неуместно: «В комнату вошел человек с ярко накрашенными губами, в короткой юбке , на высоких тонких каблуках». Ясно, что здесь лучше сказать «женщина» или «девушка». Гендерная лингвистика проявляет интерес к традиционной проблеме русской морфологии – коррелятивным обозначениям лиц по профессии, роду занятий и проч. Как лучше сказать о женщине: учитель или учительница? В каких случаях предпочтительнее вариант женского рода. а в каких – мужского? Как согласуется наименование мужского рода при обозначении женщины (учитель пришел или учитель пришла, если речь идет о женщине?).

Гендерный подход к языковому материалу предполагает макро- и микроуровни анализа. Первый позволяет охарактеризовать язык в целом с точки зрения гендерных особенностей. На макроуровне был сделан вывод об андроцентричности современных европейских языков (то есть о явных или скрытых представлениях о мужском превосходстве). На микроуровне с точки зрения гендерных характеристик исследуются отдельные элементы структуры языка – фразеология, категория грамматического рода, личные существительные и под.

Гендерная лингвистика – одно из новейших, бурно развиваемых направлений в языкознании, соответствующее современному –антропоцентрическому- подходу к языку.

ИКОНИЗМ – один из способов представления внеязычного содержания в языковом знаке. В моррисовской трехчастной системе (знаки-инднксы, знаки-копии, или иконические знаки, знаки-символы) индекс связан с объектом, на который он указывает, отношением фактической естественной смежности; иконический знак связан с изображаемым отношением естественного сходства, а символ характеризуется отсутствием необходимой, естественной связи с обозначаемым объектом. Связь между означающим и означаемым символа основана на произвольной, конвециональной смежности. Таким образом, структура символов и индексов предполагает отношения смежности, а сущность иконических знаков составляет сходство с изображаемым объектом¹.

Никакое семантическое отношение не может быть полностью иконическим – иначе произойдет совпадение с оригиналом.

По Ч.Пирсу (2002), иконический знак основан на фактическом подобии означающего означаемому: такой знак может служить знаком просто потому, что ему случилось быть похожим на свой объект. Ч.Пирс делил иконические знаки на изобразительные (или образы) и диаграммы. К первым относятся ономатопоэтические слова, ко вторым – знаки, сущность которых состоит в том, что сходство между означаемым и означающим касается только отношений между частями. Диаграматическим является тот знак, отношения между частями которого аналогичны отношениям между частями некоей вещи, обозначенной им: наглядная схема вовсе не должна иметь чувственного сходста с объектом; достаточно, чтобы была аналогия между частями той и другой. То есть здесь отношения сходства более абстрактны.

У Ч.Пирса вычленяются степени иконичности: образ – диаграмма – метафора. От образа к метафоре степень иконичности уменьшается. Для языка в целом и в особенности для грамматики наиболее важна диаграматичность.

Р.Якобсон (1965) рассматривает типы знаков, выделенные Ч.Пирсом, как различные способы представления когнитивного содержания. В иерархии от иконического знака к символу уменьшается степень зависимости знака от своего аналога в реальном мире и / или сознании интерпретатора.

В истории науки было два варианта иконичности: сильный (радикальный) и слабый (или умеренный). Первый понимает иконичность как психосемиологическое предусловие вербальной коммуникации ( античная теория physei с ее постулатом «Имя вещи подобно самой вещи»). Поскольку были получены научные данные, что иконическими кодами пользуются и животные, стало ясно, что у человека должны быть более абстрактные коды.

Сильный иконизм уступил место умеренному, когда предпочитают говорить о «мере иконичности» в языке. При этом признается, что в естественном языке иконичность относительная(абсолютной она может быть только при конструировании искусственного языка), что иконичность имеет глубокие нейробиологические, когнитивные и коммуникативные основания. Семиологическая база иконичности в языке – это диаграмное отражение некоторого аспекта структуры реального мира в структуре языка (Ср.:«Пришел, увидел, победил». Предложение = картина действительности, знак явно представляет собой некое подобие обозначаемого).

На уровне словооьбразования протяженность знака отражает иконически его семантическую сложность (преподаватель – преподавательница). Максимально иконичное кодирование имеет место во флективной системе.

Морфологическая маркированность сохраняет (отражает) семантическую или когнитивную маркированость. Иконические отношения возникают там, где семантически менее маркированная категория не получает специального маркера, а семантически более маркированная получает (или у семантически маркированной категории маркер содержит большее число фонем, чем у немаркированной): единственное число и множественное, именительный падеж и косвенные и т.п. Естественно, что аналитизм номинации и категоризации – это антииконизм или антииконическое кодирование. Иное дело – аналитизм грамматизации, то есть свойство аналитичности, которое проявляется у форм числа и рода имени.

Есть мнение, что более иконичные и более прозрачные комбинации знаков создают психолингвистически благоприятную атмосферу коммуникации, что предпочтительны те парадигмы, которые построены так, что когнитивно маркированная категория в них маркируется на уровне кода. Рассмотрим подробнее, как взаимодействуют иконические свойства грамматических форм имени и тенденция к экономии языковых средств, синтетический и аналитический способы представления грамматической семантики.

СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫЕ ОБЩЕГО РОДА – существительные мужского и женского рода.Общий род – индоевропейская категория и закономерное явление. В широком смысле к общему роду относится возможность колебаний в согласовании применительно к одному существительному, то есть факты вариативности в выборе форм согласования в сфере личных существительных. Если в каком-либо языке имеется группа личных существительных, согласование в роде с которыми допускается в двух вариантах, причем один или оба варианта используются для указания пола лица, обозначенного существительным, то можно вести речь о категории общего рода в этом языке. Установленные факты наличия таких существительных в болгарском, французском, итальянском, латинском, немецком и древнеанглиском языках свидетельствуют, что эта категория является общеиндоевропейской. Во французском языке отмечено более 500 таких существительных, в итальянском – 70. в латинском – 6, в немецком – 3, в древнеанглийском - 3. Первое упоминание о категории общего рода как особом разряде слов, отличном от существительных мужского и женского рода, в русском языке содержится в «Русской грамматике» Лудольфа (1696 г.). Этот особый разряд упоминается и у М.В.Ломоносова: «Российские имена суть четырех родов: мужского, женского, среднего и общего…» К общему роду относятся слова на –а типа плакса, пьяница, ханжа . Позже грамматисты (И.Калайдович, А.Х.Востоков, Г.П.Павский, К.Аксаков) стремились подчеркнуть, что общий род – это не особая категория, не четвертый род, а слова мужского и женского рода, которые называют (как правило, экспрессивно) качества людей (как правило, низкие). Многие авторы, сопоставляя личные имена мужского рода с флексией –а, слова общего рода с аналогичными словами литовского, латышского и польского языков, стремились объяснить происхождение «имен мужского рода с женской формой». Причина – в «перенесении женских кличек, атрибутов, прозвищ, качеств и абстракций на мужчин». А.А.Потебня глубоко вскрывает грамматическую природу и объясняет происхождение существительных общего рода. Первоначально в древнерусском языке, затем при формировании восточнославянских языков имена на –а, применяясь к лицам мужского пола, оставались именами женскими. Потом грамматический род уподобился полу лица. «Сначала могло возникнуть согласование по полу женского имени подлежащего с мужским сказуемым, потом и самые определения стали мужскими, то есть совершился переход рода женского … в мужской». Грамматическим средством выражения конкретного грамматического рода существительных общего рода на –а (-я) является, по А.А.Потебне, согласование определений и других зависимых членов в соответствии с естественным полом обозначаемого лица. Одной из причин перехода существительных женского рода с флексией –а (-я) в состав слов общего рода с негативно оценочными характеристиками А.А.Потебня считает функционально-стилистический прием унижения посредством обозначения лица мужского пола существительным женского рода.В связи с изучением существительных общего рода сформировалось и важное положение об определяющей роли синтаксических показателей. Так, Г.П.Павский отметил, что у существительных общего рода –а является не показателем рода, а показателем лица («знаком личности»). В морфологических родовых показателях эти слова не нуждаются потому, что само значение служит достаточным основанием для определения их родовой принадлежности.

На материале существительных общего рода особенно ярко проявляется синтаксический характер категории рода. Еще Ф.И.Буслаев отметил, что «понятие о роде общем принадлежит собственно синтаксису». Он же указал на явление «внешнеграмматического согласования»», когда «имена общего рода, помимо полового отличия, принимаются в женский род на том только основании, что оканчиваются на – а (-я) : эта сирота, эта повеса (говоря о мужчинах)».

К существительным общего рода¹ тесно примыкает другая группа со значением качественной характеристики лица - названия животных в применении к людям. Ср.: ворона (перен.) – зевака, ротозей; каракатица (перен.) – о коротконогом, неуклюжем человеке; кикимора (перен.) – о человеке, имеющем смешной и нелепый вид; букашка, козявка – о ребенке или маленьком незначительном человеке; лиса (перен.) – хитрый, льстивый человек; пиявка (перен.) – о жадном и жестоком человеке, эксплуатирующем других; рыба (перен.) – вялый, бесстрастный человек и т.п.

Ср. также переносные употребления неодушевленных существительных: квашня (перен.) – о вялом, толстом и неповоротливом человеке; колода (перен.) – о толстом, неповоротливом человеке; кислятина (перен.) – нудный, скучный и вялый человек; развалина (перен.) – о дряхлом и разбитом болезнью человеке; тряпка (перен.) – о бесхарактерном, слабовольном человеке; шкура (перен.) - продажный человек, вымогатель.

Именам общего рода свойственна семантическая емкость, наполненность; они – экономные обозначения того, что иначе может быть передано словосочетанием. Эти лексические единицы го­ворящий свободно использует, в спонтанной речи: дом, мать, дочь, брат, книга, тетрадь, читать, думать, хоро­шо, погода, осень, время, один, мы, кто и т. д. Активный словарь Гипербола (от греч. hyperbole - преувеличе­ние) - приём выразительности речи, используе­мый говорящими (пишущими) с целью создать у слушателей (читателей) преувеличенное пред­ставление о предмете речи. Напр.: У них клубни­ка - с кулак; Вечно ты опаздываешь; Я сто раз тебе это говорил; “Мело, мело по всей земле, Во все пределы” (Пастер­нак). Г. отличается от усиления - ещё одного приёма выразительности речи, ср.: До того он стал худой, прямо ужас (усиление) - До того он стал худой, прямо скелет (Г.). свойственна гл. обр. живой разг. и художественной речи, а также публицистике; однако в разг. речи гиперболизирующие высказывания основываются, как правило, на использовании готовых, имею­щихся в языке средств и моделей, автор же худо­жественного или публицистического произведения стремится к созданию индивидуализированной Г., ср.: Он храпит, как трактор — сне дворник сделался тяжёлым, как комод” (И. Ильф, Е. Петров).

Гиперболические высказывания концентриру­ются в области оценок человека и человеческой деятельности; при этом Г. возможна благодаря тому, что в сознании говорящих имеется представ­ление, о некоей норме свойств, состояний, действий и т. п. Если, по мнению говорящего, данная ситу­ация отклоняется от нормальной, он может прибег­нуть к Г. Среди смыслов, выражаемых гиперболи­чески, наиболее типичны такие: наличие в избыт­ке (завались, залейся, через край, уйма, навалом, пропасть, бездна, куча, вагон, сплошь, один, одни и др.); полное отсутствие (совсем пусто, ни капли, ни крошки, ни души, шаром покати и др.); очень долго [сто лет (не виделись), целую веч­ность (тебя жду), весь день (простоял в очереди) и др.]; величина расстояний и размеров (школа -за тыщу километров, голова - с котел), повторяемость событий [вечно (опазды­ваешь), сто раз (говорил), постоянно (болеет) и др.].

Гипонимия. (от греч. Бурб - внизу, снизу, под и блугаа - имя) - тип парадигматических отноше­ний в лексике, лежащий в основе её иерархической организации: противопоставление лексических единиц, соотносящихся с понятиями, объёмы которых пересекаются, напр, слово с более узким смысловым содержанием (гипоним; см.) проти­вопоставлено слову с более широким смысловым содержанием (гиперониму, или суперордина­те). Значение первого при этом включается в зна­чение второго, напр, значение слова берёза вклю­чается в значение слова дерево. Г., отражая уни­версальные категории общего и частного в мышлении, рода и вида в логике, определяется также как отношения общего и частного или как родовидовые отношения. Г. характеризуется привативным противопоставлением единиц, иерархич­ностью и относительностью. Иерархичность Г. ос­новывается на логико-семантической субордина­ции: гипероним подчиняет себе слова, значения к-рых он в себя включает, последние, в свою очередь, все вместе соподчинены “включающему” слову. Относительность Г. проявляется в том, что гипероним может сам выступать как гипоним по отношению к словам с более широким смысловым содержанием, что даёт возможность последова­тельного выделения классов и подклассов лекси­ческих единиц (напр., слово цветок является ги­перонимом слов роза, тюльпан, гвоздика и в то же время само выступает как гипоним по отношению к слову растение).

В теоретической семантике Г. может пониматься либо только как отношения слов лишь одной части речи, либо более широко - как отношения слов разных частей речи (напр.: красный, жёлтый, зелёный цвет).

Главная особенность Г. состоит в том, что она не проявляется в естественном языке так же последо­вательно и систематично, как, напр., логические отношения включения в различных научных клас­сификациях: наряду с выраженными отношениями Г. (гипоним - гипероним) существуют многочис­ленные случаи лакун, асимметрии и неопре­делённости (напр., в рус. языке нет гиперонима для слов квадратный, круглый, прямоугольный; с другой стороны, значения слов вещь, предмет, объект являются настолько общими, что могут соотноситься с самыми разными классами еди­ниц). В различных языках отношения Г. проявля­ются по-разному, их специфика определяется сис­темой конкретного языка и отражаемым в нём характером культуры.

Гипонимы - слова, называющие предметы (свойства, признаки) как элементы класса (мно­жества) и состоящие в отношениях гипонимии (см.) со словом - названием этого класса (гипе­ронимом, или суперординатой). Напр., слова ,береза, осина. рябина являются гипонимами по отношению к слову дерево; наоборот, с точки зрения обратного отношения (суперординации) укдерево выступает как гипероним по отноше­нию к словам береза, осина, рябина.

Гиперонимы - слова с широким значением, выражающего общее, родовое понятие (ср. гипонимы - слова с более узким значением, обозначающие под­чинённое, видовое понятие.). Таким образом, объём понятия, называемого гиперонимом, шире объёма понятия, называемого гипонимом, и включает в себя последний, но при этом значение гиперонима оказывается беднее, чем значение гипонима, так как семантическое содержание последнего представлено большим количеством се­мантических признаков (напр., родовое понятие дерево включает понятия береза, осина, клен, рябина, дуб и под. , но значение слова береза включает в себя как семантику гиперонима, так и дифференциру­ющие признаки, отличающие это наименование от обозначений других деревьев: белая кора, сердцевидная листва, а также символические созначения (береза – девица, сестрица. Невеста. Символ России и под.) Гипоним и гипероним характеризуются при их противопоставлении наличием/отсутствием того или иного семантического признака и образуют привативную оппозицию. Гипероним и гипоним способны к взаимозамене в тексте.

Графика (греч. graphike, от grapho - пишу, черчу, рисую) - совокупность всех средств данной письменности, система отношений между буквами письма и звуками (фонемами) речи, а также сами начертания букв, знаков. Основными средства­ми современной русской графики являются буквы (см.) и знаки препинания (см.). Помимо этого, к средствам Г. относятся различные приёмы сокращения слов, использование пробелов между словами, пропис­ных букв, отступов, всевозможных подчёркиваний, а в печатном воспроизведении тек­ста - к тому же и шрифтовых выделений. В отдельных случаях в письменном и печатном воспро­изведении текста используется знак ударения. В специальном виде письма - транскрипции - могут быть применены и другие графиче­ские знаки (знак мягкости, долготы, краткости и т.д.).

Степень совершенства графической системы оп­ределяется тем, насколько точно буквы письма соответствуют фонемной системе языка. Идеальной графики, в которой каждая буква соответствовала бы от­дельному звуку (фонеме), а каждый звук (фоне­ма) выражался бы одним буквенным знаком, не существует. Современная русская графика по способу воспроизведения и по рисунку букв делится на письменную и печатную (в т.ч. машинописную). Основы графики современного печатного шрифта в русском языке были зало­жены реформой Петра I, который ввёл для печатания книг новый, т. н. гражданский, шрифт с округлыми, без надстрочных знаков начертаниями букв. В современной печатной графике шрифты различаются по величи­не (корпус, петит и др.), рисунку, по толщине штриха (свет­лый, полужирный, жирный), в зависимости от назначения - текстовые (для газет, журналов, книг), акцидентные (для реклам, объявлений и т. д.) и др. Проведена стандартизация шрифтов.

Денотат (от лат. denotatum - обозначаемое). 1) То же, что референт; 2) множество объектов действительности (ве­щей, свойств, отношений, ситуаций, состояний, процессов, действий и т.д.), которые могут имено­ваться данной единицей (в силу её языкового значения); обычно речь идёт о денотате лексических единиц. Такое употребление термина денотат соответ­ствует тому, что в традиционной логике называется “объёмом понятия”, а у Р. Карнапа - “экстенсионалом”. В естественно-научных сферах, в отличие от художественных, выражения типа: русалка, единорог; кентавр - имеют т. н. пустой денотат. или, как иногда говорят, вообще не имеют денотата. картины мира. Исследователями предпринимаются попыт­ки очертить границы денотата, например, цветообозначений и звукообозначений, путём измерения физических параметров соответствующих явлений

Контекст (лат contextus - сцепление, связь, ряд, цепь) - одно из центральных понятий линг­вистического анализа, используемое в языкозна­нии в 20 в. Под контекстом обычно имеют ввиду узкое или широкое окружение лексической единицы. Понятие контекста коррелирует с такими понятиями, как “позиция”, “сегмент”, “окрест­ность”, “сочетаемость”, “упорядоченная последо­вательность”, “окружение”. Идея контекста имеет в основе два основания: 1) в речемыслительном процессе системно задан­ные свойства языковых единиц реализуют себя в сцеплении с другими языковыми единицами, де­терминируя их и детерминируясь ими; 2) языко­вые единицы, сохраняя тождественность самим себе в своих инвариантных свойствах, видоизменя­ют другие свои свойства под воздействием окруже­ния. Следовательно, контекст сущностные свойства языковых знаков и потому постоянно присутствует в языковом сознании Выражения типа вырвать из контекста, поставить в кон­текст отражают его созна­тельную роль. Метафорический образ К связан не столько с линейной протяженностью и плоско­стным представлением, сколько с пространствен­ной, архитектурной метафорой' “вместилище” (полный - неполный контекст ), “здание” (вертикаль­ный - горизонтальный контекст) и под.

В использовании этого понятия как инструмента лингвистического анализа отразилась смена целей, приоритетов и подходов в филологии в 20 в Идея контекста помогла выделить разные типы со­четаемости и соответственно разные основания возможных контекстных ограничений. Эвристическая цен­ность диагностического контекста обнаружилась и при описании семантики лексических единиц и грамматических форм.

Диалект (от греч. dialektos - разговор, говор, наречие) - разновидность языка, являющаяся средством общения коллектива, объединённого территориально или социально, в частности про­фессионально. Различают территориальные и социальные диалекты (или социолекты).

Территориальные диалекты, наряду с жаргонами и просторечием, противопоставлены литературному языку и являются разновидностью общенационального языка. В от­личие от литературного языка, диалект ограничен территориально и функционально, существует только в устной форме, нормы диалектов не являются строгими, диалекты, как правило, менее дифференцированы стилистически.

Большой вклад в понима­ние сущности территориального диалекта. внесла лингви­стическая география.В ее задачи входит, с одной стороны, вы­деление диалектов, а с другой - структурно-лингвистическая харак­теристика выделившихся диалектов.

Для выделения и характеристики территориаль­ных диалектов важны такие понятия, как изоглосса и диалектное различие. При выделении диалектов учитываются не только языковые, но и внеязыковые факторы ( общность территории, на которой распространены диалекты, совпадающие по комплексу языковых черт).

Являясь одной из основных форм существования общенационального языка, диалект, в свою очередь, сам существует в форме составляющих его говоров, которые при наличии большого сходства между ними имеют и некоторые различия. По своей структурно-лингвистической сущности диалект представляет собой систему составляющих его частных диалектных систем (говоров), которая явля­ется частью системы диалектного языка в целом. Диалектизмы - характерные для каких-либо территориальных диалектов (см.) слова, слово­формы, синтаксические обороты, фонетические, акцентологические варианты, противопоставленные нормам литературного языка. Диалектизмы в языке художественной литературы выступают как стилистическая ка­тегория, имеют ограниченное употребление, ис­пользуются для передачи колорита местной (диалектной) речи, как социально-характерологическая деталь речи персонажа, в авторской речи как диалектный синоним литературного слова (его диалектный фонетический, морфологический вариант) для “оживления речи”, её стилистического разнообра­зия, а также в качестве номинации, отсутствующей в литературном языке ( в этнографических, геогра­фических описаниях). Ср. лексические донские диалектизмы в произведениях М.Шолохова (баз, курень, кубыть, серники, гутарить, цибарка и под)

Наряду с мотивированным использованием диалектизмов, в устной речи носителей литературного языка встречаются диалектизмы (чаще – фонетические), которые сродни ошибочным употреблениям, просторечию.

Диалектные словари, областные сло­вари,— разновидность толковых словарей, описывающих лексику одного диалекта или груп­пы диалектов. Становление русской диалектной лек­сикографии приходится на середину 19 в., хотя интерес к народным говорам зародился ещё в 18 в.. Именно тогда многочисленные списки местных слов стали появ­ляться в различных этнографических, историче­ских, экономико-географических описаниях. Пер­вым сводным словарём русских диалектов явился “Опыт областного великорусского словаря” (1852) и “Дополнение” к нему (1858) под ред. А. X. Востокова и М. А. Коркунова. Правила со­ставления словаря были разработаны И. И. Срез­невским. Наиболее полные сведения о всех диалектах губерний России представляет “Толковый словарь живого великорусского языка” В. И. Да­ля (т. 1-4, 1863-66). Недаром В.И.енин назвал этот словарь «областническим», хотя в этот словарь вошли и слова литературного языка.

В конце 19 - начале 20 вв. появились сло­вари отдельных территорий: “Словарь областно­го архангельского наречия в его бытовом и этно­графическом применении” А. И. Подвысоцкого (1855), “Словарь областного олонецкого наречия» Г.И.Куликовского (1898), “Кашинский словарь” И. Т. Смирнова (1901), “Материалы для объясни­тельного словаря вятского говора” Н. М. Васнецо­ва (1907), “Смоленский областной словарь” В. Н. Добровольского (1914) и др. В 50-60-х гг. 20 в. начинается новый подъём диалектной лексикографии, связанный с интенсив­ным изучением говоров в научных центрах, и прежде всего вузах, страны.

Среди диалектных словарей различают: 1) По принципу отбора лексики - дифференциальные и полные (недифференциальные). В словаре дифферен­циального типа представлены как слова, отсут­ствующие в литературном языке, так и слова, у которых отмечены какие-либо различия с литературным языком, большую группу среди них составляют семантиче­ские диалектизмы — слова, отличающиеся от лите­ратурных по значению ( резкий — 'способный порезать'). Большинст­во диалектных словарей относятся к дифференциальному типу: “Словарь русских народных говоров” (в. 1-29, 1965-95, до в. 23 гл. ред. Ф. П. Филин.

Диалектные словари – это ценный источник лингвистических сведений, поскольку в диалектах зачастую сохраняются архаичные черты общенационального языка. Широкое общекультурное значение диалектных словарей заключается в том, что они фиксируют языковую картину миру, созданную представителями различных диалектных групп.

Диалектология (от греч. dialektos- разго­вор, говор и logos - понятие, учение) - раздел языкознания, изучающий территориальные разно­видности языка - диалектный язык и диалекты (см.) в их синхронном состоянии и историческом развитии. Описательная диалектология изучает диалектные системы на синхронном срезе (в статике), историческая диалектология изучает историю языка в его диалектных разновидностях. В русистике диалектология зародилась в недрах этнографии, в связи с изучением материальной и духовной культуры народа, его обрядов и верований. Современная диалектология также тесно связана с географией, этнографией, археологией и историей.

Диахрония (от греч. dia - через, сквозь и chr6nos - время) - изучение развития языка, от­дельных языковых фактов и общей системы языка в историческом (динамическом) аспекте.

Диахронический подход к языку в высшей степени актуален, поскольку язык находится в постоянном движении, изме­нении; в каждый данный период жизни языка в его системе, на всех уровнях этой системы (в фонетике, грамматике, лексике) есть элементы отмирающие, утрачивающиеся и элементы нарож­дающиеся, возникающие. Постепенно одни явле­ния в языке исчезают, другие - появляются. Из этих процессов складывается путь языка во време­ни. Например, русский язык по сравнению с древнерусским менее синтетичен (сохранилось только три типа склонения у имен существительных, осталось шесть падежных форм из семи, два числа вместо трех , упростилась система глагольных времен, но в то же время русский язык развил категории оду­шевлённости - неодушевлённости существитель­ных и глагольного вида). Изучая все эти явления и процессы во времени, диахроническая лингвисти­ка устанавливает причины языковых изменений, время их возникновения и завершения, пути раз­вития этих явлений и процессов. Диахронический взгляд на язык позволяет понять, как сложились те явления, которые характеризуют его современное состояние. Например, по-русски мы говорим четыре стола, но пять столов. Этот факт современного состояния русского языка становится ясен только в диахронии: то, что современному языковому сознанию представляется формой родительного падежа единственного числа на самом деле есть остаток старого двойственного числа. Таким образом, синхрония и диахрония не отрицают и не взаимоисключают друг друга, а обогащают т дополняют.

Диссимиляция (от лат. dissimilis - несход­ный) - расподобление двух или более звуков, находящихся в пределах одного слова. Физиоло­гическая основа этого процесса менее ясна, чем основа ассимиляции. Различают регрессив­ную и прогрессивнуюдиссимиляцию: пример регрессивной диссимиляции - просторечное произношение бомба как бо[нб]а, где пер­вый согласный “отталкивается” от второго, диссимилируется по активному действующему органу; примеры прогрессивной диссимиляции более редки.Например,просторечное произношение про[л]убь вместо прорубь или современное литературное февраль, образовавшееся из феврарь.

Если для ассимиляции характерно взаимодейст­вие двух соседних звуков, то диссимилируются очень часто и звуки, находящиеся в одном слове не в непосредственном соседстве друг с другом.

Дифференцирующие написания – написания, разграничивающие с помощью орфографии (графического оформле­ния, использования разных букв алфавита) два слова или две формы, имеющие тождественное фонемное строение, т. е. разные написания одина­ково или похоже звучащих, но различных по значению слов – омофонов. Например: ожег – глагол и ожог – существительное, Орел – город, орел – птица. Происхождение дифференцирующих написаний, как правило, вы­звано причинами этимологического характера (ср., напр., написание разных по происхождению слов балл - отметка и бал - танцевальный ве­чер, компания- группа людей и кампания -мероприятие) и морфологического характера (напр., различное написание гласных о и а в безударных слогах в словах волы и валы или различное написание аффиксов: приступить -преступить). Дифференцирующий (или разграничительный) принцип - не самостоятельный принцип орфогра­фии, поскольку таких случаев в русском языке немного.

Жаргон (франц. jargon) - социальная разно­видность речи, характеризующаяся, в отличие от общенародного языка, специфической (нередко экспрессивно переосмысленной) лексикой и фра­зеологией, а также особым использованием слово­образовательных средств. В отличие от профессиональных языков (социолектов) жаргоны создаются из потребности в языковой игре.

Жаргоны являются принадлежностью относительно от­крытых социальных и профессиональных групп людей, объединённых общностью интересов, при­вычек, занятий, социального положения и т. п. (напр., жаргон моряков, лётчиков, спортсменов, музы­кантов, учащихся, актёров).

Лексика жаргона строится на базе литературного языка путём переосмысления, метафоризации, звукового иска­жения, усечений и т. п., а также активного освое­ния иноязычных слов и морфем (преимущественно англо-аме­риканского происхождения). Например, в молодежном жаргоне черепа и пэренсы – родители, учитель – опытный наркоман, который приобщил, научил, снабдил; видик - 'видеомагнитофон', шланг - 'глупый че­ловек', наркота- 'наркотиче­ские вещества', нюхач - 'токсикоман', Ама и флэт - 'квартира', фэн -'поклонник, любитель', попса - 'поп-музыка', герла, жаба, тёлка - 'девушка', грины, зелёные и бак­сы - 'доллары, валюта', Элементы жаргона называются жарго­низмами. Жаргонизмы используются в языке художественной литературы для реалистическо­го изображения различных групп и категорий лю­дей. Мера использования жаргонной лексики в речи культурного человека – это одна из острейших проблем современно стилистики, риторики о ортологии. Полностью исключить жаргонизмы нельзя вследствие их яркой выразительности и игровой природы. Однако следует помнить, что жаргонные слова зачастую предельно недифференцированно представляют явления и понятия. Словом «крутой» передают и восхищение, и одобрение, и осуждение, и иронию, отсекая тем самым целые лексико-семантические пласты русского языка, а примивизация языка неизбежно ведет к примитивизации мышления.

Заимствование - 1) переход элементов од­ного языка в систему другого языка как следствие более или менее длительных контактов между этими языками; 2) слово или оборот, вошедшие в язык в результате такого перехода. Заимствовать­ся могут фонемы (напр., фонема (ф) была заимст­вована в русский из греческого языка), морфемы (таковы, напр., морфемы -изм, анти- и др.); по иноязычным образцам могут создаваться синтаксические конст­рукции (напр., деепричастные заголовки типа Подводя итоги - результат влияния английского синтак­сиса) .

Наиболее частый и типичный вид языкового заимствования – это лексическое заимствование, то есть заимствование слов. Причины лексиче­ского заимствования могут быть внешними и внутренними. Основная внешняя причина - тесные политиче­ские, торгово-экономические связи между народа­ми - носителями языков. В этом случае слово нередко заимствуется вместе с вещью (слово пальто в русском языке Х1Х в. вытеснило слова армяк, зипун, тулуп именно вследствие того, что был заимствован сам предмет) -

Одной из внутриязыковых причин заимствования является необходимость специализации наименований, которая неизбежна в связи с присущей языку тенденцией ко всё большей дифференциации языковых средств по семантике и прагматике. Ср. магазин и бутик, дефект и недочет. Другая внутриязыковая причиназаимствований- тенденция к за­мене описательных наименований однословными; так, в русском языке появились слова бра (вместо настенный светильник), снайпер (вместо меткий стрелок), сейф (вместо несгораемый шкаф), сер­вис (вместо бытовое обслуживание), круассан (вместо слоеная булочка), бомонд (вместо высшее общество) и др.

Главным условием 3. является билингвизм (двуязычие) говорящих, их способность переклю­чаться с одного языка на другой в процессе обще­ния; в этом отношении особая роль принадлежит нек-рым социальным и профессиональным груп­пам людей - дипломатам, переводчикам, журна­листам-международникам, учёным, музыкантам и др. Из среды билингвов иноязычное слово распро­страняется в другие социальные группы говоря­щих и в разные сферы устной и книжно-письмен­ной речи.

Игра слов - то же, что каламбур.

Идиолект [от греч. idios - свой, своеобразный, особый и (диа)лект] - совокупность формальных и стилистических особенностей, свойственных ре­чи отдельного носителя данного языка. Термин создан по модели термина “диалект” (см.) для обозначения индивидуального варьирования языка в отличие от территориального и социаль­ного варьирования, при к-рых те или иные речевые особенности присущи целым группам или коллек­тивам говорящих. Идиолект в узком смысле - только специфические речевые особенности данного носи­теля языка; в таком аспекте изучение его актуально прежде всего в поэтике, где основное внимание уделяется соотношению общих и индивидуальных характеристик речи (стиля), а также в нейролингвистике, где необходимо представить соотноше­ние индивидуальной и типовой клинических кар­тин при различных видах расстройств речи. В широком смысле Идиолект - вообще реализация данного языка данным индивидом, совокупность тек­стов, порождаемых говорящим и исследуемых лингвистом с целью изучения системы языка; Так как идиолект ( как и текст) в широком смысле -единственная языковая реальность, доступная прямому наблюдению, изучение его чрезвычайно важно для постижения природы языка как системы.

Ирония (от греч. eirоneia, букв. — притворст­во) - троп, заключающийся в употреблении наименования (или целого высказывания) в смыс­ле, прямо противоположном буквальному; перенос по контрасту, по полярности семантики. Ирония чаще всего имеет место в высказываниях, содержащих положительную оценку, которую адресант: “Отколе, умная, бредёшь ты, голова?” - обращение к ослу (И.А.Крылов). Обычно ирония не выраже­на формально (особая ироническая интонация в звучащей речи и употребление кавычек на письме факультативны), а выявляется на основе контекста или фонового знания, исключающих возможность буквального понимания сказанного (написанно­го).

Некоторые клишированные конструкции всегда выражают лишь иронический смысл: Этого ещё не хватало!; Ничего себе помощь, удружил! (ср. прост.: Аж два раза!), Сейчас, только шнурки поглажу. Стереотипное выражение такого рода принято обозначать термином а н т и ф р а з и с. Ирония создается, как правило, в контексте. Однако есть так называемые фондовые «иронизмы», слова которые используются только для создания иронии. В толковых словарях такие слова снабжаются пометой «ирон.». Так, в «Толковом словаре русского языка конца ХХ в.» под ред. Г.Н.Скляревской такой пометой снабжены слова «Алконавт», «Радетель», «Народный избранник».

Интерлингвистика - раздел языкознания, изучающий международные языки как средство межъязыкового общения. Основное внимание об­ращается на процессы создания и функционирова­ния международных искусственных языков (эсперанто, идо и других), которые исследуются в связи с вопросами многоязычия, взаимовлияния языков, образования интернациональной лексики.

Выделение объекта и внутренняя структура ИНТЕРЛИНГВИСТИКИ определились в процессе её длительного развития. И. сформировалась на базе теории лингвопроектирования, заложенной работами Р. Декарта и развитой Г. В. Лейбницем и др. Основным на­правлением лингвопроектирования 17-19 вв. было логическое, опиравшееся на рационалистическую философию с характерной для неё критикой есте­ственного языка. В рамках этого направления раз­рабатывались философские языки, предна­значавшиеся для замены естественных языков, как якобы недостаточно совершенных орудий мышле­ния.

Логическому направлению противостояло эмпи­рическое, предлагавшее упрощение естественного языка как коммуникативной системы без попытки реформирования его как средства мышления: уп­рощённая латынь Ф. Лаббе ,упрощённый франц. язык И. Шипфера (1839) и др. Большин­ство проектов 17-19 вв. предполагало создание априорных языков (лишённых материального сходства с естественными), попытки проектиро­вания апостериорных искусственных языков (по образцу естественных) были редки и непоследова­тельны. Со 2-й пол. 19 в. лингвопроектирование начинает ориентиро­ваться на создание коммуникативно совершенных искусственных языков.

Исторические словари- О словари, в которых даётся история слов на протяжении описы­ваемой эпохи развития данного языка. 2) Слова­ри, в которых объясняются слова, употребляющиеся в памятниках письменности данного языка, от­далённых от его современного состояния.

Предшественниками Исторических словарей были притекстовые словари к памятникам письменности [напр., одна из глав Изборника Святослава 1073 (см.)], азбуковники и лексиконы в некоторых своих фрагментах, комментирующие историзмы (см.) -древние реалии, мифологические и библейские сюжеты, имена, географические названия, истори­ческие реалии и термины, архаическую и этногра­фическую часть лексики. Эти словари с древней­ших времен накапливали в себе черты и методику словаря исторического жанра.

В 19 в. трудами этнографов, историков, архео­графов Исторические словари утвердились как самостоятельный жанр, связанный с древними реалиями и опираю­щийся на памятники письменности. Собирателями и издателями этих памятников создавались историко-терминологические словари [напр., “Опыт словаря древних славянских слов и речений « А.Петрова). В начале 20 века сложилась особая область лексикографии – историческая лексикография. Однако дискуссии о природе жанра исторического словаря не прекращаются и до сих пор. Наметилось два понимания истрического словаря: как отражения только зафиксированного письменного слова и как этимологические данные в том числе и о дописьменной истории языка.

Каламбур (франц. calembour) - игра слов, на­меренное соединение в одном контексте двух зна­чений одного и того же слова или использование сходства в звучании разных слов с целью создания комического эффекта.

Каламбур используется в юмористическом или сатирическом контексте, в эпистолярной литературе и разговорной речи. Обязательная черта - словесная “экономность”, лаконизм и острый, неожиданный поворот мысли. “Играя” словом, автор не только усиливает эмоциональное воздействие на читателя (слушате­ля), но и обращает внимание на звуковую форму и семантику слова, на его этимологию, на наличие синонимичных слов. Столкновение в контексте обособившихся по значениям однокорневых слов способствует более ясному осознанию их родства в прошлом и расхождения их в последующее вре­мя: “Страховать жизнь ещё на Руси в обыкнове­ние не введено, но войдёт же когда-нибудь; покамест мы не застрахованы, а застращены” (Пушкин).

К. создаётся с помощью разных речевых средств, заложенных в самом языке (многознач­ность, омонимия, фразеология) или возникающих вследствие индивидуального препарирования к.-л. слов (игра созвучий). Ср.:

Товарищ первый нам сказал, что,мол, уймитесь,

Что не буяньте, мол, и расходитесь.

На разойтись я сразу согласился.

И разошелся. То есть расходился

(В.Высоцкий «Милицейский протокол»)

Калька (от франц. calque - копия, подража­ние) - слово или выражение, созданное по ино­язычному образцу, но из исконных языковых эле­ментов и представляющее собой скрытое заимство­вание, воспроизводящее внутреннюю структуру иноязычного оригинала. Кальки являются не материальными, а структурными заимствования­ми. Чаще всего встречаются словообразова­тельные кальки, дающие поморфемный перевод ино­странных слов. Например, англ. слож­ное существительное skyscraper (sky - небо + scrape -скрести) воспроизведено в русском слове небоскрёб. Лат. название многолетнего травяни­стого растения из семейства лютиковых Aquilegia (aqua — 'вода' + lego — 'собираю') было буквально переведено на рус. язык (водосбор). В некоторых случаях слово может калькироваться и заимствоваться одновременно, как это произош­ло с франц. divertissement - 'увеселение' (от гла­гола divertir - 'отвлекать', откуда и 'развлекать'), по образцу которого было создано русское существитель­ное развлечение (с глагольным корнем влечь, вле­ку - 'тащить'), и вместе с тем в русском языке появи­лось заимствование - театральный термин дивер­тисмент - 'музыкальные или драматические номера в качестве самостоятельного дополнения к концерту или спектаклю'.

Наряду со словообразовательными К. существу­ют смысловые (семантические) К., в к-рых исконное слово получает новое значение под влиянием иностранного со сходным первичным значением у обоих. Под влиянием многозначного франц. глагола toucher - 'трогать, касаться, заде­вать, волновать, вызывать сочувствие' и у рус. глагола трогать появилось вторичное значение 'волновать, вызвать сочувствие', до 18 в. отсутст­вовавшее.

Канцеляризмы - устойчивые словосочета­ния, грамматические формы и конструкции, упот­ребление которых в литературном языке закреплено традицией за официально-деловым стилем, особенно за его канцелярски-деловым подстилем, например: уведомление, входящие — исходящие, надле­жит, оказывать помощь (вместо помогать), на­стоящим доводится до Вашего сведения.

Следует различать традиционное употребление этих средств литературного языка в рамках официально-де­лового стиля, в документации и деловых письмах и неуместное применение их вне рамок официаль­но-делового стиля. В последнем случае стилисти­ческая окраска канцеляризма вступает в конфликт с его словесным окружением (контекстом), и такое употребление принято рассматривать как наруше­ние стилистических норм, а шире - как . н. порчу литературного языка, его болезнь (по выражению К. Чуков­ского, “канцелярит”, по образцу названий болез­ней типа дифтерит). Ср. пример из книги К.Чуковского «Живой как жизнь»: взрослый солидный человек спрашивает на улице у плачущей девочки: «Девочка, ты по какому вопросу плачешь?»

Кириллица - одна из двух древнейших славян­ских азбук . Название восходит к имени Кирилла - выдаю­щегося просветителя и проповедника христианства у славян. Вопрос о времени создания кириллической азбуки нель­зя считать окончательно решённым. Ис­следователи предполагают, что она была создана Кириллом и его братом Мефодием (“первоучите­лями славянскими”) в 9 в. Создание Кириллицы датируют эпохой болгарского царя Симеона (893—927), есть также мнение, что она была со­ставлена учениками и последователями Кирилла и Мефодия (Климентом Охридским?) на основе гречческого (византийского) торжественного унциально­го письма. Буквенный состав древней К. в целом соответствовал древне-болгарской речи.

Для передачи др.-болг. звуков унциальное пись­мо было дополнено рядом букв (напр., Ж, Ш, Ъ, Ь, ж, А и др.). Графический облик слав, букв стилизован по византийскому образцу. В состав Кириллицы были включены “лишние” унциальные буквы, встречающиеся только в заимствованных словах.

В Кириллице по правилам унциального письма применя­лись надстрочные знаки: придыхания, ударения, сокращения слов с титлами и выносными буквами. Знаки придыхания (с 11 по 18 вв.) изменялись функционально и графически. Буквы употреб­лялись в цифровом значении, в этом случае над буквой ставился знак титла, а по сто­ронам её - две точки или одна.

Письменные памятники эпохи создания Кириллицы не сохранились. Не вполне ясен и состав букв перво­начальной Кириллицы, возможно, некоторые из них появи­лись позднее (напр., буквы йотированных глас­ных). Кириллица употреблялась у южных, восточных и, очевид­но, некоторое время у западных славян, на Руси была введена в 10-11 вв. в связи с христианизацией. Кириллица у восточных и южных славян имеет длительную тради­цию, что засвидетельствовано многочисленными памятниками письменности. Древнейшие из них датируются 10-11 вв.

Койне (от греч. koine dialektos - общий язык, наречие) - наддиалектная форма общенародного языка, возникшая на базе одного или нескольких диалектов и служащая в качестве средства обще­ния (преимущественно устного) между носителя­ми разных диалектов или языков. Конкретные формы койне зависят от исторических, географиче­ских, экономических, социальных и других усло­вий, в которых проходило его формирование. В разные исторические периоды понятие койне на­полнялось разным содержанием.

Первоначально термином “койне” называли обще-греческий язык, сложившийся в позднеантичный, элли­нистический период (4 в. до н. э.) на основе диа­лекта Афин, т. н. аттического диалекта, и служив­ший единым языком деловой, научной и художественной лит-ры Древней Греции до 2-3 вв. н. э.

В истории образования и развития русского языка койне также сыграло существенную роль. В 10—11 вв. в столице древнерусского государства Киеве из группы диалектов постепенно сложился общий разговорный язык - койне, в котором одни черты были по происхож­дению южными, а другие - северными .Койне, сложившееся в Киеве, существовало в двух формах - устной и письмен­ной. Живая разговорная стихия древнерусского языка нашла отражение в частной переписке, юридических па­мятниках и светской литературе, где койне употреблялось в обработанном (“книжном”) и упорядоченном виде. Киевское койне способствовало укреплению единства древнерусского и древнерусской народности.

В 14 в. в Московской Руси начинаются процессы формирования собственно русского языка, в основе которого первоначально лежало ростово-суздальское наречие, а впоследствии – московское койне (16-17 вв.), отразившее в силу срединного геопо­литического положения столицы языковые особен­ности и северного, и южного диалектов, впитавшее в себя их общие черты и постепенно становившее­ся образцовым.

В современном мире возникают различные функциональные типы языков, которые имеют черты, сходные с койне. Таковыми считают, например, национальные варианты испанского языка в странах Латинской Америки, английский язык в США и Канаде, русский язык в бывших советских республиках.

Коннотация (ср.-лат. connotatio, от connoto -добавляю значение) - оценочная, эмоциональная или стилистическая окраска языковой единицы узуального или окказионального характера. В широком смысле коннотация - любой компонент, который дополняет предметно-понятийное (или денотативное) содер­жание языковой единицы и придаёт ей экспрессив­ную функцию. Например, слова соратник и соучастник имеют одинаковое предметно-логическое содержание, но различаются коннотациями (положительной и отрицательной оценкой).

Коннотация соотносится с обиходно-бытовым опытом, культурно-национальным знанием гово­рящих на данном языке, с их мировидением и выражает ценностное - рациональное или эмоци­ональное по характеру оценки - отношение гово­рящего к обозначаемому или отношение к социаль­ным условиям речевой деятельности, т. е. к стили­стической форме речи. Коннотация, как фактор субъекта речи, включённый в значение, противопоставлена объективному содер­жанию языковых единиц. Субъективность коннотации про­является в возможности неоднозначной интерпре­тации признаков реалии, названной одним и тем же именем, например, слово лошаденка может передавать различные оттенки неодобрения, жалости. Презрения, осуждения и проч.

Консонантизм (от лат. consonans, род. п. соn-sonantis - согласный звук) - система согласных какого-либо языка, диалекта или говора. Изучается как в синхронии (на данном этапе су­ществования), так и в диахронии (в истории фор­мирования). Консонантная система языка является результатом длительного исторического развития, сущность которого заключается как в постепенном увеличении состава фонем, образующих систему консонантизма, так и в усилении различительной (фонологи­ческой) функции согласных. К моменту появления первых памятников письменности (11 в.) др.-рус. язык имел 26 согласных фонем (согласно другой точке зрения, 27, т. к. в систему включается ф в заимствованных словах): только твёрдые п, б, м, в, т, д, к, г, х; только мягкие ш', ж', ч', ц', ш'т'ш', ж'д'ж', j', парные по твёрдости - мягкости с - с', з - з', р - р', л - л', н - н' (все перечис­ленные выше мягкие согласные называются искон­но мягкими). Твёрдые согласные, кроме к, г, х, выступали перед всеми гласными, получая пози­ционную полумягкость (неполное смягчение) пе­ред гласными переднего образования; мягкие вы­ступали перед всеми гласными, кроме ы, о, ъ; заднеязычные к, г, х сочетались только с последу­ющими гласными непереднего образования. Пар­ные твёрдые — мягкие противопоставлялись перед всеми гласными, кроме ы, о, ъ, но не имели позиций нейтрализации (или неразличения) твёрдости - мягкости. Парными по глухости -звонкости являлись п - б, т - д, с - з, с' - з', к - г, ш' - ж', ш'т'ш' - ж'д'ж', они противопостав­лялись перед гласными и тоже не имели позиций нейтрализации глухости - звонкости. Все соглас­ные др.-рус. языка были самостоятельными фоне­мами, выступая различителями словоформ (б'илъ — п'илъ, м'илъ — в'илъ, съ — къ — въ, лубъ — любъ, чара - кара, годъ - ходъ и т. д.).

В сер. 11 в. произошло смягчение полумягких согласных перед гласными переднего образования. В результате этого в др.-рус. языке возникли новые мягкие п', б', м', в', т', д', а также с', з', р', л', н', развившиеся из полумягких и совпавшие с исконно мягкими. Однако в этот период как новые, так и исконно мягкие согласные стали возможны только перед передними гласными (а также перед а и у), а твёрдые согласные - только перед непередними гласными, в силу чего разли­чительная функция согласных (как и гласных) ослабла: будучи неразрывно связанными по каче­ству твёрдости - мягкости с непередними - пере­дними гласными, они образовывали с ними нераз­ложимые сочетания (силлабемы), в к-рых разли­чительную роль играли равно как согласный, так и гласный (ср.: ко/нъ - ко/н'ь, бы/лъ - б'и/лъ, ма/т'ь - м'а/т'ъ).

В современном русском языке согласно одной точке зрения 37 согласных фонем, согласно другой – 34 («сомнительные» фонемы 0 мягкие заднеязычные).

Крылатые слова - устойчивые изречения, вошедшие в язык (речь) из определённых литера­турных, публицистических, научных источников или созданные на их основе, вошедшие в речь из средств массовой информации (печати, радио, ки­но, телевидения), а также высказывания реальных исторических лиц, которые получили широкое рас­пространение и общеизвестность. В разряд Крылатых слов включают названия мифо­логических и исторических событий и реалий, получивших переносное значение, личные имена исторических и лит. персонажей, образные выра­жения различных авторов и т. п. Выражение “Крылатые слова” восходит к Гомеру, а в качестве термина для обозначения определённого языкового (рече­вого) явления впервые было использовано в назва­нии книги “Крылатые слова” К. Бюхманом (1864), который подразумевал под ними все виды слов, словосочетаний и выражений, закрепивших­ся и распространившихся в речи из определённого источника.

Большинство исследователей основными свойст­вами Крылатых слов считают их связь с источником (в самом широком смысле слова), устойчивость и массовую распространённость [«В Европу прорубить окно», «Пусть сильнее грянет буря!», «Человек – это звучит гордо» и под.]

Фонд К. с. исторически изменяется: в нём есть определённый постоянный массив выражений, связанных прежде всего с фольклором, античной и классической литературой (причём не только с про­изведениями авторов, писавших на данном языке), и переменный, связанный с закреплением в речи носителей языка на непродолжительное время вы­ражений, приходящих из средств массовой инфор­мации (прежде всего телевидения и кино), из речи популярных в данное время реальных деятелей. Ср. крылатые выражения из современных кинофильмов: А вдоль дороги мертвые с косами стоят, Я не трус, но я боюсь, Студентка, комсомолка, спортсменка и просто красавица и под.

Мейозис (от греч. meiоsis - уменьшение, убыль) - вид тропа (см.), приём выразительно­сти речи — преуменьшение интенсивности свойств предмета речи, каких-либо действий, про­цессов, состояний и т. п. В отличие от литоты , с помощью Мейозиса преуменьшается объективно нормальное или даже превышающее норму состо­яние, свойство, качество и т. п.: сносная погода (о “нормальной” или хорошей погоде), прием­лемые условия (о хороших условиях), впол­не прилично зарабатывает ('хорошо зараба­тывает'); — Как дела? — Ничего ( в ситуации, когда стремятся преуменьшить успешное течение дел). Нередко мейозис служит целям смягчения, эвфемизации (см. Эвфемизм) высказывания, когда прямое обозначение объекта речи, по мнению го­ворящего, неприемлемо, нежелательно по этиче­ским соображениям, может обидеть того, о ком идёт речь, и т.п.: Ваше утверждение не со­всем правильно (в ситуации, когда говоря­щий считает утверждение собеседника неправиль­ным); Её трудно назвать красавицей;.

Мейозис является перифрастическим средством; он исполь­зуется в различных функциональных разновидно­стях речи.

Возможен мейозис на основе категории числа, когда вместо ожидаемой формы множественного числа используется единственное. Ср. у И.Ильфа и Е.Петрова «Вся мука погони за бриллиантами…»(вместо ожидаемого стереотипного «все муки»).

Неологизмы (от греч. neos - новый и logos -слово) - слова, значения слов или сочетания слов, появившиеся в определённый период в каком-либо языке или использованные один или несколько раз в каком-либо тексте или акте речи. Принадлежность слов к неологизмам является свойством относительным и историчным. Неологизмы определяются также как слова, возникшие на памяти применяющего их поколения Определения неологизмов по денотативному признаку (как обозначающих но­вые реалии) или стилистическому (сопровождаю­щихся эффектом новизны) не охватывают всех неологизмов, а определение их как слов, отсутствующих в сло­варях, не опирается на присущие им особенности. Если неологизмы — это новые слова, недавно вошедшие в систему языка, то характерный признак этих слов — ореол новизны. Ясно, что это не очень чёткий критерий отгра­ничения неологизмов от других групп лексики, так как трудно определить, какой временной отрезок соответствует понятию новизны слова. Иногда предлагается критерием считать фиксацию в словарях, однако при недостаточной оперативности лексикографии этот признак не может быть учтен в полной мере. Фактически критерий нового слова только психологический – ощущение слова носителями языка как нового. В современном русском языке конца ХХ в. неологизмами можно считать слова ноутбук, органайзер, круассан, прет-а-порте, кутюрье, от кутюр, бутик, барбекю и под.

В развитых языках количество неологизмов, зафиксиро­ванных в газетах и журналах в течение одного года, составляет десятки тысяч. Это обусловлено социальной потребностью в именовании всего но­вого и в его осмыслении, внутриязыковыми фак­торами - тенденциями к экономии, унификации, системности языковых средств, варьированию но­минаций с разной внутренней формой, этимо­логией, задачами экспрессивно-эмоциональной, стилистической выразительности. Неологиз­мы-слова образуются морфологическим (.без­отходный), синтаксико-морфологическим (узко-бытовой), семантико-морфологическим (челночить) способами. Новообразования не на базе имеющихся слов и морфем создаются с экспери­ментальной целью, напр, в научно-фантастической литере. Неологизмы-значения появляются в результате внутрисловной семантической дери­вации на основе метафоры и других переносов наименования, внесловной деривации, когда се­мантический Неологизм образовался морфологически (трубач в значении 'трубоукладчик', ср. трубач в значении 'играющий на трубе').

В нек-рых странах (Россия, США, Франция, Япония) существуют центры неологии, занимаю­щиеся научным исследованием Н., вопросами культуры речи, стандартизации языка, организу­ющие информационно-справочную службу. Созда­ются словари неологизмов, представляющие материал для исследований по словообразованию, семасиоло­гии, истории и теории языка, для упорядочения терминообразования, совершенствования ГОСТов и стандартов, для обеспечения исторической адек­ватности речевых характеристик в художествен­ном тексте.

Норма языковая, норма литератур­ная- принятые в общественно-языковой практи­ке образованных людей правила произношения, словоупотребления, использования традици­онно сложившихся грамматических, стилистических и других языковых средств. Норма склады­вается объективно, исторички как совокупность устойчивых, традицион­ных реализаций языковой системы в результате социального отбора языковых эле­ментов из числа сосуществующих, образуемых вновь или извлекаемых из пассивного запаса про­шлого и возводимых в процессе общественной коммуникации в ранг правильных, пригодных и общеупотребительных. Норма литературного языка в сознании говорящих обладает качествами особой правильности и общеобязательности, она культи­вируется в передачах радио и телевидения, в теат­ре, в массовой печати и является предметом и целью школьного обучения родному языку.

Различают несколько типов норм: норма системная (нормы склонения и спряжения). Этот тип нормы в наибольшей мере ориентирован на стабильность, даже консерватизм. Второй тип – норма стилистическая. Это правила, которые распространяются только на определенные функциональные стили (например, «мы» вместо «я» - это норма только для научного стиля, в других стилях такое употребление не используется (исключение – речь коронованных особ или душевнобольных). И третий тип нормы – норма контекстуальная или ситуативная. Под контекстуальной нормой имеют в виду любое оправданное контекстно или ситуативно отступление от системной нормы (так называемые «авторские» употребления). Выделение этого типа нормы важно вследствие того, что авторов, вовсе не отступающих от нормы, не существует, что контекст или ситуация диктуют необходимость этих отступлений (ср. формы множественного числа в произведениях А.И.Солженицына: «все золы режима», «эта книга создавалась во мгле СССР толчками зэческих памятей» и под.)

От объективно существующей нормы следует отли­чать её кодификацию, т. е. описание и закреп­ление её в словарях, грамматиках, учебных посо­биях и т.п. Официальная кодификация (напр., географические наименования) закрепляется в за­конодательных актах, правительственных поста­новлениях и других документах.

Норма языка - категория социально-историческая по своей природе и динамическая по характеру функционирования и развития. Она стабильна и системна (поскольку прямо связана со структурой языка) и вместе с тем изменчива и подвижна. В её реализации и закреплении (кодификации) боль­шую роль играет стремление говорящих и пишу­щих к сознательному сохранению традиций в ис­пользовании языковых средств, в выборе вариан­тов и т.п. Норма имеет одновременно объективный и оценочный характер, эти ее качества диалектически взаимодействуют друг с другом.

Окказионализмы (от лат. occasionalis - слу­чайный) - речевые явления, возникающие под влиянием контекста, ситуации речевого общения для осуществления какого-либо актуального ком­муникативного задания, главным образом для вы­ражения смысла, необходимого в данном случае; создаются на базе продуктивных / непродуктив­ных моделей из имеющегося в структуре языка материала вопреки сложившейся литературной норме. Они создаются специально, нарочито (этим они отличаются от спонтанно со­вершаемых нарушений нормы - речевых ошибок), всегда “привязаны” к определённому контексту, ситуации, понятны на фоне данного контекста, ситуации и той модели или единичного образца, которые послужили базой для их создания, Окказионализмы обладают повышенной выразительностью в силу своей необычности на фоне канонических, нормативных образований. Они, как правило, экс­прессивно окрашены, образуются преимущественно в разговорной речи, используются в художественной литературе, в публицистике Ср.: Все эти «будетляне» не живут в настоящем, но лишь собираются начать жить в будущем» (Г.Хазагеров «Язык правых») ; «Власть раздобыть каким угодно олухам могем благодаря политтухнологам» (Комсомольская правда, 12.07.2002 ).

Олицетворение, персонификация (от лат. persona - маска, лицо и facio - делаю),- один из типов аллегории , особый вид метафоры ; стилистический приём, состоящий в том, что неодушевлённому предмету, отвлечённому понятию, живому сущест­ву, не наделённому сознанием, приписываются свойства, действия, поступки, присущие человеку, например: «Изба-старуха челюстью порога жует пахучий мякиш тишины» (С.Есенин).

Своим происхождением персонификация обязана анималисти­ческим представлениям. В основе его лежит пси­хологический параллелизм, состоящий в сопоставлении жизни природы, окру­жающего мира с жизнью человека, что отражается в живых языках в силу присущего им “инстинкта персонификации”. Ср.: снег идёт, весна пришла, солнце село, хребет (горный), нос (корабля) и т.д. Олицетворение как прямое выражение мироощущения пронизывает мифологию, религиозные гимны древних, фольк­лор (сказки, лирические песни). В мифологии, фольклоре конструктивное содержательно-компо­зиционное значение имеют фантастические и зоо­логические персонажи, растения, наделённые че­ловеческими свойствами, одухотворённые силы природы (солнце, ветер, буря, вода и др.), пред­меты повседневного быта (печь, зеркало и др.). На Олицетворении во многом строится один из древнейших литературных жанров, тесно связанных с фольклором,- басня.

Олицетворение тесно связано с грамматической категорией рода. Еще А.М.Пешковский заметил, что в самом простом существительном – вода – есть символическая связь с существами женского пола. Неслучайно береза (существительное женского рода) олицетворяется как девушка, невеста, сестрица. Ср. также: «Как бы мне, рябине, к дубу перебраться».

Омонимия - звуковое совпадение разных язы­ковых единиц, значения которых не связаны друг с другом. Лексические омонимы воз­никают вследствие звукового совпадения различ­ных по происхождению слов, напр.: рысь (бег) и рысь (животное), вал (насыпь) и вал (волна), клуб (дыма) и клуб( собрание, сообщество) или в результате семантического разрыва значений многозначного слова, например.: свет (лучистая энер­гия) и свет (мир, Вселенная), пороть (разрезать по швам) и пороть (сечь), острить (делать острым) и острить (говорить остроты). Однако разрыв, рас­хождение значений многозначного слова (т. е. ут­рата этими значениями общих семантических эле­ментов) может осуществляться постепенно, поэто­му существует целый ряд слов которые могут быть квалифицированы двояко. Ср., например, квалификацию таких значений, как уго­дить (куда, в кого) и угодить (кому), топить (нагревать) и топить (расплавлять), ярый (яро­стный, страстный) и ярый (светлый), журавль (птица) и журавль (шест у колодца), колено (но­ги) и колено (в пении) в разных толковых слова­рях современного русского языка. Трудность точного разграни­чения многозначности и О., возникающая в ряде случаев, приводит нек-рых лингвистов к мысли, что омонимами следует считать только значения, относящиеся к словам, различным по происхожде­нию. Однако историческая точка зрения на омонимию не может решить проблему полно­стью, поскольку происхождение многих слов, в т. ч. и омонимов, далеко не всегда представляется окончательно выясненным. Иногда в качестве объективных критериев разгра­ничения О. и многозначности выдвигают словообра­зовательные и синтаксические показатели. Их зна­чение, однако, нельзя признать решающим, посколь­ку расхождение словообразовательных рядов не непременно связано с разрывом соответствующих значений, а реализация разных значений слова в различных синтаксических конструкциях также не всегда связана с их семантическим разрывом (ср.: смотреть что, смотреть на что и смотреть за кем-чем, а также такие производные от этого глаго­ла, как смотр, смотрины, смотритель, присмот­реть, присмотреться, насмотреться).

Различаются полная и частичная омонимия, при которой совпадают по звучанию лишь отдельные формы слов (голубей – множественное число родительного падежа от слова «голубь» и сравнительная степень прилагательного «голубой»). Различаются также омофоны (совпадающие в произношении вследствие оглушения конечного согласного, но различные в написании - пруд и прут, луг и лук) и омографы (совпадающие в написании, но имеющие различное ударение слова типа зАмок и замОк).

Оним (от др.-греч. оnуmа, onоmа - имя, назва­ние) , имя собственное,- слово, словосочета­ние или предложение, которое служит для выделения именуемого им объекта среди других в том же классе. Основные функции Онима в речи - номинативная, идентификационно-дифференцирующая и комму­никативная. Факультативные функции - инфор­мационная, экспрессивная; в художественной литературе – стилистическая, поскольку имя персонажа в литературе никогда не бывает случайным. См. Ономастика.

Ономасиология (от греч. onоmа - имя и Iogos - слово, учение) - отрасль семантики, изу­чающая наименования, использование языковых средств для обозначения внеязыковых объектов. В отличие от семасиологии ,отражающей на­правление от средства выражения к выражаемому значению, ономасиология основывается на движении от обоз­начаемого предмета к средствам его обозначения, шире — от содержания к форме.

Семасиология и ономасиология с разных точек зрения изу­чают одно и то же соотношение: между элементами плана выражения и плана содержания, они допол­няют друг друга и взаимосвязаны между собой. Их соотношение между собой и с общей семантикой по-разному оценивается в науке. Большинство лингвистов подчёркивает подчинённость ономаси-ологического подхода семасиологическому, его вторичность в том плане, что семасиология явля­ется базой для Ономасиологии, т. к. во многих случаях только на основании анализа значений слов и форм выяв­ляются те значения (понятия), к-рые становятся затем объектом ономасиологического рассмотре­ния.

Утверждению ономасиологического подхода к языкознанию способствовали теории Ф. де Соссю-ра об означающем и означаемом, Л. Ельмслева о плане выражения и плане содержания, учение Л. В. Щербы об активной и пассивной грамматике (Ономасиология соответствует активной грамматике). Возник­нув в сфере лексикологии, ономасиологический подход был впоследствии применён для изучения способов выражения понятийных категорий, ре­презентируемых средствами словообразования, грамматики и др. Ономастика (от греч. onomastike - искусство давать имена) - раздел языкознания, изучающий собственные имена (см. Собственные существи­тельные). Термином “Ономастика” называют также сово­купность собственных имён, к-рая обозначается и термином “онимия” (см. Оним). В нек-рых рабо­тах термин “О.” употребляется в значении антропонимика (см.).

Ономастика традиционно членится на разделы в соответ­ствии с категориями объектов, носящих собствен­ные имена: антропонимика изучает имена людей, топонимика - названия географических объектов, зоонимика - клички животных, астронимика - на­звания отдельных небесных тел и т. д. В зависимости от языковых особенностей собст­венных имён различают Ономастику литературную (область литературного языка) и диалектную; реальную и поэти­ческую ( Ономастика художественных текстов); совре­менную и историческую; теоретическую и при­кладную.

Объектом исследования О. являются история возникновения имён и мотивы номинации (назы­вания), их становление в к.-л. классе онимов, различные по характеру и форме переходы онимов из одного класса в другой (трансонимизация), территориальное и языковое распространение, функционирование в речи, различные преобразо­вания, социальный и психологический аспекты, юридический статус, формульность имени, ис­пользование и создание собственных имён в худо­жественном тексте, табуирование. О. исследует фонетические, морфологические, словообразовательные, семантические, этимологические и другие аспекты собственных имён.

Ортология (от греч. orthos - прямой, правиль­ный; -логия - греч. logos - слово, понятие, уче­ние) - раздел языкознания, объектом к-рого явля­ется теория правильной литературной речи. Поня­тие “Ортология” связано с овладением нормами устного и письменного лит. языка - правилами произноше­ния, ударения, грамматики, словоупотребления и др. Современная ортология является частью учения о правильно­сти речи, соблюдении норм рус. лит. языка и тесно связана с проблемами нормализации языка на основе научного анализа закономерностей языко­вого развития (

Орфоэпические Словари - словари, отра­жающие орфоэпические нормы. Объём информа­ции о слове в таких словарях определяется тем, какое содержание вкладывается в понятие “орфо­эпия” (см.).

Первым русским лексикографическим изданием ор­фоэпического типа можно считать “Русское лите­ратурное ударение и произношение. Опыт слова­ря-справочника” под ред. Р. И. Аванесова и С. И. Ожегова (1955). Орфоэпия понимается его составителями как “совокупность норм устной ре­чи, обеспечивающих единство её звукового офор­мления”, к-рые “обычно не отражаются в должной мере на письме”. Словарь указывает нормативное ударение, нормативное произношение - преимущественно средствами русской орфографии (конечно [шн], дельта [дэ]) с элементами упрощённой фонетической транскрип­ции. В словаре даются указания, предостерегаю­щие от распространённого ненормативного ударе­ния и произношения, варианты же в пределах нормы фигурируют в очень ограниченном количе­стве, т. к. задачу нормализации видели в необхо­димости установить по возможности единственно правильное ударение или произношение.

В современных орфоэпических словарях существенно изменен подход к нормализации, гораздо шире, чем прежде, применяется помета «доп» – допустимое. То есть признается вариативность нормы, когда оппозиция «норма/ошибка» уступает место корреляции «норма/другая норма», См., например, Орфоэпический словарь русского языка» под ред. Р.И.Аванесова, 1987.

Орфоэпия (греч. orthoepеia, от orthоs — пра­вильный и epos — речь) - 1) совокупность норм литературного языка, связанных со звуковым оформлением значимых единиц: морфем, слов, предложений. Среди таких норм различаются про­износительные нормы (состав фонем, их реализа­ция в разных позициях, фонемный состав отдель­ных морфем) и нормы суперсегментной фонетики (ударение и интонация). При более широком понимании Орфоэпии к ней относят и образование вариант­ных грамматических форм. 2) Раздел языкозна­ния, изучающий функционирование таких норм и вырабатывающий произносительные рекоменда­ции - орфоэпические правила.

Традиционно в О. включаются все произноси­тельные нормы лит. языка , с другой точки зрения, к Орфоэпии относятся лишь нормы, допускающие вариантность произношения; этим Орфоэпия отличается от фонетики, которая изучает фонети­ческие законы, не знающие исключений. Так, к законам фонетики, а не к орфоэпии относится в рус. языке произношение глухих согласных на месте звонких шумных на конце слова: зу[б]ы - зу[п], во[з]ы - во[с].

Орфоэпия изучает вариантность места ударения в сло­ве (свекла и свекла, искристый и искристый, квартал и квартал), в отдельной слово­форме (вкусны и вкусны, косу и косу, начал и начала), на разных лексических единицах, входя­щих в одно фонетическое слово (на руки и на руки, не дали и не дали), наличие или отсутствие побочного ударения (межпланетный и меж­планетный).

Орфоэпия рассматривает социально значимые варианты произношения и ударения. К ним относятся те, которые типичны для разных групп людей, говоря­щих на литературном языке, а также стилистические вари­анты, сознательно выбираемые в различных соци­альных ситуациях.

Паронимы (от греч. para - возле, мимо и onуmа - имя) - однокоренные слова, которые при­надлежат одной части речи, имеют сходство в звучании (в связи с общим корнем или основой), но различаются своими значениями (костный -костлявый, гадливость - гадость, выплатить -заплатить — оплатить). Слова, составляющие паронимический ряд, как правило, соотноситель­ны между собой в логическом, смысловом, семан­тическом плане (ср.: гневливый - 'склонный к гневу, легко приходящий в состояние гнева, вспыльчивый' и гневный - 'охваченный гневом, рассерженный', 'вызванный гневом, выражающий гнев'. Изучение паронимов в ортологическом аспекте важно в связи с тем, что они являются источником непреднамеренных ошибок (смешиваются слова типа база и базис, эффектный и эффективный и под.).

Парономазия (греч. paronomasia, от para -возле, мимо и onomazо - называю) - стилистиче­ский приём, предполагающий нарочитое сближе­ние слов, в чём-либо сходных в своём звуковом составе (Из года в год Негодная погода).

Назначение Парономазии - придать тексту, фразе дополни­тельную выразительность, подчёркивая игрой со­звучных сочетаний сопоставляемых слов или са­мих слов авторскую мысль, образность высказы­вания, оригинальность художественной формы. В этом отношении парономазия сближается с аллитерацией. (“В солдатском теле замер зуммер” М. Дудин).

Пассивный Словарь- 1) часть словарного состава языка, состоящая из лексических единиц, употребление к-рых ограничено особенностями оз­начаемых ими явлений (названия редких реалий, историзмы, термины, собственные имена), или лексических единиц, известных только части но­сителей языка (архаизмы, неологизмы), использу­емых лишь в отдельных функциональных разно­видностях языка (книжная, разговорная и другая стилистически окрашенная лексика). Пассивный словарь живого языка - открытая система, число её единиц не ограничено, даже наиболее полные словари (теза­урусы) не фиксируют всех единиц пассивного словаря. Противо­поставляется активному словарю (см.). Граница активного и П. с. подвижна: напр., в рус. языке к сер. 20 в. вышли из активного употребления, но сохранились в П. с. слова аэроплан, мануфактура (ткань), ревком и др. 2) В психолингвистике .) - совокупность лексических единиц, к-рые понятны носителю языка, но не употребляются им в спонтанной речи. Иногда пассивный словарь в этом значении противопоставляется понятию “потенциальный словарь” - словам, значений к-рых носитель язы­ка не знает, но способен их установить, опираясь на внутреннюю форму слова (см.) или контекст (см.). 3) В теории лексикографии - лексикографическое пособие, ориентирован­ное на слушающего (читающего); к этому типу относится большинство переводных словарей. Просторечие - социально обусловленная раз­новидность национального русского языка, в которой реализуются средства, находящиеся за пределами литературной нормы. От территориальных диа­лектов просторечие отличается отсутствием отчётливой ло­кальной закреплённости его особенностей, от жар­гонов - тем, что эти особенности не осознаются его носителями как ненормативные.

Просторечие обнаруживается на всех языковых уровнях. В фонетике к просторечным относятся многочис­ленные явления, связанные со смещением ударения (квартал, километр, шофер, намерение, приговор, звонит, ходатайствовать), стяжением глас­ных (милицанер, эксплатировать), ассимиля­цией (ридикулит, резетка, маненъко, легулярный) диссимиляцией ( колидор, анпутировать, транваи), аналогическим оглушением или озвончением согласных (в маринате, дихлофозом, юпочка, крыжечка), эпентезами и наращениями ( ндравитъся, здря, промблема, дермантин, плант), исчезнове­нием или “усилением” ослабленного [j] (ретузы, гравель), изменениями в группах согласных (жись, потрет, суприз, друшлак, пелемени, пси-хиатор), сокращением числа слогов (струмент, вакуировать, по-человецкй) и т. д. В области мор­фологии это изменение рода существительных [туфель, сандаль, мыш, статуй, мозоль муж. р., с повидлой, под роялью, (.крыть) толью, фами-лие], изменения в формах склонения - замена падежной флексии (делав, с людями, на пляжу, нет время, к Марии Васильевной), ненормативное появление беглых гласных в формах косвенных падежей и мн. ч. (на бюллетне, )образование иных форм мн.ч. ( матеря, стаканы), склонение не­склоняемых имён (какаву, без пальта, польт, в бигудях), отклонения в образовании форм сравнительной и превосходной степени (ширше, красивше, хужее, наиболее чаще), ненормативные явления в словоизменении местоимений (мене, у ней), глаголов и отглагольных образований (хочут, берегёт, вроюсь, плотит, ездию, стонает, затоплять, ляжь, ехай, садися, раздевши) и др. В области син­таксиса - отступления от нормативного глагольно­го управления (интересоваться об политике, до­стигать до цели, ничем не нуждаюсь), отличные падежные значения (умер воспалением лёгких), многочисленные конструкции, не свойственные лит. языку (Я не мывши вторую неделю; Он никогда чтоб кого-то обидеть; Которые моложе пусть поишачут) и т. д. Подобные слова и формы снабжались в толковых словарях пометой «просторечн.» Однако словари последнего поколения отказались от пометы «просторечное». Дело в том, что просторечие – не гомогенное образование. Помимо слов и форм, которые используют люди, не овладевшие нормой, просторечие включает в себя и сознательные отступления от нормы.

Профессионализмы - слова или выраже­ния, свойственные речи той или иной профессио­нальной группы. Профессионализмы выступают обычно как просто­речные эквиваленты соответствующих по значе­нию терминов (см.): опечатка в речи газетчиков -ляп; руль в речи шофёров - баранка; синхрофа­зотрон в речи физиков - кастрюля и т. п. Терми­ны являются узаконенными названиями каких-либо спе­циальных понятий, а профессионализмы употребляются как их нео­фициальные заменители лишь в ограниченной специальной тематикой речи лиц, связанных по профессии. Часто они имеют локальный, местный характер. Существует, однако, и точка зрения, согласно к-рой Профессионализм есть синоним понятия “термин”. По мнению нек-рых исследователей, П.- “полу­официальное” название ограниченного в употреб­лении понятия - лексика охотников, рыболовов и др.

По происхождению они, как правило, результат метафорического переноса значений слов бытовой лексики на терминологические понятия: по сход­ству, напр., формы детали и бытовой реалии, характера производственного процесса и общеиз­вестного действия или по эмоциональней ассоциации. Профессионализмы всегда экспрессивны и противопоставляются точности и стилистической нейтральности терми­нов. Профессионализмы сходны с жаргонизмами (см. Жаргон) и словами просторечной лексики (см.) по снижен­ной, грубой экспрессии, а также тем, что они, как и жаргоны и просторечие,- не самостоятельная языковая подсистема со своими грамматическими особенностями, а некий лексический комплекс, сравнительно ограниченный в количественном от­ношении.

.

Синекдоха (греч. synekdoche -букв, соперенимание, соотнесение) - троп (см.), основанный на переносе наименования по принципу смежности с меньшего на большее (части на целое, вида на род, элемента на множество) и наоборот; разновидность метонимии (см.). Синекдоха затрагивает лишь область количественных отношений между обозначаемыми предметами (явлениями), не касаясь их качествен­ных особенностей, т. е. представляет собой про­стейшую разновидность метонимии. В стилистике и поэтике синекдоха рассматривается как одна из фигур речи (см.), особый словесный приём, базирую­щийся на переосмыслении, переносе значения по принципу смежности. Использование синекдохи свидетельствует о внимании автора к конкретной детали, предметной подробности: А в двери бушлаты, шинели, тулупы (В.Маяковский)

Славянизмы — слова или устойчивые слово­сочетания, вошедшие в русский язык из старо­славянского языка или из его более поздне­го (с 11 в.) русского извода - церковно-славянского языка . В зависимости от источника, из к-рого приходило слово, соответ­ственно различаются старославянизмы и церков­нославянизмы. Большую часть старославянизмов составляли слова слав, языков, а также греч. и в незначительной части лат. языков, семантически преобразованные ст.-слав. языком. Церков­нославянизмы представляли собой различные лексические новации по отношению к ст.-слав. словообразовательным моделям, заимствования из других языков, семантически изменённые ста­рославянизмы.

Славянизмы составили значительный пласт лексики рус. лит. языка, состоящий в большинстве своём из слов отвлечённой семантики, относящихся к обла­сти религии, церковного быта, морали, филосо­фии, культуры. Роль С. в истории рус. языка и шире - в развитии духовной жизни рус. народа -велика: посредством этих слов шло восприятие рус. народом христианской религии и греч. куль­турного наследия, что нашло отражение в рус. лит. языке. Целый ряд славянизмов имеет определённые фонетические и словообразовательные признаки, к-рые в разной степени могут выступать критериями для их выделе­ния. Наиболее характерными фонетическими показателями славянизмов являются: неполногласные соче­тания -ра-, -ла-, -ре-, -ле- между согласными, к-рым в рус. языке соответствовали полногласные -оро-, -оло-, -ере-, -еле- (град - город, враг - ворог, храбрый - хоробрый, власть - волость, вла­чить - волочить, время - веремя, бремя - бере-мя, древо - дерево, млеко - молоко, плен - по­лон); начальные сочетания ра-, ла- перед соглас­ным в соответствии с русскими ро-, ло- (равный -ровный, растение — росток, ладья — лодия, пре­фиксы раз- и роз-); начальное е- в соответствии с рус. о- (езеро - озеро, елень - олень, един - один), а также начальное а- в соответствии с рус. я- (аз -яз); звук щ в соответствии с рус. ч на месте праслав. сочетаний tj, kt (освещать - свеча, нощь - ночь, пещь - печь); сочетание жд в соот­ветствии с русским ж на месте праслав. dj (надеж­да - надёжа, гражданин - горожанин, невежда -невежа, чуждый - чужой).

Словари Лингвистические, языко­вые, филологические,— словари, объектом описания к-рых являются языковые единицы: слова, устойчивые сочетания, словоформы, мор­фемы и др. (в отличие от словарей энциклопе­дических, см.). Существуют разнообразные их типы в зависимости от характера и объёма пред­ставленного языкового материала, целей и спо­собов лексикографического описания. По призна­ку количества описываемых языков различают словари одноязычные и дву- или многоязычные (переводные).

Среди лингвистических словарей выделяются такие типы, как толковые, фразеологи­ческие, словари крылатых слов и выражений, этимологические, исторические, семантические, диалектные, ономастические, грамматические, словообразовательные, акцентологические, орфо­эпические, словари служебных слов, морфем, словари иностранных слов, неологизмов, синони­мов, омонимов, антонимов, паронимов, частотные словари, словари языка писателя, словари рече­вых неправильностей и трудностей и др.

Лингвистические словари, ориентированные на представление по возможности всех видов информации о слове или нек-рой совокупности такой информации, назы­ваются комплексными (или общими), в отличие от аспектных (или специальных) словарей, со­держащих сведения либо об отдельных свойствах слова, либо о тех или иных группах слов.

С.л. различаются также объёмом представлен­ного в них материала (словари-тезаурусы, боль­шие, средние и краткие, или малые), способом его расположения (словари алфавитные, в т.ч. обратные, словообразовательно-гнездовые, идео­графические). По своему назначению С.л. могут быть общими (обращёнными к широкому кругу читателей), учебными (предназначенными для изучающих язык как иностранный), справочными (адресованными представителям определённых профессий, индивидуальной речи его носителей.

Табу (в одном из полинезийских языков ta -выделять, отмечать, рu - совершенно, всецело; tapu>tabu, букв.- совершенно выделенный) -1) религиозный запрет у первобытных народов, налагаемый на определённые действия во избе­жание враждебных проявлений сверхъестест­венных сил. 2) Запрет на употребление опре­делённых слов, обусловленный социально-по­литическими, историческими, культурными, этическими или эмоциональными факторами. Табу в 1-м значении исторически первично. Обычно оно распространяется на обращение с культово значимыми предметами и лицами: прикосновение к ритуальным предметам и служителям культа, убийство животного - покровителя рода, обще­ние с чужеземцами и т. п. В основе табу лежат причины социально-экономического характера. Свойственное ранним стадиям развития культуры представление о природной связи между предме­том и его названием породило отождествление предмета и слова, отсюда произошли вера в магию слова и словесное табу, т. е. запрет на употребление названий определённых предметов и явлений: названий богов, духов и демонов, смерти, болез­ней, многих животных, огня, солнца, луны, ча­стей человеческого тела, имён умерших родствен­ников и др.; в определённых условиях (среди чужих) часто вообще запрещается употребление собственных имён людей.

Табу во 2-м значении возможно на всех (в т. ч. и самых поздних) ступенях развития общества и культуры. Примеры совр. Т.: стремление избе­жать упоминания названий физиологических от­правлений и связанных с ними частей тела и предметов; запрет на ругательства; сокрытие наи­менований населённых пунктов и воинских частей во время войны,). Слово или выражение, за­меняющее табуированное слово, называется эв­фемизмом (см.). В качестве эвфемизма могут ис­пользоваться: синоним-заимствование (напр., рус. собака заимствовано из тюрк, или иран. языков и заменило утраченное древнее название; рус. ту­алет заимствовано из французского); исконное многозначное слово, одно из значений к-рого сов­падает со значением табуированного слова (об­мараться); описательное выражение или опреде­ление (серый - о волке, сын человеческий — Иисус); слово, образованное на базе такого опи­сательного выражения (медведь, т. е. 'поедающий мёд',— слав, новообразование вместо утраченного индоевропейского названия); слово, являющееся хвалебной характеристикой опасного явления (матушка - об оспе) или уничижительной -ценного предмета (укр. худоба - о скоте); обобщённое название (зверь - о медведе).

Троп (от греч. trоpos - поворот, оборот речи) -перенос наименования (иногда называемый пере­носом значения), заключающийся в том, что сло­во, словосочетание, предложение, традиционно называющее один предмет (явление, процесс, свойство), используется в данной речевой ситу­ации для обозначения другого предмета (явления и т.д.), связанного с первым той или иной фор­мой содержательного (смыслового) отношения.

Так, слово лев, являющееся наименованием животного, может быть употреблено в качестве харак­теристики человека, обладающего качествами, свойствами, традиционно приписываемыми льву (смелостью). Вообще перенос наименований животного на человека – магистральный путь в развитии семантики многих европейских языков. Предложение аудитория внимательна имеет в виду не помещение, а слушателей, сидящих в этом помещении. В обоих примерах между традици­онной предметной отнесённостью и ситуативной, фактической предметной отнесённостью налицо смысловая связь. Механизм действия тропа - совмещение в одном слове или высказывании двух семантических планов: коллективно-языко­вого, соответствующего “буквальному” значению языковой единицы, и ситуативного, относящегося к данному случаю. Именно в этом состоит изо­бразительно-выразительная сущность тропа: наиме­нование переносится, традиционное и ситу­ативное предметные значения совмещаются; два представления связываются воедино, создавая образ. Функция образной характеристики в Т. преобладает над функцией номинации (назва­ния).

К тропам обычно относят метонимию (см.), мета­фору (см.) и иронию (см.), при более широком понимании Т. к ним причисляют также гиперболу (см.) и мейозис (см.). Кроме перечисленных ос­новных Т. выделяются их разновидности: ли­тота (см.), синекдоха (см.), олицетворение (см.).

Фигуры речи, риторические фигуры, стилистические фигуры, - в широком смысле: любые языковые средства, включая тро­пы (см.), придающие речи образность и выразительность; в узком смысле: синтагматически (см. Синтагматика) образуемые средства выразитель­ности. Фигуры речи (в узком смысле) могут быть раз­делены на семантические и синтаксические. Се­мантические Фигуры речи образуются соединением слов, словосочетаний, предложений или более крупных отрезков текста. К ним относятся срав­нение , зевгма, ка­ламбур (см.), антитеза (см.) и оксюморон.

Зевгма: 1) синтаксиче­ский приём экономии языковых средств, состоя­щий в том, что слово, образующее однотипные сочетания с несколькими разными словами, фи­гурирует в высказывании только один раз - в начале, в середине или в конце высказывания. Соответственно различают протозевгму (Один ведёрком черпает, другой - шапкой, третий -горстями), мезозевгму (Один - ведёрком, другой шапкой черпает, третий - горстями), гипозев-гму (Один - ведёрком, другой - шапкой, тре­тий горстями черпает); 2) Ф.р., создающая юмористический эффект в силу грамматической или семантической разнородности и несовмести­мости сочетаний, образующихся способом, ука­занным в 1-м значении: Он пил чай с женой, с лимоном и с удовольствием; Шёл дождь и три студента, первый - в пальто, второй - в уни­верситет, третий - в плохом настроении.

Оксюморон - семантическая фигура речи, состоящая в приписывании понятию несовместимого с этим по­нятием признака, в сочетании противоположных по смыслу понятий, которое представляется абсурд­ным, но на деле вскрывает противоречивую при­роду объекта описания: живой труп, молодые старички, спеши медленно. Эта фигура создаются на основе антонимии (см.)

Фонема (от греч. рhoпemа - звук) - кратчай­шая языковая единица, пред­ставленная в речи рядом чередующихся звуков, обусловленных фонетическими позициями, и слу­жащая для отождествления и различения слов и морфем. Необходимость введения понятия фонемы связана с теоретическим разграничением языка и речи: если звук – это единица речи, то фонема – абстрактная единица, единица языка.

Разные звуки, не встречающиеся в одной и той же позиции, а обусловленные разными по­зициями, т. е. находящиеся в дополнительном распределении, могут представлять одну и ту же фонему. Так, в рус. языке [и:] бывает только под ударе­нием, [иэ] - только без ударения). Не степень акустической или артикуляционной близости звуков определяет, к одной или к раз­ным фонемам они относятся, а их позиционное пове­дение.

Одна из основных функций Ф. - перцеп­тивная (от лат. perceptio — восприятие) — спо­собствовать отождествлению одних и тех же слов и морфем. Так, корень в формах местоимения вода, воды, водяной один и тот же, т. к. он имеет одно и то же значение и одинаковый фонемный состав. При этом каждая Ф. представлена раз­ными позиционно чередующимися звуками. Много­образие звуков речи можно свести к небольшому числу общих типов — фонем. Например, слова бак, бок, бук различаются гласными фонемами [а], [о], [у].

Фонема — это абстрактное понятие, звук — более конкретное. Фонема реализуется в речи в конкретных звуках. Так, фонема (смыслоразличитель) [о] может выступать в разных позициях как [о] — вот, [а] — вода и звук, близкий к [а] и [ы], — водовоз. Фонема может выступать в [сильной позиции, где она максимально отличается от других фонем, и в слабой, где она неразличима от других. Сильной позицией для гласных фонем является позиция под ударением, слабой — в безударном положении. Чтобы не ошибиться в написании слова, нужно изменить слово и поставить сомнительный гласный в сильную позицию — под ударение (вода — воды).

Фразеологизм, фразеологическая единица,- общее название семантически несво­бодных сочетаний слов, к-рые не производятся в речи (как сходные с ними по форме синтак­сические структуры - словосочетания или пред­ложения), а воспроизводятся в ней в готовом (закрепленном) виде.

Структурно-семантические свойства Ф., разли­чающие их типы, формируются, как правило, в процессе переосмысления исходных сочетаний слов в целом или хотя бы одного из лексических компонентов сочетания. В первом случае образу­ются Ф., обладающие свойством идиоматичности (см.). Для них характерно слитное значение (об­разное или безббразное), неразложимое на зна­чения их лексических компонентов: смотреть сквозь пальцы, видал виды, курам на смех, от­легло от сердца. Во втором - у переосмысляе­мого слова формируется фразеологически связан­ное значение, к-рое способно реализоваться только в сочетании с определённым словом или с рядом слов, что приводит к образованию устой чивых словесных комплексов, обладающих ана литическим (расчленённым) значением: белое мя­со, золотая молодёжь, раб страстей (привычек, моды), приходить к мысли (к выводу, к ре­шению).

Среди Ф. со слитным значением различаются фразеологические сращения, значения к-рых вос­принимаются как абсолютно немотивированные Е совр. лексической системе языка: лить пули, кри­вая вывезет, на все корки, и фразеологические единства, в значении к-рых можно выделить смысл, мотивированный значениями слов-компо­нентов в их обычном употреблении: преградить путь, на всех парах, тёмный лес. Лексические компоненты Ф.-идиом играют роль материальных экспонентов знака, обладающих совместной зна­ковой функцией. Значениям Ф.-идиом присуща целостная направленность на обозначаемую дей­ствительность. Будучи лексически опосредован­ным, значение Ф.-идиом всегда богаче по смыс­ловым оттенкам, чем лексическое значение (см.), и поэтому качественно отличается от него. При раздельнооформленности Ф.-идиомы обладают единым грамматическим значением, они выступа­ют как один член предложения и вступают в связь с другими словами как неразложимое целое. Слова-компоненты Ф.-идиом лишены отдельного лексического, грамматического и словообразова­тельного значения, поэтому не включаются в си­нонимические, антонимические и предметно-тема­тические связи со словами в их обычном упо­треблении; формоизменение лексического состава и преобразование синтаксического строения Ф.-идиом в ходе построения предложения допустимы в пределах фразеологической нормы, к-рая фик­сирует воспроизводимость таких Ф. в определён­ном лексико-грамматическом составе и синтакси­ческом строении.

Функциональная грамматика - разно­видность грамматики, изучающая: 1) функции единиц языка, относящихся к его строю, и за­кономерности функционирования этих единиц во взаимодействии с их окружением в высказывании и целостном тексте; 2) семантические категории и их варианты, выражаемые взаимодействующи­ми разноуровневыми средствами (морфологиче­скими, синтаксическими, словообразовательными, лексическими). Любая грамматика заключает в себе функциональные аспекты. Ф. г. представляет собой развитие и специальную разработку фун­кционального аспекта грамматики как целого. В Ф. г. выделяются два направления анализа: ис­ходно-формальное (от средств к функциям), свя­занное с выявлением специфических признаков значения и употребления каждой из форм; ис­ходно-семантическое (от функций к средствам), связанное с постановкой вопроса о том, как вы­разить те или иные разновидности побуждения, временных, пространственных и других отноше­ний. Задачи Ф. г. наиболее полно реализуются при сочетании обоих направлений анализа, со­пряжённых с моделированием речевой деятель­ности говорящего (идущего прежде всего от смыс­ла к средствам его выражения) и слушающего (идущего прежде всего от языковых средств к смыслу).

При анализе функционирования грамматиче­ских форм и конструкций определяются лекси­ческие, синтаксические, контекстуальные и ситу­ативные условия их употребления, тем самым изучается взаимодействие элементов языковой системы и её окружения. Напр., описывается употребление видов в различных глагольных фор­мах и синтаксических конструкциях с учётом осо­бенностей лексического значения глаголов, пре­дельности - непредельности и способов действия, выявляются типы ситуаций, выражаемых с уча­стием глагольного вида в высказываниях и це­лостном тексте.

Функция языковой единицы понимается как выполняемое ею назначение, ср. такие функции, как родительный субъекта, творительный орудия, настоящее историческое. Поскольку выражение того или иного значения в речи может тракто-

Штамп (от итал. stampa - печать, оттиск, удо­стоверяющий что-либо) речевой - стилистиче­ски окрашенное средство, к-рое осознаётся гово­рящими как “готовая”, устойчивая, регулярно и преимущественно автоматически употребляемая словесная формула. С точки зрения примене­ния Ш. обеспечивает наиболее лёгкий, краткий и бездумный путь к отражению нужного содер­жания высказывания. С точки зрения воспри­ятия- это злоупотребление наименее ориги­нальным и наскучившим обществу способом вы­ражения мысли. Ш.- категория оценочная, зависящая от внешних обстоятельств речи и по­тому исторически изменяющаяся. К штампам 50-70-х гг. 20 в. можно отнести такие выражения, как верный сын трудового народа, славный сокол нашей авиации, 1 мая улицы нашего города стали как будто шире, агенты (акулы) империализма, бурлящий континент, найти горячий отклик в сердцах, нерушимое единство партии и народа, от имени и по поручению, в ответ на пожелания трудя­щихся и др. В 80-90-х гг. 20 в. к штампам относятся обороты типа военный (промышленный, творче­ский) потенциал, национальная идея, новое мышление, аппаратные игры, высшие эшелоны (коридоры) власти, взвешенные решения, им­перские (политические) амбиции, экономиче­ское (политическое, экологическое) пространст­во и пр.

Штампами становятся единицы языковой си­стемы, речи, текста, если этому способствуют условия их употребления (главный источник штампов -газетно-публицистическая и ораторская сфера, т. е. массовая коммуникация): слово, словосоче­тание, предикативная конструкция, определённые способы соединения и последовательности этих элементов, архаизм и новообразование, пословица и поговорка, метафорическая фигура. Иногда Ш. несёт на себе в течение какого-то времени отпе­чаток индивидуального авторского способа выра­жения (процесс уже пошёл, разойтись по наци­ональным квартирам, надо определиться). Вследствие частого и не всегда оправданного употребления выражение легко может попасть в разряд штампованных.

Эвфемизм (от греч. euphemia - воздержание от неподобающих слов, смягчённое выражение) -эмоционально нейтральное слово или выражение, употребляемое вместо синонимичного слова или выражения, представляющегося говорящему не­приличным, грубым или нетактичным. Например, в положении вместо беременная, по­жилой вместо старый, уклониться от истины вместо соврать, задержаться вместо опоздать, поправиться вместо растолстеть. Ими за­меняются также табуированные названия: арха­ичные (хозяин вместо медведь, шут с ним вместо чёрт с ним) и новые (летальный исход вместо смерть, новообразование вместо опухоль). Ср. современное слово зачистка (применительно к событиям в Чечне). Эвфемизмы в условиях политической борьбы могут становиться средством манипуляции общественным мнением

Эзопов язык (от имени др.-греч. баснописца Эзопа) - особый стиль изложения, имеющий целью замаскировать (прежде всего для цензуры в условиях антидемократического строя) прямое, непосредственное выражение идей, взглядов, про­тиворечащих официальной политике, идеологии или господствующим в обществе представлениям, однако сравнительно легко дешифруемое внима­тельным читателем. Это совокупность приёмов иносказания (аллегория, перифраза, фигура умолчания, “говорящие” псевдонимы, разного ро­да аллюзии, басенные и фольклорные персонажи, наделённые социально-культурной коннотацией, элементы сказочной фантастики и т. п.). Нередко для выражения идей средствами эзопова языка используют жанры басни или сказки (И. А. Крылов, М. Е. Салтыков-Щедрин), легенды (В. М. Гаршин), “переводы” и “подражания” из древней и вост. поэзии, сюжеты на библейские, античные, исторические темы (напр., “Арион” А. С. Пуш­кина), на темы из жизни других стран (напр., “Жалобы турка” М. Ю. Лермонтова).

Термин введен в употребление М.Е. Сал­тыковым-Щедриным: “Создалась особенная рабская манера писать, которая может быть названа эзо­повской,- манера, обнаруживающая изворотли­вость в изобретении оговорок, недомолвок и про­чих обманных средств”, “писатель не знает..., в какие ризы её (мысль) одеть, чтобы она не вышла уж чересчур доступною (для цензурного ока). Кутает-кутает, обматывает всевозможными око­личностями и аллегориями...”. Эзоповский язык складывался прежде всего в жанрах пуб­лицистики, политической сатиры (прозаической и стихотворной), в гражданской поэзии. Масте­рами этого стиля были Н. А. Некрасов, М.Е.Сал­тыков-Щедрин, А.П.Чехов, М.А.Булгаков.

Эпитет [от греч. epitheton (onoma), букв.- при­ложенное, прибавленное] - стилистически значи­мое (содержащее троп или подчёркнуто ха­рактеризующее предмет речи) слово или слово­сочетание в синтаксической функции определения или обстоятельства, напр.: “Бой идёт святой и правый* (А.Твардовский). Для некоторых жанров фольклора ха­рактерен постоянный эпитет: красна девица, чи­сто поле, буйная головушка.

Этимология (греч. etymologia - установление истинного смысла слова, от грамматического тер­мина etymon — истинное значение слова и Iоgos — определение, учение) - 1) раздел языкознания, изучающий происхождение слов. 2) Комплекс ис­следовательских приёмов, необходимых для вы­яснения происхождения слова, и результат этого выяснения - решение, гипотеза. 3) Происхожде­ние слова.

Предметом этимологии как раздела языкознания явля­ется исследование источников и процесса форми­рования .словарного состава языка, включая ре­конструкцию словарного состава древнейшего (обычно дописьменного) периода. В языке большинство слов не обнаруживают непосредственной связи между формой и значением. За­темнение этой связи (деэтимологизация) - след­ствие исторических изменений формы и значения слов, а также лексической и грамматической си­стем языка. Так, деэтимологизация слова повесть и утрата осознания его производности от глагола поведать объясняется в основном изменением д>с перед суффиксом -т-. Причиной деэтимологизации бывает утрата слова, от к-рого образовано анализируемое слово: вежливый -производное от др.-рус. вЪжа, вЪжь - 'знаю­щий'.

Важнейшей предпосылкой деэтимологизации является знаковая природа сло­ва: как правило, уже при возникновении слова его значение отличается (многостороннее, шире) от первичной мотивации, определяющей образо­вание названия данного предмета от другого сло­ва, так что новое слово становится условным зна­ком предмета. Так, первичной мотивацией для образования слова окно от око послужило сход­ство с оком, глазом, но уже первичным значением было 'отверстие'.

Этимология тесно связана с диалектологией, поскольку диалектные данные часто помогают установлению происхождения слов литературного языка, ибо в говорах сохраняются архаичные черты языковой системы.

Языковая личность - 1) носитель языка, охарактеризованный на основе анализа произведённых им текстов с точки зрения использования в этих текстах системных средств данного языка для отражения индивидуальной картины ми­ра и для достижения определённых целей в этом мире; 2) наименование комплексного способа описания языковой способности индивида, соеди­няющего системное представление языка с фун­кциональным анализом текстов.

Термин стал популярен не ранее 80-х гг. 20 в. Приоритет его разработки и использования принадлежит отечественной лингвистике, хотя идея рассматривать существо­вание и функционирование языка в связи с его носителем - человеком всегда была присуща языкознанию и является, по-видимому, столь же древней, как сама эта наука. Исторические пред­посылки возникновения соответствующей теории можно проследить начиная с 19 в. Так, В. фон Гумбольдт трактовавал язык как “ор­ган внутреннего бытия человека” и как вырази­тель духа и характера народа, нации. Отсюда вытекает обобщённое понимание языковой личности как представителя рода homo sapiens, умеющего соединять мысль со звуком и использовать результаты этой дея­тельности духа для общения, и как национальной Я. л., т.е. носителя языка - совокупного пред­ставителя своего народа. Термин “языковая личность» впервые употреблён В. В. Виноградовым в 1930 в книге “О художе­ственной прозе”.

В современной лингвистике, исследующей языковую личность, произошло смещением фокуса интереса: от эли­тарного человека к рядовому носителю языка, а значит - к повседневности и обыденности; оживился интереса к проблеме способов суще­ствования языка (язык-система, язык-текст, язык-способность) и его функционирования в процессе деятельности языковой личности.