Metod_Ili_Franka_G_Uellsom_-_Voyna_mirov

“Don’t move,” he said. “The floor is covered with smashed crockery from the dresser. You can’t possibly move without making a noise, and I fancy they are outside.”

We both sat quite silent, so that we could scarcely hear each other breathing. Everything seemed deadly still, but once something near us, some plaster or broken brickwork, slid down with a rumbling sound. Outside and very near was an intermittent, metallic rattle.

“That!” said the curate, when presently it happened again. “Yes,” I said. “But what is it?”

“A Martian!” said the curate. I listened again.

“It was not like the Heat-Ray,” I said (это не похоже на тепловой луч, — сказал я), and for a time I was inclined to think (и какое-то склонялся к мысли; to incline — наклонять/ся/; быть склонным /к чему-л./) one of the great fightingmachines had stumbled against the house (что одна из тех огромных боевых машин наткнулась на дом), as I had seen one stumble against the tower of Shepperton Church (как та, которая, как я видел, наткнулась на колокольню в Шеппертоне).

Our situation was so strange and incomprehensible (наше положение было столь странным и непонятным) that for three or four hours, until the dawn came, we scarcely moved (что в течение трех-четырех часов, пока не наступил рассвет,

мы почти не двигались: «едва двигались»). And then the light filtered in (а

потом в /помещение/ проник свет; to filter — фильтровать, процеживать;

просачиваться, проникать), not through the window, which remained black (не через окно, которое оставалось темным), but through a triangular aperture between a beam and a heap of broken bricks in the wall behind us (а сквозь треугольное отверстие в стене позади нас между балкой и грудой битого кирпича). The interior of the kitchen we now saw greyly for the first time (теперь

421

в /утренних/ сумерках мы впервые рассмотрели внутренность кухни; greyly

— сумрачно; grey — серый).

incline [In'klaIn], triangular [traI'xNgjulq], aperture ['xpqtSq]

“It was not like the Heat-Ray,” I said, and for a time I was inclined to think one of the great fighting-machines had stumbled against the house, as I had seen one stumble against the tower of Shepperton Church.

Our situation was so strange and incomprehensible that for three or four hours, until the dawn came, we scarcely moved. And then the light filtered in, not through the window, which remained black, but through a triangular aperture between a beam and a heap of broken bricks in the wall behind us. The interior of the kitchen we now saw greyly for the first time.

The window had been burst in by a mass of garden mould (окно было провалено грудой садовой земли = в окно ввалилась…; to burst in — ворваться,

вломиться; mould — рыхлая земля), which flowed over the table upon which we had been sitting (которая осыпалась на стол, за которым мы сидели; to flow —

течь, литься; ниспадать, рассыпáться) and lay about our feet (и лежала у нас под ногами). Outside, the soil was banked high against the house (снаружи дом был засыпан землей: «почва был навалена высоко к дому»; to bank — делать насыпь; наваливать; high — высоко). At the top of the window frame we could see an uprooted drainpipe (над оконной рамой мы заметили обломанную водосточную трубу; to uproot — корчевать, вырывать с корнем; root —

корень). The floor was littered with smashed hardware (пол был усеян обломками /каких-то/ приборов; hardware — скобяные изделия; оборудование,

приборы); the end of the kitchen towards the house was broken into (в конце кухни со стороны /жилой части/ дома зияла брешь; to break into —

вламываться), and since the daylight shone in there (и после того как сквозь нее проник солнечный свет; to shine — светить, сиять), it was evident the greater

422

part of the house had collapsed (стало видно, что бóльшая часть дома рухнула; evident — явный, очевидный). Contrasting vividly with this ruin was the neat dresser (с этими руинами резко контрастировал аккуратный кухонный шкаф; neat — аккуратный, опрятный; чистый), stained in the fashion, pale green (окрашенный в стильный бледно-зеленый цвет; to stain — пачкать, пятнать;

красить; fashion — мода, стиль), and with a number of copper and tin vessels below it (с большим количеством медной и оловянной посуды внизу = в

нижнем отделении), the wallpaper imitating blue and white tiles (обои,

имитирующие белую и голубую черепицу), and a couple of coloured supplements fluttering from the walls above the kitchen range (и пара цветных иллюстраций, колышущихся на стене над кухонной плитой; supplement —

дополнение, добавление /к книге, документу/; приложение /к периодическому изданию/; range — ряд, линия; кухонная плита).

drainpipe ['dreInpaIp], hardware ['hQ:dweq], supplement

['sAplImqnt]

The window had been burst in by a mass of garden mould, which flowed over the table upon which we had been sitting and lay about our feet. Outside, the soil was banked high against the house. At the top of the window frame we could see an uprooted drainpipe. The floor was littered with smashed hardware; the end of the kitchen towards the house was broken into, and since the daylight shone in there, it was evident the greater part of the house had collapsed. Contrasting vividly with this ruin was the neat dresser, stained in the fashion, pale green, and with a number of copper and tin vessels below it, the wallpaper imitating blue and white tiles, and a couple of coloured supplements fluttering from the walls above the kitchen range.

As the dawn grew clearer (когда совсем рассвело: «когда заря стала светлее»), we saw through the gap in the wall the body of a Martian (сквозь щель в стене мы увидели корпус марсианина), standing sentinel, I suppose, over the still

423

glowing cylinder (стоящего на страже, как я полагаю, у еще не остывшего цилиндра; to glow — накаляться докрасна/добела). At the sight of that we crawled as circumspectly as possible out of the twilight of the kitchen (при виде его мы, как могли осторожно, прокрались из сумерек кухни) into the darkness of the scullery (в темноту судомойни).

Abruptly the right interpretation dawned upon my mind (вдруг меня осенило: «правильное толкование пришло мне на ум»; to dawn — рассветать;

осенять, приходить в голову).

“The fifth cylinder,” I whispered (пятый цилиндр, — прошептал я), “the fifth shot from Mars, has struck this house (пятый выстрел с Марса, он попал: «ударил» в дом) and buried us under the ruins (и похоронил нас под развалинами)!”

For a time the curate was silent, and then he whispered (некоторое время викарий молчал, а потом прошептал):

“God have mercy upon us (Господи, помилуй нас; to have mercy upon —

щадить, миловать)!”

I heard him presently whimpering to himself (через некоторое время я услышал,

как он тихонько: «про себя» хнычет).

Save for that sound we lay quite still in the scullery (если не считать этого звука,

мы лежали совсем тихо в судомойне); I for my part scarce dared breathe (я, со своей стороны, едва осмеливался дышать), and sat with my eyes fixed on the faint light of the kitchen door (и сидел, уставившись на слабо освещенную кухонную дверь; to fix one‟s eyes on smth. — не сводить глаз, пялиться; to fix

— закреплять, фиксировать). I could just see the curate’s face (я мог видеть только лицо викария), a dim, oval shape, and his collar and cuffs (тусклое,

овальной формы, и его воротничок и манжеты).

sentinel ['sentIn(q)l], scullery ['skAl(q)rI], mercy ['mq:sI]

424

As the dawn grew clearer, we saw through the gap in the wall the body of a Martian, standing sentinel, I suppose, over the still glowing cylinder. At the sight of that we crawled as circumspectly as possible out of the twilight of the kitchen into the darkness of the scullery.

Abruptly the right interpretation dawned upon my mind.

“The fifth cylinder,” I whispered, “the fifth shot from Mars, has struck this house and buried us under the ruins!”

For a time the curate was silent, and then he whispered:

“God have mercy upon us!”

I heard him presently whimpering to himself.

Save for that sound we lay quite still in the scullery; I for my part scarce dared breathe, and sat with my eyes fixed on the faint light of the kitchen door. I could just see the curate’s face, a dim, oval shape, and his collar and cuffs.

Outside there began a metallic hammering, then a violent hooting (снаружи послышались: «начались» металлические удары, потом сильное гудение; to hammer — бить молотом; violent — неистовый, яростный; сильный, резкий; to hoot — кричать, ухать; гудеть, свистеть), and then again, after a quiet interval (и затем снова, после небольшого перерыва; quiet — тихий,

бесшумный), a hissing like the hissing of an engine (свист, похожий на свист паровоза). These noises, for the most part problematical, continued intermittently (эти звуки, природа которых была неясна, периодически повторялись:

«продолжались»; for the most part — главным образом, большей частью; problematical — проблематичный; загадочный, неясный), and seemed if anything to increase in number as time wore on (и казалось, вроде бы, с

течением времени усиливаются; if anything — пожалуй, если на то пошло; to increase — увеличивать; усиливаться, возрастать; to wear on — медленно тянуться, проходить). Presently a measured thudding and a vibration (вскоре какой-то мерный глухой вибрирующий гул) that made everything about us quiver (от которого все вокруг задрожало) and the vessels in the pantry ring and

425

shift (а посуда в кладовой зазвенела и задвигалась; to shift — перемещаться,

передвигаться), began and continued (донесся снаружи: «начался и продолжался»). Once the light was eclipsed (тут же свет /что-то/ заслонило; to eclipse — затемнять; затмевать, заслонять), and the ghostly kitchen doorway became absolutely dark (и призрачно /светящаяся/ дверь кухни стала абсолютно темной; ghost — дух, привидение). For many hours we must have crouched there (должно быть, мы сидели так много часов), silent and shivering, until our tired attention failed (молчаливые и дрожащие, пока усталость не взяла верх; tired — усталый, утомленный; attention — внимание;

внимательность; to fail — терпеть неудачу; слабеть, ослабевать)....

interval ['Intqv(q)l], continue [kqn'tInju:], quiver ['kwIvq]

Outside there began a metallic hammering, then a violent hooting, and then again, after a quiet interval, a hissing like the hissing of an engine. These noises, for the most part problematical, continued intermittently, and seemed if anything to increase in number as time wore on. Presently a measured thudding and a vibration that made everything about us quiver and the vessels in the pantry ring and shift, began and continued. Once the light was eclipsed, and the ghostly kitchen doorway became absolutely dark. For many hours we must have crouched there, silent and shivering, until our tired attention failed....

At last I found myself awake and very hungry (наконец я обнаружил, что проснулся и очень голоден: «оказался проснувшимся и очень голодным»). I am inclined to believe (я был склонен думать) we must have spent the greater portion of a day before that awakening (что прежде чем проснуться, мы, должно быть, проспали бóльшую часть дня; to spend — тратить, растрачивать;

проводить /время/). My hunger was at a stride so insistent (мой голод стал неожиданно столь настойчивым; stride — большой шаг) that it moved me to action (что заставил меня действовать; to move — двигать, передвигать;

426

заставлять, побуждать). I told the curate I was going to seek food (я сказал викарию, что иду на поиски еды), and felt my way towards the pantry (и

ощупью направился в направлении кладовой; to feel — трогать, щупать;

шарить; to feel one‟s way — идти ощупью, нащупывать дорогу). He made me no answer (он мне не ответил), but so soon as I began eating the faint noise I made stirred him up (но как только я начал есть, негромкие звуки, которые я производил /при этом/, расшевелили его) and I heard him crawling after me (и я услышал, что он ползет за мной).

believe [bI'li:v], insistent [In'sIst(q)nt], pantry ['pxntrI]

At last I found myself awake and very hungry. I am inclined to believe we must have spent the greater portion of a day before that awakening. My hunger was at a stride so insistent that it moved me to action. I told the curate I was going to seek food, and felt my way towards the pantry. He made me no answer, but so soon as I began eating the faint noise I made stirred him up and I heard him crawling after me.

Chapter Two

What We Saw From the Ruined House

(Что мы видели из разрушенного дома)

After eating we crept back to the scullery (поев, мы прокрались назад в судомойню), and there I must have dozed again (и там я снова, должно быть,

задремал), for when presently I looked round I was alone (потому что некоторое время спустя я, осмотревшись вокруг, /понял/, что был один). The thudding vibration continued with wearisome persistence (вибрирующий гул продолжался с утомительной настойчивостью). I whispered for the curate several times (я

427

несколько раз шепотом /звал/ викария), and at last felt my way to the door of the kitchen (и, в конце концов, наощупь пробрался к двери в кухню). It was still daylight, and I perceived him across the room (/снаружи/ было еще светло, и я заметил его = викария в другом конце комнаты; to perceive — воспринимать,

понимать; различать; across — поперек, в ширину; на той стороне), lying against the triangular hole that looked out upon the Martians (лежащего возле треугольного отверстия /в стене/, обращенного к марсианам; to look out —

выглядывать; выходить /на какую-л. сторону/, быть обращенным /куда-л./). His shoulders were hunched (его плечи были ссутулены), so that his head was hidden from me (так что голова была скрыта от меня).

I could hear a number of noises almost like those in an engine shed (я слышал множество звуков, почти как в локомотивном депо; shed — навес, сарай;

ангар, депо); and the place rocked with that beating thud (и весь дом качался от этого гула; place — место; дом, жилище; to beat — бить, колотить). Through the aperture in the wall I could see the top of a tree (сквозь отверстие в стене мне была видна вершина дерева) touched with gold and the warm blue of a tranquil evening sky (тронутая золотым и тепло-голубым /светом/ спокойных вечерних небес). For a minute or so I remained watching the curate (с минуту я стоял, смотря на викария), and then I advanced, crouching and stepping with extreme care (потом приблизился /к нему/, пригнувшись и ступая с чрезвычайной осторожностью) amid the broken crockery that littered the floor (по осколкам посуды, разбросанным по полу).

persistence [pq'sIstqns], care [keq], crockery ['krOk(q)rI]

After eating we crept back to the scullery, and there I must have dozed again, for when presently I looked round I was alone. The thudding vibration continued with wearisome persistence. I whispered for the curate several times, and at last felt my way to the door of the kitchen. It was still daylight, and I perceived him across the

428

room, lying against the triangular hole that looked out upon the Martians. His shoulders were hunched, so that his head was hidden from me.

I could hear a number of noises almost like those in an engine shed; and the place rocked with that beating thud. Through the aperture in the wall I could see the top of a tree touched with gold and the warm blue of a tranquil evening sky. For a minute or so I remained watching the curate, and then I advanced, crouching and stepping with extreme care amid the broken crockery that littered the floor.

I touched the curate’s leg (я дотронулся до ноги викария), and he started so violently (и он вздрогнул так сильно; to start — начинать; вздрагивать,

содрогаться) that a mass of plaster went sliding down outside (что снаружи /от стены/ отвалился большой кусок штукатурки; to slide — скользить) and fell with a loud impact (и упал с громким стуком; impact — удар, толчок). I gripped his arm, fearing he might cry out (я сжал его руку, опасаясь, что он может закричать; to grip — схватить; сжать), and for a long time we crouched motionless (и долгое время мы сидели недвижимо). Then I turned to see how much of our rampart remained (потом я обернулся посмотреть, что осталось от нашего укрытия; rampart — крепостной вал; оплот, защита). The detachment of the plaster had left a vertical slit open in the debris (отвалившаяся штукатурка оставила вертикальную щель, в которую были видны руины; detachment —

разъединение; отслоение, отъединение; open — открытый), and by raising myself cautiously across a beam (и, осторожно поднявшись по балке) I was able to see out of this gap (я смог взглянуть сквозь этот пролом) into what had been overnight a quiet suburban roadway (на то, что накануне вечером еще было спокойной деревенской: «пригородной» дорогой). Vast, indeed, was the change that we beheld (и правда, перемена, которую мы узрели, была разительной; vast — обширный, огромный).

The fifth cylinder must have fallen right into the midst of the house (пятый цилиндр, по-видимому, упал прямо посередине дома) we had first visited (в

который мы заходили в самом начале: «который мы посетили первым»). The

429

building had vanished (здание исчезло), completely smashed, pulverised, and dispersed by the blow (полностью раздавленное, разбитое, превращенное в пыль этим ударом; to pulverise — растирать, размельчать; to disperse —

рассеивать).

plaster ['plQ:stq], impact ['Impxkt], suburban [sq'bq:b(q)n]

I touched the curate’s leg, and he started so violently that a mass of plaster went sliding down outside and fell with a loud impact. I gripped his arm, fearing he might cry out, and for a long time we crouched motionless. Then I turned to see how much of our rampart remained. The detachment of the plaster had left a vertical slit open in the debris, and by raising myself cautiously across a beam I was able to see out of this gap into what had been overnight a quiet suburban roadway. Vast, indeed, was the change that we beheld.

The fifth cylinder must have fallen right into the midst of the house we had first visited. The building had vanished, completely smashed, pulverised, and dispersed by the blow.

The cylinder lay now far beneath the original foundations (теперь цилиндр лежал ниже его фундамента; original — первоначальный) — deep in a hole, already vastly larger than the pit (в глубокой воронке, намного более широкой, чем яма) I had looked into at Woking (в которую я заглядывал под Уокингом). The earth all round it had splashed under that tremendous impact (земля вокруг него расплескалась от этого страшного удара; tremendous — огромный,

гигантский; страшный, ужасный) — “splashed” is the only word (“расплескалась” — единственное /подходящее/ слово) — and lay in heaped piles that hid the masses of the adjacent houses (и лежала грудами, которые почти скрыли близлежащие дома; to heap — нагромождать; сыпать,

засыпать; to hide — прятать/ся/, скрывать/ся/; mass — масса; большая часть). It had behaved exactly like mud under the violent blow of a hammer (это

430