Положение первое

Все природные задатки [сотворенного] существа предназначены к тому, чтобы когда-нибудь полно и целесообразно развиться. У всех животных это подтверждается как внешним, так и внутренним, или аналитическим, наблюдением. Орган, не имеющий применения, устройство, не достигающее своей цели, являют собой противоречие в телеологическом учении о природе. В самом деле, если мы отказываемся от такого основоположения, то перед нами уже не столько закономерно действующая, сколько бесцельно забавляющаяся природа, [когда] путеводной нитью вместо разума становится безотрадная случайность.

Положение второе

У человека (как единственного разумного существа на земле) те природные задатки, которые направлены на применение его разума, должны развиться полностью только в роде, но не в индивиде. Разум для такого существа – это способность расширять правила и намерения использования всех своих сил за пределы природного инстинкта; и он не знает границ своим замыслам. Но сам разум действует не инстинктивно, а нуждается в опытах, упражнении и обучении для того, чтобы постепенно продвигаться от одной ступени понимания к другой. Вот почему каждый человек должен был бы жить неизмеримо долго, чтобы научиться наиболее полно использовать все свои природные задатки; или же, если природа установила лишь краткий срок его жизни (как это и есть на самом деле), ей требуется, возможно, необозримый ряд особей, которые передавали бы одна другой свои знания, чтобы, наконец, довести их зародыши в нашем роде до такой ступени развития, которая полностью соответствовала бы замыслу природы. И этот момент, по крайней мере в идее человека, должен быть целью его стремлений, потому что иначе природные задатки следовало бы рассматривать по большей части как бесполезные и бесцельные, а это свело бы на нет все практические принципы, вследствие чего природа, мудрость которой должна служить правилом для рассмотрения всех прочих установлений, подозревалась бы в том, что только с человеком она затеяла детскую игру.

Положение третье

Природа захотела, чтобы все то. что выходит за пределы механическою устройства животного существования человека, он производил исключительно из себя самого и чтобы он не заслуживал никакого другого счастья или совершенства, кроме тех, которые он сам создал, будучи свободен от инстинкта, благодаря собственному разуму. Природа не делает ничего лишнего и не расточительна в [использовании] средств для своих целей. Так как она дала человеку разум и основывающуюся на нем свободу воли, то это уже было ясным указанием на ее замысел наделить его [этими способностями]. А именно, он должен руководствоваться не своим инстинктом или быть обеспечен готовыми знаниями и [уже] научен им; напротив, он должен все создавать собственными силами. Добывание пищи, изготовление одежды и устройство жилища, обеспечение внешней безопасности и защиты (для чего она дала ему не рога быка, не когти льва и не зубы собаки, а всего лишь руки), все наслаждения, которые могут сделать жизнь приятной, сами его проницательность и ум, даже доброта его воли должны быть [исключительно] его собственным созданием. Кажется, сама природа находила здесь [немалое] удовольствие в своей величайшей бережливости, и она столь педантично и точно [соразмерила] животное оснащение с высшей потребностью первоначального существования, как будто бы хотела, чтобы человек – если он возвысится от величайшей грубости до величайшей искусности, до внутреннего совершенства образа мыслей и (насколько это возможно на земле) благодаря этому заслужит счастье, – чтобы все это было только его собственной заслугой и чтобы этим он был обязан только самому себе. Похоже на то, что она больше рассчитывала на его разумное самоуважение, нежели на его благополучие, поскольку при таком обороте человеческих дел человека ждут неисчислимые трудности. Кажется, что природа заботилась не о том, чтобы человек хорошо жил, а о том, чтобы вследствие глубокого преобразования самого себя, благодаря своему поведению он стал достоин жизни и благополучия. При этом всегда удивляет то, что старшие поколения совершают мучительные усилия как будто только ради последующих, а именно – чтобы подготовить им ступень, на которой те могли бы возводить строение, задуманное [самой] природой, [причем] так, чтобы лишь последующие поколения имели счастье жить в здании, над возведением которого трудился (хотя, конечно, без всякого умысла с их стороны) длинный ряд их предшественников, не имея возможности воспользоваться подготовленным ими счастьем. Но как бы это ни было загадочно, тут все же есть необходимость, если признать, что [определенный] род животных должен обладать разумом, и ему, как классу разумных существ, которые все смертны, но род которых бессмертен, все же должно удаться полное развитие своих задатков.