Тема 3. Формы смк Средневековья. Самоопределение публицистики

Средневековье зародилось на развалинах Римской империи. Формально считается, что гибель Западной империи (в 395 г. империя разделилась на Восточную и Западную) произошла после низложения Ромула Августула в 476 г. Но концу Рима предшествовал долгий кризис. Уже со II в. стало разваливаться единство римского мира. Рим, романизировавший свои провинции, сам подвергался варваризации. Сенат все больше заполняли выходцы из Галлии, Иберии, Африки. В начале Ш века права Римского гражданства были предоставлены всем жителям империи. При императоре Диоклетиане (284-305гг.) из выборного принципата монархия становится абсолютной, личность императора обожествляется. Консулы и сенат не имеют никакой власти, развивается новая наследственная чиновничья аристократия, украшенная громкими титулами. Горожане прикрепляются к своим промыслам и ремеслам, с обязательством заниматься тем же делом из рода в род. Уравниваются рабы и свободные колоны, а в начале V в. завершается процесс прикрепления крестьян. При Константине Великом (324-337) христианство приобретает статус официально дозволенной религии, а к концу века единственной государственной веры. В IV-V вв. Рим перестает быть политическим центром империи, и становится средоточием католической церкви. Нашествие варваров ускорило упадок, наметившийся в эпоху поздней империи: сокращается народонаселение, разрушаются дороги, памятники культуры, происходит падение нравов, исчезает сеть риторских школ, готовивших грамотных людей. Средневековое общество в основе своей было бесписьменным. В период раннего средневековья возрастает власть епископов и их влияние на общественные и политические дела. Религиозная идеология становится доминирующей.

Публицистическое творчество не исчезает, но существенно меняется; светская публицистика почти целиком вытесняется религиозной, христианской. Христианская публицистика появляется еще в античную эпоху вместе с зарождением христианской религии и выступает сначала в устной форме - в жанре проповеди, а затем и в письменной - в жанре послания.

Проповеди сыграли очень важную роль в распространении христианства. На раннем этапе поддерживать сознание правоты у малочисленных последователей христианства, изолировавших себя от окружающего греко-римского мира, могла только слепая вера, которую успешно внушали лишь проповедники-фанатики. Каждый проповедник стремился объединить, сплотить христиан, и в этой борьбе за сплочение каждый называл другого, хоть в чем-то с ним расходившегося проповедника, лжепророком. И все эти пророки в борьбе за распространение "единственно правильной" веры вели между собой беспощадную борьбу¹. Со временем образцами проповеди становятся речи Христа, записанные в Евангелиях, и сами Евангелии, как "прежде всего проповедь о Христе", " к которому необходимо иметь чисто личное отношение преданности"². Христианские проповеди, будучи жанром ораторской прозы, продолжают риторическую традицию позднеантичного морализма (Сенека, Эпиктет), содержат религиозно-этические требования и направлены к увещеванию, разъяснению и возвещению истины. Назидательный характер проповеди усиливается притчами, которые наглядно иллюстрируют общие тезисы. Таково заключение Нагорной проповеди: " Итак всякого, кто слушает слова Мои сии и исполняет их, уподоблю мужу благоразумному, который построил дом свой на камне; И пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и устремились на дом тот; и он не упал, потому что основан был на камне. А всякий, кто слушает сии слова Мои и не исполняет их, уподобится человеку безрассудному, который построил свой дом на песке; И пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и налегли на дом тот; и он упал, и было падение его великое" (7 Мат. 24-27).

К проповеди близки по структуре и функциям раннехристианские эпистолярные тексты - Послания апостолов и прежде всего послания апостола Павла. "Основные черты их литературного облика сформированы... жанровыми законами греко-римской диатрибы, которая как раз в это время играет роль универсального инструмента стоической проповеди"¹. Послания Павла как образец раннехристианской публицистики представляет собой защиту определенных взглядов на христианство перед конкретными (уже принявшими христианство) группами людей. В Первом послании Коринфянам, Павел проповедует единство церкви: "Разве разделился Христос?"(1,13); благовествует только Иисуса Христа распятого(2.1); провозглашает любовь высшим критерием всех ценностей: "Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится"(13, 4-8).

В дальнейшем проповеди и послания, впитавшие в себя новаторские черты евангельской риторики, во многом предугадавшие стиль средневековой экспрессивности, становятся главным орудием церкви как в обращении новых сторонников, так и в наставлениях, разъяснениях и призывах. Складываются два центра христианской публицистики - западный (Рим) и восточный (Византия). Новое христианское учение творчески осваивает и пропагандистские системы уходящего мира, в том числе риторику. Не случайно почти все первые отцы церкви до принятия христианства получили образование в языческих риторских школах¹. Виднейшие представители восточной христианской традиции - Григорий Богослов(326-389), Василий Великий (329-379) и Иоанн Златоуст (344-407), в творчестве которого христианская риторическая проза достигает своего расцвета.

Иоанн Златоуст считается недостижимым идеалом для проповедника; именно он завершил создание в общей форме стиля проповеднической прозы, для которой характерны простота и ясность мысли, четкость и краткость изложения. Как писатель он необыкновенно плодовит: ему принадлежит более тысячи проповедей, отличающиеся филигранной риторической отделкой². Красноречие Иоанна носило страстный, бурный, захватывающий, обличительный характер. Он обрушивается на несправедливость властей, роскошь, стяжательство, распущенность сильных мира сего, обличает еретиков и собственные несовершенства, утверждает силу любви к Богу и к ближнему как основу добродетели. "Его цель - максимальное проникновение в душу слушателя, донесение смысла, содержания, идеи говоримого", отсюда "емкость и точность образов, утонченный психологизм моралистических наблюдений, обилие примеров из современной жизни"³. В творчестве виднейших представителей западной христианской публицистики

Амвросия Медиоланского (340-397), Иеронима Стридонского (340-420) и Аврелия Августина (354-430) соединение античной риторической традиции, в первую очередь цицеронианства, с христианским содержанием идет вглубь. Среди сочинений св. Иеронима, переводчика Библии на латинский язык, автора канонической Вульгаты, выделяются его многочисленные письма, которые по живости интонаций, тонкости психологической нюансировки и правдивости отражения противоречивого облика эпохи и человека обычно сранивают с эпистолами Цицерона¹. Представляет интерес также полемика Иеронима с представителями "еретических" учений, которую он вел в своем трактате "О славных мужах", возвеличивающем в духе Светония всех христианских писателей, начиная от апостолов. Трактат отличается ярко выраженной тенденциозностью: своих врагов Иероним испепеляет или обходит молчанием.

Публицистический характер присущ и первой христианской утопии "Град земной", автором которой был зачинатель средневековой литературы Аврелий Августин, обратившийся к религиозно-философским исканиям под влиянием прочитанного диалога Цицерона "Гортензий"² После разгрома Рима готами в 410 г., снова стали раздаваться голоса язычников, обвинявших христиан в постигшей империю катастрофе. Аврелий Августин в трактате "Град божий" защищает церковь от нападок и нареканий. С предельной резкостью противопоставляет он "Град божий" "Граду земному", т.е. духовную общность братьев по вере, основанную на любви к богу, миру гражданской цивилизации, основанной на любви к себе. Из этого сочинения Августина видно, что западная церковь не примирилась до конца с бывшими своими гонителями, что она пользовалась светской властью как орудием для достижения своих целей.

Страстным проповедническим пафосом проникнуты сочинения старшего современника св.Иеронима и св. Августина Амвросия, епископа Миланского. Проповеди Амвросия не отличались оригинальностью мысли, но сильно действовали на слушателей благодаря риторическому мастерству, почерпнутому у Цицерона. Амвросий проповедовал против гордости и насилий великих мира сего, утопавших в роскоши. Римскому праву, защищавшему привилегии богатых, он противопоставлял учение, отрицавшее законность этих привилегий. "Вы, богачи, - говорил он, - не столько беспокоитесь о вашей пользе, сколь о ваших привилегиях... Рубище бедных более вас обогащает, чем все ваши остальные заработки"¹. Это была борьба со светской властью, и в этой борьбе он заручался поддержкой у широких масс, к которым и были обращены его слова.

В первой половине VI в. Западная Европа из системы провинций, связанных друг с другом и подчиненных Риму, превращается в совокупность независимых варварских германских государств. Книжная культура, античная и христианская, вытеснена окончательно в пока еще немногочисленные монастыри, а последние питомцы риторских школ находят приложение своим знаниям в роли советников варварских государей, которые очень скоро поняли политические преимущества христианского монотеизма. В VI - VIII вв. идет процесс массовой христианизации Европы, одновременно укрепляются позиции римской церкви в общественной и государственной жизни. Общественное публичное общение в это время осуществляется по преимуществу в жанре проповеди, резко порывавшей с античной языческой мудростью и риторикой. Это были проповеди святых подвижников, наделенных крепкой верой, христианскими добродетелями и удивительными способностями к эмоциональному внушению. Основная цель этих проповедей - религиозно-моральное воспитание народов полуязыческой Европы, ознакомление слушателей с элементарными предписаниями и сущностью христианства. Отсюда ее небрежение риторическими красотами, стремление к простоте изложения, желание сделать мысль проповедника доступной самым невежественным умам.

Проповеди не только миссионерские (произносимые священником миссионером в дальних землях перед язычниками с целью их обращения в христианство), но и приходские (произносимые священником в церкви перед прихожанами-христианами) играли важную социально-политическую роль: они предотвращали панику и укрепляли моральную стойкость людей во время губительных эпидемий, организовывали население для обороны в дни вражеских нашествий и т.д. Таковы проповеди папы Григория I (540-604), в которых он отказывается от ораторских приемов античных риторов. Искусству проповеди, умению "проникаться мыслями волнующейся толпы, чтобы затем сказать то, что могло бы быть принято неопытным народом и заставило бы всех прийти к одной мысли" он учится у авторов библейских книг. Его проповеди носят характер назидательных бесед, в них отсутствует ораторский пафос. В своих проповедях Григорий толкует тексты Ветхого и Нового заветов в аллегорическом ключе, как например таинственные видения библейского пророка Иезекииля, в которых он намеренно подчеркивает апокалипсический характер, поддерживая в своей аудитории - римлянах, страдающих от чумы, наводнения, голода, бесчинств лангобардов, ожидания конца света"¹.

Наряду с проповедями общественный резонанс получают письменные послания прелатов церкви своей пастве, в которых истолковывались злободневные общественно-политические явления. Особая роль в христианской эпистолографии принадлежит буллам - папским посланиям, которые до XIV в. назывались " апостольскими грамотами". Буллы информировали всех верующих о важнейших внутрицерковных и общеполитических проблемах и установлениях. "Некоторые послания переписываются, начинают циркулировать в публичной аудитории. Иногда подобные тексты приобретают жанровый статус памфлетов"², в которых критика противников обязательно сопровождается обвинениями в вероотступничестве и политической ненадежности.

Публицистическое начало, связанное с обсуждением актуальных социально-политических вопросов, проглядывает во многих жанрах раннесредневековой литературы. Таковы морализаторские трактаты, адресованные в первую очередь правителям и наставляющие их на путь добродетели и почитания церкви. Кельт Гильдас в религиозно-нравоучительном сочинении "О разорении и завоевании Британии"(VI в.) обращается к правителям разоренных британских государств с призывом одуматься, прекратить произвол, порочную жизнь, подкрепляя свои обличения и увещевания обширными библейскими примерами. Реймский епископ Гинкмар в трактате "О дворцовом и государственном управлении" (конец IX в.), созданном для молодого монарха Людовика Заики, настойчиво убеждает последнего внимать советам прелатов, ибо светская власть должна подчиняться духовной¹. Гинкмар, будучи главою феодальной аристократии, все свои сочинения, богословские и политические, использует как орудие собственного прославления и очернения своих политических противников. Политические пристрастия автора отчетливо выражались и в широко распространенных в средневековой культуре видениях, в которых рассказывалось об участи тех или иных правителей на том свете. В "Видении Бернольда"(IX в.), автором которого был неутомимый защитник верховенства духовной власти Гинкмар, монах Бернольд посещает загробный мир и в аду встречает валяющегося в грязи и пожираемого червями Карла Лысого, кающегося в том, "что при жизни не слушал советов архиепископа"². В более позднем по времени знаменитом "Видении Тнугдала" (ХII в) Тнугдал встречает ирландских королей в местах наказания и отдохновения" не слишком хороших" и "не слишком плохих".

В процессе становления публицистики важную роль сыграла светски ориентированная историография. Целенаправленный политический характер имели исторические сочинения периода т.н. " Каролингского возрождения" VIII-XI вв. Король Карл Великий (742-814) объединяет захваченные франками огромные земли и в 800 г. коронуется в Риме императорской короной, восстанавливая таким образом Западную Римскую империю. В своей культурной политике он опирается на традиции античности. Создает "Академию", привлекая ученых людей со всех концов своей обширной империи. Среди деятелей Академии был выдающийся историк лангобард Павел Диакон, автор "Истории лангобардов", в которой наряду с описаниями минувших событий, помещены не лишенные политической остроты впечатления о современности, в частности достаточно тенденциозный портрет неграмотного, но "достойного быть приравненным к философам" короля лангобардов Лиутпранда.

Традиции римских риторических биографий ощущаются и в лаконичном " Жизнеописании Карла Великого" франка Эйнхарда (770-840), ближайшего сподвижника императора. Книга очень живо воссоздает картину придворного и семейного быта императора, его государственную деятельность, его многочисленные военные походы. Образ самого императора, вечно занятого, озабоченного своими великими замыслами складывается не только из непосредственных впечатлений автора и окружающих его сподвижников, но и из народных легенд и анекдотов о Карле, в которых он предстает удивительным человеком, поразившем народное сознание. "Многие знамения предвещали приближение его [Карла] конца. В течение трех последних лет его жизни неоднократно происходили солнечные и лунные затмения, и на солнце 7 дней кряду видели несколько черных пятен. Портик, построенный с большим трудом между базиликой и дворцом, внезапно рухнул и весь развалился в день Вознесения. Также мост на Рейне у Майнца, который он сам построил в течение десяти лет с великим трудом и с таким изумительным искусством, что казалось он может выдержать целую вечность, неожиданно за три часа сгорел и от него, кроме частей, покрытых водой, не осталось даже ни одной щепки"¹.

Совершенно светский, актуально-политический характер присущ сочинению монаха Видукинда (917-973) "Деяния саксов". Видукинд - современник т.н. Оттоновского возрождения, времени определенного расцвета латинской литературы среди германцев. В 962г. представитель Саксонской династии Оттон I в результате захвата итальянских и славянских земель создает Священную Римскую империю германской нации. Труд Видукинда прославляет Оттона I и его предшественника саксонского герцога Генриха I Птицелова, при этом он отстаивает независимость королевской власти от духовенства и папства. Автор стремится придать своему сочинению объективный, правдивый характер, рассказывая о распрях в королевской семье, описывая жестокие расправы саксов со своими врагами. В то же время саксы изображаются доблестными воинами, а их короли, Генрих и Оттон, представлены воинственными вождями, мудрыми, щедрыми и великодушными правителями. В такой оценке событий и персоналий наряду с патриотизмом, явственно проступающем в желании автора прославить свой народ, кроется и явная доля лести, субъективизма, присущих риторическим биографиям, традиция которых не чужда Видукинду.

Публицистическими мотивами насыщены и тексты епископа Кремоны лангобарда Лиутпранда ( 920 -972?). Он сделал крупную политическую карьеру при дворе Оттона I, играя роль посредника между королем и папой. В 968 г. Лиутпранд был отправлен с посольством ко двору византийского императора Никифора для переговоров по проблемам Южной Италии, которую Византия считала своей сферой влияния. Ни по одному вопросу не удалось прийти к соглашению, а прием и проводы германских послов превзошли самые худшие опасения. Вернувшись в Германию, Лиутпранд всю свою желчь излил в злом и остроумном памфлете "Отчет о посольстве в Константинополь" - одном из самых блестящих произведений ранней средневековой литературы. Автор, пылая негодованием при воспоминании о тех унижениях, которым их подвергли при константинопольском дворе, изобразил в карикатурном виде придворный церемониал и едко высмеял императора Никифора, грубого и невежественного человека, которого в соборе приветствовали торжественными песнопениями. На брошенное басилевсом оскорбительное замечание: " Вы не римляне, а лангобарды" Лиутпранд дает достойный ответ: " Ромул был братоубийцей, это доказано историей, и она говорит, что он открыл прибежище для несостоятельных должников, беглых рабов, убийц, приговоренных к казни, и окружив себя толпой людей такого сорта, назвал их римлянами. Мы же, лангобарды, саксы, франки. латорингцы, баварцы, свевы. бургунды, мы их презираем настолько, что когда приходим в гнев, то не находим для своих врагов иного оскорбления, чем слово "римлянин", разумея под ним всю низость, всю трусость, всю жадность, весь разврат, всю лживость, и хуже того, свод всех пороков.... Все ереси родились и преуспели у вас, а мы, люди Запада, положили им конец и умертвили их"¹. Лиутпранд проявляет глубокую заинтересованность в событиях, которые он описывает, и неизменно сохраняет личное и пристрастное отношение к их действующим лицам. Он самый субъективный из исторических писателей раннего Средневековья. По сути он создает первые образцы исторической публицистики, в которой сказывается его большой опыт политического деятеля, посвященного во все тайны государственных отношений своего времени, в церковные дела и дворцовые интриги.

В период раннего Средневековья содержание текстов различных жанров насыщено многоплановой политической проблематикой но "концентрация политических идей не достигла той степени целенаправленности, которая позволила бы им ... воплотиться в собственно публицистические жанры. Тексты, которые создаются специально ради массового политического воздействия и резонанса, формируются лишь в новом тысячелетии в процессе общей секуляризации духовной культуры"¹.

Всплеск публицистики происходит в период затянувшейся борьбы папства с империей. В X в. папский престол оказался в зависимости от Священной римской империи. Глубокий кризис католической церкви нашел выражение не только в утрате политического влияния, но и в прогрессирующем падении нравов среди духовенства и соответственно потере авторитета церкви и ее служителей. С середины XI в. началось движение среди католического духовенства за централизацию католической церкви и устранение опеки светской власти над ней. Это т.н. клюнийское движение (по инициативе монастыря в Клюни), в результате которого были проведены существенные реформы церковной жизни: создание централизованной конгрегации монастырей и введение в них сурового устава, основанного на принципах послушания и аскетизма, целибат, запрещение т.н. симонии (продажи и покупки церковных должностей), установление выборов римских пап коллегией кардиналов и отмена светской инвеституры епископов. Возглавил это движение монах Гильдебранд, который в 1073 г стал папой Григорием VII. Он выдвинул теорию неограниченной теократической власти пап, которым должно принадлежать право назначения и смещения епископов, созыва соборов и утверждения их решений, он считал, что папа должен стоять над светскими монархами. Теократические устремления папы привели его к столкновению с императором Священной римской империи Генрихом IV. Правота сторон доказывалась кровопролитными сражениями, исходом политических интриг, и в полемической войне, которую вели теологи и легисты в трактатах, размножавшихся с невероятной для того времени скоростью и публично читавшихся. Полемика о" двух мечах" - о мече карающем, светском и мече убеждающем, духовном - проходила в традиционной религиозно-политической форме, аргументы черпались из Библии и сочинений отцов церкви.

Трактаты, памфлеты, чаще всего созданные в форме посланий, носили характер очернительства противоборствующих сторон. Сторонники Гильдебранда сравнивали Генриха с Нероном, приписывая ему все смертные грехи, а защитники императора обвиняли папу в колдовстве и ведовстве. Генрих в своих посланиях называет Гильдебранда хищником и гонителем церкви и отрешает его от апостольского престола¹. Гильдебранд в "Послании епископам Германии" и в "Письме ко всем сословиям Германии", увещевая и угрожая, сумел заручиться поддержкой большинства епископов и князей, которые на сейме низложили императора. Таким образом, распространявшиеся материалы полемики носили ярко выраженный публицистический характер и имели широкий общественный резонанс.

Теократические планы папства в результате этой борьбы не были осуществлены полностью, но власть папы усилилась. Наибольшего могущества папство достигло при Иннокентии III (1198-1216), который утверждал, что императоры и короли лишь вассалы папы, получающие власть из его рук. При Иннокентии III учреждается инквизиция, папский трибунал для борьбы с ересью, первое яркое проявление цензуры. Появление цензуры не случайно: XII- XIII вв. - время роста и развития городов, возникновения первых университетов, где зарождаются очаги светской учености. По мере того, как в полемику включались легисты, в дискуссии начинают использоваться аргументы, диктуемые конкретной политической обстановкой, и публицистическое начало оттесняет теологические соображения.

С новой силой споры о верховенстве светской и духовной власти разгорелись в начале XIV века в ходе вспыхнувшей борьбы между французским королем Филиппом IV Красивым, успешно проводившим политику централизации и стремящимся подчинить церковную иерархию в стране королевской власти, и папой Бонифацием VIII (1294-1303), который довел унаследованную им доктрину теократической власти до крайних пределов. Свои воззрения на папскую власть он высказал в многочисленных буллах, рассылавшихся по всему католическому миру. В булле "Выслушай, сын мой"("Ausculta, fili") он говорил: "Господь, налагая на нас обязанности апостольского служения, поставил нас выше королей и императоров, для того, чтобы мы от Его имени вырывали с корнем и уничтожали зло, созидали и насаждали добро"¹. Папа категорически запретил французскому духовенству платить введенные королем регулярные налоги, а затем вмешался в во внутренние дела Франции, потребовав от Филиппа прекратить войну с Фландрией. Бонифаций VIII шлет одну за другой запретительные буллы, в которых откровенно выражены требования безоговорочного подчинения светской власти папскому престолу. Король дерзко отвечает на притязания папы в непочтительных письмах, которые также, как и буллы, читаются публично. В дискуссию вмешиваются защищающие дело короля легисты, придавая спору отчетливо выраженный политический характер. Множество циркулировавших политических трактатов и публицистических памфлетов сделали свое дело: обеспечили общественную поддержку политике короля. Созванные Филиппом IV в 1302 г. Генеральные штаты - собрание представителей от трех сословий - духовенства, дворянства и горожан - высказались (включая духовенство) против претензий папского престола на вмешательство во внутренние дела Франции. Значительную идеологическую поддержку наступлению короля на папство - политические интриги в среде римской знати, выборы бордосского архиепископа папой, перенос папской столицы в Авиньон - оказали трактаты и памфлеты легиста Пьера Дюбуа, нормандского адвоката и депутата Генеральных штатов. В своих произведениях он отзывался почти на все события современной ему политической жизни, отстаивая интересы сильной королевской власти и централизации французского государства¹. В трактате "Об освобождении святой земли" (1306-1307) автор утверждал не только необходимость лишения папы светской власти, ограничения деятельности духовенства лишь областью духовных дел, но и секуляризации всех церковных земель, переноса папской столицы во Францию². Он встает на защиту Франции от притязаний папского престола. В памфлете "Обращение французского народа к королю против папы Бонифация VIII" Дюбуа от имени французского народа требует, чтобы король объявил Бонифация VШ посмертно еретиком.

Пьер Дюбуа выступил яростным противником тамплиеров, главных проводников политики папы во Франции. В трех небольших трактатах против могущественного духовно-военного ордена, предназначенных для широкого распространения с целью воздействия на общественное мнение, он давал убедительное юридическое обоснование законности светского суда над священнослужителями. В 1309 г. орден был подвергнут судебному преследованию и упразднен.

Спор-распря о верховенстве властей длился в Западной Европе до эпохи Возрождения. На рубеже новой эпохи великий итальянец Данте Алигьери (1265 - 1321) был активным участником напряженной борьбы гвельфов и гибеллинов - двух партий, в противостоянии которых доигрывался конфликт империи и папства. В этой борьбе Данте сражался оружием воина, политика и публициста. Его политические письма и латинский трактат "Монархия" стали важным этапом в эволюции публицистики от средневековья в Новому времени. Публицистические сочинения Данте были созданы в разгар политических событий, вызванных походом Генриха VII в Италию. В 1308г. граф Генрих Люксембургский был избран императором Священной Римской империи и прибыл в 1310 году в Италию, чтобы восстановить там императорскую власть. Данте убежден, что только императорская власть сможет умиротворить и объединить Италию. Для Данте Генрих - носитель высшей справедливости; он должен основать мировую монархию, не подчиненную власти церкви. В открытом письме "Правителям и народам Италии" Данте выступает вестником грядущего императора. Он говорит языком библейского пророка:

"Возрадуйся отныне, о Италия, ты, которая даже у сарацин способна вызвать сострадание; скоро ты станешь предметом зависти всех стран, ибо жених твой, утешение вселенной и слава твоего народа, милостивейший Генрих, божественный и августейший кесарь, спешит на бракосочетание с тобой"¹. Но некоторые города оказали вооруженное сопротивление Генриху VII. Флорентийцы стали во главе антиимператорской лиги. И полный негодования Данте отправил письмо "злодеям - флорентийцам", датированное 1 марта 1311г. Оно написано в форме инвективы: Флоренция - змея, блудница, которую автор проклинает за жадность и злобу. Он грозит флорентийцам страшными казнями, молниями божьего гнева, поражающими грешников, которые восстали против авторитета императора. В письме "Генриху VII, императору"(17 апреля 1311г.) полный нетерпения Данте корит императора в медлительности и убеждает его обратить свое внимание на главного врага - Флоренцию; "Итак, да постыдиться тот, кого ждет целый мир, что он так долго находится в сетях столь ограниченной части мира; и да не минует внимания августейшего владыки то, что пока он медлит, тосканская тирания крепнет и набирается сил..."¹. В открытых письмах Данте удивительна убежденность партикулярной личности в своем праве напрямую обращаться к народам и правителям Италии, давать советы императору. Здесь ярко проявляется новое обостренно гражданское чувство личности, призванное влиять на общественные события.

Латинский трактат Данте "Монархия" был написан между 1312 и 1313 гг., в момент острого столкновения императора Генриха VII c папой, грозившим императору отлучением от церкви, если он вторгнется в Неаполитанское королевство. Данте выступает в защиту императорской власти и ее притязаний на господство в Италии. Он настаивает на разделении церкви и государства, оспаривает т.н. "Константинов дар", документ, согласно которому папы притязали на верховную власть над Римом, Италией и всем католическим миром. Используя весь арсенал христианской и античной учености, Данте убедительно доказывает, что Константин, первый христианский император, который якобы даровал светскую власть папе римскому, не имел права дробить свои владения, а папа, в свою очередь, не должен был принимать земных богатств, не предназначавшихся для помощи обездоленным. Автор настаивает на независимости светской власти от духовной, аргументирует необходимость единой империи для того, чтобы наступил вечный мир, и утверждает историческое право Рима и Италии возглавить все страны мира в этом движении к истинной свободе человечества. В своей публицистике, также как и в поэтическом творчестве Данте выступает провозвестником эпохи Возрождения.

Контрольные вопросы для самостоятельной работы.

1. Характер публицистики в эпоху раннего Средневековья. 2. Церковные публицисты IV века. 3. Проповеди и послания как публицистические жанры раннего Средневековья. 4. Публицистические тенденции в средневековой историографии. 5. Политическая борьба светской и духовной власти и самоопределение публицистики. 6. Публицистическая деятельность Данте.