Глава 2. Домузейное собирательство

2.1. Собирание коллекций в древнем мире

Собирательство и хранение материальных объектов уходит своими корнями в раннюю историю человечества. Древние люди, испытывая потребность в запасах еды, начали создавать их уже в эпоху раннего палеолита в виде общинных складов при жилье, где хранились вяленое мясо, рыба, сало, сушеные корни, птичьи яйца и т. д. Однако подобные собрания, как и запасы топлива, орудий труда, оружия, уборов, украшений, не носили домузейного характера по причине своей утилитарности.

Ближе к домузейным собраниям стоят предметы культа, в том числе скульптурные и плоскостные изображения предков первобытных людей и их тотемных опекунов. Понятие «тотем» относится к дорелигиозному периоду развития культуры, когда человек полностью был зависим от природы и считался неотделимой частью животного и растительного мира (на языке индейцев племени оджибве — оттотем — его род). Тотем — виды животных, растений, реже явления природы и неодушевленные предметы, которые по первобытным представлениям имели родство с людьми. Тотемных животных и тотемные растения нельзя было уничтожать и употреблять в пищу. Каждый род носил имя своего тотема.

В первобытном обществе начали создаваться собрания предметов, отличающиеся своей редкостью или необычностью, которые были связаны с местами отправления религиозного культа. Они принадлежали группам людей, имевших общие интересы, но чаще всего отдельным людям. Такие собрания были прототипами музея как социального института. В них стали прослеживаться свойственные музею две основные социальные функции — документирования действительности (она составляла основу коллекционирования) и образовательно-просветительная (получившая развитие значительно позже).

Собирание предметов, которые не имеют утилитарного значения, известно на протяжении тысячелетий. Известны и отдельные побудительные мотивы собирательства, которые могут быть неизменными, могут меняться и исчезать со сменой религиозной, эстетической и интеллектуальной систем ценностей.

Коллекции, как и другие результаты человеческой деятельности, должны иметь критерии их оценки. Во-первых, необходимо осознать, какую роль играют предметы коллекций в жизни и практической деятельности человека, как они развивают интеллектуальные силы общества. Во-вторых, следует определить, выполняют ли они функцию связующего звена между современностью и прошлым, помогают ли они в выборе путей в будущее?

Поскольку собрания предметов отражают бытие человека и воздействуют на него, выявление социальных функций собраний открывает перспективу понимания их сущности. Социальные функции согласно концепции, предложенной А. Уиттлин (1970), служат критерием классификации домузейных собраний и ранних музеев. Вычленение социальных функций собраний прошлого помогает определить потенциал современных музеев, как и мотивацию их создания. На первый взгляд, сегодня социальные функции домузейных собраний вызывают только исторический интерес, однако некоторые из них определяют скрытые движущие силы и мотивацию деятельности современных музеев. Это может касаться и выбора стиля нового здания музея, и выработки экспозиционного проекта, и концепции взаимоотношений музея и общества. А. Уиттлин выделяет следующие виды собраний:

1) экономического характера;

2) социального престижа;

3) магические;

4) как проявление групповой принадлежности;

5) как средство возбуждения научного интереса;

6) как средство эмоционального переживания.

Описание первых домузейных собраний экономического характера мы находим в «Илиаде» Гомера, в частности в одном из наиболее известных и волнующих эпизодов. Это сцена, в которой убитый горем троянский царь Приам осматривает в своей кладовой вещи, которые должен передать ахейцам, осаждающим Илион (Трою), в качестве выкупа за тело своего сына Гектора. Здесь автор перечисляет золото, ковчеги, произведения искусства, покрова, хитоны, ковры, бронзовые треножники. Такого рода сокровищницы, где хранились жертвоприношения греческим богам, были и у других персонажей «Илиады» — Одиссея и царя Менелая.

Археологические раскопки сделали сокровищницы древнего европейско-азиатского мира доступными для изучения и осмотра. Сокровищницы отражали экономические условия периода, когда главной целью производства было удовлетворение потребностей самих производителей, когда товарообмен через торговлю был ограничен, а денежного обращения не существовало вообще. Те, кто имел больше, чем требовалось для удовлетворения ежедневных потребностей, — правители и богатые частные лица, создавали собрания предметов роскоши, коллекционировали скульптуры, живописные полотна, сосуды, геммы, изделия из благородных металлов и др.

Владение ценными металлами в древние времена часто определяло судьбы тех или иных народов. Так, серебро античных копей Лавриона давало Афинам преимущество над другими греческими полисами. Серебряные копи Испании позволяли сначала Карфагену, а позже Риму содержать наемные армии для установления господства над средиземноморским миром. В начале V в. до н. э., когда персы угрожали нападением на Элладу, афиняне использовали слитковое серебро из храмовых хранилищ на строительство военных кораблей, которые победили персидский флот в битве под Саламином. В начале Пелопонесской войны (431—404 гг. до н. э.) афинянам опять пришлось пустить на переплавку анатемы.

К этому времени в храме Афины в Акрополе хранилось немало серебра и золота в виде анатем и ваз, которые выносились во время процессий и игр, общей стоимостью не менее чем в шесть с половиной тысяч талантов.

Известна инициатива афинского общественного деятеля Перикла о продаже всех священных вещей, которые используются в процессиях и на соревнованиях. Он приобщил сюда еще сверх того золотые одежды самой богини Афины, которые также нужно было продать, в случае если бы все источники доходов иссякли. Правитель города объяснял, что «статуя эта украшена чистым золотом, которое весит сорок талантов, и что все оно может быть снято, но, использовав это золото, необходимо вернуть его в не меньшем количестве».

В Древней Греции особая роль отводилась храмам, которые были не только святилищами, но сокровищницами. В них хранились частные и общественные деньги. Внутри храмов и около них стояли прекрасные статуи. В храмах находились богатые собрания картин. Храм служил и банком, и местом встреч, и музеем. Нередко функция банка становилась ведущей. Когда финансовое положение общины осложнялось, количество храмовых сокровищ уменьшалось.

Жертвоприношения в виде камня, сосудов, табличек, статуэток из благородных металлов свидетельствовали о возрастающем благосостоянии и стабильности общины.

В Риме общественные собрания экономического характера, хранившиеся в храме, формировались не как постепенное накопление индивидуальных приношений, а как трофеи побед, которые превратили небольшую общину в мировую империю. Марцелл, первый римский полководец, покоривший греческие города, из добычи в Сиракузах лично себе взял только глобус. Все остальное он передал в храм, возведенный перед воротами Рима и повернутый фронтоном в сторону Сицилии. Приток в Рим богатств с побежденных территорий был огромен. Довольно быстро личные коллекции экономического характера становились более богатыми, чем общественные собрания. Военные трофеи из побежденных стран вместе с налогами, взятыми с их жителей, больше не направлялись в общую казну, а оставались в цепких руках полководцев-победителей и их заместителей.

Одним из таких римских полководцев был Луций Корнелий Сулла. Он добился успехов в борьбе за диктаторскую власть внутри Римской Республики, проведя успешные военные кампании за ее границами и разграбив Афины и Дельфы. При продаже с аукциона имущества людей, отправляемых в изгнание, он следил за тем, чтобы дома, поместья и произведения искусства приобретались его сторонниками.

Полководец Муммий из военных походов привозил картины и статуи, другие военачальники — бронзовые изделия и ткани. Качество ценилось так же, как и количество. В частном театре Скавра, пасынка Суллы, было выставлено более трех тысяч статуй.

Римский политический деятель Цицерон в своем обвинении в адрес проконсула Сицилии Гая Верреса так описал собрание Хризагона, одного из военачальников Суллы: «В доме его множество посуды коринфской и делосской работы. А как вы думаете, сколько у него, кроме того, чеканных серебряных вещей, ковров, картин, статуй, мрамора? Понятно, столько, сколько возможно было поместить в одном доме во время смуты и при ограблении многих блестящих семей».

Цицерон утверждал, что в Сицилии не было ни одного предмета из золота или ценности, не было ни одной статуи из мрамора или слоновой кости, серебряной вазы или коринфской бронзовой фигуры, которую бы не нашел, не исследовал и не отобрал Веррес, если она ему понравилась.

Несколькими годами позже Цицерон сам владел восемнадцатью виллами, заполненными ценными вещами. Он также соблазнился собирательством. Цицероном, как и Верресом, двигала страсть к накоплению. Письма, которые он пишет в Афины своему доверенному лицу Аттику, напоминают скорее просьбу, а не приказ: «Твои гермы из пентеликонского мрамора с бронзовыми головами, о которых ты известил меня, уже и сейчас очень захватывают меня. Поэтому отправляй, пожалуйста, мне как можно больше и как можно быстрее и гермы, и статуи, и другое, что покажется тебе достойным и места, и моей щедрости, и твоего тонкого вкуса. <...> Я очень увлечен всем этим, ты должен помогать мне, хотя от других я заслуживаю осуждения».

После продолжительной политической борьбы Цицерон надеялся на годы покоя на своей вилле в Тускулануме, недалеко от Рима, где он мог бы жить в окружении приобретенных ценностей. Однако использовать их Цицерон не смог. Мыслитель энергично нападал на Антония, который после образования Второго триумвирата добился его внесения в проскрипционные списки. Вскоре известный римский оратор был убит. Его отсечённые голова и рука долго лежали на столе Марка Антония.

Ценность римских коллекций, даже если их не переводить в деньги, как это делалось с греческими анатемами на монетных дворах, была огромной. Предметы из золота, серебра, драгоценных камней пользовались в Риме спросом, а цены на них были фантастически высокими. Часто владельцы этих коллекций сменяли друг друга в результате как политических перемен, так и при купле-продаже на регулярно проводимых аукционах и в многочисленных лавках.

На протяжении тысячелетий представители правящих династий и рядовые члены общества формировали собрания социального престижа. В примитивных цивилизациях данная мотивация собирательства прослеживается уже весьма отчётливо. Описывая обычаи туземцев Западной Океании, антрополог Бронислав Малиновский отмечал, что «накопление еды — это не только результат экономической осмотрительности, оно также вызвано стремлением к повышению социального престижа владельца богатством. Пусть еда испортится, но туземцы хотят иметь ее еще больше, ибо она является признаком богатства».

Захоронения богатых людей отличались гигантскими размерами, которые должны были впечатлять современников и потомков. Примером подобных захоронений являются пирамиды египетских фараонов. Многочисленные роскошные храмы и дворцы Древнего Востока были не только проявлением привилегированного способа жизни правящего класса, его экономического могущества, но и стремлением правителей создать себе после смерти вечные памятники.

Таковыми были гигантская статуя Сфинкса в Египте, дворец царей, храм в Мемфисе, захоронения в Саккаре, в Месопотамии — храмы в Нипуре, Лагаше, Уре, Ниневии, Дур-Шаррукине, Вавилоне. Сюда свозились богатства, захваченные в других государствах, и выставлялись на показ. Эламиты поместили в храме городского бога в Сузах предметы искусства, захваченные в 1176 г. до н. э. в Вавилоне. Ассирийцы в IX в. до н. э. в городских воротах в Ашшуре также демонстрировали собрание трофеев. Царь Навуходоносор II разместил в своем дворце в Вавилоне «кабинет чудес человечества» огромной ценности «для осмотра всех народов его страны».

Демонстрация была главной целью некоторых римских коллекционеров. Вольноотпущенники часто украшали свои дома колоннами из черепашьих панцирей и серебряными фронтонами, стремясь роскошью стереть из памяти свое рабское прошлое. Примеры похожего искоренения «комплекса раба» мы встречаем на страницах художественного произведения Петрония «Сатирикон».

В поисках объяснения явлений природы и общественной жизни люди древних цивилизаций рассчитывали на поддержку сверхъестественных сил, обращаясь к ним за помощью. Жертвоприношение — ритуальное действие, относящееся к древнейшим культовым формам. При помощи жертвоприношения люди надеялись получить помощь и благословение богов, предотвратить несчастье, искупить вину и очиститься от зла, попросить заступничества перед стихийными силами природы, болезнями, войнами и т. д.

Предметы жертвоприношения, выполненные из дорогого или недорогого материала и имевшие меньшую или большую степень художественной ценности, часто являлись фундаментом собирательства.

В ряде случаев жертвоприношения приобретали особый символический смысл: они выполнялись в виде статуй божеств или исторических личностей. Это было обусловлено усложнением общественной жизни. Магические обряды, погребальные ритуалы древнего человека превращались в торжественные церемониалы. Погребальные холмы заменялись гробницами, ковчеги — храмами, палатки — дворцами, магические наскальные росписи — изобразительными циклами, украшавшими храмы и гробницы. Они рассказывали о жизни людей Древнего мира, хранили застывшие в камне народные легенды, сказания, мифы. Вместо наивных ритуальных статуэток появились монументальные статуи, увековечивавшие образы земных владык и героев. Так, в г. Дельфы, общегреческом религиозном центре с храмом и оракулом Аполлона, были собраны статуи военачальников, прославившихся в битвах, а также побежденных ими мужественных, заслуживающих у древних уважения врагов. Часть собрания составляли щиты и носовые части захваченных в войнах кораблей (ростры). Тут были фигуры быков, символизировавших свободу обрабатывать землю, отвоеванную греками у варваров. Жители г. Сиккиона подарили Дельфам статую Аполлона в память о том, что последний будто бы помог им откачать воду из затопленных золотоносных шахт. В Аркадском храме была выставлена шкура каледонского вепря в знак благодарности божествам за помощь, оказанную человеку в борьбе с грубой силой природы. Вотивные приношения независимо от их формы имели одинаковую смысловую нагрузку: они выражали благодарность человека богам за успех.

Храмам на греческих островах дарили вещи, которые хранили память о греческой истории, чаще легендарной, чем действительной. Тут были копья Ахилла и Агесилая, меч Пелопса, табличка для письма Еврипида, доспехи Мардония, который командовал персидской конницей в битве при Платее. Такие предметы вызывали разные мысли и чувства — этническую гордость, энтузиазм, обусловленный необычными человеческими достижениями, или исследовательское любопытство. Посвящение предметов богам означало покорное признание со стороны граждан того, что боги имеют право владеть их лучшим имуществом и что действиями людей на самом деле распоряжается высшая воля. Греки верили, что скипетр, который хранится в Херонее, был выкован Гефестом — богом-покровителем кузнечного дела, и принадлежит Агамемнону. Обряд ежедневных жертвоприношений проводился жрецом перед скипетром, рядом с которым находился стол с мясом и хлебом.

Наружный фриз храма в Олимпии был украшен дюжиной позолоченных щитов, посвященных Муммию, который победил ахейцев, захватил Коринф и изгнал дорийцев из Пелопоннеса. Римский военачальник был уверен в справедливости своих действий и в том, что неудачи постигли противников заслуженно. Поэтому он, не колеблясь, чествовал богов, принося им в жертву военные трофеи, захваченные у греков, дарил их храму, который находился на греческой земле и представлял собой символ греческого благочестия и роскоши.

Каталог коллекций фантастических предметов был приведен в одной из первых энциклопедий — «Естественной истории» Плиния Старшего. Среди перечисленных предметов был олений рог, которому приписывалась сила отпугивать змей, зуб рыбы и амулет из скелета лягушки (ценились за их лечебные свойства), а также множество камней, которым приписывались магические силы.

Для борьбы с силами природы за свое существование человек вынужден был объединяться в общины, члены которых были намного сильнее вместе. Их партнерство основывалось главным образом на равной практической деятельности в сельской общине, военном объединении или на идейной почве. Партнерство на идейной почве нашло отражение в домузейных собраниях и заслуживает самого пристального внимания. Большинство из них возникло как символ родства с легендарными предками.

Вопросы, связанные с появлением первого человека на Земле, породили множество мифов. В первобытном обществе они представляли основной способ понимания мира, выражали мироощущение или миросозерцание. Согласно греческому мифу, боги породили героев, которые в свою очередь создали первых людей. В греческих храмах находились предметы, подтверждающие эти мифы. Их происхождение связывалось с тем временем, когда люди еще радовались общению с богами. Например, легенда гласила, что кузнечные инструменты, находившиеся в храме Паллады в Метапонте, были теми самыми, с помощью которых был построен троянский конь. Кроме того, в Греции были распространены картины, изображавшие гигантов, которые якобы некогда населяли страну. Греки были уверены, что скелеты колоссальных размеров, найденные в земле, принадлежали их далеким предкам, жившим в «золотом веке». Их считали легендарной человеческой расой, которая однажды попробовала покачнуть небо. О костях человека необычайных размеров, находившихся в садах семьи Саллюстиев и в их «кондиториях» (хранилища урн с прахом предков), писал Плиний Старший, а римский историк Светоний упоминал кости диких животных, известных под названием «кости гигантов», найденных на вилле императора Августа.

Культ великих предков, который подтверждался материальными свидетельствами, был могучим объединяющим фактором общества. Идентификация людей с предками сверхчеловеческой силы повышала уверенность в себе и возбуждала самолюбие. А собрание, свидетельствовавшее о сверхчеловеческом происхождении, было равнозначно юридическому документу, дававшему привилегии народу. Безусловно, эти свидетельства овладевали чувствами народа, но они не выдерживали проверки научным исследованием.

В первобытных общинах почтительно относились к наследственным вещам. Сравнивая быт, традиции и обычаи людей, населявших острова юго-западной части Тихого океана и Европы, этнограф Б. Малиновский пришел к выводу, что почтительное отношение к ним было характерно как для одного региона, так и для другого: “Когда после шести лет моего пребывания в южных морях и Австралии я вернулся в Европу и впервые посетил Эдинбургский замок, мне показали королевские драгоценности, хранитель рассказал немало про то, как их носили, какой король или королева и при каких обстоятельствах. Я почувствовал, что что-то подобное мне уже рассказывали. И тогда передо мной возникло видение туземной деревни на коралловом рифе, рядом — голые люди, один из которых показывает мне «вайгу» — тонкие нити с красными бусами, потом большие старые предметы, топорно сделанные и грязные. Один почтительно называл каждый из них и рассказывал его историю”. И эдинбургские сокровища, и «вайгу» старательно сохраняли связи с историческими чувствами, которые были связаны с ними. Каким бы ни был предмет — ничтожным, бесполезным, не имеющим на первый взгляд никакой цены, но если он сыграл значительную роль в исторических событиях или проходил через руки исторических личностей, то является важным проводником чувственных ассоциаций и не может не быть полезным для нас.

Древние греки имели возможность проникнуться чувством прошлого прямо на улицах своих городов. Об известных победах напоминали выставленные на всеобщий осмотр щиты врагов и носовые части захваченных неприятельских кораблей. В Дельфах дорога, ведущая среди крутых холмов к храму Аполлона, была украшена памятниками, отражавшими триумфы и трагедии греческой истории. Колоннаду, расположенную вблизи базарной площади в Афинах, украшали барельефы, изображавшие эпизоды битвы при Марафоне и взятия Трои. Тут же можно было увидеть и дотронуться до бронзовых щитов сиккионцев, в храме Асклепия в Смирне (теперь г. Измир в Турции) желающие могли увидеть меч Мемнона.

Святилища Олимпии и Дельф одновременно были и национальными храмами, и музеями, и государственными архивами Греции. Здесь размещались трофеи побед греческих городов и сохранялись копии договоров. Территории храмов, где хранилась история страны, считались нейтральными.

Функцию групповой принадлежности к единому средиземноморскому миру выполняли ценнейшие собрания, которые возникали в эллинистической Греции и императорском Риме. Так, правители Пергама и Александрии собирали греческие рукописи, надписи, статуи, гипсовые слепки и геммы. Римские императоры не только присваивали материальные ценности, захваченные в Греции, но и рассматривали их как свое наследие. Юные римляне учились мышлению у греческих философов, пытаясь вобрать их дух. В римской архитектуре в качестве украшений часто применялись греческие орнаменты.

Немногие из римлян могли позволить себе иметь собрание греческих произведений искусства, однако они могли совершить путешествие в Грецию. Познакомил своих римских современников с древними реликвиями древнегреческий писатель II в. н. э. Павсаний. Его «Описание Эллады» — своего рода путеводитель по наиболее достопримечательным памятникам архитектуры и искусства Древней Греции. Многочисленные проводники в то время рассказывали путешественникам об исторических памятниках. О них упоминает Цицерон, а Плутарха даже забавляла манера, с которой они занимали своих слушателей правдивыми и выдуманными рассказами.

Римляне подчеркивали преемственность своей культуры, что находило отражение в римских домузейных собраниях. В их числе были такие реликвии, как цепь, которой был прикован к горе Прометей, кости мифологических чудовищ и др.

Музей, библиотека и архив в начале существовали как единое целое, и только с течением времени каждый из этих социальных институтов стал выполнять самостоятельные функции. В функции библиотек и архивов входили собирание, хранение, а также исследование письменных, рукописных и изобразительно-графических источников. Библиотека и архив передают информацию, апеллируя преимущественно к рациональному восприятию человека. При всей схожести музея с библиотекой и архивом его функции несколько иные — собирать, сохранять и изучать вещественные, а также изобразительные и письменные источники. Информацию музей передает, обращаясь в равной мере, как к рациональному, так и к чувственному восприятию человеком окружающего мира. Тем не менее, уже в рассматриваемом периоде можно констатировать существование собраний предметов, которые выполняли, прежде всего функции возбуждения интереса к исследованию.

Наиболее ранние факты использования письменных исторических источников датируются началом 2-го тысячелетия до н. э. (чтение учениками школ месопотамского г. Ларса древних записей). Дух исследования исторических предметов проявляется уже в период Вавилонского царства. В VI в. до н. э. вавилонские цари Навуходоносор II и Набонид собирали древности и даже раскапывали и обновляли части г.Ур. Дочери Набонида — Бел-Шальти приписывают создание того, что сегодня называют школьным музеем. Во время раскопок Ура английский археолог Л. Вули в мужской школе обнаружил остатки двух соединенных комнат, где хранились клинописные таблички, датированные XVI в. до н. э. Среди других Л. Вули выявил очень необычную табличку, на которой были сделаны копии клинописных надписей более раннего периода из храма царя Омар-Суена (XIX в. до н. э.). Характерно, что писец снял эти копии «для удивления».

Среди документов фараонов Египта Аменхотепа III и Аменхотепа IV было обнаружено письмо от вавилонского царя Бурнобуриаша II, в котором последний просил прислать ему «похожие на живых» (чучела) образцы египетских «животных, которые живут на земле и в реке». Вероятно, речь шла о крокодилах и гиппопотамах.

Во времена Римской империи, имевшей хорошие дороги, были в моде путешествия. В продолжительные периоды мира на римских дорогах все больше стало появляться тех, кого мы теперь называем туристами. Для того чтобы познакомиться с отдаленной местностью, римляне совершали длительные путешествия как по суше, так и по морю.

Главными объектами экскурсионного осмотра в античном мире были храмы, ворота которых обычно держали открытыми. В храмах хранились дары и редкости. Так, в храме сирийской богини в Гиераполисе (Египет) можно было увидеть одежду варваров, индийские ценности, слоновьи бивни и челюсть змеи. В храме Геркулеса в Риме были представлены черепа животных, обладавших магическим свойством. В других храмах экспонировались редкое оружие, музыкальные инструменты, растения, скелеты. В дни праздников предметы-символы выносились для всеобщего обозрения. В храмовых парках содержались священные животные и птицы.

Одной из характерных особенностей древней средиземноморской цивилизации было глубокое проникновение в суть явлений мира. Греческим ученым предметы служили для исследовательских и образовательных целей. Известно, что великий мыслитель Аристотель использовал свою коллекцию образцов природы в преподавании в храме Аполлона Ликейского (Ликей) близ Афин (335 г. до н. э.).

В Брухейоне, у самого моря, в тишине огромного, тенистого парка, расположился знаменитый Мусейон, т. е. музей-храм, построенный в 290 г. до н. э. Птолемеем I Сотером для приглашенных со всех концов света знаменитых ученых, поэтов и художников. При Мусейоне было все необходимое для научных занятий: астрономическая обсерватория с большим каменным квандрантом, астролябиями и армиллярными сферами, школа, анатомический музей, мастерские. Мусейон являлся прекрасным ботаническим садом. Здесь был даже небольшой зверинец, в который привозили экзотических зверей из далеких стран. Но самое главное — Мусейон располагал замечательной библиотекой.

В разное время в нем жили и работали многие гениальнейшие греческие ученые: создатель геометрии Евклид, географ и математик Эратосфен, астроном Аристарх Самосский, ученик Аристотеля Теофраст, пионер хирургии Герофил.

В Мусейоне получил образование и работал великий Архимед. Здесь же долгие годы трудился замечательный механик Герон, прозванный Александрийским, построивший первые автоматы и написавший о них увлекательную книгу «Театр автоматов». Ему приписывается изобретение самой древней паровой турбины. Изысканность и блеск творческой атмосферы, царившей в Мусейоне, воспели художники Апеллес и Антифил, поэты Феокрит и Каллимах.

И хотя Птолемей основал Мусейон, чтобы возвеличить самого себя и приумножить славу кипучей и блистательной столицы Египта, он превратился в прославленный центр передовой творческой мысли, а Мусейон — в своего рода университет и академию наук всего эллинистического мира.

Знаменитая Александрийская библиотека была самой большой и богатой библиотекой древности. К тому времени в ней находилось около 500 тыс. свитков, в том числе бесценные свитки великих греческих драматургов Софокла, Эсхила и Еврипида.

С собранием в Мусейоне соперничало подобное собрание правителя из династии Атталидов в другом торговом и культурном центре эллинистического мира художественных произведений и рукописей в Пергаме. Здесь находился художественный музей. Пергам также знаменит библиотекой, медицинской школой и большим алтарем Зевса. Большой алтарь Зевса (180 г. до н. э.) был воздвигнут в честь победы Пергамского государства над галлами. Он представлял собой громадное сооружение и был опоясан грандиозным мраморным фризом, где с драматическим пафосом изображена битва богов, побеждающих гигантов. Считают, что этот изумительный по красоте фриз выполнен учениками Скопаса. Пергамский алтарь был обнаружен немецкими археологами и находится в берлинском Пермагон-музеуме.

Одна из присущих человеку черт — любовь к прекрасному. Художники древности наносили на стены скалы Тасили силуэты жирафов, а на стены пещер Ласко (Франция) и Альтамира (Испания) — изображение бизонов, оленей, диких быков, лошадей Они обращались к сверхъестественным силам, чтобы обеспечить себе хорошую добычу на охоте или рыбной ловле. Вместе с тем художники получали удовольствие от нанесения на твердую поверхность линий и стремились доставить это удовольствие другим.

Стремление получить и дать другим эстетическое наслаждение двигало и первыми собирателями предметов искусства, размещавшими их в храмовых или дворцовых сокровищницах, а также общественных местах.

До нас дошли сведения о хранении произведений искусства в храмах минойской эпохи на Крите (II тыс. до н. э.). В Греции классической эпохи также составлялись публичные коллекции предметов эстетического характера.

В греческих храмах хранились статуи и статуэтки, картины и ткани. Большое значение древние придавали скульптурам из камня. Дивные статуи порой поражали воображение, на них нельзя было смотреть, не испытывая трепетного восторга. Описывая эпизод жертвоприношения для излечения от болезни, древнегреческий оратор Герод («Жертвоприношение Асклепия») вкладывает в уста одного из жителей острова Кос слова: «Наверное, с течением времени люди начнут и в камни жизнь вливать...»

Такой же неописуемый восторг вызывало творение Фидия в Олимпии — сияющая золотом и слоновой костью гигантская фигура Зевса Олимпийского. Многие утверждали, что скорбящий, глядя на лик Зевса, обретал душевные силы и спокойствие. «Идите в Олимпию — говорили они, — чтобы увидеть создание Фидия. Великое несчастье умереть, не увидев подобное чудо».

В то же время, описывая статую Зевса и отмечая ее как одно из его лучших изображений, Павсаний полагал, что она рассчитана на «запугивание распущенных людей». Фидию удалось гениально раскрыть человеческую сущность образа несмотря на роскошь исполнения и грандиозность масштаба.

Когда мы сейчас произносим слова «античное искусство», мы прежде всего представляем музейный зал, уставленный статуями и увешанный обломками рельефов. Плутарх говорил, что в Афинах больше статуй, чем живых людей. Однако статуи стояли под открытым небом. В подавляющей массе произведения искусства вели немузейный образ жизни, хотя у греков и были специальные здания для хранения картин (пинакотеки). В те времена картины писались на досках (от гр. pinax). Например, в V в. до н. э. Пинакотека в Афинском Акрополе находилась в его парадном входе, в северном крыле, в так называемых Пропилеях. Свет поступал сквозь окна, прикрываемые ставнями. Греческая живопись совсем не сохранилась, но греки ценили ее не ниже скульптур. Из источников известно о прославленных живописцах Полигноте, Аполлодоре, Зевскиде, Апеллесе и др. Однако даже в эллинистическую эпоху коллекционирование их работ среди греческих граждан еще не было в моде.

Описывая картину Паррасия «Афинский демон», на которой были изображены жители Афин, Плиний Младший писал, что художник показал их не только «изменчивыми, холеричными, несправедливыми, непостоянными, но и добродушными, сочувственными, жалостливыми, хвастливыми, возвышенными, покорными, злыми и трусливыми — и все это одновременно».

После завоевания во II в. до н. э. Греции римляне вывезли оттуда в качестве трофеев многие произведения искусства.

Римляне выставляли скульптуры и картины, отнятые у покоренных народов, на форумах, в общественных садах, храмах, театрах, в термах (общественных банях). Римские полководцы, государственные деятели, богатые патриции часто присваивали произведения искусства с целью украшения ими своих загородных поместий и создания частных коллекций.

Коллекционирование приобрело широкий размах в Риме, что послужило толчком для развития торговли антикварными предметами и копирования многих греческих шедевров искусства. Так, император Адриан приказал повторить на своей вилле около Тибура (теперь Тиволи) на площади в 18 кв. км отдельные ландшафты и строения, которые он видел во время путешествия по империи (например, копии афинских Ликея и Академии, египетского Канопуса). В определенном смысле это был прототип музея под открытым небом.

В частных домах для хранения и демонстрации картин создавались также специальные пинакотеки. Согласно рекомендациям римского архитектора Витрувия, они должны были быть расположены так, чтобы свет был рассеянным, т. е. падал из окон, расположенных на северной стороне.

В римских храмах выставлялись не только произведения искусства, но и разные диковинные вещи, которые привозились из далеких стран путешественниками или воинами. Среди этих редких вещей можно было увидеть предметы быта других этносов. По справедливому замечанию Ж. Базена, «Рим не имел музеев, но сам Рим был музеем».

Привело ли расширение коллекционирования в Риме к созданию музея в сегодняшнем понимании этого слова? Со всей определенностью можно сказать, что там существовали публичные выставки. Во второй половине I в. до н. э. отдельными представителями правящих кругов (в частности, Цезарем и Агриппой) разрабатывались и частично реализовывались идеи передачи частных коллекций в общественное пользование. Но даже в этих проектах ответственность за их сохранность и использование лежала на прежних владельцах, так как организационная структура по государственному управлению и содержанию коллекций не была создана.

Создание домузейных собраний было характерной чертой культуры Древнего Китая. В Китае они служили источниками для изучения исторического прошлого. Исторический опыт использовался для решения древними насущных проблем. На рубеже веков были созданы многочисленные комплексы гробниц знати. Богатых людей и особенно царские семьи хоронили по обычаям древности. Все, что окружало человека при жизни, должно было сопровождать его и после смерти. В китайских погребениях обнаружено множество глиняных раскрашенных моделей домов и башен, сделанных с большим вкусом. Великолепны и композиции, изображающие людей на балконах, усадьбы с их обитателями, служебными постройками и пасущимся на лугу скотом.

Золотые и бронзовые предметы коллекций эпохи династии Шан (XVI—XI вв. до н. э.) были найдены во время раскопок в провинции Хунань. Собирательство было привилегией богатых, а позже императоров, которые содействовали живописцам и каллиграфам.

Примером ранней «экспозиционной» деятельности у древних китайцев была уникальная гробница, найденная в 1974 г. недалеко от города Сиань. Она принадлежала императору Цянь Ши-хуа, объединившему Китай. В гробнице императора вместо его жен, слуг, любимых воинов, которые по традиции должны были быть похоронены вместе с господином, были расположены в боевом порядке 6 тыс. терракотовых фигур воинов, коней, колесниц, выполненных в натуральную величину. Ни одна из них не повторялась. В 1979 г. гробница была превращена в музей.