3. «Одиночество среди своих».
«Я не могу более жить изжитыми верованиями, теми идеалами, через которые я перешагнул, — читаем в письме Брюсова 1906 года к его близкому другу Н. И. Петровской. — Не могу больше жить “декадентством” и “ницшеанством”… в поэзии не могу жить “новым искусством”, самое имя которого мне нестерпимо более». И еще в письме 1907 года к литератору, далекому от символизма, Е. А. Ляцкому: «Хотя извне я и кажусь главарем, кого по старой памяти называют нашими декадентами, но в действительности среди них я — как заложник в неприятельском лагере. Давно уже все, что я пишу, и все, что я говорю, решительно не по душе литературным моим сотоварищам, а мне, признаться, не очень нравится то, что пишут и говорят они. В окружающей меня атмосфере враждебности, в этом “одиночестве среди своих”, я живо чувствую каждое проявление внимания к себе…» Хотя Брюсов, по-видимому, сильно преувеличивает здесь остроту сложившейся ситуации, но его признание не вовсе лишено оснований. Понятно, что такое положение долго продлиться не могло. Брюсов упорно задумывался о своем выходе из символистского окружения на широкие литературные просторы, и вскоре ему действительно удалось осуществить свое стремление.
В 1909 году Брюсов почти уже не принимал участия в редактировании «Весов» и вскоре связал себя с другим солидным журналом, «Русскою мыслью», стоявшим в стороне от символизма. В этом кадетском по общей ориентации журнале Брюсов занимал более или менее независимое положение и, уклоняясь от политики, ограничивался чисто литературной редакторской работой. К тому же времени относится его громко прозвучавшее публичное размежевание с поэтами, представлявшими — в настоящем или хотя бы в прошлом — религиозно-мистическую («теургическую») линию символизма, которую определеннее других проводил Вячеслав Иванов. Ко всему этому можно прибавить, что в статьях и рецензиях Брюсова, печатавшихся в «Русской мысли», от символистской эстетики и даже от символистской фразеологии почти ничего уже не осталось. Его «эмансипированность» от групповых пристрастий дошла до того, например, что в статьях о футуристах он осторожно выражал сочувствие этим откровенным и буйным противникам символизма.
Таким образом, новое понимание искусства, формируясь в творческом сознании Брюсова задолго до этого, выявилось с полной определенностью к началу 10-х годов.
Позитивистски окрашенное понимание искусства как познания непознанного подкреплялось у Брюсова воззрениями А. А. Потебни, крупнейшего русского мыслителя-языковеда и одного из создателей лингвистически обоснованного учения о сущности поэтического творчества. Сближаясь с теорией Потебни в статье о научной поэзии и в ряде ранних высказываний, Брюсов уже не отходил от этой теории, а в одной из своих последних работ — «Синтетика поэзии» — пытался примирить ее с марксизмом.
Брюсов высказывался против распространенных в начале ХХ века субъективизма и импрессионизма в критике, хотя импрессионистская стихия в какой-то мере проникала в его ранние статьи, внося в них лирический элемент.
Один из главных критериев эстетических оценок в статьях Брюсова, соответствующий его пониманию искусства как познания, заключался в категорическом и безусловном требовании новизны.
Искусство, по Брюсову, не должно ходить по изъезженным дорогам и имеет право на внимание лишь тогда, когда ему удается отвоевать от мира — подсмотреть и осветить — хотя бы один не тронутый сознанием угол.
И Брюсов во всех своих критических работах, в своей литературной борьбе неуклонно применял этот критерий.
Особенностью критики Брюсова является интерес к внутреннему миру художника — к его мировоззрению, душевному складу, к широте его горизонта. Еще в брошюре «О искусстве» Брюсов писал о том, что дело критика — «постигнув душу художника, воссоздать ее, но уже не в мимолетных настроениях, а в тех основах, какими определены эти настроения». И позже, в связи с характеристикой противоречий в поэзии Фета: «Критика должна объяснить из основ миросозерцания Фета, как возникло это противоречие». На анализе мировоззрения построен ряд существенных в критике Брюсова статей, посвященных характеристике русских поэтов: Лермонтова, Тютчева, Фета, Вл. Соловьева, Блока.
По мысли Брюсова, литература должна в будущем превратиться в общенародную и общепонятную по форме, а по своей внутренней сути — выявить новое, привнесенное революцией содержание жизни, и в первую очередь пафос созидания. «Наши дни, — писал Брюсов в 1921 году, — всего правильнее назвать эпохой творчества, когда везде, прежде всего в Советской России, идет созидание новых форм жизни взамен старых, разрушенных или в корне подточенных; литература не может не отразить этого общего движения. Поэзия прежних периодов, эпох самовластья, знала лишь пафос протеста или пафос уединения и раздумья; теперь поэтам предстоит явить новый пафос творчества»6*.
Этот огромный путь, пройденный Брюсовым-критиком, отразивший движение бурного и стремительного времени, смену и крушение идеологий и эстетических систем, сам по себе — явление выразительное и знаменательное. Но литературно-критические работы Брюсова — это не только наглядное и красноречивое отражение пути их автора.
В обширном творческом наследии Валерия Брюсова литературная и театральная критика и выступления на теоретические темы занимают по своему качеству и объему важное и значимое место. В сущности, все литературное наследие поэта воплощает в себе парадоксальное сочетание поэтического таланта и аналитизма ученого. Особый интерес представляют те статьи, в которых В. Брюсов изложил некоторые важные принципы своего мировоззрения, несущие в себе ключ к интерпретации собственных текстов автора.
Список использованных источников:
1.Ларцев В. «Поэзия познания» у Брюсова //Труды Самаркандского университета. 1976.
2.Гаспаров М. Брюсов-стиховед и Брюсов-стихотворец // Гаспаров М. Л. Избранные статьи. М., 1995г.
3. Якобсон Р. Статуя в поэтической мифологии Пушкина // Якобсон Р. О. Работы по поэтике. М., 1987.
4. Фещенко В. Языковой эксперимент в русской и английской поэтике Литературное наследство. Т. 98. Кн. 2. М, 1994.
5. Гиндин С. И. Представления о путях развития русской поэзии в конце XIX века // Вопросы языкознания. 1989, № 6.
6. Брюсов В. Я. Собрание сочинений в семи томах / Под общ. ред. П. Г. Антокольского и др. Т. 1—7. — М.: Художественная литература, 1973-1975;
7. Брюсов В. Я. Среди стихов: 1894— 1924: Манифесты, статьи, рецензии / Сост. Н. А. Богомолов, Н. В. Котрелев / Вступ, статья и комментарии Н. А. Богомолова. — М.: Советский писатель, 1990;
8. Брюсов В. Я. Заря времён: Стихотворения. Поэмы. Пьесы. Статьи/ Сост., подгот. текста, комментарии С. И. Гиндина. — М.: Панорама, 2000;
9. Брюсов В. Я. Дневники. Автобиографическая проза. Письма / Сост., вступ, статья Е. В. Ивановой. — М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002;
10. Брюсов Валерий, Петровская Нина. Переписка: 1904-1913 / Вступ, статьи, подгот. текста и комментарии Н. А. Богомолова, А. В. Лаврова. — М.: Новое литературное обозрение, 2004;
11. Литературное наследство. Том 85. Валерий Брюсов. — М.: Наука, 1976;
12. Литературное наследство. Том 98. Валерий Брюсов и его корреспонденты. Книга I. — М.: Наука, 1991; Книга И. — М.: Наука, 1994
13. Алексей Марьясов «ПОЭТИЧЕСКОЕ ТВОРЧЕСТВО ВАЛЕРИЯ БРЮСОВА В КОНТЕКСТЕ ЕГО УЧЕНИЯ О МНОЖЕСТВЕННОСТИ ИСТИН»
14. Брюсов В. Я. Собрание сочинений в семи томах, М. - 1975 г.
15. Максимов Д. Е. Поэзия Валерия Брюсова. — Л., 1940.
16. http://www.teatr-lib.ru/Library/Bryusov/T_2/
17. Калмыкова Вера Владимировна. Теоретико-литературные взгляды В.Я. Брюсова : диссертация кандидата филологических наук : 10.01.08.- Москва, 2007
18. http://teneta.rinet.ru/rus/me/maryasov_brusov.html
19. В.Я. Брюсов. «Современные соображения», 1905 г
20.В.Я. Брюсов «О “речи рабской”, в защиту поэзии», 1910