- •Глава I. Политический режим и суд
- •Унижение России9
- •Примечания
- •Раздел первый
- •Идеология судебной реформы
- •Глава I. Политический режим и суд
- •Из истории правосудия
- •Советское социалистическое правосудие
- •Глава II. Необходимость реформ
- •Глава III. Концептуальные идеи судебной реформы Идеология и идеологи судебной реформы
- •Перспективы развития уголовно-процессуальной формы
- •От законности социалистической — к законности правового государства
- •Примечания
- •Www.Kalinovsky-k.Narod.Ru
- •Извилистый путь к судебной власти в России
- •Глава V. Конституционный суд России Начало пути
- •Конституционное судопроизводство как вид правосудия
- •Глава VI. Суд присяжных Движение вперед или вспять?
- •Закон принят
- •Первые плоды эксперимента
- •Действует ли Конституция рф?
- •Глава VII. Судьба процессуальных гарантий Конституция рф и уголовно-процессуальное законодательство о правовых гарантиях
- •От независимости суда к бесконтрольности судей
- •Неприкосновенность судей
- •Тяготение к чрезвычайным мерам
- •Глава VIII. Жертвы преступлений как объект судебной защиты68 о социальной значимости проблемы жертв преступлений
- •О понятии потерпевшего и проблеме возмещения вреда
- •Судебная реформа и правовой статус потерпевшего
- •Зарубежный опыт защиты жертв преступлений
- •Актуальные рекомендации
- •Примечания
- •Раздел третий
- •Прокуратура, адвокатура и судебная власть
- •Глава IX. Прокуратура и судебная власть
- •Состоялась ли реформа прокуратуры?
- •О прокурорском надзоре в судебных стадиях уголовного процесса
- •Реализация правозащитной функции суда и прокуратуры — основа их взаимодействия и сотрудничества
- •О соотношении прокурорского надзора и судебного контроля в уголовном процессе
- •Взаимоотношения прокуратуры и суда при осуществлении координации деятельности по борьбе с преступностью
- •Глава X. Адвокатура России в условиях судебно-правовой реформы о советской адвокатуре
- •На пути к «сильной» адвокатуре
- •Спорные идеи проектов «Закона об адвокатуре рф»
- •Примечания
- •Раздел четвертый. Реформы стоят денег
- •«Уважаемые сограждане!
- •Примечания
- •Полный список ссылок из книги «Третья власть в России»
- •Раздел первый. Идеология судебной реформы
- •Раздел второй. Важнейшие акты судебной реформы 1991–1996 гг.
- •Раздел третий. Прокуратура, адвокатура и судебная власть
- •Раздел четвертый. Реформы стоят денег
О прокурорском надзоре в судебных стадиях уголовного процесса
Действующий УПК РСФСР, принятый в октябре 1960 года, обремененный многочисленными дополнениями и изменениями в последующие годы (их насчитывают до 500), все еще содержит специальную норму об обязанности прокурора во всех стадиях уголовного судопроизводствасвоевременно принимать предусмотренные законом меры к устранению всяких нарушений Закона, от кого бы эти нарушения ни исходили (ст. 25, ч. 3 УПК).
Такая формула уголовно-процессуального закона соответствует концепции прокурорского надзора за исполнением законов независимо от сферы их применения. Любая другая постановка вопроса противоречила бы и здравому смыслу и принципу законности, ибо в одном случае прокурор был бы обязан реагировать на любые отступления от закона, а в другом (в данном случае — в сфере правосудия) закрывать глаза на нарушения. Между тем именно к этому призывают радикальные реформаторы: под предлогом обеспечения независимости суда они предлагают освободить прокурора от надзорной функции во всех стадиях уголовного судопроизводства, кроме предварительного расследования. Да и на предварительном расследовании его полномочия по надзору, как увидим, существенно урезаются.
Если проследить за эволюцией законодательства в последние годы, можно увидеть, что побеждает именно эта позиция: прокурор, обязанный осуществлять государственно-правовую функцию надзора за законностью, принудительно освобождается от этой обязанности, едва переступит порог судебного здания.
Так, ст. 35, ч. 4 Федерального Закона о прокуратуре РФ констатирует, что полномочия прокурора, участвующего в судебном рассмотрении дел (имеется в виду не только суд I инстанции) определяются процессуальным законодательством РФ.
А процессуальное законодательство РФ в части прокурорского статуса в суде неоднородно и противоречиво, в чем нетрудно убедиться, сопоставив соответствующие нормы УПК (включая проекты), ГПК и АПК. При этом прослеживается явная тенденция либо ограничения функции прокурорского надзора в судебных стадиях, либо полного отказа от нее.
Так, в судебных стадиях уголовного судопроизводства, в ходе реформы 1991–1995 гг. была отвергнута позиция, выводящая полномочия прокурора из его государственно-правовой функции надзора за законностью. Было признано, что прокурор в суде реализует функцию уголовного преследования путем поддержания обвинения и опротестования незаконных решений суда. Именно так строились нормы о прокуроре в проектах УПК РФ.
Эту позицию, хотя она и приобрела концептуальное значение, нельзя признать последовательной, ибо полномочия прокурора при опротестовании судебных решений и участии в вышестоящих судах не укладываются в односторонне-обвинительную функцию.
В гражданском и арбитражном судопроизводствах функция надзора прокурора за исполнением закона не отрицается, однако его полномочия при участии в арбитражном процессе существенно ограничены в сравнении с ГПК.
Так, АПК РФ не предусматривает возможность вступления прокурора в процесс без предъявления иска и тем более «на любой стадии», ограничивает предъявление прокурором исков в интересах индивидуальных предпринимателей лишь наличием существенных государственных или общественных интересов и не разрешает участие прокурора по инициативе суда. Существенно ограничены права прокурора по апелляционному и кассационному обжалованию решений.
Не исключено, что при подготовке новой редакции ГПК эти изменения статуса прокурора будут распространены и на гражданское судопроизводство.
Ущербность процессуальной конструкции, отрицающей надзорную функцию прокурора в судопроизводстве, не только в ее непоследовательности и противоречивости. Ущербность ее и в том, что она ведет к ущемлению принципа равенства прав сторон. Так, адвокат в уголовном процессе может обратить внимание суда на любые нарушения закона, в том числе и исходящие от судей, и даже требовать занесения своих замечаний в протокол. Прокурора же такой возможности можно лишить, сославшись на то, что по закону он наделен правом поддержания обвинения и не более того.
Но затронутый вопрос — это не только вопрос ограничения полномочий прокурора. Это вопрос границ профессионального контроля за судейской деятельностью, и он приобретает особую остроту и актуальность в свете тех соображений, которые изложены в разделе, посвященном судьбе процессуальных гарантий и упрощению процессуальный формы, влекущей опасность деградации правосудия.
Расширение единоличных полномочий судьи до судебного разбирательства, отказ от коллегиальности при рассмотрении большей части уголовных дел, расширение упрощенных производств с протокольной формой, тенденция к расширению границ судейского усмотрения при определении наказания, отказ от форм общественного контроля путем фактического устранения не только народных заседателей, но и иных представителей общественности — все это реальные «достижения» судебной реформы. Их предлагается дополнить и отказом от прокурорского надзора в судебных стадиях процесса во имя независимости судьи.
Когда идея судейской независимости гипертрофируется, появляется опасность бесконтрольности и судебного произвола. Может быть, ныне рано говорить об этом, ибо мы еще не дистанцировались от того времени, когда суды были послушным орудием политической системы. Но и не прогнозировать последствия реформ значит обречь их на самотек.
Известно, что любой общественный и государственный институт не имеющий внешней оппонентуры и контроля, неизбежно подвергается порче и разложению. В области политики и государственного устройства гарантами внешнего контроля являются оппозиционные партии, разделение властей, умелое распределение функций внутри одного органа или института, порождающие соперничество и соревновательность.
Судьи нуждаются во внешнем контроле не менее, а может быть более, чем другие органы государственной власти, учитывая значительность принимаемых ими решений для судьбы отдельного человека. В конституционной формуле «суды независимы и подчиняются только закону» вторая половина часто воспринимается как постулат. Хотя то обстоятельство, что все суды действительно подчиняются закону — это лишь гипотеза, нуждающаяся в проверке.
Ныне такая проверка становится особенно актуальна также и в силу далеко не идеального состава судейского корпуса, формировавшегося в крайне неблагоприятных условиях.
Несмотря на то, что малограмотные выдвиженцы в числе судей постепенно сменялись дипломированными юристами, в целом их профессиональный уровеньоставался низким. Объясняется это падением престижа профессий. Унизительные условия труда, невысокая заработная плата при значительной служебной нагрузке и ответственности постепенно вымывали из судейского корпуса способных и социально активных специалистов. На смену им шли малоперспективные выпускники юридических школ и заочных юридических институтов, секретари судебных заседаний, бывшие лаборантки НИИ и вузов, несостоявшиеся юрисконсульты и адвокаты. Многими из них меры по повышению независимости и самостоятельности вполне естественно были восприняты как дополнительные условия для служебных злоупотреблений и бесконтрольности, что не способствовало росту профессионализма и культуры кадров5.
Можно ли в таких условиях быть уверенным в безусловной законности и обоснованности выносимых судьями решений и приговоров?
Официальная «Концепция судебной реформы в РФ» эти проблемы не поднимает, ограничиваясь указанием на то, что существует внутренний судебный контроль в виде кассации, ожидаемой апелляции, надзорного порядка пересмотра приговоров. При этом авторы, естественно, забывают упомянуть о щадящем характере внутреннего контроля. Вышестоящие суды в нашей судебной системе всегда были в тои или иной мере ответственны за работу нижестоящих судов и потому естественна их заинтересованность в том, чтобы не портить статистику, обеспечивать «хорошие показатели» качества и стабильности приговоров.
К тому же вышестоящие суды (и у нас и за рубежом) никогда не пользовались правом проверки судебных приговоров и решений по собственной инициативе — только по сигналам извне, т. е. по жалобам и протестам.
Внешний контроль за деятельностью суда осуществляется в той или иной мере заинтересованными лицами, общественностью и средствами массовой информации. Но это контроль случайный, эпизодический и не всегда убедительный.
Профессиональный внешний контроль за законностью и справедливостью правосудия призваны осуществлять прокуратура и адвокатура.
В настоящее время большая часть уголовных дел (до 75%) и многие гражданские дела рассматриваются судами с участием адвокатов. Сигналы адвокатов об ущемлении прав личности, отступлениях судов от требований законности и справедливости — важное средство совершенствования судебной практики. Но для объективной оценки этого средства надо помнить об односторонней функции адвоката: он сигнализирует только о тех нарушениях закона, которые ущемляют интересы его клиента. Адвокат не станет привлекать внимание к таким нарушениям закона судом, которые привели к необоснованному оправданию или освобождению из-под стражи его подзащитного. Кроме того, пределы усилий адвоката определены волей и гонораром клиента.
Прокурорские реагирования на нарушения законов «от кого бы они ни исходили» (ст. 25 УПК) этой односторонности и ограниченности не знают и потому являются более действенным средством контроля за тем, чтобы судебная власть подчинялась закону.
Представим ситуацию: судья, в силу ли неграмотности или в силу ложно понятой независимости, грубо нарушает процессуальные правила судебного разбирательства, — не принимает заявления потерпевшего, безосновательно отклоняет ходатайства защитника, ограничивает объяснения и т. д.
Если прокурор, как это всегда было в нашем судопроизводстве, сделает заявление в судебном заседании о нарушении председательствующим правил УПК, то следует ли его заявление расценивать как средство ограничения судейской независимости, или это способ преодоления произвола? Вопрос риторический. Но как объяснить в этом случае позицию авторов «Концепции судебной реформы», настаивающих на лишении прокурора полномочий надзора за законностью и сохранении за ним только обязанности поддержания обвинения. Ведь функция прокурора в этом случае окажется такой же односторонней, как и функция защитника, только с другим знаком. Логично ли, объявляя о строительстве правового государства, одновременно ослаблять те механизмы, которые призваны оградить личность и общество от произвола и беззаконий. Не надо думать, что судья не подвержен тем же слабостям и искушениям, как и любой другой чиновник, наделенный властью над людьми.
Необходим работающий механизм, обеспечивающий подчинение суда закону, лежащий вне судебной системы.Наиболее действенной частью такого механизма является прокурорский надзор во всех звеньях и стадиях судопроизводства.
Из года в год до трети неправосудных решений по гражданским делам изменяются и отменяются вышестоящими судебными органам по протестам прокурора, десятки тысяч приговоров подвергаются изменению или отмене вышестоящими судами также по инициативе прокуроров. При этом следует учитывать, что активное участие прокурора в суде первой инстанции способствует не только обеспечению глубокого исследования материалов дела на началах состязательности, но и, как свидетельствуют специальные исследования, предотвращает многие судебные ошибки и нарушения законности.
Определяя перспективу развития прокуратуры, необходимо стремиться к повышению ее роли в реализации принципа законности в правосудии. Это можно сделать путем обеспечения участия прокурорав рассмотрении всех уголовных дел судами (а не 45–50%, как это вынужденно делается теперь),расширения его участия в гражданском, арбитражном и административном судопроизводстве.
Прокурор должен быть ориентирован на то, что при выполнении своей процессуальной функции (участие в судебном разбирательстве, поддержание обвинения, опротестование судебных решений и проч.) он должен всегда реагировать на нарушения законности и принимать доступные ему, как участнику процесса, меры по их устранению.
Научная концепция прокурорского надзора отвергает спекулятивные рассуждения о «поднадзорности суда прокуратуре».Речь идет о профессиональном взаимодействии прокуратуры и органов судебной власти в деле обеспечения подчинения закону любого участника судопроизводства.
Надо осознать, что создавая независимую судебную власть, общество отнюдь не заинтересовано в появлении некоего монопольного органа по защите прав граждан, единственно способного решать, что законно, а что противоречит закону. Эта бесспорная мысль нашла отражение в новой Конституции РФ, которая не только заложила основы независимой судебной власти, но и сохранила прокуратуру и учредила новый для нашей правоохранительной системы институт — Парламентского уполномоченного по правам человека.
Содержание главы VII Конституции РФ с названием «Судебная власть», включающая и статью о прокуратуре, породила никогда ранее не возникавший вопрос: не включена ли прокуратура в систему судебной власти, а если это так — то может ли прокуратура осуществлять независимый профессиональный контроль? По этому поводу можно было бы пуститься в рассуждение о несовершенстве законодательной техники даже на конституционном уровне. Однако нет никакой необходимости подменять формой вопросы сущности. А сущность этого конституционного раздела даже при самом придирчивом анализе не дает оснований для вывода о какой-либо взаимозависимости или соподчиненности двух самостоятельных институтов — судебной власти и прокуратуры.
«Прокуратура Российской Федерации составляет единую централизованную систему с подчинением нижестоящих прокуроров вышестоящим и Генеральному прокурору Российской Федерации» (ст. 129).
К этому можно еще добавить, что прокуратура выполняет (помимо поддержания обвинения) множество других функций, несовместимых с понятием правосудия и статусом судебной власти.