8. Культурные связи с Россией.

Этническое родство и языковая близость возникли у славян еще на ранней стадии развития. Одним из первых литературных памятников, свидетельствовавших об этом, является «Повесть временных лет»

Краковский епископ Матвей в XII в. назвал Русь, Чехию и Польшу частями единой "Славонии"; в XIII в. польский хронист Мартин Галл говорил о родстве славян, проживающих в разных странах, а чешский король Пшемысл Отакар II в это же время просил у Польши помощи против немцев, как у братьев по крови. Характерно, что с подобной аргументацией и по тому же по воду чехи обращались к Польше еще и в XVII в.

В XV в. усиливается турецкая экспансия в Европе, главным объектом которой явились славянские народы; и как следствие этого происходит усиление взаимного тяготения славянских народов. Болгарский хронист того времени К.Костенчский проводил идею близости славянских народов и необходимость их единения. Поляки Матвей Меховский, Бернард Вановский, Лукаш Гурницкий, чешский писатель Даниэль Адам из Велеславина писали, что все славяне - "люди единого языка и одной крови". Наиболее сильно идея славянской общности зазвучала в это время у южнославянских писателей. Далматинец Илья Цриевич, задрянин Ю.Баракович, хорват А.Андрашевич прославляли славянский народ. В это же время короли-братья Владислав (угорско-чешский) и Иоанн-Альбрех (польский) уговаривали своего брата Александра, великого князя литовского, прекратить воевать с великим князем московским Иваном и в 1501 г. говорили Ивану, что нужно ударить по туркам всем заодно.

На протяжении XVI и XVII вв. развитие идеи славянского единства неразрывно связано с пропагандой совместного выступления славянских народов против Оттоманской Порты. Призывы к сплочению сил для борьбы с турками звучат в стихах польских поэтов М.Пашковского, М.Стрыйковского, Я.Кохановского, С.Клоновича. Проживавший в Чехии далматинец Транквил Андрашевич утверждал, что все славяне должны объединиться против турок, потому что поражение Порты послужит благу всех славян. О военном союзе славянских народов говорилось в книгах южнославянских авторов XVI в. - Георгиевича, Чедолина, Комуловича- и их преемников, писателей XVII в., таких как Гундулич, Пальмотич и др. Турецкая опасность стала важнейшим катализатором в процессе складывания славянской взаимности.

Трудно назвать какой-либо другой район Европы, с которым в такой степени и с такой непрерывностью, как с Балканским полуостровом, Русь поддерживала культурные связи на протяжении Х-XVII вв. Особенно эти контакты возросли в период второго южнославянского влияния, вызванного завоеваниями турок и массовой эмиграцией балканских славян в Московию. В этот период русская письменность подпала под очень сильное влияние южнославянской. С Балкан хлынул поток памятников письменности и искусства. Начинается и обратный процесс - литература и произведения церковного искусства идут не только на Русь, но и из Москвы - на Балканы.

После первой волны эмиграции начались постоянные приезды на Русь за милостыней и церковно-служебной литературой духовных лиц и мирян с Балканского полуострова. Кроме раздачи милостыни, на которую претендовали и высшие иерархи православной церкви, включая патриархов, болгарского и сербского митрополитов, и приема массового притока эмигрантов, русские цари начали проявлять себя защитниками православия и в международных вопросах.

Таковы связи Москвы со всем южнославянским миром, непосредственно же русско-болгарское культурное взаимодействие (самое тесное) особенно усиливается во второй половине XIV в. Большая роль в этом принадлежит славянским монастырям на Афоне и русским монахам в константинопольских монастырях.

XIX в. характерен неуклонным стремительным ростом национального самосознания славянских народов. Западная Европа очень настороженно, если не сказать враждебно, следила за пробуждением славянского мира и его единением вокруг России. На Западе все чаще раздавались голоса об угрозе русского "панславизма".