Миф об Энки и Нинмах

До появления человека боги испытывали большие трудности в добывании пищи. Аннунаки, сыновья бога Ана, пожаловались отцу на то, что они остаются без всякой помощи и нет возле них никого, чьё назначение  служить бессмертным богам. Их жалобы услышала также Нинмах (Нинхурсаг), «матерь, породившая всех богов». Ан поручил ей и богу мудрости Энки создать для этой цели людей. Материалом для сотворения человека стало «сердце глины, что над бездной». Из глины этими богами были созданы разумные существа, имеющие внешний облик богов. По случаю удачно закончившегося дела боги устроили пир, на котором Энки и Нинмах выпили довольно много вина. Захмелев, они вновь принялись за дело, но на этот раз у них стали получаться неполноценные люди: калеки, бесплодные женщины, уроды, гермафродиты и т.д.

Смысл этого месопотамского мифа  в истинном (по мнению шумерийцев) предназначении человека, как о нём говорит история человекотворения. Человек по самому замыслу своего создания, изначально есть раб, и его судьба  судьба раба. В соответствии с этим, каждый житель Месопотамии носил на шее каменную печать, на которой значилось имя человека и имя бога, «рабом» которого он является.

В Древнем Китае существовал миф о «первочеловеке» Пань-гу, из тела которого возникли горы, леса, долины, реки… А из паразитов на его теле возникли люди! Весьма красноречивая деталь, иллюстрирующая вечно подчинённое и униженное положение китайских земледельцев. Древний Египет также не отличался уважением к простолюдинам: человек там ощущал себя жалким муравьём, ничтожной песчинкой по сравнению с грандиозными храмовыми постройками и статуями великих богов.

Всё это, вместе взятое, привело к тому, что городское язычество, окончательно утратив первобытную связь с духами стихий, превратилось в нагромождение помпезных (часто кровавых) ритуалов и искусственных мифов, никак не отвечающих духовным запросам верующего. Крах государственного язычества был предрешён.

Контрольные вопросы

1. Что способствовало зарождению религии личного бога?

2. Каковы были первые свидетельства зарождения идеи монотеизма?

3. Какое место в древнем язычестве занимала тема смерти и посмертного существования?

4. Что такое «отрицательная исповедь» и где она применялась?

5. Что такое теомахия?

6. К чему, как правило, сводился смысл древних мифов об умирающем и воскресающем боге?

7. Что предопределило кризис государственного язычества?

Тема 4. Ветхозаветный монотеизм

В начале II тыс. до н.э. в среде небольшого малоазийского пастушеского народа зародилась религия, которой было суждено совершить настоящий духовный переворот во многих странах мира. Речь идёт о религии Авраама. Фарра, отец Авраама, жил, как повествует Библия, в «Уре халдейском», в одном из самых знаменитых городов Месопотамии. Согласно преданию, Аврааму явился Господь и пообещал: «Я произведу от тебя великий народ и благословлю тебя, и возвеличу имя твое.» [Быт. XII: 1, 2].

Спустя столетия случилось так, что потомки Авраамовы 400 лет провели в плену у египтян, и вера, заповеданная первым патриархом, почти забылась, а израильтяне стали такими же язычниками, как их угнетатели. Но появившийся в их среде пророк Моисей, чудесно спасённый в младенчестве, воспитанный во дворце фараона и многие годы проведший в чужих землях, призванный Самим Господом к спасению своего народа, вывел израильтян из «дома рабства». Во время странствий по пустыне, на горе Синай он получил знаменитые Десять заповедей («Декалог»), положенные в основу новой религии. Религия утвердилась далеко не сразу: веками пришлось искоренять из среды народа языческие обычаи. Наконец, когда в середине I тыс. до н.э. вавилонский царь Навуходоносор завоевал Иудею, разрушил иерусалимский храм и обрёк население этой страны на 30-летний плен, лишь вера помогла израильтянам преодолеть это суровое испытание. С тех пор они свято соблюдали заветы и обычаи своей религии, навсегда отвергнув пережитки язычества. Теперь их вера окрепла окончательно: её не смогли сокрушить даже римское владычество и последующее двухтысячелетнее рассеяние.

Поскольку ветхозаветная религия стала государственной в единственной стране  Иудее (современный Израиль)  она получила название иудаизма.

Религия иудеев означала полный разрыв с прежними верованиями. Следы преемственности можно обозначить лишь в двух аспектах:

 Идея личного Бога. Как мы уже знаем, она зародилась в Месопотамии в середине II тыс. до н.э. Примерно в это же время, как сказано в Библии, получил своё откровение патриарх Авраам, который вырос и воспитывался в месопотамском городе Уре.

 Идея монотеизма (единобожия). Внутри древнего язычества она сильней всего была проявлена в Древнем Египте. Именно эта страна стала родиной пророка Моисея, провозгласившего основные законы новой религии.

Чтобы отчётливей представить себе отличие ветхозаветной религии от язычества, надо сравнить атрибуты Единого Бога израильтян с любым из языческих божеств, с одной стороны, и роль человека в ветхозаветной религии с ролью человека в языческих религиях, с другой.

Атрибуты Бога, которого израильтяне называли Яхве (сущий, существующий) были таковы:

1. ЕДИНСТВЕННОСТЬ. Многоликому пантеону языческих божеств они противопоставили Единственного Бога. Но что означает этот атрибут? Он предполагает неограниченную силу всех мыслимых свойств Бога: абсолютную мудрость, абсолютное могущество, абсолютное бессмертие.

2. ТРАНСЦЕНДЕНТНОСТЬ, т.е. внеположность материальному миру. Если языческие божества суть не что иное, как олицетворение природных стихий (места их пребывания  леса, поля, моря, горы, воздух и т.д.), то Яхве, могущий этими стихиями управлять, к ним не принадлежит. Между Ним и миром  непроходимая пропасть. Он пребывает за пределами видимого мира. И, как следствие: Единый Бог непостижим в своём естестве. Это, в частности, означает, что Бог не может иметь никакого видимого облика, и что любая попытка Его «изобразить» должна быть расценена как кощунство, как профанация Чистого Духа ограниченностью видимой формы.

3. БОГ  ТВОРЕЦ ВСЕГО СУЩЕГО. Абсолютное большинство языческих богов, как известно, родились во Вселенной, но не создавали её. Те немногие, кто создавал Землю, небо и светила (например, месопотамский Мардук) творили из хаоса,  готового «строительного материала». Что касается Яхве  он абсолютен, и в силу этого до акта творения в мире не могло быть ничего иного, кроме Его присутствия; следовательно, Он сотворил мир «из ничего», из пустоты! Этот тезис имеет принципиальное значение для разрыва с язычеством: ничему сотворённому нельзя поклоняться как Богу; оно «прах есть и возвратится во прах».

4. БОГ ЕСТЬ ЖИВАЯ ЛИЧНОСТЬ, в то время как многие языческие боги были безличными символами космических принципов (подобно шумерскому Ану, олицетворявшему Небесный Закон). Яхве, несмотря на свой трансцендентный статус, является живой личностью для каждого верующего,  именно это открывает возможность духовного диалога с Создателем и придаёт особый смысл молитве.

5. Бог является не только Абсолютом по могуществу, всеведению и бессмертию,  Он есть также и нравственный Абсолют, средоточие любви и милосердия. Ни об одном из известных в истории религий языческих божеств мы этого сказать не можем. Напротив, многие из них (например, божества греческого Олимпа) обнаруживают вполне человеческие пороки и слабости, ничем в этом смысле не отличаясь от людей. Яхве не только Сам непорочен, но, руководя избранным народом, строго следит за соблюдением моральных предписаний. Само содержание заповедей, полученных пророком Моисеем от Бога, («не убивай», «не прелюбодействуй», «не произноси ложной клятвы», «почитай отца и мать»…) свидетельствует о том, что новая религия, в отличие от язычества, изначально имела ярко выраженную этическую направленность.

Особое значение в религии израильтян имеет статус человека перед лицом ветхозаветного Бога. С первых же страниц Библии мы узнаём, что появление человека получило важнейший смысл во всей истории миротворения. Человек  единственное существо, относительно которого Бог не ограничился тем, что создал его «из праха земного», но  «вдунул в лице его дыхание жизни» [Быт. II: 7], т.е. частицу Себя Самого. Смысл человеческого существования в ветхозаветном монотеизме претерпел, стало быть, кардинальную метаморфозу: новое знание о Боге привело человека к новому знанию о себе самом. Он больше не «глиняный раб», как в Шумере, не «бунтующее тесто», замешанное на крови титанов, как в Древней Греции, не иллюзия очередного перевоплощения, форма которой задаётся законом кармы, как в Индии, не рабочий муравей, как в Китае, и не винтик в грандиозной машине мифа, как в Древнем Египте.

Человек  венец творения, образ и подобие Божье. Персона, а не пыль времён. Субъект, обладающий достоинством своей неповторимой сущности, ибо имеет душу, которую «вдунул» в него Господь. Человек подобен Богу именно потому, что, подобно Ему, он есть личность, и он есть существо, обладающее разумом, способное осознавать и творить.

Такое осознание человеком своего Я неизмеримо выше, чем у язычников. В то же время оно не предполагает гордыню,  скорее, отрицает её. Творение остаётся творением: оно не может заменить Творца или возвыситься до Него.

В связи с этим и отношение человека к Богу не может быть чем-то иным, кроме как личностным отношением, и притом основанным не на слепой покорности, а на сознании постоянной ответственности перед Господом, всевидящее око Которого верующий должен чувствовать во всякую минуту своей жизни… Так религия становится фундаментом этики. Здесь проявляется особое самоощущение, свойственное человеку только перед лицом Того, Чьё присутствие он осознаёт как Высочайшую Личность: ощущение греха. Это ощущение не подчинено логике: грех ни в коем случае не равнозначен индийскому понятию «кармы». Грех  это не вообще «сумма проступков». Это  вина перед Богом. Раскаяние  не искупительные хлопоты, а стыд прежде всего. Ощущение стыда  сугубо личностное чувство. Оно возможно только в отношении с другой личностью. Прощение здесь тоже личностный акт (совершенно, опять-таки, неравнозначный «сжиганию кармы»).

Поскольку ветхозаветный Бог есть нравственный Абсолют, средоточие любви и милосердия,  это придаёт особый смысл идее спасения: спасение становится таинством. Оно невозможно иначе, чем через Божью милость. Подлинное искупление, в рамках личностной религии, достигается не страданием как наказанием за грехи (хотя и оно имеет смысл),  но искренним раскаянием, изменяющим человека тем же непостижимым образом, как это происходит и в случае любого другого таинства. Всемогущество Бога, таким образом, тесно связано с чудом милосердия (как это не похоже на своенравную свирепость языческих богов!).

Яхве, впрочем, не только милосердный, но и карающий Бог,  как Живая Личность, он не чужд ревности и гневу. Но возмездие Творца настигает тварь только тогда, когда мера человеческих преступлений переходит всякие границы (достаточно вспомнить историю о Всемирном Потопе или эпизод с уничтожением Содома и Гоморры).

Особенностью ветхозаветной религии является также новый принцип отношений Бога и человека: договор («Завет»), посланный через пророка. Посредством этого завета Бог обращается к сознательному нравственному чувству человека. «Венец творения» теперь не марионетка; он  младший партнёр по договору, которому ведом не только суеверный страх перед гневом Божьим, но и ответственность за свои поступки.

Вот «пункты» этого договора, известные как Десять заповедей:

1. Я Бог твой единственный, и да не будет у тебя других богов перед лицом Моим.

2. Не сотвори себе кумира и не поклоняйся ему.

3. Не произноси имя Господа напрасно.

4. Почитай субботу.

5. Почитай отца и мать.

6. Не убивай.

7. Не прелюбодействуй.

8. Не кради.

9. Не лжесвидетельствуй.

10. Не желай дома ближнего твоего, ни жены его, ни раба его, ни вола его,  ничего, чтò у ближнего твоего.

Мы видим, что эти заповеди (четыре религиозных и шесть бытовых)  просты и естественны; они не ставят перед человеком непосильных задач, но дают ему лишь те основные Законы общежития и отношений с Богом, благодаря которым человек способен оправдать свой статус единственного разумного существа на Земле. Расшифровка этих заповедей также не представляет особых загадок.

Первая заповедь устанавливает сам факт бытия Единого Бога, краеугольный камень ветхозаветной религии.

Вторая заповедь предостерегает человека от поклонения сотворённым вещам, якобы изображающим Бога (что было характернейшей приметой язычества, не видевшего между идолом и божеством никакой разницы). Этот запрет распространяется также и на священные рощи, священные камни, священные озёра, и прочие излюбленные места поклонений древних людей.

Третья заповедь указывает на сакральную ценность имени Бога: его можно произносить лишь в молитве, с полным осознанием и благоговением, не профанируя и не опошляя его обиходным или небрежным употреблением.

Четвёртая заповедь  указание на то, что седьмой день недели (у израильтян суббота) освящён в память о первых днях творения, из которых первые шесть дней Господь трудился, а на седьмой  «…почил от всех дел Своих, которые делал, и благословил Бог Седьмый день, и освятил его…» [Быт. II: 12]. В этот день верующие, по примеру Господа, не должны работать, однако это не означает поощрения безделья: этот день они должны посвятить Богу, памятованию о Нём и молитвам Ему, т.е. труду духовному.

Пятая заповедь подчёркивает святость института семьи, который играл весьма важную роль в патриархальном обществе древнего кочевого народа. В наше цивилизованное время тем более ясно, что заповедь, обязывающая человека с почтением и заботой относиться к своим родителям, верна для всех народов и на все времена.

Шестая заповедь, казалось бы, не требует комментариев. В наше время в уголовном кодексе любой страны законодательно закреплён запрет на убийство. Но такого кодекса, конечно, не могло быть в архаических обществах, тем более таких, где существовал закон кровной мести. Покушения на человеческую жизнь в древние времена были частым делом. Надо было осознать всю греховность и богопротивность убийства, чтобы, если уж не вовсе исключить его из жизни человеческих сообществ, то, по крайней мере, ограничить. Инстинкту внутривидовой агрессии, как нельзя более присущему человеческому виду, можно было противопоставить только запрет на убийство, как выражение воли Самого Бога.

Седьмая заповедь, как и Пятая, преследует цель укрепления института семьи. Она же ограничивает сексуальную необузданность людей, пренебрегающих соображениями морали. Здесь, опять-таки, мы можем усмотреть огромную разницу по сравнению с язычеством, где ритуальные оргии, храмовая проституция и вошедшие в обычай извращения, в купе с откровенной безнравственностью некоторых главных богов (вспомните хотя бы Инанну или Зевса) были скорее правилом, чем исключением.

Восьмая заповедь, так же, как и Шестая, давно уже стала достоянием всевозможных кодексов уголовных законов разных стран. Покушение на чужую собственность  один из самых древних грехов, не искоренённый, увы, до конца почти нигде в мире.

Девятая заповедь дословно звучит так: «не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего». Имеется в виду не запрет вообще на любую ложь, а, вероятно, ложный оговор, ложное обвинение, клевета на соплеменника, которые могли повлечь тяжкие для него последствия в условиях, когда доказательством вины человека было лишь показание свидетеля преступления.

Десятую заповедь (кратко её можно выразить, как «не завидуй») мы можем признать единственной, где вместо запрета на греховное действие содержится запрет на помысл.

Несмотря на привычный, до очевидности, смысл большинства Десяти заповедей в нашем сегодняшнем восприятии, в то далёкое время (около 3 тыс. лет тому назад) они прозвучали как новое слово, имеющее силу нравственного Закона. Заповеди Моисея не утратили своего смысла и по сей день, особенно в среде верующих.

Ещё одно обстоятельство следует признать чрезвычайно важным в ветхозаветной религии: оно заключается в том, что новое слово миру Бог несёт через посредство избранного народа, которым себя считали израильтяне. Идея избранности порождает, в свою очередь, огромную социально-связующую роль новой религии. Религия впервые становится главным и едва ли не единственным социальным «цементом» этнической общности. Этнический признак  не кровное родство, а принадлежность именно к этой вере. Если ты обращён в истинную веру  ты тем самым принадлежишь к избранному народу. Следует заметить, что понятие избранности здесь не означает ни поблажек, ни привилегий: наоборот,  тяжесть ответственности, бремя почти невыносимых испытаний, обязанность исполнять заповеди, нарушение которых грозит немалыми бедами.

Знак избранности ОТКРОВЕНИЕ. Отсюда и огромная роль пророков в жизни древних израильтян. Пророкчеловек, избранный Богом для проповеди Истины, предназначенной определённому народу в определённое историческое время. Пророк никогда сам не сочиняет свои проповеди,он служит как бы «рупором» Бога. Его избранничество непостижимо для него самого,поначалу оно может вызвать даже страх и растерянность (как это было с Моисеем, в эпизоде с «горящим терновым кустом» [Исх.III, IV]). Но, осознав свою задачу и свою ответственность, пророк неуклонно и бесстрашно, не взирая ни на какие препятствия, выполняет свою миссию.

Тексты пророчеств, тексты мифов, описание истории еврейского народа от первых патриархов до вавилонского пленения, философские притчи, молитвы и псалмы составляют Священное Писание ветхозаветной религии. Это грандиозное собрание текстов  всего около 40 книг  известно под названием «Ветхого Завета». Впоследствии оно послужило основой для появления двух других мировых религий: христианства и ислама, которые в силу этого обстоятельства, вкупе с иудаизмом, называют религиями Книги.

Ветхозаветные тексты обычно принято подразделять на три основных части:

1. Тора («пятикнижие»)  Бытие, Исход, Левит, Числа, Второзаконие. Здесь разворачивается история человечества и с ним  избранного народа от сотворения мира до Моисеева Завета, даются законы, объясняются обряды жертвоприношений, правила бытовой жизни и т.д.

2. Небиим («пророки»)  сюда входят кн. Иисуса Навина, кн. Судей израилевых, кн. Царств, кн. пророков Исайи, Иеремии, Изеекиля и 12-ти «малых» пророков. Эти тексты наиболее историчны. События и персонажи, упоминаемый здесь, исторически вполне достоверны.

3. Кетубим («писания»)  притчи Соломона, кн. Иова, Песнь песней, кн. Руфь, Плач Иеремии, Екклезиаст, кн. Есфирь, Псалтирь, книги пророков Даниила, Ездры, Неемии, 1-я и 2-я кн. Паралипоменон. Именно здесь сконцентрированы философско-религиозные идеи Ветхого Завета. Тексты, собранные в этом разделе, можно считать настоящими шедеврами древневосточной литературы.

Тексты Ветхого Завета складывались на протяжении столетий. Они стали неиссякаемым источником мудрости для верующих и вечными темами для поэтических, сценических, литературных, музыкальных, живописных сюжетов в произведениях мастеров искусств всего мира на долгие времена.

Философская мысль до сих пор вдохновляется притчами и сюжетами Библии. Вся жизнь человечества здесь предстаёт, как раскрывающийся в Истории Божественный промысл. Библейское время, вместо многократно возобновляемого круга (как было у язычников) превратилось в развёрнутый линейный процесс, длящийся от сотворения мира к заключительному акту вселенской драмы, означающему конец земной Истории. Впервые в религиозных текстах мировой процесс приобрёл смысл как история спасения человечества: от грехопадения  к воссоединению с Богом. В этой Истории активно присутствует Сам Господь, возвращающий человека в лоно Своё. Сама тема спасения приобретает здесь законченный концептуальный смысл.

Каковы же могли быть последствия культурного переворота, совершённого израильскими пророками?

Прорыв к монотеизму содержал в себе не только перспективу духовного роста человека, но таил и немало опасностей. Порвать со всеми языческими богами, духами стихий, покровителями земли, воды, домашнего очага, семьи, плодородия, милости которых искал в ту пору весь обитаемый мир! Не только порвать и отречься, но сделаться врагами этих богов, обращаться только к Высшему Невидимому, как к единственному светочу! Это был грандиозный риск, и только безграничная вера могла его оправдать.

Новая религия означала, вместе с запретом поклоняться всем духам стихий, окончательный отрыв человека от природы… Право власти человека над бессловесными тварями, провозглашённое уже на первой странице Ветхого Завета [Быт. I: 26], не ограничивалось почти ничем. На страницах Библии природа навсегда лишается мистической силы.

Трансцендентность Бога как бы представила всю реальность разделённой на две несоразмерные части: тварный мир, прибежище зла и скорби и недоступный, непостижимый, непредставимый мир совершенного Божества. Между этими мирами лежала пропасть. Она могла быть заполнена лишь свидетельствами пророков о любви Бога к миру. Эти свидетельства, однако, теряли свою убедительность рядом с бездной человеческих страданий. Проблема теодицеи не могла не возникнуть здесь: слишком трудно было совместить Божье милосердие и мировое зло, всемогущество Творца и несовершенство сотворённого Им мира.

С монотеизмом израильтян в мир впервые приходит представление об «истинной вере». Унификация веры означала со всей неизбежностью, что отступления от неё должны были расцениваться как ересь, подлежащая истреблению. Пример такого отношения к инаковерующим показал сам Моисей, покаравший смертью 3 тыс. своих соплеменников за поклонение золотому тельцу Исх. [32: 2728]. Не забудем, что по обвинению в богохульстве, столетия спустя, был осуждён сам Иисус Христос!

С языческой веротерпимостью было отныне покончено.

Нельзя, однако, не признать, что духовное приобретение израильтян с лихвой перевешивало все эти потери: они получили религию, способную сплотить 12 племён в единый народ. Первая из мировых религий показала свою способность на многие века быть закваской и связующим цементом для целого этноса.

Её значение, однако, выходит далеко за рамки истории «избранного народа». Идеи этой религии явились мощным стимулом для дальнейших религиозных откровений последующих пророков… Перед ищущим человеком открывались новые пути и к познанию Высшей Реальности, и к пониманию мира, и к познанию самого себя.