Иные случаи применения иностранного права

Необходимость обращения к иностранному праву может возникнуть еще на стадии определения права, подлежащего применению. Согласно ст. 1187 ГК, при определении права, подлежащего применению, толкование юридических понятий осуществляется, по общему правилу, в соответствии с российским правом. Однако если при определении указанного права юридические понятия, требующие квалификации, неизвестны российскому праву или известны в ином словесном обозначении либо с другим содержанием и не могут быть определены посредством толкования в соответствии с российским правом, то при их квалификации может применяться иностранное право.

Для того чтобы определить право, подлежащее применению, необходимо, прежде всего, установить природу соответствующего правоотношения. Затем следует выбрать коллизионную норму, которая применима к такому правоотношению, и в соответствии с ней выбрать право, подлежащее применению к этому правоотношению. В этих целях необходимо квалифицировать понятия, используемые для обозначения элементов фактического состава правоотношения. Процесс квалификации может осложниться проблемой "конфликта квалификаций" ("скрытых коллизий"), поскольку в праве различных государств одноименные понятия могут отличаться по своему содержанию либо понятия, требующие квалификации, могут быть неизвестны российскому праву или известны в ином словесном обозначении либо с другим содержанием и их невозможно определить посредством толкования в соответствии с российским правом. Например, необходимость прибегнуть при квалификации юридических понятий к нормам соответствующего иностранного права возникает в ситуациях, когда нужно уяснить содержание таких понятий, как траст, прокура, суперфиций и пр.

В зарубежной литературе приводятся примеры применения иностранного права в иных случаях. Например, американский исследователь Дэвид Кларк отмечает, что Гаагская конвенция о вручении за границей юридических и экстра-юридических документов по гражданским и семейным делам, участником которой являются США, использует понятие "civil or commercial matters". Для того чтобы определить, будет ли конвенция применяться, в частности станут ли повестки по семейным делам вручаться в определенной стране, т.е. относится ли в этой стране семейное право к "civil or commercial matters",необходимо выяснить содержание иностранного права по этому вопросу. Тот же автор обращает внимание на то, что необходимость обращения к иностранному праву возникает на стадии признания и приведения в исполнение в США иностранных судебных решений в связи со следующими вопросами: окончательность решения, независимость суда, персональная (территориальная) юрисдикция и др *(50).

Тот же автор обращает внимание на то, что вопросы иностранного права возникают на стадии признания и приведения в исполнение в США иностранных судебных решений в связи со следующими вопросами: окончательность решения, независимость суда, персональная (территориальная) юрисдикция и др *(51).

Необходимость обращения к иностранному праву возникает и во многих иных ситуациях. Даже сами заголовки статей, содержащихся в гл. 68 ГК "Право, подлежащее применению к имущественным и личным неимущественным отношениям", дают представление о том, в каких случаях иностранное право может оказаться применимым. В качестве примера можно указать на ст. 1219 "Право, подлежащее применению к обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда", ст. 1223 "Право, подлежащее применению к обязательствам, возникающим вследствие неосновательного обогащения" и др.

В судебной практике встречаются случаи соответствующего применения иностранного права.

В ранее упомянутом Обзоре судебно-арбитражной практики разрешения споров по делам с участием иностранных лиц дается следующий пример применения иностранного права при разрешении спора, возникшего из неосновательного обогащения.

Российское акционерное общество обратилось в Арбитражный суд Российской Федерации с иском к рижской фирме о взыскании с нее незаконно полученных финансовых средств. Основанием иска явился факт ошибочного зачисления денежных средств на счет рижской фирмы, имеющей филиал в России. До обращения в суд истец обратился к ней с просьбой о возврате незаконно полученных средств. Рижская фирма на запросы не ответила и деньги не возвратила.

При разрешении данного спора суд принял во внимание то, что спор возник из внедоговорных отношений между сторонами, предприятия которых находятся в разных государствах, т.е. эти отношения можно охарактеризовать как внешнеэкономические. Результатом этих отношений явилось неосновательное обогащение одной из сторон, имевшее место в Латвии. Порядок определения применимого права при неосновательном обогащении предусмотрен коллизионными нормами российского законодательства. Статьей 168 Основ ГЗ предусмотрено, что при неосновательном обогащении применяется право страны, где обогащение имело место.

В данном случае при разрешении спора по существу в российском суде согласно российской коллизионной норме надлежало применять нормы латвийского гражданского законодательства (п. 9).

Другой пример из практики Федерального арбитражного суда Московского округа. Предметом рассмотрения указанного суда явился иск ЗАО "Аскери-АССА" к ЗАО "ПрайсВотерхаусКуперс Аудит" о прекращении нарушения авторских прав истца на русский перевод Тарусина В.И. литературного произведения "Международные стандарты финансовой отчетности" (МСФО) путем прекращения размещения произведения истца на сайте ответчика в сети Интернет и взыскания компенсации. Суд мотивировал отказ в иске тем, что по конкретным обстоятельствам дела ограничение имущественных авторских прав на перевод произведения путем их передачи лицу, владеющему основными имущественными авторскими правами, является разумным действием. Суд, в частности, отметил, что еще до возникновения имущественных авторских прав на русский перевод произведения, автором которого является Тарусин В.И., выполнивший перевод в порядке служебного задания, в силу чего у истца на основании ст. 12, 14 Закона РФ "Об авторском праве и смежных правах" возникли исключительные имущественные авторские права, он уступил их Комитету по МСФО (КМСФО) - владельцу исключительных авторских прав на произведение, о чем свидетельствует лицензионное соглашение от 14 ноября 1997 г.

Далее суд указал, что согласно ст. 91 Закона Соединенного Королевства Великобритании с Северной Ирландией 1988 г. "Об авторских правах, промышленных образцах и патентах" (ААОП), о подчинении положениям которого договорились стороны согласно п. 5 названного соглашения, необходимо, чтобы посредством соглашения, подписанного будущим владельцем авторского права, он (будущий владелец) высказался о принадлежности авторского права другому лицу, при этом будущим авторским правом, согласно указанной правовой норме, является авторское право, которое возникнет или может возникнуть в отношении ожидаемого произведения.

В решении суда сказано, что путем толкования условий лицензионного соглашения (с использованием заключений специалистов по авторскому праву Великобритании и позиции КМСФО) суд пришел к выводу о том, что у истца отсутствуют исключительные имущественные авторские права на использование русского перевода МСФО, выполненного Тарусиным В.И., и в силу п. 1 и 2 (d) лицензионного соглашения судом констатируется принадлежность авторских прав Комитета по МСФО на всех языках и признание лицензиатом авторских прав Комитета на русском языке.

В итоге суд кассационной инстанции в своем постановлении от 10 июня 2002 г. по делу N КГ-А40/3481-02 пришел к заключению, что решение суда отмене не подлежит. Суд всесторонне исследовал доказательства по делу (лицензионное соглашение и другие документы по возникновению авторских прав, переписку и др.), оценил их надлежащим образом и правильно применил соответствующие нормы материального закона, в том числе иностранного.