Положение пятое

Величайшая проблема для человеческого рода, разрешить которую вынуждает его природа, – достижение всеобщего правового гражданского общества. Поскольку лишь в обществе и именно в таком, в котором наличествует величайшая свобода, а значит, и постоянный антагонизм между всеми его членами и все же самым точным образом определены и сохраняются границы этой свободы в той мере, в какой она могла бы сочетаться со свободой других, – постольку лишь в этом обществе может быть осуществлен высший замысел природы – развитие всех природных задатков, вложенных в человечество. Так как общество, в котором свобода при ее подчинении внешним законам в наибольшей степени связана с необоримой властью, каково совершенно справедливое гражданское устройство, то [такое общество] должно быть высшей целью природы для человеческого рода, ибо природа может достичь остальных своих целей для нашего рода только посредством разрешения и исполнения этой задачи. Вступать в состояние принуждения заставляет человека, вообще-то очень склонного к неограниченной свободе, беда, а именно величайшая из всех [бед], которые причиняют друг другу сами люди, чьи склонности приводят к тому, что при необузданной свободе они не могут долго уживаться друг с другом. Лишь внутри такой «ограды», как гражданский союз, те же самые склонности производят впоследствии наилучшее воздействие, подобно деревьям в лесу, каждое из которых именно потому, что оно, стремясь отнять у другого солнце и воздух, принуждает его искать обоих этих благ, устремляясь все выше, вследствие чего они вырастают красивыми и прямыми, тогда как деревья, растущие свободно и изолированно, выпускают свои ветви как им вздумается, и это делает их уродливыми, корявыми и кривыми. Вся культура и все искусство, украшающие человечество, самый прекрасный общественный порядок являются плодами необщительности, которая в силу собственной необходимости должна сама себя дисциплинировать и таким путем, благодаря по необходимости же приобретенному искусству, полностью развить природные зародыши.

Положение шестое

Эта проблема является самой трудной и вместе с тем такой, которая позднее всех других решается человеческим родом. Трудность, на которую указывает уже сама идея этой задачи, состоит в следующем: человек–это животное, которое, живя среди других членов своего рода, нуждается в господине. Ибо он непременно злоупотребляет своей свободой в отношении других, себе подобных, и хотя, как разумное существо, желает иметь закон, который полагал бы границы свободы для всех, все же себялюбивая животная склонность побуждает его к тому, чтобы там, где он только в состоянии, делать для самого себя исключение. Следовательно, он нуждается в господине, который сломил бы его собственную волю и заставил бы его подчиниться общепризнанной воле, при которой каждый может быть свободным. Где же найдет он такого господина? – Нигде, кроме как в человеческом роде. Правда, этот господин также есть животное, которое нуждается в господине. Поэтому человек может начинать так, как ему вздумается: невозможно предвидеть, каким образом он мог бы приобрести для себя верховного главу публичной справедливости, который сам был бы справедлив, безразлично, ищет ли он ее у отдельного лица или в сообществе многих, избранных для этого лиц. Ведь каждый из них всегда будет злоупотреблять своей свободой, если над ним нет никого, кто распоряжался бы им в соответствии с законами. Но верховный глава должен быть справедливым сам по себе и все же быть человеком. Вот почему эта задача – труднейшая из всех, и полностью решить ее даже и невозможно: из столь кривого дерева, из какого сделан человек, не может быть вытесано ничего совершенно прямого. Природа избрала для нас лишь [путь] приближения к этой идее^*. Последняя такова, что осуществляется позднее всех, а это следует еще и из того, что здесь требуются правильное понятие о природе возможного [общественного] устройства, большой, в течение многих веков приобретенный опыт и сверх того готовая к принятию такого устройства добрая воля; однако одновременное появление этих трех элементов – дело чрезвычайно трудное, и если оно может удаться, то лишь очень поздно [и] после многих тщетных попыток.