5. Избиение, оскорбление и надругательство над ребенком как тема воспоминания могут свидетельствовать о том, что события детства все-таки важны и сами по себе.

Такие ранние воспоминания помогают уточнить картину существующей системы воспитания.

Пример •«Наказание ремнем»

Вспоминает девушка-психолог, 26 лет:

«Мне было около трех лет. Меня мама лупила за каждую провинность, иногда и ремнем.

Это происходило в саду на даче. В очередной раз я в чем-то провинилась, в чем — не помню. Мама меня отчитала и, сняв с меня штаны, поставила лицом к баку с водой и стала бить ремнем. Я испытывала ужас, страха, как такового, не было, так как процедура была обычной. Мне было не столько больно, хотя было больно, сколько ужасно обидно и очень жаль себя. Я орала как бешеная на весь сад. Мама тоже ревела и приговаривала, что бьет меня последний раз, что я уже большая и должна понимать, как не нужно делать, что я теперь буду отвечать за свои поступки. Но мне было не легче. Я очень сильно вцепилась в край бака, так что долго не могла от него оторваться потом, когда наказание прошло. Еще долго не могла успокоиться, было очень жалко себя».

Пример •«Наказание в детском саду»

Вспоминает юноша-психолог, 24 года:

«Мне примерно пять лет, я в детском саду. "Тихий час". Мы с соседом по койке, Костей, не можем уснуть и балуемся: стаскивав

^

Индивидуальной психологии

135

друг с друга одеяло, тихонько смеемся. Заходит воспитательница — высокая русоволосая женщина, над верхней губой у нее чуть пробиваются усики. Она быстро подходит к нам, кричит и в качестве наказания стягивает с нас трусы. Сначала у Кости — я с испугом смотрю — он кричит — я заворачиваюсь в одеяло, мне хочется провалиться сквозь землю — стыдно. Затем она подходит ко мне, срывает одеяло—я сопротивляюсь, пытаюсь удержать трусики руками, но она сильнее — срывает их, шлепает меня и уходит, заявив, что мы теперь будем спать до вечера. Я залезаю под одеяло с головой и плачу: мне стыдно и чертовски обидно. Я причитаю, зову маму, мне жалко себя. "Тихий час" кончается, все встают, а мы не можем. Ребята подходят к нам и начинают пытаться стащить с меня одеяло — посмеяться, опозорить перед девочками. Я отбиваюсь, мне страшно, я их ненавижу, страшно, что девочки увидят мой пенис, я чувствую стыд, когда представляю это. Я этого боюсь. Затем все уходят гулять, я смотрю в окно, и мне снова становится жалко себя, и я плачу от жалости и обиды».

6. Радужное, безоблачное ощущение от собственного воспоминания, заявление: «Мое воспоминание хорошее, там нет ничего опасного, давайте его проанализируем» — признак непонимания своего раннего воспоминания и своего жизненного стиля.

Вспомним, что у Адлера из 20 ранних воспоминаний положительно интерпретируются только 2.

Все перечисленные гипотезы нуждаются в кропотливой эмпирической проверке. Это большая работа, которая еще должна быть проделана.

В заключение остановимся на возможностях применения иных систем трактовки ранних воспоминаний: литературоведческих и художественно-философских.

РАННИЕ ВОСПОМИНАНИЯ

В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

Приведем исследование, в котором анализируются ранние воспоминания Стендаля (Marler G., 1992).

«За десять лет до своей смерти Стендаль решил написать историю своего детства и отрочества.

Стендаль считал, что до семи лет его жизнь была полна радости и любви, а после смерти матери жизнь с отцом и тетей стала сущим бедствием. Он был старшим сыном в семье, где были еще две младшие сестры, стал наставником старшей из них и игнорировал младшую.