ТеорияХудожКультуры

Приложение

Кроме того, прозвучавшие на конференции доклады и выступления, породившие, в свою очередь, интересные и острые дискуссии, позволили выявить мифологическую стихию искусства во всем многообразии его форм, как характерных, так и специфических для ХХ столетия, и, прежде всего, форм модерна и постмодерна. Это стало возможным благодаря историческому и культурному контексту, предполагающему ретроспекции в циклическую историю искусства, в которой можно фиксировать явления, предвосхищающие поздние формы искусства.

Условно в процессе осмысления теоретико-методологичес- ких и искусствоведческих аспектов исследования мифа, происходившем на конференции (т.е. в режиме «on-line») можно выделить четыре основных тренда, они же – темы для обсуждения

идискуссий:

–«Миф:философско-культурологические,эстетическиекон- цепты и модели»;

–«Миф и История»;

–«Миф в пространстве искусства и литературы»;

–«Миф и массовая культура».

Миф: философско-культурологические, эстетические концепты и модели

Хренов Н.А.

(Государственный институт искусствознания, Москва)

От эпохи бессознательного мифотворчества к эпохе рефлексии о мифе

Известно, что первые формы рефлексии о мифе, в которых следует искать его определение, связаны с древнегреческими философами. Но, как свидетельствует А. Лосев, даже у Платона, использующего миф в своих философских построениях, его определение отсутствует. Не больше ясности по поводу мифа и у Аристотеля, хотя, казалось бы, именно аристотелевский рационализм как раз и мог бы внести в понимание мифа большую ясность.

Эмбрион новой эстетики, в которой будет реабилитирована сверхчувственная реальность, связан с русской культурой. Но, к сожалению, в момент появления этого проекта мир к его реализации не был готов. Переходные процессы предстали в череде революционных вспышек, гражданских и мировых войн. Поэтому теоретическая сущность проекта не была осмыслена. Но, с дру-

392

Е.А. Сайко. «Миф и художественное сознание ХХ века (Миф в модерне...»

гой стороны, катастрофы ХХ в., не позволившие заняться теорией новой эстетики и культуры, в конечном счете, все же возвращению к этому проекту способствовали. На рубеже ХХ – ХХI вв. возникает ситуация осознания того, что этот проект содержал. Но проект, связанный с русской теургической эстетикой, как проект новой идеациональной культуры, вообще принципиально новым не является. Это обосновано П. Сорокиным. По сути дела, его эстетическая сущность представляет в истории эстетики одну из самых значимых парадигм, и она уводит в античную эстетику. Мифотворческая, а еще точнее, сверхчувственная суть этой эстетической парадигмы связана с именем Платона. Поэтому можно утверждать, что вместе с закатом новоевропейской эстетики угасает интерес к эстетической парадигме, связанной с именем Аристотеля. Это, конечно, рационалистическая эстетика, устраняющая сверхчувственное начало и устремленная исключительно к познанию реальности в ее чувственных формах. Хотя нельзя утверждать, что парадигма Аристотеля в эстетике ХХ в. ничего не означает (история построения многочисленных поэтик, предпринимаемых в ХХ в., – от формалистов до феноменологов и структуралистов – это опровергает), тем не менее не столько даже эстетика в ее теоретической форме, сколько само искусство тяготело именно к платоновской парадигме, для которой сверхчувственное начало все определяет, в том числе и восприятие, и оценку чувственной реальности.

Кондаков И.В.

(Российский государственный гуманитарный университет, Москва)

От модерна – к постмодерну:

формы современного мифотворчества

Определяя миф (мифическое) в общем виде как глубинную структуру культуры, мы тем самым признаем миф универсальным, константным основанием любых культурно-исторических эпох и художественно-эстетических течений – будь то Средневековье или Ренессанс, Просвещение или Романтизм, реализм или модернизм. Применительно к любым культурным текстам – художественным и философским, политико-пропагандистским и научным, по своей природе многослойным и интертекстуальным, – миф представляет предельный уровень культурной семантики (когнитивный и сакральный, далее не разложимый на

393

Приложение

составные элементы), обладающий последними объяснительными возможностями.

Вто же время миф исторически изменчив и его функции в культуре цикличны. Крупнейший исследователь мифа А.Ф. Лосев писал, что любой миф (мифология) в своем многовековом развитии проходит три фазы: на первой из них мифологизируется сама окружающая человека материальная реальность; на второй – миф предстает как словесный нарратив (космогонические

игероические предания и легенды), передаваемый изустно от поколения к поколению; на третьей – миф превращается в метафору, литературный троп, пародийно-травестийный прием, в своего рода инструмент интертекстуальной игры и тем самым лишается своего вероподобия. Так было, как показал Лосев, уже в истории античности, но то же самое происходило в любую иную культурно-историческую эпоху.

Втретьей, постмодернистской фазе своей исторической трансформации мифическое перестает быть «абсолютным фундаментом» актуальной культуры, размывается, плюрализируется в различных противоречивых версиях. Лишенный смысловой опоры и устойчивости, постмодернистский культурный текст предстает как «веер» смысловых возможностей и устремлен в «дурную бесконечность» (отсюда подспудные мотивы отчаяния

ибезнадежности), а современное мифотворчество постмодернизма реализуется в поле высокой смысловой неопределенности и структурной дезорганизованности («хаосмос»), что оказывается неотличимым от демифологизации действительности или дезавуации мифа. Впечатляющие примеры этого можно почерпнуть в русской литературе ХХ в. – от Д. Хармса до В. Пелевина и от Зощенко до Т. Толстой, а в зарубежной – у Дж. Фаулза, М. Павича, У. Эко, С. Рушди и др.

Астафьева О.Н.

(Российская академия государственной службы при Президенте РФ, Москва)

Мультикультурализм: реальность и миф

Миф демонстрирует определенную модель поведения, но при этом передает не только сами правила, но и процесс их появления.

Миф о мультикультурализме произрастает из реального культурно-исторического прошлого Канады и имеет устойчиво воспроизводящиеся формы традиции. «Привнесенность», своего

394

Е.А. Сайко. «Миф и художественное сознание ХХ века (Миф в модерне...»

рода «прививка» мультикультурализма как некого национального мифа Канады, – это пример позитивной идеи, облеченной в форму современного культурного мифа. Все, что не соответствовало в нем культурно-историческому контексту, изменялось. Все, что появлялось как противоречие, снималось. Подвижная структура мифа созвучна современной культуре масс-медиа и не может быть иной, не подлежит проверке.

Воспроизводство мифа предполагает его постоянное обновление, но это обновление происходит как фиксация результата позитивных изменений. Они публично озвучиваются в речи высокопоставленных государственных чиновников, получают ежегодную оценку в СМИ. В процессе обсуждения общество намечает новые приоритеты культурной политики в рамках идеи мультикультурализма. Тем самым миф обрастает новыми правилами поведения, обеспечивая структуре общества устойчивость и подвижность.

Если бы идея, лежащая в основе мифа, устарела или перестала соответствовать политике государства, то его постепенно пркратили бы воспроизводить, либо, как это нередко бывает, провели бы процедуру демифологизации. История показывает, что воспроизводство мифа, разрушающего структуру государства, опасно для будущего страны.

Миф о мультикультурализме поддерживается не только речевым дискурсом, но и средствами художественной культуры.

Канада подтверждает положение о том, что частая смена мифов как смысловых структур, без опоры на культурно-исто- рические традиции, не способствует интеграции населения, в то время как устойчиво воспроизводящийся на всех стратификационных уровнях культурный миф обеспечивает преемственность и связь поколений.

Арсланов В.Г.

(Научно-исследовательский институт теории и истории искусств РАХ, Москва)

А.Ф. Лосев и Мих. Лифшиц о Гомере и древней мифологии (Две концепции Абсолюта)

Тема личных и научных контактов Мих. Лифшица и А.Ф. Лосева еще ждет своих добросовестных исследователей. Эта тема заключает в себе глубокий объективный смысл, весьма

395

Приложение

злободневный в начавшемся ХХI веке: пересечение двух различных концепций Абсолютного, в объективном существовании которого не сомневались оба философа – глубоко верующий христианин А.Ф. Лосев и марксист Мих. Лифшиц. Возможно, что именно вера в Абсолют привлекала друг к другу этих ученых и вызывала взаимное неизменное уважение.

Ключом к пониманию мифологии и у того, и у другого служила определенная философия Абсолютного, учение об объективном существовании идеального, не только в человеческой голове, но и за ее пределами.

К сожалению, не только вульгарные материалисты, но и глубоко и искренне верующие люди не всегда видят действительный, объективный источник тех глубоких поворотов жизни, для объяснения которых Гомеру потребовались его боги. Внешность ситуации часто бывает разумнее самых разумных людей. Другими словами, разум не столько в нас, сколько в тех реальных, существующих вне нашего сознания ситуациях, называемых Ф. Бэконом «прерогативными инстанциями», – такова отправная точка онтогносеологии Мих. Лифшица. Существование таких реальных точек разумности, «априорных фактов» в объективноммиресвидетельствует,согласноматериализмуЛифшица, о том, что парменидовское Единое, идеи Платона или Бог – не пустая выдумка.

Кроме того, отношения между Мих. Лифшицем и А.Ф. Лосевым, их диалог, – это пример бескомпромиссной научной честности и человеческой порядочности, столь редкий в наше время.

Мильдон В.И.

(Всероссийский государственный институт кинематографии, Москва)

«Мы» как мифологическая форма русской мысли

Первичное «мы» (есть и вторичное) – понятие не только русской культуры, но универсальная категория любого архаического (племенного) общества. Отличительная черта России в том, что пристрастие к «мы» сохранилось дольше, чем в других странах Европы и, разумеется, приобрело особые формы, хотя содержание, подчеркиваю, носит типологический характер.

Что связывает племенное сознание с «мы»? В первую очередь то, что «мы» покровительствует божество и выделяет среди прочих, которые находятся в группе «они». Из книги пророка

396

Е.А. Сайко. «Миф и художественное сознание ХХ века (Миф в модерне...»

Исайи: «Восстань, светись, Иерусалим, ибо пришел свет твой,

ислава Господня взошла над тобою. Ибо вот, тьма покроет землю

имрак – народы, а над тобою воссияет Господь…И придут народы к свету твоему…»

Отчетлив мессианский пафос древних евреев, и таково любое явление первичного «мы», в особенности, когда от политеистических форм оно переходит к монотеистической. Как раз этим Ветхий и Новый заветы близки, разница в том, что племенной монотеизмуступаетконфессиональному:дляпервогосуществует избранный народ, для второго – избранная вера. Однако по-пре- жнему сохраняется деление мира на «мы» и «они», свойственное архаическому политеизму.

Существуют две причины подобной неподвижности сознания. Во-первых, вероисповедное избранничество, независимо от конфессии, предрасполагает к такому делению. Во-вторых, произошло смешение неизжитого этнического (политеистического, языческого) духа с монотеистическим, сверхэтническим.

Мессианская одержимость в качестве одного из рефлексов первичного «мы» до тех пор не утратит своего вредоносного очарования, пока человек не осознает, что цель его жизни – он сам, а не абстрактная общность, как ее ни назови: нация, народ, человечество; пока не усвоит: если и нужно сохранить лексическое сочетание «национальная идея», то как предостережение, ибо на практике она всегда ведет к известному результату – мессианскому безумию.

Вначале ХХI в., имея за собой пять тысяч лет истории, оп-

равданно говорить о безумии любого мессианизма, равно и о безумии первичного «мы». Минувшее столетие дало слишком много примеров, в отличие от ХIХ в., который такими примерами беднее того, куда ведет мессианский пафос как продукт мифологического мышления, хотя на взгляд нынешнего человека выбор путей весьма ограничен: ГУЛАГ или Освенцим. Задача каждого из нас: преодолеть онтологический стереотип первичного «мы» – одно из главных препятствий на пути к подлинному обновлению России.

Колотаев В.А.

(Государственный институт искусствознания, Москва)

Миф в системе построения культурной идентичности

Предлагаемая модель формирования идентичности утверждаетидеюсоответствиямеждупроживаемымипсихосоциальным

397

Приложение

организмом стадиями развития и эволюций эстетических форм духовной активности. Согласно этой модели, миф соответствует стадии протоидентичности, фольклор – репродуктивной фазе идентичности, а литература – продуктивной. Миф в этой связи рассматривался как сложившийся, целостный нарративный комплекс, подчиненный присущей мифическим повествованиям логике. Миф формирует протоидентичность и формируется субъектом, проживающим эту стадию жизни. Однако структура протоидентичности нуждается в дополнительном, уточняющем описании в силу того, что природа мифа в своем изначальном виде не представляла, судя по всему, строгой нарративной целостности. Изначально миф отражал состояние коллективной души, испытывающей давление бессознательных импульсов, угрожающих жизни организму. Это состояние хаотического потока, разбитых на никак не связанные фрагменты амбивалентных образов и обрывков сюжетных ходов. В ходе дальнейшего развития системы духовные усилия направляются на упорядочение потока, на создание образа, который выступает в роли объекта инкорпорации, отождествления. Описанные процессы протекают в рамках одной фазы, протоидентичности, и они имеют свойства повторяться в ситуации возникновения новой социокультурной системы. Таким образом, находит свое подтверждение идея исторического круговорота Д. Вико, вдохновившая И.Г. Гердера, Г.В. Гегеля, О. Шпенглера, Н.Я. Данилевского, Л.Н. Гумилева и других философов культуры. На примере истории России в данном докладе прослеживается то, как искусство формировало идентичность новой советской общности, черпая необходимый материал из мифа.

Едошина И.А.

(Костромской государственный университет)

Миф, мифологема, мифема в контексте деятельностного подхода к феноменам культуры

В словесной цепочке миф-мифологема-мифема наглядно представлены возможные (и уже сформировавшиеся) подходы к пониманию культуры как деятельностного феномена. Универсальность и целостность мифа как способа постижения мира органически сочетается с чувственно воспринимаемыми формами его репрезентации, например в античной скульптуре. Чувственное начало, роднящее миф с человеком, подвигает его к худо-

398

Е.А. Сайко. «Миф и художественное сознание ХХ века (Миф в модерне...»

жественной деятельности, а через нее к осознанию собственной уникальности. Эта разновидность деятельностного процесса закреплена в мифологеме. Усеченный до мифемы сюжет свидетельствует о его подвижности и способности к структурированию на диалогической основе. В результате рождается система метафорических именований, которая напрямую зависит от планов содержания и выражения, контекста и функциональной специфики метафорического знака. Отсюда и соответствующий тип деятельности – сугубо интеллектуальный.

Несмотря на все различия, и мифологема, и мифема тесно связаны с мифом и не могут быть адекватно восприняты вне своего источника. Так, все виды человеческой деятельности объединяются в культуре, осмысляются и оцениваются в ее пределах не плоско-фотографически, а объемно, на основе реконструкции коррелирующей эпохе внутренней логики. Культурная деятельность есть один из откликов человечества в формах мифологемы и мифемы на вызовы мифа.

Люсый А.П.

(Российский институт культурологии, Москва )

Миф и текст культуры: наррация и описание

Концепция Петербургского текста стала своеобразной исторически сложившейся школой опознания и чтения иных локальных текстов, вызвав настоящую «текстуальную революцию» современного гуманитарного знания. Для ее развития весьма плодотворнымпредставляетсяпредложенныйВ.А.Шкуратовым термин «наррадигма», обозначающий как совокупность модельных текстов, составляющих ядро локального текста, так и куль- турно-текстуальную динамику. Последняя сводится к отбору и построению наррадигматического корпуса текстов, оформлению его аксиологического центра. Локальный текст культуры – способ усвоения и культурной переработки локального мифа. Для опознания принадлежности того или иного произведения литературы и искусства к определенному Х-тексту важным является не только последовательное развитие той или иной «локальной» темы, но и наличие интерпретирующего кода подключения к ядру Х-текста. Параллельно с тематическим нарративом Х-тек- ста как цепи отдельных произведений возникает интерпретаторская наррация отдельных образов и мотивов поверх произ-

399

Приложение

ведений. Своеобразный философский комментарий к данным наработкам мы обнаруживаем у К.О. Апеля, который, осмысливая перспективы коммуникативного сообщества, видел перед современным человеком две важнейшие задачи: «во-первых, во всем его поведении (каждого человека) должна идти речь о том, чтобы обеспечить выживание рода человеческого как реального коммуникативного сообщества, во-вторых – о том, чтобы воплотить в реальном коммуникативном сообществе сообщество идеальное». Идеальное сообщество России может быть описано в виде системы локальных текстуальных механизмов культуры.

Пигалев А.И.

(Волгоградский государственный университет)

Эсхатологические мифы в сценариях всемирной истории: катастрофы культуры как системные ошибки программ будущего

В докладе рассматриваются следующие важные проблемы, связанные с осмыслением мифа: глобализм как эсхатологический миф; социокультурный контекст мифов происхождения; эсхатологические мифы в концепции всемирной истории; от концепции управления к культуре; системные ошибки культуры; миф – по ту сторону социальной иерархии; краткосрочная апокалиптика глобализации.

Как известно, эсхатологические мифы симметричны по отношению к так называемым мифам происхождения и описывают «конец времен» в качестве завершения человеческой истории. Речь идет о некоторых более или менее общих «сценариях будущего», которые с момента возникновения представлений о едином для всего человечества времени становятся разновидностями некоторого предельно общего «сценария всемирной истории».

Общая постановка проблемы выглядит следующим образом. Во-первых, необходимо выявить основной социокультурный контекст мифов происхождения и, прежде всего, указать на их роль в структурировании социокультурной целостности. Во-вто- рых, следует осмыслить функциональное значение обязательного сопряжения мифов происхождения с эсхатологическими мифами. Наконец, в-третьих, существенным аспектом анализа должно стать понимание того, почему современная глобализация выступает одновременно и как эсхатологический миф, и как миф спасения.

400

Е.А. Сайко. «Миф и художественное сознание ХХ века (Миф в модерне...»

Пелипенко А.А.

(Государственный институт искусствознания, Москва)

Искусство ХХ века в контексте эволюции мифологического сознания

Основная идея доклада заключается в сопоставлении ментальных режимов и когнитивных технологий носителя архаического мифологического сознания и субъекта авангардно-мо- дернистского сознания художника ХХ в.

Причина того, что искусствознание не способно адекватно разобраться в феномене искусства ХХ в. состоит, среди прочего, в инерционном употреблении понятий, которые со временем принципиальным образом изменили свое содержание. Так, в ряду ключевых выводов содержится тезис о том, что авангардно-мо- дернистские творческие практики ХХ в., по сути своей, искусством не являются. Иными словами, надо либо коренным образом переосмыслять и расширять содержание понятия «искусство», либо вводить для обозначения художественных(?) практик ХХ в. специальные термины.

Значительного внимания заслуживает также детальное сравнение глубинных когнитивных механизмов смыслообразования в архаическом сознании и художественном сознании ХХ в. и осмысление обнаруживающегося в ходе этого сравнения параллелизма.

Кривцун О.А.

(Государственный институт искусствознания, Москва)

Художественная аура как немифологическое пространство искусства

Вдокладе выявляются уникальные свойства художественной ауры как источника смыслообразования в искусстве. Если миф – это всегда структура, толкование, установка, ритуал, то аура – бесструктурна, это область непроясненного, переживание, уходящее в бесконечность.

Вотличие от мифа, аура – неконвенциональна, рождается в процессе непосредственного эмоционального переживания произведения. В определенном смысле аура способна нейтрализоватьлюбыеустойчивыемифологемы,проверитьихнапрочность. Так, если произведение не ауратично, любые его конструкции выглядят измышленными, дидактичными, логоцентричными

401