Агафонова
.pdfнаиболее ценен художественный эффект «перетекания», когда пространство события незаметно растворяется в экспрессивном пространстве, а то, в свою очередь, может всколыхнуть символичес кий уровень.
Рассмотрим несколько примеров. В фильме белорусского ре жиссера В. Рыбарева «Чужая бацькаушчына» есть эпизод предсмертного воспоминания старухи Мондрихи. Вся монтажная секвенция состоит из трех кадров: длительный крупный план лица героини (около 1 мин 40 с) сменяется панорамой с едва различимы ми силуэтами человеческих фигур (около 1 мин 23 с) и вновь к концу рассказа возвращается к лицу Мондрихи, с которого камера переводит взгляд на профиль ее немой дочери Евки, пластически завершая недосказанный словами монолог (около 20 с).
Пространство события (хлев) в данном эпизоде очерчено общи ми чертами: бревенчатая стена, на фоне которой героиня начинает и заканчивает свое признание. Мимика Мондрихи довольно статична,
илишь надтреснутый голос ведет тему воспоминания о скоропали тельной любви некогда юной героини с заезжим дорожным бригади ром. По мере неспешного развертывания монтажной фразы в кадре все отчетливее проявляет себя экспрессивное пространство. Этому способствует, прежде всего, светотеневая партитура эпизода: настоя щее реальное самоощущение героини репрезентировано глухой темнотой, которую по косой рассекает узкая полоска света, выхваты вающая фрагмент стены и глаза героини. Кадры-панорамы далекого прошлого, наоборот, пронзительно светоносны и одновременно вы белены, словно припорошены забвением. Прошлое Мондрихи, хотя
ижестоко скорректировало последовавшую жизнь (беззащитная Евка — горький плод той любви), теплится крошечным угасающим бликом светла в ее душе. Звуковой образ (лаконизм фраз вкупе со скупым интонированием, непритязательность мелодического рисун-
18