V_M_Allakhverdov_Soznanie_kak_paradox

•Величина интерференции существенно возрастает при сходстве основной и игнорируемой задач. Хорошо известно, что информа ция, которую человек упорно не хочет вспоминать, автоматичес ки всплывает в поверхностном содержании сознания при осозна нии стимулов, сходных по смыслу или по какому-либо другому основанию с игнорируемым содержанием. (Это утверждение ил люстрирует известная поговорка: «В доме повешенного не гово рят о верёвке»). Иначе говоря, чередование базового и поверхно стного содержания сознания облегчается, когда критерии соот ветствия позволяют рассматривать это содержание как тождест венное:

•В экспериментальной парадигме, изучающей феномен Струпа, установлено: величина интерференции тем больше, чем больше слова, написанные разными цветами, по смыслу соответствуют этим цветам. Слова, имеющие явно выраженную «цветовую» окра шенность — томат, трава, небо и т. п. — более мешают выполне нию основной задачи называния цвета, которым написаны эти сло ва, чем слова, лишенные цветовой характеристики. А использо вание в качестве слов названий тех цветов, в которые окрашены эти слова (т. е. собственно феномен Струпа), даёт максимальное значение величины интерференции '. Оказалось, что фактор сход ства в феномене Струпа более важен, чем сложность задач. (Здесь стоит отметить фиктивность обсуждаемой в литературе пробле мы, почему не вызывают интерференцию так называемые кон груэнтные струп-стимулы, т. е. слова, обозначающие названия цве тов, написанные тем же цветом — например, слово «красный», напечатанное красной краской. Ведь конгруэнтные струп-стиму лы, якобы, максимально сходны друг с другом. Дело, однако в том, что они не сходны, а тождественны. Правда, для испыту емого, наученного выполнять тест Струпа и готового к восприя тию обычных струп-стимулов, появление конгруэнтного струпстимула способно вызвать дополнительные трудности 2).

1 В задаче запоминания с дистрактором обнаружено: чем более сходен дистрактор с материалом, подлежащим запоминанию, тем хуже воспроизведение. Однако в этой экспериментальной

[окончание cтраницы 411]

___________________

1Klein G.S. Semantic power measured through the interference of words with color naming. // Amer. J. Psychol., 1964, 77, p. 576-588.

2 CM. Neumann O. Informationsselektion und Handlungssteuerung. Inaug.-Diss. Воchum, 1980.

Раздел шестой парадигме фактор сходства менее существенен, чем фактор сложности

• В экспериментальной парадигме дихотического прослушивания оказалось, что помехи, вызванные отвергаемым сообщением, тем больше, чем выше сходство отвергаемого сообщения с основным. Так, по данным А. Трейсман, когда между двумя сообщениями было заметное физическое различие (например, музыка и речь), испытуемые без затруднений повторяли одно сообщение, и им не мешало другое. Если на оба уха подавалась речь на разных языках, успехи испытуемых уменьшались. Самая большая трудность для испытуемых возникала тогда, когда оба сообщения были речевыми, читались одним и тем же голосом и на одном языке 2. Подведём итог.

При слабых критериях соответствия существует огромное количество разнообразных вариантов ответов испытуемого. Ужесточение критериев последовательно отсекает целые классы ответов. В каждый момент времени всегда остаётся много вариантов, соответствующих данному стимулу с точностью до выбранных критериев. Эти варианты относятся к некоторому ограниченному множеству, включающему вариант, адекватный стимулу с точки зрения внешнего наблюдателя. Само это множество на языке внешнего наблюдателя выглядит как в чёмлибо сходное со стимулом. Таким образом, все варианты ответа, которые кажутся внешнему наблюдателю ошибочными (т. е.только сходными с правильными), для сознания вообще неразличимы между собой. Ибо просто такова точность принятых на данный момент критериев соответствия.

Закон классификации. Синонимия и зона осознанного неразличения

Итак, работа сознания по отождествлению ведёт к тому, что в базовом содержании сознания хранятся не единичные образы конкретных стимулов, а некоторые фиксированные множества сходных стимулов. Л. М. Веккер отмечает, что единичный объект в акте восприятия всегда осознаётся в качестве представителя класса, и называет это явление

[окончание cтраницы 412]

______________

1См., например, Смирнов А. А. Избр. психол. труды, 2. М., 1987, с. 311. 2Норман Д. Память и внимание. //Зрительные образы: феноменология и экспери-

мент, 2. Душанбе, 1973, с. 133.

Законы отождествления

феноменом обобщённости '. Стоит расширить позицию Веккера, так как этот феномен обнаруживается не только при изучении восприятия, но и во всех других экспериментальных парадигмах исследования сознания.

Сформулируем закон классификации: любой конкретный стимул (объект) всегда появляется в поверхностном содержании сознания лишь в качестве члена некоего класса стимулов (объектов), при этом класс не может состоять только из одного члена. Закон классификации позволяет механизму сознания отождествлять между собой разные Предметы или явления. Попробуем пояснить это на примере использования понятий, ибо проблема наименования является частным случаем проблемы классификации. Вообще говоря, отожде- ствле-ниеразных вещей содержит в себе некую логическую нелепость. Впрочем, когда одна из героинь А. П. Чехова говорит: «Мой муж — Отелло», то вряд ли она всерьёз полагает, что её муж — венецианский мавр или выдуманный литературный персонаж. Однако такое отождествление становится осмысленным, поскольку и муж, и Отелло легко объединяются в один класс — класс ревнивцев. Поэтому текст и понимается без затруднений.

Заимствуем у лингвистики термин и будем называть членов одно го класса психологическими синонимами (или просто синонимами).

Разумеется, это весьма вольная трактовка лингвистического термина: обычно синонимы понимаются как понятия, объединённые в один класс только по одному параметру — по смыслу. Впрочем, далее ещё будет говориться о нестрогости лингвистических терминов, что, отчасти, даёт право на их расширительное толкование.

Закон классификации, по сути, утверждает: всё, что осознаётся, обязательно осознаётся через принадлежность к некоему классу и отождествляется с другими членами класса, т. е. имеет синонимы. Этот закон логически неизбежен. Если хотя бы одно слово не имело синонимов, то это слово не могло бы быть выраженным с помощью других слов. О нём, например, ничего нельзя было бы сказать в толковом словаре. Без синонимов язык не мог бы существовать как структура, отмечают Дж. Миллер и Ф. Джонсон-Лэрд2. Эту же мысль логики выражают так: если бы каждый знак имел только своё собственное значение, отличающееся от значений остальных знаков, то все определения пришлось бы рассматривать как ложные, а потому логические рассуждения были бы невозможны3. [окончание cтраницы 413]

__________________________

1Веккер Л. М. Психические процессы, I. Л., 1974, с. 231.

2Miller J., Johnson-Laird P. Language and Perception. Cambridge (Mass.), 1976, p. 266. 3Фреге Г. Мысль: логическое исследование. // Философия, логика, язык. М., 1987,

с. 27

Раздел шестой

Обычно считается, что класс определяется теми свойствами (параметрами), которыми обладают все его члены. Если формализовать обычный подход, то отнесение к классу следует трактовать как отождествление знаков по какому-либо заданному и различимому сознанием параметру (форме, размеру, смыслу и т. д.) с точностью до фиксированной величины. Существует, таким образом, диапазон классообразования, внутри которого находятся все знаки, включённые в данный класс, а сам диапазон является зоной осознанного неразличения знаков (стимулов, объектов). И в диапазоне классообразования (в зоне осознанного неразличения) не бывает одного-единственного элемента.

Закон отождествления Ланге говорит о том, что с течением времени (с тренировкой) диапазон классообразования последовательно уменьшается, а закон классификации — о том, что этот диапазон никогда не уменьшается до нуля. При этом сам закон классификации не объясняет, какие именно предметы объединяются в класс. Он констатирует лишь неизбежность процесса и обязательность существования синонимов, т. е. элементов, сходных (не различимых) между собой в заданном диапазоне. Однако из общих соображений нельзя решить, что является «сходными вещами», а что — нет. Закон классификации не даёт критерия, позволяющего принять решение, являются ли, например, молодость и любовь достаточно сходными, чтобы входить в .один класс и, тем самым, объединяться под одним общим для всего этого класса названием. Может ли одно слово означать и поезд, и сквозняк, и шествие, и черту (в том числе, характера), и ход в шахматах? Может, но только в немецком языке (немецкое Zug, кстати, породило русское выражение «ехать цугом»), В русском языке для выражения этого обычно требуют разные слова. И бессмысленно обсуждать, в каком языке слова используются лучше или правильнее. В современной философии и методологии науки это убедительно продемонстрировали тысячи трудов и многочисленных бурных дискуссий как по проблеме классификации, так и по проблеме формирования понятий.

На общепсихологическом языке закон классификации выражает хорошо известные истины: одно и то же ощущение может вызываться разными раздражителями, один и тот же перцептивный образ или след в памяти — разными предметами, а одна и та же мысль — выражаться разными фразами. Существует группа экспериментальных феноменов это убедительно демонстрирующих:

•Вспомним учение об условных рефлексах И. П. Павлова. Именно экспериментальное доказательство того, что разные стимулы могут вызывать одинаковую реакцию, принесло И. П. Павлову

[окончание cтраницы 414]

Законы отождествления

мировую славу. Любой раздражитель, утверждал Павлов, может вызывать всевозможные (а не определенные только) действия.

•Человек с помощью внушения или самовнушения осознаёт раз ные вещи как одинаковые. Д. Н. Узнадзе, например, давал испы туемым определить на ощупь предмет и приходит к выводу: «Чув ственное содержание не предопределено раз и навсегда раздра жителем... Так, например, твёрдость металла один из испытуемых переживает как мягкость каучука до тех пор, пока убеждён, что данный ему объект является каучуковым штампом» '.

•Феномен константности характеризует тенденцию сознания рас сматривать окружающие человека предметы как одинаковые, даже если органы чувств фиксируют их изменение. Когда мы уда ляемся от предмета или приближаемся к нему, его размер на сет чатке глаза меняется весьма значительно, но в нашем осознании размер предмета остаётся неизменным (Правда, если предметы достаточно удалены, они всё-таки кажутся маленькими — на пример, когда мы смотрим на них из иллюминатора самолёта). Лицо матери, меняющееся в зависимости от условий освещения, расстояния, поворотов головы, косметики, головных уборов и т. п. узнаётся ребёнком как нечто неизменное уже на втором месяце жизни. Белую бумагу мы воспринимаем как белую даже при лун ном освещении, хотя она отражает примерно столько же света, сколько чёрный уголь на солнце. Если мы смотрим под углом на колесо велосипеда, то реально наш глаз видит эллипс, но осознаём мы увиденное как круглое колесо.

Феномен константности ещё более очевиден применительно к использованию понятий. Поясняет Ф. де Соссюр: мы говорим о тождестве двух скорых поездов «Женева — Париж», отходящих в 8 час. 45 мин. вечера, т. е. один за другим каждые 24 часа. «На наш взгляд, это тот же самый скорый поезд, а между тем и паровоз, и вагоны, и поездная бригада — всё в них, по-видимому, разное»2.

Другие подобные примеры читатель сам создаст без каких-либо затруднений. Особое место в ряду этих феноменов занимает тот факт, что разные раздражители могут вызывать одинаковое ощущение. Это- му направлению исследований, связанному с изучением порогов чувствительности, стоит уделить больше внимания, поскольку обычная интерпретация резко расходится с той, которая предлагается в данной работе. [окончание cтраницы 415]

__________________

1Узнадзе Д. Н. Психологические исследования. М., 1966, с. 35. 2Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики. М., 1998, с. 106.

Раздел шестой

Опорогах чувствительности

Впсихофизике изначально предполагалось, что порог чувствительности предопределен разрешающей способностью сенсорной системы и является, тем самым, следствием несовершенства органов чувств человека. Как психологические, так и физиологические эксперименты сделали это предположение крайне сомнительным. Оказывается, ухо столь чувствительно, что способно слышать соударение больших молекул (будь оно ещё более чувствительно, оно бы слышало соударение молекул в самом себе). Глаз реагирует на 3-5 квантов света, т. е., говорят, способен увидеть ночью пламя горящей спички на расстоянии трёх десятков километров, — при ещё большей чувствительности глаз видел бы собственное свечение. Пришли к выводу: весьма правдоподобно существование абсолютной чувствительности рецепторов '; или, в иной формулировке, чувствительность глаза и уха близка к теоретическим пределам возможностей физической системы2. Всё это хорошо вписывается в принятое в психологике представление об идеальном мозге. Казалось бы, после всего этого следовало бы искать причину возникновения наблюдаемых в опыте ограничений не в структурной заданности порога, а в чём-то ином.

Ан нет! Новая теория, пришедшая на смену классической психофизике, ввела лишь новую идею физиологических ограничений: пороги чувствительности объясняются неизбежными ошибками при выделении сенсорного сигнала на фоне шума сенсорной системы как неотъемлемой части сенсорных процессов 3. Эта идея была явно связана с популярными тогда подходами к проблеме передачи информации в технических системах. В любом реальном информационном канале существуют ка- кие-то шумы. Значит, эти шумы существуют и в сенсорной системе.

Естественно, что когнитивисты восторженно приняли гипотезу о сенсорном шуме как гипотезу, говорящую о структурной заданности ограничений. Тем не менее, связь измеряемых в эксперименте порогов различения с сенсорным шумом физиологически ничем не была оправдана.

[окончание cтраницы 416]

___________________

1Леонов Ю. П. Теория статистических решений и психофизика. М., 1977, с. 83. 2Вудсон У., Коновер Д. Справочник по инженерной психологии для инженеров и

художников-конструкторов. М., 1968, с. 48.

3Ср. Свете Дж, Тэннер В., Бёрдзалл Т. Статистическая теория решений и восприятие. // Инженерная психология. М., 1964, с. 269-335.

Законы отождествления

Эта связь не имеет независимого экспериментального подтверждения и, к тому же, эмпирически сомнительна. Человек делает ошибки при восприятии слабых сигналов, говорит обсуждаемая теория, потому что принимает шум за сигнал. Но почему, отмечают критики этой гипотезы, в отсутствии стимуляции якобы существующий сенсорный шум не порождает у человека восприятие сигналов?'

При исследовании абсолютной световой чувствительности исследователи вначале решили, что шум, мешающий воспринимать сигнал, — это собственный свет сетчатки, «фоновое возбуждение нейронов зрительной коры мозга»2. Однако выяснилось, что собственное свечение сетчатки испытуемый никогда не перепутает с подаваемыми вспышками света: он видит лишь нечто вроде перемещающихся полос или клоков мерцающего тумана, искр и т. д. — всё это, непрерывно меняясь, постоянно присутствует в поле зрения3. И всё же, хотя сам испытуемый никогда не путает сигнал с шумом, в море книг и статей до сих пор написано: измеряемые в психофизических опытах пороги — следствие невозможности безошибочного выделения сигнала из естественного шума нервной системы.

Наконец, были получены данные (отчасти они были уже упомянуты при рассмотрении аргументов в пользу представления об идеальном мозге): организм (мозг) воспринимает и адекватно реагирует на сигналы, которые не способен осознать. Уже в середине XIX в. было известно, что у людей в состоянии гипноза слух становится в 12 раз чувствительнее, чем в нормальном состоянии4. Но не может же человек, в каком бы состоянии он ни находился, воспринимать нечто, превосходящее его физиологические возможности восприятия!

Почему же тогда человек не осознаёт, если воспринимает? Неужели из-за шума? Но шум тогда должен быть не там, где предполагается: «шумят» не физиологические процессы сенсорной системы, а сознание. Поэтому тем более надо понять и объяснить логику этого шума сознания, а затем уже проверить в эксперименте предсказательную силу этой логики. Но этого, разумеется, сделано не было: бихевиористы и когнитивисты не строят гипотез о логике сознания. [окончание cтраницы

417]

_______________________________

1уприкова Н. И. Возможные источники реакций ложной тревоги и психофизио логические механизмы оптимизации процесса обнаружения слабых сигналов. // Психо физика сенсорных систем. М., 1979, с. 121-126.

2Соколов Е. Н. Статистическая модель наблюдателя. // Инженерная психология. М„ 1964, с. 93.

:

3Миславский Ю. И. Динамика сенсорной чувствительности и сознательно- произ-вольная регуляция деятельности человека в задачах обнаружения. Автореф. канд. дисс. М, 1977.

4См. Бехтерев В. М. Гипноз, внушение, телепатия. М., 1994, с. 65.

Известно, что измеряемый в экспериментах порог чувствительности не является постоянной величиной. Не удаётся точно определить ни минимальный по интенсивности раздражитель, который всегда начинает осознаваться испытуемым (т. е. абсолютный порог чувствительности), ни минимальное различие в интенсивности двух стимулов, позволяющ ее оце-

Разделнитьшестойэти стимулы как различные (т. е. дифференциальный порог). «Как правило, — пишет С. Стивене, — порог не является инвариантным во времени: скорее, о нём можно сказать, что в тех или иных пределах он непрерывно меняется... То, что фиксируется как порог, есть, таким образом, произвольная точка внутри области вариативности» '.

Поэтому многие исследователи утверждают, что в эксперимен тах измеряется пороговая зона, внутри которой происходит осознание наличия стимула или различия двух стимулов, а не о пороге как тако вом 2. Сторонники гипотезы «о шуме сенсорной системы» удовлетворённо кивают: так и должно быть, выделение сигнала из шума — вероятностный процесс, сигнал характеризуется вероятностью обнаружения, а значит, существует такая зона интенсивности сигнала, при которой вероятность обнаружения больше нуля, но меньше единицы — это и есть, по их мнению, пороговая зона.

Рассмотрим пороговую зону в терминах психологики. Порог чувствительности — это порог осознания сигнала, а не порог приёма сигна ла нервной системой. Осознание означает отнесение сигнала к некоторо му классу, внутри которого сигналы не различаются. Пороговая зона — это и есть зона осознанного неразличения. Разумеется, это только утверждение о необходимости порога, а не объяснение его природы.

Из закона классификации следует лишь необходимость существования таких раздражителей, которые различаются сенсорной системой, но при этом ощущаются как одинаковые.

В предшествующей работе мной был указан подход к пороговой проблеме, с которым ещё предстоит встреча в дальнейшем: был сформулирован своеобразный принцип неопределённости, более детально описывающий процесс возникновения порогов. В соответствии с введённой идеализацией, отражение раздражителя идеальной сенсорной системой абсолютно точно, но платой за эту точность является не-

возможность для механизма сознания проверить точность отражения и, как следствие, субъективная неопределённость в

[окончание cтраницы 418]

___________________

1Стивене С. Математика, измерение и психофизика. // Экспериментальная пси- хо-логия (под ред. С. Стивенса), I. M., I960, с. 66.

2См. Бардин К. В. Проблема порогов чувствительности и психофизические мето ды. М., 1976, с. 57.

Законы отожде- ствления

оценке

этой точности. И

наоборот, осознание того, что отражение точно, с неизбежностью приводит к уменьшению точности данного отражения '. Позднее мы к этому ещё вернёмся. Пока важно только одно — если закон классификации верен, то порог чувствительности должен суще- ствовать при

самой

идеальной чувствительности сенсорной системы.

В эксперименте испытуемый обычно имеет возможность отнес ти предъявляемый сигнал к одному из трёх возможных классов: классу осознаваемых сигналов и дать правильный, с точки зрения экспериментатора, ответ, классу неосознаваемых сигналов и совершить пропуск сигнала или к классу таких сигналов, в поступлении которых он сомневается (последнее очевидно в тех случаях, когда испытуемому разрешён ответ «не уверен», но даже если такой ответ не разрешён, то зона сомнения, как называет её К. В. Бардин, всё равно обнаруживается по времени принятия испытуемым решения). Если сигнал не предъявляет ся, т. е. сигналом является отсутствие сигнала, то испытуемый и здесь стоит перед таким же выбором. Он может или дать правильный ответ, что сигнала нет, или выразить сомнение, или допустить ошибку, решив, что сигнал есть. Таким образом, можно говорить о двух зонах неразличения: для ситуации наличия сигнала и для ситуации отсутствия сигна ла. Пороговая зона чувствительности тогда оказывается объединени ем этих двух зон. Эта пороговая зона и определяет диапазон классообразования для сенсорных сигналов.

Но возникает проблема: почему при измерении абсолютного порога чувствительности одни раздражители, входящие в этот диапазон, осознаются чаще, чем другие. Ведь это значит, что члены одного клас са не являются равноправными, они чем-то отличаются друг от друга. Однако со времён Аристотеля считалось само собой разумеющимся, что объекты принадлежат некоторому классу тогда и только тогда, ког да им присущи определённые общие свойства. Отсюда, полагал Аристотель, следует, что все члены класса равноправны, так как обладают этим свойством, и ни один из членов класса не может являться лучше соответствующим данному классу, чем другой. Это казалось очевидным не одному поколению логиков. Однако не будем удивляться, что оно неверно для сенсорных раздражителей. Можно доказать, что такое представление принципиально неверно даже для слов (вербальных раздражителей). [окончание cтраницы 419]

___________________

1Аллахвердов В. М. Опыт теоретической психологии, с. 205.

Раздел шестой

Закон Витгенштейна-Рош. Члены класса неравноправны, среди них есть

более и менее типичные

Первым дерзнул не согласиться с мнением Аристотеля Л. Витгенштейн. А. Вежбицкая заявляет даже так: «Своей популярностью это направление мысли обязано в первую очередь интеллектуальной харизме Витгенштейна»'. Экспериментальное подтверждение позиции Витгенштейна получила Э. Рош. В серии её исследований было показано, что о равноправии членов одного класса говорить не приходится. Она обнаружила, что среди членов класса обычно удаётся найти наиболее типичные члены. Назовём это утверждение законом Витген- штейна-Рош. Сказанное означает, в частности, что внутри диапазона классообразования одни члены класса могут находиться в центре (быть более типичными), другие — дальше, на границе этого диапазона. Сам этот диапазон становится относительным, поскольку он не является зоной абсолютного неразличения, так как члены одного класса всё-таки отличаются друг от друга. Класс может определяться как множество, члены которого отличаются по заданному параметру от центральных, наиболее типичных представителей данного класса не более, чем на некоторую заданную величину. Когнитивисты этих наиболее типичных представителей обычно называют прототипом. Э. Рош как раз и доказывает существование прототипов как «наилучших примеров класса». Рассмотрим эксперименты, подтверждающие точку зрения Э. Рош и её последователей:

•Испытуемым предлагают оценить по какой-либо шкале (например, от 1 до 7), насколько хорошо соответствуют некоторому классу различные его представители. Оказывается, что ВОЛК более соответствует классу ЖИВОТНЫХ, чем, скажем, ЧЕЛОВЕК, который, в свою очередь, более ЖИВОТНОЕ, чем ПИНГВИН. Д. Норман

утверждает, что для учащихся средней школы в Северной Каролине прототип животного оказывается чем-то вроде ВОЛКА или СОБАКИ2. Дж. Лакофф приводит примеры типичных фруктов

[окончание cтраницы 420]

__________________

1Вежбицкая А, Язык, познание, культура. М., 1996, с. 212. 2Норман Д. Память и научение. М., 1985, с. 76-77.