Происхождение гностицизма.

На рубеже Iстолетия по Р.Х. древний мир представлял собой настоящий плавильный котел, в котором пересекались многочисленные религиозные, культурные и философские традиции. Эпоха завоеваний Александра Македонского открыла путь на Запад персидским и индийским религиозным учениям. Иудеи рассеяния принесли идеи монотеизма и мессианства в отдаленнейшие места античного мира. С египетской религией греки и римляне были знакомы еще со времен Геродота и Фукидида. Философия греко-римской цивилизации этого времени также представляла собой пестрый ковер различных школ и направлений. «Синкретическое течение, охватившее античный мир в самые последние столетия перед Рождеством Христовым, начало со временем постепенно консолидироваться и кристаллизовываться в виде различных теогоний, космогоний, учений о происхождении человека, смешанных мистических культов и религиозных союзов и общин… Оно незадолго до Рождества Христова принимает ту главную и характерную особенность, что начинает усвоять исключительное значение религиозному знанию» [3, с.11-12]. На этом фоне происходило знакомство античного общества с народившимся христианством. Все это создавало предпосылки для появления синкретических религиозных систем гностицизма. «Так, дуализм гностических систем имеет аналогии в греческих и иудейских литературах эллинистического периода, а также в зороастрийских текстах. Антропология и сотериология гностиков проявляют близость с платоновским учением об «уме»… Множество параллелей с гностическими учениями имеет традиция олицетворения Премудрости Божией в иудейской литературе» [2, с.628-629]. Уже древние ересиологи отмечают также связь происхождения позднейшего христианского гностицизма с различными иудейскими сектами. Очевидно, что еще до Рождества Христова «ангелологический и магический гнозис был распространен в самых широких кругах еврейства и чрез посредство рассеяния проникал и в языческие круги. Он неминуемо должен был столкнуться с религией закона и привести к сектантству и антиномизму… Все другие попытки объяснения гностицизма, помимо еврейства, являются либо неверными, либо неполными. Из язычества мы не поймем ни антиномизма гностиков, ни их иудаизма, ни их ангелологии, ни их учения об архонтах, о Софии, о демиурге, ни, наконец, самих христианских элементов их веры» [4, с.75]. Несомненно, во всяком случае, что те или другие национально-религиозные и философские факторы в различной мере участвовали в образовании тех или других гностических систем. Естественно, что на содержание этих систем в значительной степени влияли и личности их основателей и творцов.

Гностицизм развивался параллельно с христианством и во многом стремился составить ему определенную конкуренцию, являясь своеобразной реакцией образованной части языческого общества на новую религию. Поэтому круг идей и тем, вокруг которых вращается гностическая мысль, во многом пересекается с христианским богословием, но дает на поставленные вопросы совсем иные, нежели, церковное христианство, ответы, пытаясь совместить христианское учение с язычеством. Это отмечали уже древние церковные авторы – оппоненты гностицизма, считая последний извращением истинного христианства. Так, св. Ириней Лионский писал: «Таково их учение, которого ни пророки не возвещали, ни Господь не проповедовал, ни апостолы не предали…Как если бы кто, взяв царское изображение, прекрасно сделанное умным художником из драгоценных камней, уничтожил бы представленный вид человека, представил бы и привел бы в другой вид эти камни и сделал бы из них образ пса или лисицы, и об этом негодном произведении отзывался бы потом и говорил: „Вот то самое прекрасное царское изображение, которое произвел умный художник”» [5, с.41].

Т.о. мы видим, что установить точный генезис гностических школ и учений представляется затруднительным. Можно только сказать, что гностицизм возникает как смешение древних языческих религий, греко-римской философии, ортодоксального и сектантского иудаизма и положений христианского вероучения.