курсач / статья_уфа_март_2013

УДК 821

В.В.Введенский,Л.В. Старых

СЧЕТНЫЕ СЛОВА СТАРОРУССКОГО ЯЗЫКА

XVII век – период становления русского централизованного государства со всеми особенностямиего внутренней и внешней жизни и одновременно начальный этап формирования национального языка, нашедший свое отражение в памятниках письменности.

Объектом исследования работы являются рукописные памятники русской письменности первой половины XVII века, получившие название «Вести-Куранты», более 300 лет находившиеся в архивах. «Вести-Куранты» впервые увидели свет в 1972 году, что сделало их доступными широкому кругу лингвистов. Последний, 6 том (ч. I, II) вышел в двух книгах под редакцией А.М. Молдавана и Ингрид Майер в 2008 г. Таким образом, ВестиКуранты охватывают события «о европейских поведениях» с 1600 по

1670 гг.

Изданные памятники являются в большинстве своем переводами, но среди них есть и оригинальные сочинения (например, отписка Н.Д. Вельяминова и М. Сомова из Архангельска царю Михаилу Федоровичу и некоторые другие).

Переводы полученных известий производились в разных городах. Иногда уже в готовом виде их присылали из Пскова, Новгорода, Риги и других мест. Имена переводчиков, участвующих в подготовке текстов, указывались очень редко, однако в Посольском приказе были люди, которые приводили в порядок всю поступающую информацию, корректировали ее, составляли столбцы, удобные для чтения, – так называемые дьякикурантельщики.

Время создания текстов «Вестей» - это тот период, когда языковая ситуация Московского государства представляла собой двуязычие. По мнению Г. Лудольфа, первого исследователя, заметившего ситуацию двуязычия в Москве, «для того, чтобы жить в Московии, необходимо знать два языка, ибо московиты говорят по-русски, а пишут по-славянски». С одной стороны, сказывалось второе южно-славянское влияние на официальную форму литературно-письменного языка и проходившее одновременно с ним усиление народно-разговорных элементов в развивающемся языке деловой письменности; с другой стороны, сказывался различный темп развития отдельных типов литературно-письменного языка. Официальная его разновидность, книжно-славянская, искусственно сдерживалась в своем развитии, продолжая хранить устаревшие формы и слова. А язык деловой письменности, стоявший ближе к разговорной речи, быстрее и последовательнее отражал все фонетические и грамматические изменения. Именно язык деловой письменности, восходящий к старейшим

241

образцам нашей актовой письменности, и представляют собой переводы «Вестей».

Характеризуя язык памятника, необходимо отметить следующие особенности: во-первых, предназначение «Вестей-Курантов». Так как переводы составлялись для царя и его окружения, к языку предъявлялись довольно значительные требования. Во-вторых, жанр языка, который выходит за рамки таких понятий, как «деловая письменность» или «частная переписка». Язык «Вестей-Курантов» - это зарождающийся язык дипломатии и публицистики. Таким образом, становление русской периодики, происходившее под воздействием иностранных оригиналов, в известной степени определило и развитие публицистических жанров в России. В-третьих, степень нормированности языка «Вестей». Следует отметить, что хотя языковая норма и не была еще сформирована в XVII в., она уже осознавалась говорящими и пишущими. Язык «Вестей» складывался не без воздействия на него литературных образцов, поскольку переводчики Посольского приказа были причастны к литературной работе. Занимаясь переводом иностранных оригиналов на «простой» русский язык, они не могли не учитывать норм книжного, церковно-славянского языка. Эти процессы нашли свое отражение в первую очередь в морфологической системе дошедших до нас текстов. Известно, что морфологическая система русского языка предполагает определенный путь развития ее категорий, довольно приблизительно поддающийся восстановлению по тем данным, которые можно извлечь из показаний живых славянских языков вообще, и их памятников в частности. Здесь особый интерес, на наш взгляд, представляют исследования, освещающие эволюцию склонения категорий имени в русском языке первой половины XVII века, в частности, имени числительного, широко представленного в текстах памятника.

В целом анализ лексико-грамматической категории числительных в текстах «Вестей» показывает, что в первой половине XVIIв. многие синтаксические и морфологические особенности этой части речи еще не сложились, но продвижение в этом направлении шло достаточно интенсивно.

Так, слово одинвыступает не только в числовом значении, но и в значении указательного, определительного или неопределенного местоимения, а также служебного слова – ограничительной частицы, что характерно и для современного русского языка. Слово один изменяется по родам и числам, что вообще не свойственно числительным. Правда, формы множественного числа выступают в счетном значении лишь в сочетании с существительными pluraliatantum (в наших текстах однь ворота). Слово один, подобно неличным местоимениям, всегда согласуется с существительным. Словоформа им.-вин. мн. однь и вариант тв.ед.муж.-сред. рода одньм являются исконными в парадигме слова один: см., напр., М. Смотрицкий. Грамматики славянския правильное синтагма, Евю, 1619,

242

лл. Кв-Кг, откуда видно, что один склонялось первоначально как тот. Формы тв. ед. муж.-сред.рода одним, род.-вин. мн. одних, дат.мн. одним следует толковать как новообразования, возникшие под влиянием флексий других согласуемых слов неличных местоимений мягкой разновидности и прилагательных. Таким же новообразованием является и словоформа одных, где в отличие от предыдущих случаев сохраняется твердый согласный в конце основы. Данные современных «Вестям-Курантам» памятников, в частности, Уложения 1649 г. и Книги о ратном строении 1647 г. согласуются с рассмотренными выше формами склонения числительного один: тв.ед. муж.-сред.р. одньмъ (в Книге о ратном строении также однымъ временемъ, при обычном одньмъ), им.мн. однь, род.предл. мн. одньхъ, тв.мн. одньми, (см. П.Я. Черных, Язык Уложения 1649 года, с.316). Отсутствие в указанных печатных памятниках форм типа одних, одним подчеркивает связь этих форм с нормами московской устной речи первой половины XVII века. Ср. формы местоимения самъ, изначально склонявшегося как одинь, типа самимъ(вместо первоначального самьмъ) в письменности XVII века ( см. А.М. Кузнецов. К истории форм самъ и самый в русском языке. – Вестник Московского университета. Серия 9. Филология. 1997, №4, с.58).

Слова два, три, четыре в им.-вин. могут сочетаться как с формой род.ед. существительного, управляя им, так и с формами им.-вин.мн., согласуясь с существительным. Таким образом, эти слова, по данным наших текстов, занимают промежуточное положение между числительными и счетными прилагательными.

Слова пять-десять, а также сложные счетные слова, обозначающие числа второго десятка, целыедесятки и сотни, напротив, в косвенных падежах не только согласуются с существительными, но иногда и управляют ими, обнаруживая тем самым сохраняющуюся связь со счетными существительными, каковыми они являются генетически.

Все группы счетных слов выявляют в текстах «Вестей» неустойчивость парадигм, изобилующих вариантами. В парадигмах прослеживается характерная для числительных тенденция к обобщению форм всех косвенных падежей за счет утраты особой формы творительного, а также, хотя и в меньшей мере, тенденция к полной утрате склонения, наблюдаемая и в современном русском языке.

Для сложных числительных характерна, кроме того, большая самостоятельность образующих их частей, что проявлялось в склонении обеих частей (род. пятинатцати) или, напротив, в отсутствии изменения второй части (род. пятидесят).

Слова сорок, девяносто, сто еще не приобрели характерных для современного русского языка парадигм с различением двух форм. Слово сорок все ещеобнаруживает отчетливую связь с омонимичным существительным.

243

Слово тысяча в текстах «Вестей» сохраняет род и изменяется по числам. Неустойчивая, изобилующая вариантами парадигма этого слова отражает его промежуточное положение между числительными и существительными.

Формы заимствованного счетного слова миллион (по М. Фасмеру, из немецкого или французского лишь с Петровской эпохи) встречаются в «Вестях» не часто, но те, которые отмечены, свидетельствуют о том, что слово изменялось по числам и склонялось, как существительное мужского рода 1-ого типа склонения: а для того переводные письма сюды присланы на два миллиона да на восмьсот тысячь золотыхъ[III,22,80]; а

вмиллион по десяти сот тысечь ефимков [III,63,197]; четыре миллионы на изправленье карабельного воиска [III,2,212]; ть двь досталные миллионы да княжество Велики Глогавь оставит [IV, 29, 128]; и хотят тъ пять миллионов сполна взять [IV, 46, 175]; а тех рченных миллионов золотых [I, 4,41]; дали ему два миллиона воину весть [I, 50, 209]; изволили на то дат пят миллионов [III, 63, 197].

Отметим, что в текстах «Вестей» широко распространены счетные слова с обозначением сотен тысяч типа десят сот тысечь ефимков [II, 51, 111]; денег платит осмьнатцат соть тысечь ефимковь [IV, 24, 114] и т.п.,

что уменьшает потребность в использовании неологизма той поры – счетного заимстованного слова милион.

Составные числительные, наблюдаемые в «Вестях», как правило, образованы простым повторением, что является собственно русской особенностью.

Относительная самостоятельность частей таких числительных проявляется в повторении предлога перед каждой частью в предложных конструкциях.

Способы обозначения приблизительного количества, отмеченные

в«Вестях», полностью соответствуют имеющимся в современном русском языке.

Анализ неопределенно-колличесвтенных, собирательных и дробных счетных слов не выявил каких-либо примечательных особенностей. Отметим лишь, что формы косвенных падежей слова оба имеют, как и в современном русском языке, варианты обоих-обьих и т.п., но разграничение этих вариантов в тексах «Вестей» никак не связано с родом определяемых существительных. Следовательно, в этом случае родовая дифференциация, характерная для современного русского языка, является искусственной.

Так, собирательное числительное обав текстах «Вестей» имеет две формы: им.-вин.- оба употребляется при существительных мужского и среднего рода, обе – женского: оба города [IV, 4, 71]; ть оба Ероха и Рада Трансьсконскии отьхали [I, 1, 23]; оба воска стоят [III, 18, 65]; на обе

244

стороны [III, 17, 58]; обе стороны к тому изволны [III, 19, 71]; обе дочери болны были [III,10, 40]; на обе стороны [П, 12, 45].

Эти варианты являются исконными для рассматриваемого слова, хотя разграничение их зависимости от рода управляемого существительного первоначально было несколько иным: форма им.-вин. двойств. оба относится к мужскому роду, обь – к женскому и среднему.

Вкосвенных же падежах тексты «Вестей» фиксируют два ряда форм с разными основами: обоi и обьi-. Основа обоi- является результатом обобщения в косвенных падежах исконной основы формы род.- мест.двойств. обою.А основа обьi- могла появиться под влиянием старых форм им.-вин.двойств. женского рода обьи дат. твор. двойств. обьма.

Разграничение слов в зависимости от рода определяемого существительного, которое наблюдается в современном русском языке, в текстах «Вестей» отсутствует.

Вцелом же система флексий слова оба, как она представлена в наших текстах, сложилась под влиянием парадигмы множественного числа прилагательных. Некоторые особенности склонения прокомментированы ниже.

Род.-предл.:

с обоих сторон [IV, 20, 105]; [Ш, 19, 71]; меж обоих корун [III, 8, 23]; обоих домов [III, 53, 150]; в обоих королеи [I, 8, 96]; обьих домов [IV, 4, 70]; обьих воискъ[III, 11, 47]; [Ш, 19. 71]; промеж обьих воисковъ [III, 17, 160]; в обьих морях [I, 6, 64]; в обьих гдрствах [III, 8, 34]; обьих парламентских палатах [III, 17, 160]; в объих ночах [III, 49, 138]. Как видим, форма обьихв текстах памятника преобладает.

Тексты «Вестей» содержат несколько случаев употребления формы род.- предл.обь:с обьх сторон [П, 1, 214]; [Ш, 58, 167]; полскои хочет идти на нас на обьх именуючина Рус и на Свью [I, 2,27], которая может быть истолкована как стяженная.

Дат.:

обоим дамамь [III, 53, 150]; обьим воиском идти в прусскую землю [П, 8, 34]; тьм обьимъ князям [III, 7, 237]; обьим домам [III, 7, 231].

Твор.:

меж обоими коруны [III, 8, 28]; обьми руками [III, 49, 138]; меж обьими воисками [III, 55, 154].

Кроме этих примеров в «Вестях» найдена словоформа меж обьеми карунами [П, 63, 136], а также отмечено много случает употребления словоформ, которые мы рассматриваем как стяженные: обьми парламентовыми полатами [III, 57, 159]; обьми руками [III, 49, 139]; обьми ногами [III, 49, 141]; меж обьми великами гсдри[IV, 2, 221].

Неопределенно-количественные числительные в тексах

«Вестей» представлены лексемами много, немного, ньсколько. В форме

245

им.-вин. эти числительные управляют существительными, стоящими в форме родительного падежа:

Много добычи взяли [I, 27, 137]; много люду у нас будет [I, 6, 61]; они много цесаревых ратных людей побили[I, 16, 84]; много бед учинилос [I, 23, 123]; много дворов и животов [I, 23, 123]; на много тысечъ золотых [I, 4, 39]; много смуты учинитца [I, 23, 126]; и т.п.

Несколько караблеи с хльбом пришло [I, 12, 75]; за несколько днеи [I, 5, 47]; ани имьли несколько сот льт [П, 2, 215]; несколько тысеч побил [I, 16, 84]; несколько регементов стоят в Вязьме [I, 26, 154] и др.

Имеется ряд случаев употребления церковно-славянского варианта

ньсколько: Ньсколько тысяч члвкъ [I, 3, 221]; оставил ньсколько сот людеи [I, 1, 23] (см. также формы косвенных падежей).

В косвенных падежах рассматриваемые слова согласуются с существительными и имеют окончания, подобные окончаниям множественного числа прилагательных:

со многих дорог согнали [I, 5, 43]; немногих людеи побили [I, 43, 203]; ньсколких хотят приставов дат [П, 9, 36]; в ньскольких мьстах [П, 6, 21]; на ньсколких судах[I, 23, 119]; не в колких днях [I, 7, 68] – в этом примере обращает на себя внимание позиция предлога, подобная той, какую в современном русском языке мы наблюдаем, например, в местоимении

никакой.

Иногда под влиянием форм косвенных падежей у рассматриваемых слов появляется форма именительного, согласуемая с существительными и образованная по модели им. мн. прилагательных: его многие люди побрали у наших людей и лошадеи[I, 43, 203]; ньсколкое время [I, 21, 98].

Собирательные числительные в текстах памятника представлены лексемами двое, трое с суффиксом собирательности <-oj->, четверо,

пятеро, шестеро, семеро (только в косвенных падежах), десятеро с

суффиксом собирательности –ер-.

Первые две лексемы из названных числительных имеют в текстах «Вестей» варианты двое-двои (второй вариант встречается чаще), троетрои. Эта вариантность отмечается еще в Грамматике А.А. Барсова ( см.

указ. соч., с.511).

Двое от соемных людеи сюды приьхали [II, 8, 34]; присланы двои печатные тетради [III, 10, 44]; и билися де они двое судки [III, 18, 65]; Шкотскому воиску в двои судки освобожденным быт [I, 43, 203]; трое человек на королеву сторону переьхали [П, 7, 26]; приьхали трое сенаторских детей [П, 30, 76]; шафрану есть трои стати[П, 10, 38].

Примеры с формами им.-вин. других числительных: На четверо росечь [I, 17, 87]; а было их пятеро именами [I, 6, 51]; а перед каретов было шестеро лошадеи[III, 35, 102]; взял шестеро лошадеи добрых [I, 17,

246

87]; я в том прав хотя б болши того в десятеро и я б тово на себя не взял

[III, 25, 95].

Из примеров видно, что некоторые собирательные числительные в сочетании с предлогами выступают в наречном значении.

Формы косвенных падежей рассматриваемых числительных малочастотны в текстах, но зафиксированные позволяют предположить, что склонение их, как и в современном русском языке, было аналогично склонению прилагательных во мн. числе: Пришли двоих своих детеи сюды

[III, 6, 19]; и сыскали пятерых много знающих солдатов [I, 23, 119]; и осмерых иных приказных людеи [I, 23, 118].

Дробные числительные. Этот разряд счетных слов слабо представлен в текстах «Вестей». Прежде всего отметим слова полтора, полтретя, полтораста, объединенные общим принципом наименования количества. Слово полтора обнаруживает в им.-вин. зависимость от рода управляемого существительного, так как с существительным женского рода употребляется форма полторы:в полтора мсца времени[П, 7, 31]; [П, 4, 228]; отселе полторы мили [I, 34, 164]; только полтары мили [П, 8, 33] –

здесь не совсем ясна мотивация формы полтары.

Форма полтретя встречается в тексте в форме полтрети в сочетании с существительными женского рода: и срок учинили полтретя мсца [I, 6, 58]; члвкъ с полтрети тысячи [I, 41, 192] – обычно при предлоге с обозначением приблизительного количества в текстах «Вестей» употребляется форма винительного падежа.

Слово полтораста зафиксировано только с существительными мужского рода:всего члвкъ с полтораста побито [I, 34, 165]; велит готовит полтораста воинских кораблеи [I, 12, 75].

Показательна форма среднего рода причастия в первом примере: такой способ согласования характерен для числительных.

Формы косвенных падежей отличны только от слова полтора, но их недостаточно, чтобы судить о характере сочетаемости этого слова с существительными. Найдены только сочетания по полтора рубли [III, 24, 86]; по полутора рубли [III, 24, 88], где форма дательного падежа числительного употреблена с предлогом по в дистрибутивном значении.

Анализируемые тексты содержат также названия дробных величин, таких, как треть, четверть-четь, четвертинка: тьх денег трет хотят наперед а двь трети на учиненные сроки [II, 63, 197]; другая треть[IV, 20, 103]; последняя треть (там же); жена из Страсфурту с четверть года скорбь имела [III, 49, 137]; отступил с четверть мили [I, 35, 168]; четверть чса [I, 23, 120]; за двь четверти года [I, 26, 134]; с

четвертью [III, 1, 16]; на два года с четю [III, 24, 86]; покупают хльба четвертину [I, 1, 22].

Приведенные примеры показывают, что рассматриваемые счетные слова ведут себя как существительные: особенно показательны случаи, где

247

слово треть имеет согласованные определения, указывающие на женский род и единственное число определяемого слова.

Таким образом, становится очевидно ,что системе склонения имен числительных, наблюдаемой в «Вестях-Курантах», характерна высокая динамичность, объясняемая открытостью языка переводов явлениям живой московской речи в условиях отсутствия кодификации, однако этот процесс отчасти сдерживается письменной традицией, сложившейся в результате выучки и приказной деятельности писцов-переводчиков.

Список литературы:

1.Барсов А.А. Российская грамматика. Изд.Московского университета 1981.

2.Буслаев Ф.И. Историческая грамматика русского языка. Учпедгиз. М., 1959.

3. Вести-Куранты 1600-1639 гг. Издание подготовили Н.И. Тарабасова, В.Г. Демьянов, А.И. Сумкина. Под ред.С.И. Коткова. Изд. «Наука». М., 1972. (В-КI).

Вести-Куранты 1645-1646 гг. Издание подготовили Н.И. Тарабасова, В.Г. Демьянов. Под ред.С.И. Коткова. Изд. «Наука». М.,

1980. (В-КII).
Вести-Куранты	1642-1644	гг.	Издание	подготовили

Н.И. Тарабасова, В.Г. Демьянов, А.И. Сумкина. Под ред.С.И. Коткова. Изд. «Наука». М., 1976. (В-КIII).

Вести-Куранты 1648-1650 гг. Издание подготовили В.Г. Демьянов, Р.В. Бахтурина. Под ред.С.И. Коткова. Изд. «Наука». М., 1983. (В-КIV).

4.Виноградов В.В. Очерки по истории русского языка XVII-XIX вв. Изд.второе, переработанное и дополненное. Учпедгиз. М., 1938.

5.Горшкова К.В., Хабургаев Г.А. Историческая грамматика русского языка. Издательство «Высшая школа». М., 1981.

6.Дровникова Л.Н. История числительных два, три, четыре в русском языке. Сб. «Вопросы истории русского языка» Под. ред. Кузнецова П.С., М., МГУ, 1959, сс.183-208.

7.Иванов В.В. Из заметок о праславянских и индоевропейских числительных – Русистика. Славистика. Индоевропеистика. Сборник к 60летию А.А. Зализняка. М., 1996, сс.704-727.

8.Ломоносов М.В. Полное собрание сочинений. Том VII. Труды по филологии. 1739-1758 гг. Изд. АН СССР М..-Л., 1952.

9.Супрун А.Е. Славянские числительные. Изд. БГУ. Минск, 1969.

10.Хабургаев Г.А. Очерки по исторической морфологии русского языка. Имена. Изд. Московского университета, 1990.

11.Черных П.Я. Историческая грамматика русского языка. Издание второе. Учпедгиз. М, 1954.

248

12. Шахматов А.А. Историческая морфология русского языка Учпедгиз. М. 1957.

__________________________________________________________________

В.В Введенский, к.ф.н.,доцент кафедры современного русского языка, Московский государственный областной гуманитарный институт Л.В. Старых к.ф.н.,доцент кафедры методики преподавания русского языка

в начальной школе, Московский государственный областной гуманитарный институт

© Старых Л.В., Введенский В.В., 2013

УДК 821.512.145

Ф.И. Габидуллина, Э.И. Хайрутдинова

ЖЕНСКИЕ СУДЬБЫ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ ЗИФЫ КАДЫРОВОЙ

Современная татарская литература, в основном, сохраняет и успешно развивает традиции предшествующих периодов. Экстравагантных отклонений пока не наблюдается. Используются те же испытанные временем жанры, художественные формы, стихотворные размеры, литературный язык. Самое главное – татарские писатели в целом остаются верными реалистическому отображению действительности, к правдивости и жизненности художественных образов и картин. Но это не означает, что в литературе нет творческих поисков, нет эстетических приобретений, находок. Они есть. И в прозе, и в поэзии, особенно в драматургии наблюдаются интересные художественные поиски, эксперименты, отвечающие потребностям современных читателей.

В татарской литературе, как и в русской литературе в конце 1980-х начале 90-х гг. появляется термин «женская проза». Центральными темами произведений женской прозы является тема семьи, отцов и детей, становление характера. Произведения писателей-женщин помогают читателю задуматься над проблемами современной жизни, увидеть истоки зарождения зла на земле. Писательницы остро реагируют на все негативные изменения, происходящие в нашей сегодняшней действительности, обращаются к самому наболевшему, к самому «горячему», «больному» - разладу в государстве, разладу в семье, разладу в душе…

Выделение "женской прозы" в контексте современной литературы обусловлено несколькими факторами: автор – женщина, центральная героиня – женщина, проблематика так или иначе связана с женской судьбой. Немаловажную роль играет и взгляд на окружающую действительность с женской точки зрения, с учетом особенностей женской психологии.

249

Появление на литературном горизонте столь ярких и разных писательниц, как Н. Гиматдинова, Г. Галиева, Р. Мулланурова, З. Кадырова сделало актуальным вопрос о том, что такое «женская литература» и как она вписывается в контекст современной татарской литературы в целом. Появляются разнообразные формы "женской прозы", среди которых наиболее часто используемы социально-психологический, сентиментальный роман, роман-жизнеописание, рассказ, эссе, повесть.

Ежегодно в Татарстане литературоведы подводят итоги и выявляют наиболее читаемых авторов с целью их дальнейшей популяризации. В последние годы большой популярностью среди читателей пользовались книги З. Кадыровой.

З. Кадырова – автор трех книг: «Сагынырсын – мин булмам» («Соскучишься, но меня уже не будет»), «Көтеп узган гомер»(«Жизнь, прожитая в ожиданиях»), «Язмыш сынавы»(«Испытания судьбы»). Интересно, что автор по профессии – электромонтажник, творчеством начала заниматься в пятьдесят лет, да еще не имея никакого отношения к литературе. «Несколько лет назад у меня был сложный период в жизни. Всякие мысли лезли в голову. Однажды ночью я просто села за стол, положила перед собой бумагу и начала писать. И вот эту рукопись соседи, знакомые начали передавать из рук в руки», – говорит сама Зифа Абдулвалиевна[1, с. 6].

Автор в своих произведениях затрагивает проблемы сегодняшнего дня, сюжеты взяты из жизни: любовный треугольник, болезнь, предательство, страдания. Но сюжеты настолько интересны, что повести читаются на одном дыхании.Женская психология особенно хорошо и точно удается З. Кадыровой. Она исследует последовательность мыслей женщины, ее логику. Если мужчина в случае опасности превращает в поле боя целые города, то женщина старается действовать лишь в границах своих владении: дома, семьи, но ее гнев даже на таком небольшом пространстве приводит к ощутимым результатам.

Творчество З. Кадыровой отличается большой чувственностью. Роль ее произведений огромна, так как мир домохозяек, жен, матерей ничуть не скучнее жизни мужчин. Кроме того, конкуренция женщин во всех жанрах литературы идет только на пользу читателю.

Будучи половиной человечества, женщина занимает значительное место в литературе любого народа. С именем женщины, героини произведения искусства, связано воплощение художественных и эстетических идеалов в литературе той или иной страны. С целью претворения в жизнь прекрасных идеалов, устремлений к высотам нравственной и физической красоты женские образы в искусстве и литературе щедро наделялись лучшими качествами. Поэтому женщина в искусстве и литературе часто приобретала символическое значение.

250