Levina_L_M_Etnokulturnaya_istoria_Vostochnogo_P

составу и технологии изготовления зеркала и посуду в это "позднее" время встречаем на поселении Ак-Тепе (в Таджикистане).

Напомним также, что абсолютное большинство зеркал джетыасарской коллекции характеризуется не только единством качественного состава и технологии изготовления (часто независимо от типа зеркала) на протяжении значительного хронологического периода. Одновременно I-III и Утипы зеркал коллекции, проявляя необычайную устойчивость, довольно широко бытуют в данном регионе на протяжении многих веков без каких-либо изменений во внешнем виде, в технологической и качественной характеристиках.

Подводя итоги рассмотрению нашей многочисленной и разнообразной по своей типологии коллекции зеркал, необходимо подчеркнуть еще два момента: 1) поразительное сходство состава бронз, независимо от времени и типа зеркала (естественно, не принимая во внимание импортных) и 2) особую длительность бытования I-III, V типов при абсолютной неизменности и внешнего вида, и основных габаритов.

Вышесказанное заставляет с осторожностью относиться к аналогичным зеркалам на территории Средней Азии, Казахстана, Южной Сибири (в первую очередь) как к датирующему явлению.

§8. ИРАНСКИЕ РЕЗНЫЕ КАМНИ

Как неоднократно упоминалось выше, в числе раскопанных во второй половине 80-х и в начале 90-х годов джетыасарских погребений около 89% оказались разграбленными в древности, вскоре после совершения захоронений. Однако немногочисленные остатки погребального инвентаря сохранили много любопытных и ценных находок. Особый интерес представляет такая категория находок, как геммы (Левина, 1986, с. 486; она же, 1988, с. 485-486). В трех соседних могильниках к югу—юго-западу от городищ Джетыасар №3 (Алтын-асар) — некрополях Алтынасар 4а, 4в и 4о, а также в могильнике к северу от городищ Алтын-асар — Алтынасар 4т в 1986, 1988-89 и 1991 гг. найдено 17 гемм (13 халцедоновых, 3 сердоликовых и 1 хрустальная), две халцедоновые геммы сохранились в погребении 1 кургана №25 могильника Джетыасар 12 к северо-востоку от городища Джеты-асар №12 (Том- пак-асар), одна халцедоновая же гемма была в погребении кургана №46 некрополя Косасар 2 в окрестностях городища Джеты-асар №11. Помимо вышеотмеченных две геммы были обнаружены на городищах Джеты-асар №2 (Бедаик-асар) в 1976 г. и Дже- ты-асар №12 (Томпак-асар) в 1981 г. (Левина, Никитин, 1991, с. 53-65; они же, 1992, с.68-72).

Найденная на верхней центральной площадке городища Бедаик-асар, в одном из поздних строительных горизонтов раскопа I, гемма (рис. 161, 1) является наиболее ранней. Гемма вырезана на овальном щитке из красно-коричневого альмандина, выпуклом с наружной стороны, представляющем собой вставку в перстень. Изображен бюст бородатого мужчины в диадеме, обращенный вправо, волосы переданы мелкими вертикальными штрихами на макушке и тремя длинными прядями на затылке. По аналогии с одной из гемм из собрания Национальной библиотеки, имеющей парфянскую надпись (Gignoux, 1978, pi. 24, 8, 6; Horn, 1891, Taf. I, №996), данная гемма может быть датирована не позднее III в. н.э. К парфянскому времени (но не позднее первой половины III в. н.э.) считал возможным относить ее и В.Г.Луконин, указывая на сходство манеры изображения со схематизированными портретами на поздних аршакидских монетах. Городище Бедаик-асар принадлежит к юго-западной группе городищ Джетыасарского урочища. Городища этой группы окончили свое существование скорее всего в IV в. (возможно, в начале V в.) н.э. одновременно с прекращением стока вод в русле, на берегах которого они располага-

237

лись (см. Левина, Галиева, 19936). При этом городище Бедаик-асар, построенное на боковом протоке этого русла, перестало функционировать прежде остальных городищ данной группы, так как его проток заилился раньше, чем пересохло основное русло. Жители же городища Бедаик-асар, очевидно, вынуждены были перебраться на одно из соседних городищ (в свою очередь, как выше говорилось, погибших где-то в IV, м.б., нач. VB. Н.Э.). Таким образом, слой, в котором была найдена гемма, вряд ли можно датировать временем позднее III в. н.э.

Вторая гемма с городищ (рис. 161, //), на обломке перстня из оранжевого сердолика, найдена на второй нижней площадке городища Джеты-асар №12 (иначе Томпак-асар), на поверхности раскопа VII. Сохранилась часть изображения лежащего животного с загнутыми вверх длинными рогами над спиной, задней частью туловища и коротким хвостом. Каменные-нерстни с подобными изображениями известны по многим коллекциям^санидских резных камней. Хотя само городище Томпак-асар перестало функционировать в IV в. (возможно, в начале V в.) н.э., местоположение и характер Находки не исключают датировку этой геммы несколько более поздним временем, чем момент гибели памятника.

Остальные двадцать гемм происходят из погребальных комплексов курганных некрополей. Все они представляют собой "ложные перстни" из халцедона или сердолика (одна - из горного хрусталя) с различными изображениями, выполненными в одной стилистической манере - так называемой "штриховой", или "эскизной" (Борисов, Луконин, 1963, с. 23). Из вышеупомянутых гемм на "ложных перстнях" 75% было обнаружено в грунтовых подкурганных захоронениях и 25% - в подкурганных же кирпичных гробницах-склепах.

Из пяти гемм, найденных в камерах склепов, две сохранились в склепе первого типа (курган №73 некрополя Алтынасар 4а), а три - в склепах второго типа (курганы №17 могильника Алтынасар 4а, №302 некрополя Алтынасар 4о, №481 могильника Алтынасар 4т), которые, однако, судя по остаткам погребального инвентаря, могли бытовать уже в конце IV-V вв. н.э.

75% гемм на "ложных перстнях" из подкурганных грунтовых погребений распределяются следующим образом: 55% (то есть одиннадцать гемм) найдены в погребениях в ямах с боковыми нишами для сосудов с заупокойной пищей и четыре геммы (20%) - в ранних подбойных погребениях, датируемых временем не позднее IV — началом V в. н.э.

В склепе второго типа кургана №481 могильника Алтынасар 4т, который, как обычно, был разграблен в древности, но по остаткам погребального инвентаря может быть датирован IV-V вв. н.э., найдена гемма на маленьком "ложном перстне" из красного сердолика с изображением бородатого мужчины в картуше (рис. 161, 2).

Гемма с таким изображением, но большего размера, найдена в погребении с боковой нишкой кургана №283 могильника Алтынасар 4о. На гемме из халцедона мо- лочно-белого цвета с темными прожилками выгравирован бюст бородатого мужчины с повернутой вправо головой (рис. 161, 3). Аналогичные известны в музейных коллекциях (Debvoise, 1938, р. 473, fig. 126, z; Bivar, 1969, pi. 4, fig. 3; Борисов, Луконин, 1963, с. 87, №74, с. 90, №93). Данная гемма лежала слева у пояса захороненной женщины, очевидно в одной связке с крупной сердоликовой бусиной и второй геммой из такого же качества халцедона.

На второй гемме из погребения кургана №283 (рис. 161, 4) было профильное изображение стоящей женской фигуры вправо с длинной косой за спиной и с цветком (или растением) в руке. Отличаясь лишь мелкими деталями изображения, эта гемма очень близка встреченной в камере склепа "а" кургана №17 некрополя Алтынасар 4а. В последнем случае на сердолике темно-вишневого цвета дано профильное изображение стоящей женской фигуры с длинной косой за спиной и с цветком

238

(или растением) в руке (рис. 161, 6). Аналогичные изображения, в том числе и близкие по стилю, часто встречаются на сасанидских печатях (Horn, Steindorf, 1891, Taf. 11, №1094; Debvoise, 1938, p. 473, fig. 126, aa; Bivar, 1969, pi. 7, N CC, 10; Борисов, Луконин, 1963, с. 106, №182). И если погребальный инвентарь кургана №283 не позволяет датировать захоронение в нем позднее III-IV вв. н.э., то остатки инвентаря в склепе "а" кургана №17 дают возможность считать, что в нем продолжали хоронить и

BV-VIВВ. Н.Э.

В уже упомянутом могильнике Алтынасар 4а, в кургане №34, в яме с боковой нишкой, где было разграбленное в древности захоронение, обнаружена гемма (рис. 161, 5) из слоистого прозрачного сердолика светло-розового цвета с белыми прожилками. С изображением скачущего всадника в шлеме, с копьем в руке. Над крупом коня - шестилучевая звезда. Идентичную по сюжету и манере изображения гемму Н.Дибвойз относил к парфянскому времени (Debvoise, 1938, р. 473, fig. 126 bb).

Всоседнем некрополе Алтынасар 46, в кургане №68, в таком же погребении в яме с боковой нишкой, где было также разграбленное в древности захоронение подростка, найден "ложный перстень" из халцедона молочно-белого цвета без изображения — заготовка для печати. Сохранившийся погребальный инвентарь позволяет датировать погребение IV-V вв. н.э.

Вмогильнике Косасар 2, расположенном в 12 км южнее городища Алтын-асар,

вокрестностях одной из ранних джетыасарских крепостей Джеты-асар №11, в кургане №46, содержавшем разграбленное в древности женское захоронение в яме с боковой нишкой, сохранилась гемма из серого халцедона, где выгравировано изоб-- ражение двухголового животного (рис. 161, 7), вероятно барана, с подогнутыми ногами, двумя головами с различающейся формой рогов ("тяни-толкай").

Внекрополе Алтынасар 4о, в кургане №425, в частично разграбленном в древности захоронении в подбое, между верхними частями бедренных костей погребенной женщины найдена гемма из прозрачного горного хрусталя (рис. 161, 8), с изображением бегущего барана с обращенной назад головой. Похожее изображение известно на геммах коллекции Британского Музея (Bivar, 1969, pi. 15, eq 5,7). Погребальный инвентарь позволяет датировать данный курган в пределах конца IV-V в.

Впогребении 2 кургана №117 могильника Алтынасар 4в, в сооруженном под восточной продольной стенкой ямы подбое, в неразграбленном захоронении де- вушки-подростка, слева от поясничных позвонков вместе с двумя крупными янтарными бусинами находилась гемма из молочно-белого халцедона (рис. 16\,9), с изображением стоящего барана с большими изогнутыми рогами и короткими ногами. Справа перед бараном - растение, слева вверху - шестилучевая звезда. Данная гемма сравнима с изображением двух баранов на гемме из Британского Музея, выполненным в той же стилистической манере (Bivar, 1969, pi. 17, ES 5). Погребальный инвентарь погребений кургана №117 и прежде всего керамика, характерная для конца этапа Джетыасар I. не дают возможности датировать захоронение 2 позднее рубежа IV-VBB. Н.Э. (Левина, 1971, с. 64-72, рис. 15; она же, 1994, с. 37-38, рис. 65).

Вразграбленной в древности камере склепа кургана №302 могильника Алтынасар 4о найдена гемма из халцедона темно-желтого цвета с изображением обращенной вправо головы барана над двумя распахнутыми крыльями (рис. 161, 10). Справа от головы барана - полумесяц. Аналогичные геммы, однако отличающиеся по стилю изображения, известны в коллекциях Британского Музея и Государственного Эрмитажа (Bivar, 1969, pi. 17, ER 1-7; 18, Fg 7; Борисов, Луконин, 1963, с. 135, №394). Остатки погребального инвентаря датируют период функционирования склепа кургана №302 концом IV-VI в. н.э., оставляя неясным время попадания в камеру склепа вышеописанной геммы.

239

В том же некрополе Алтынасар 4о, в подбойном погребении кургана №389, слева от поясничных позвонков захороненной женщины, очевидно, в одной связке с двумя крупными янтарными бусинами были и две геммы из белого халцедона. Одна из них (рис. 162, I), с изображением идущего вправо льва с поднятым хвостом, имеет аналогии в тех же коллекциях Эрмитажа и Британского Музея (Борисов, Луконин, 1963, с. 125, №320; Bivar, 1969, pi. 10, DD 3). На второй гемме (рис. 162, 5) выгравировано изображение бегущего вправо зебу с шестилучевои звездой над ним. Инвентарь погребения заставляет датировать его концом IV-V в. н.э.

Тем же временем датируется курган №25 в могильнике к северо-востоку от раннего городища Томпак-асар, где в погребении 1 кургана №25 в яме с боковой нишкой, также ограбленной в древности, среди обрывков камышовой циновки, в центральной части ямы обнаружены две геммы из молочно-белого халцедона на одной низке с двумя крупными янтарными бусинами. Грабители не заметили эту низку, находившуюся слева от поясничных позвонков женщины вместе с остатками коррозированного железного кинжала. На одной из гемм (рис. 162, 2) выгравирована сцена нападения льва на зебуобразного быка. Аналогии известны среди гемм Берлинского Музея и Государственного Эрмитажа (Horn, Steinford, 1891, Taf. 11, №1344; Борисов, Луконин, 1963, с. 184, №742, №743). На второй гемме изображен цветок на стебле с двумя поднимающимися вверх листьями (рис. 162, 7). Подобные геммы есть в коллекции Государственного Эрмитажа (Борисов, Луконин, 1963, с. 166, №613).

Внекрополе Алтынасар 4о, в кургане №321, в погребении 2 (Левина, 1994,

с.143, рис. 25) в яме с боковой нишкой найдены две геммы из молочно-белого халцедона, размещавшиеся слева у пояса погребенной женщины вместе с крупной уплощенной янтарной бусиной-пуговицей желто-коричневого цвета рядом с остатками коррозированного железного кинжала. На одной из гемм изображена та же "сцена охоты", что и на гемме из погребения 1 кургана №25 могильника Том- пак-асар: лев, нападающий на быка-зебу. Однако в данном случае звери обращены в разные стороны (рис. 162, 3). Этот сюжет распространен в сасанидской глиптике, причем значительная часть камней с подобным сюжетом принадлежит к числу гемм "штрихового" стиля, близких найденным в джетыасарских могильниках (Ackerman, 1938, vol. 1, pi. 256, q; Борисов, Луконин, 1963, с. 184, №№740, 744; Bivar, 1969, pi. 11, Dj-3; Gignoux, 1987, pi. XX, 33, 4). На второй гемме помещено изображение цветка на стебле (рис. 162, 8). Сопровождающий погребение 2 кургана №321 погре-

бальный инвентарь характерней для этапа Джетыасар I (верхняя граница - IV в. н.э., см. Левина, 1971, с. 64 и ел.); керамика, бронзовые зеркала (сарматского типа и китайские, типичные для эпохи династии Хань), разнообразные украшения, оружие не позволяют датировать курган №321 временем позднее III, возможно, начала IV в. н.э.

Вженском погребении 2 соседнего кургана №326, также в одном из двух одновременных погребений в ямах с боковыми нишками найдена гемма из молоч- но-белого халцедона (рис. 162, <5) с изображением бегущего зебу с поднятым хвостом. Аналогичные известны в коллекциях Государственного Эрмитажа, Британского Музея, Музея Метрополитен Нью-Йорка (Борисов, Луконин, 1963, №№452, 455, 458, 465, 466; Bivar, 1969, pi. 16, ЕО 2: Brunner, 1978, г. 80, №91). Судя по остаткам погребального инвентаря, данный курган №326 был возведен не позднее IV в. н.э.

Вмогильнике Алтынасар 4в, в погребении кургана №125, разрушенном древними грабителями до такой степени, что остался проблематичным тип подкурганного захоронения (яма или яма с боковой нишкой?), найдена гемма из молоч- но-белого халцедона (рис. 162, 10) с изображением идущего животного с длинными, слегка изогнутыми рогами, очевидно антилопы.

240

В некрополе Алтынасар 4а, в склепе первого типа кургана №73, были две геммы из одинакового светло-серого халцедона с темными прожилками. На одной из них выгравировано изображение фантастического существа с человеческой головой, но с туловищем животного, копытами и коротким торчащим хвостом. Несколькими штрихами на тулове переданы крылья. Возможно, это один из вариантов часто встречающихся на сасанидских геммах изображений Гопатшаха или Сфинкса (рис. 162, 9). На второй гемме изображен лев в прыжке, с раскрытой пастью и поднятым вверх хвостом (рис. 162,4). Близкие аналогии этому изображению известны на геммах из собраний Государственного Эрмитажа и Британского Музея (Борисов, Луконин, 1963, с. 125, №321; Bivar, 1969, pi. 10, Nos. DD-3,6). Судя по комплексу археологических находок и типу склепа кургана №73, последние погребения в нем произведены в FV-V вв.

Исследования джетыасарских курганов позволили констатировать, что геммы на "ложных перстнях" входили в состав погребального инвентаря прежде всего женских захоронений. Лишь в одном случае (курган №34 некрополя Алтынасар 4а) речь бесспорно идет о мужском погребении. Во всех кирпичных склепах, где зафиксированы находки гемм, безусловно, были и захоронения женщин. 95% найденных в джетыасарских погребениях гемм относятся к женским захоронениям. Как показал анализ погребальных инвентарей, одна-две геммы из халцедона или сердолика, как правило, сочетались в одной связке с одной, двумя крупными янтарными бусинами (как в погребении 1 кургана №25 некрополя Томпакасар, погребениях 2 курганов №№321 и 326 могильника Алтынасар 4о, погребении кургана №389 того же некрополя, погребении 2 кургана №117 могильника Алтынасар 4в, погребении в склепе "а" кургана №17 некрополя Алтынасар 4а), или крупными же сердоликовыми бусинами (как в погребении кургана №283 могильника Алтынасар 4о), или же с различными по качеству крупными бусинами (как в камере склепа "а" кургана №17, где вместе с янтарной рядом с геммой была такая же крупная стеклянная бусина, как в погребении 2 кургана №117, где в одной связке с халцедоновой геммой были две одинаково крупные, округлой формы янтарная и бронзовая бусины).

Сама же связка гемм с янтарными и другими по качеству крупными бусинами, очевидно, подвешивалась к поясу женщины с левой стороны, рядом с кинжалом или ножом (как, например, в погребении 1 кургана №25 некрополя Томпакасар, в погребениях курганов №№283, 321, 389, 425 могильника Алтынасар 4о, погребении 2 кургана №117 некрополя Алтынасар 4в, в погребении кургана №46 могильника Косасар 2, в камере склепа №73 некрополя Алтынасар 4а).

Возможно, геммы служили знаком привилегированного положения их владельца (владелицы), но неизвестно, в какой степени использовали их по прямому назначению в качестве личных печатей.

Любопытны факты находок сасанидских гемм на "ложных перстнях", чрезвычайно близких по материалу, форме, сюжетам и стилю изображения к джетыасарским в соседних присырдарьинских районах Отрарского оазиса (Смагулов, 1993, с. 163-172). Регионы Средней Сырдарьи, прежде всего в современном Южном Казахстане, с последних веков до н.э. и в первом тысячелетии н.э. были заселены носителями отрарско-каратауской культуры (со всеми ее локальными вариантами), тесно связанными с жителями джетыасарских городищ низовий Сырдарьи (Левина, 1971, с. 223-242; Акишев, Байпаков, Ерзакович, 1972, с. 72 и ел., 182 и ел.; Левина, 19816, с. 170-178). В указанный период представители этих двух культур отнюдь не ограничивались лишь торговыми связями. Археологические изыскания позволили зафиксировать факты появления отдельных групп носителей отрарско-каратауской культуры (в первую очередь из предгорных районов долины верхней Арыси, Таласа) на территории Джетыасарского урочища в последние века до н.э., в первые века н.э.

241

и, наоборот, притока целых групп "джетыасарцев" в прибрежные присырдарьинские районы Отрарско-Каратауского региона, прежде всего в IV в. н.э. и позднее, в конце V-VI в., а затем и в VII-VIII вв. н.э. (Левина, 1971, с. 224-242; она же, 19816, с. 170-178; она же, 1990, с. 27-36; она же, 19936, с. 76-77). Четыре из восьми гемм, найденных в окрестностях городищ Коныр-тобе (Мардан-Куюк), Пчакчки-тобе, происходят из раскопанного ЕА.Смагуловым частично разрушенного женского погребения №65 могильника у городища Коныр-тобе. Автор отмечает вытянутое положение захороненной и сильную искусственную деформацию ее черепа. Гемма из случайных находок из халцедона желтого цвета (с изображением головы барана между распахнутыми крыльями, см. Смагулов, 1993, с. 163) по изображению на щитке и по качеству и цвету камня напоминает гемму, найденную в камере склепа кургана №302 некрополя Алтынасар 4о.

Среди гемм из погребения №65, подвешенных, как и джетыасарские, на одной связке с крупными бусинами (халцедон, янтарь, стекло и др.), но лежавших в области грудной клетки, одна - с профильным изображением стоящей фигуры ("жреца", по определению Е.А.Смагулова) с длинной косой за спиной и растением в руке, чрезвычайно близка джетыасарским из камеры склепа "а" кургана №17 могильника Алтынасар 4а и из погребения в яме с боковой нишкой кургана №283 некрополя Алтынасар 4о (с профильным изображением стоящей женской фигуры с длинной косой за спиной и каким-либо растением в руке, рис. 161, 4, 6). Датировка Е.А.Смагуловым погребения №65 IV-V вв. н.э. по комплексу импортных предметов в погребальном инвентаре не вызывает возражений, но, к сожалению, автор ничего не сказал о керамике из погребения. Представляется, что джетыасарские и отрарские геммы являются одной группой гемм на "ложных перстнях". Однако отсутствие керамического материала оставляет открытым вопрос об этническом происхождении захороненных с геммами: идет ли речь о носительницах джетыасарской (что, судя по некоторым данным, весьма вероятно в случае с погребением №65 могильника Коныр-тобе) или отрарско-каратауской культур? Хотя возможно говорить уже и о смешанном населении.

Исследования показали, что 85% джетыасарских погребений, в которых найдены описанные выше геммы на "ложных перстнях", могут быть датированы в пределах III-IV вв., реже IV— начала V в. н.э. (Левина, 1993а, с. 94-95; она же, 1994, с. 84), и лишь в трех случаях момент попадания геммы в камеру склепа, функционировавшего на протяжении IV-VI вв. н.э., или же в погребение V-V1 вв. остается гипотетичным.

Все геммы на "ложных перстнях" из джетыасарских курганов с различными изображениями выполнены в "штриховой", или "эскизной", манере и имеют многочисленные аналогии среди сасанидских печатей из музейных коллекций. Иранское происхождение джетыасарских гемм не вызывает сомнений. Некоторые изображения на них почти полностью идентичны уже известным в музейных собраниях и по стилю и по сюжету.

Наиболее ранние из групп "штриховых" печатей, как правило крупные "ложные перстни", намного реже - просто перстни, изготовленные в основном из халцедона или сердолика. Все эти печати анэпиграфны. Изображения переданы схематично, энергичными штрихами, контуры самих изображений обычно очерчены нечетко. К этой группе, очевидно, принадлежат и геммы из джетыасарских могильников. Датировать эту группу можно в пределах III-V вв. н.э. Одним из важных аргументов в пользу относительно ранней датировки (не позднее V в. н.э.) той группы "штриховых печатей", к которой относятся и найденные в джетыасарских курганах геммы, можно считать почти полное отсутствие оттисков подобных печатей на сасанидских глиняных буллах, происходящих из хорошо датированных комплексов

242

VI-VII вв.: из раскопок замка Каср-и Абу Наср в Южном Иране (оттиски более 400 различных печатей - Frye, 1973), городища Тахт-и Сулейман в Иранском Азербайджане (оттиски более 800 печатей, см. Gobi, 1976), замка Ак-депе у Артыка в Южном Туркменистане (оттиски нескольких десятков печатей, см. Губаев, 1971, с. 46; Луконин, 1971, с. 50). Хотя срок бытования изготовленной из твердых пород камня печати практически не ограничен и должно было пройти много времени, прежде чем ранние "штриховые" геммы вышли из употребления, судя по вышеупомянутым оттискам на буллах, на рубеже VI-VII вв. н.э. ими уже не пользовались.

Учитывая все вышесказанное (в том числе, не в последнюю очередь, и погребальный инвентарь курганов), можно утверждать, что геммы из джетыасарских захоронений датируются в пределах III-IV и IV-V вв. н.э.

Пока остаются проблематичными пути и способы проникновения иранских резных камней в Восточное Приаралье, в районы расположения памятников джетыасарской культуры. Еще в 1991 г. было предложено два варианта ответа на этот вопрос: как результат торговых контактов или же в качестве военной добычи (Левина, Никитин, 1991, с. 63). Новые находки гемм той же группы, что и джетыасарские, в присырдарьинских областях Отрарского района (Смагулов, 1993) подтверждают высказанное предположение о миграционных и торговых путях в бассейне Нижней и Средней Сырдарьи, пролегавших прежде всего по правому берегу реки (Левина, 1971; она же, 19816). Учитывая хронологические периоды появления носителей джетыасарской культуры на территории расположения памятников отрарско-каратауских культур и наоборот, мы пока не можем связывать наличие сасанидских гемм в вышеупомянутых районах лишь с грабительскими походами в Иран каких-либо определенных племен (Смагулов, 1993). Представляется, что наиболее ранние сасанидские геммы из джетыасарских могильников (как и парфянская гемма из культурного слоя городища Бедаик-асар) могли попасть в Восточное Приаралье в результате торговых связей с Ираном еще в III в. н.э., а уже в IV и в начале V в. н.э. товары, полученные при торговых контактах, дополнялись и военной добычей.

§9. ЗООМОРФНЫЕ

ИАНТРОПОМОРФНЫЕ ИЗОБРАЖЕНИЯ

ИДРУГИЕ КУЛЬТОВЫЕ ПРЕДМЕТЫ

В материалах культурных слоев джетыасарских городищ, как и в составе погребальных инвентарей курганов, неоднократно были встречены зооморфные и антропоморфные изображения. Иконография их разнообразна: это глиняные и алебастровые статуэтки и идолы, прочерченные, прорезные, нарисованные, налепные изображения на дереве, керамике, изображения на ручках сосудов, бифигурные керамические и металлические зооморфные изображения на ручках крышек, зеркал, наконец, зооморфные и антропоморфные металлические подвески, бляшки и пряжки и т. п. Среди зооморфных изображений отмечаем изображения рыб, птиц, змей, баранов, собак (возможно, волков), сайгаков, оленей, верблюдов, лошадей, слона и др., а также множество весьма схематичных изображений.

Прочерченные и прорезные изображения рыб на дереве и керамическом сосуде встречены были в культурном слое 10 строительного горизонта верхней площадки (раскоп II) городища Бедаик-асар (инв. №76 Дж.-Ас./4090, рис. 163, 12) и при рекогносцировочных раскопках на городище Кескен-Кукж-кала. Если в первом случае речь идет о стенке деревянной шкатулки, найденной в культурном слое, который можно датировать рубежом или, скорее, первыми веками н.э., то во втором

243

случае это изображение на стенке джетыасарского кувшина, характерного для этапа Джетыасар III (VII-IX вв. н.э.).

Весьма схематические единичные изображения птиц с распахнутыми крыльями, в виде керамических налепов, вероятно украшавших ручки крышек сосудов (рис. 163, Г), найдены в верхних культурных слоях городища Томпак-асар. Аналогичные известны в материалах памятников сарматского времени Зауралья. Бронзовое изображение сидящей птицы (вероятно, навершие какого-либо предмета), найденное в культурных слоях городища Карак-асар (рис. 163, J) аналогично встреченным на ранних памятниках среднесырдарьинских культур.

Изображения змей отмечены в виде горизонтальных налепов под горлом крупных красноангобированных сосудов из верхних культурных слоев городищ "Большой дом" комплекса Алтын-асар, Джеты-асар №9 (рис. 72, 1), на концах бронзовых браслетов в некоторых подбойных погребениях курганов могильников Алтынасар 4 (например, №201, рис. 141). Среди налепов на стенках сосудов были и изображения змеи с раскрытой пастью и высунутым жалом (Левина, 1971, с. 18, рис. 15, 205). Погребальные комплексы и культурные слои городищ, где найдены упомянутые выше изображения змей, датируются в пределах IV-VII вв. н.э.

Изображения животных вида сайгака, джейрана представлены прочерченными и прорезными рисунками как на стенках типичного красноангобированного лощеного сосуда (городище Джеты-асар №6, рис. 167, /), так и на стенке деревянного предмета, встреченного в культурном слое 9 строительного горизонта раскопа II городища Бедаик-асар (рис. 164, //). В последнем случае изображения выполнены в "скелетной" технике, глубоко прорезанными штрихами, причем на этой плоскости представлено несколько видов животных (возможно, и лошади).

Изображения баранов в материалах джетыасарских памятников довольно многочисленны (более 60 экземпляров) прежде всего в виде зооморфных выступов на ручках характерных джетыасарских кружек, изредка ковшей (рис. 163). Однако в отличие от таковых в материалах среднесырдарьинских (каунчинской и отрар- ско-каратауской) культур, где они полностью господствуют, подобные изображения в джетыасарских комплексах довольно схематизированны и не составляют большинства среди других сюжетов. При этом единичные, весьма реалистичные изображения барана на носике красноангобированных с характерным джетыасарским лощением сосудов типа ритона были зафиксированы в культурных слоях городищ этапа Джетыасар I (в частности, на городище Бедаик-асар, раскоп II, 10-й строительный горизонт, рис. 164). Почти столь же часты находки изображений головы волка, собаки, лисы (рис. 164, 9), главным образом в виде зооморфных выступов на ручках кружек, кувшинов, крышек, ковшей. И среди них преобладают схематизированные.

К концу периода 16 можно отнести сердоликовые подвески (рис. 163, 24) в форме фигурки сидящего зверька (собаки?), аналогичные известным в античных памятниках Причерноморья (Алексеева, 1975, табл. 13, 3, 12).

Изображения баранов, волков, лис, собак на ручках кружек, кувшинов, ковшей встречены в материалах периодов 16 и 1в, в то время как еще более стилизованные такие изображения (в основном бифигурные) на ручках дисковидных крышек получают распространение на этапе Джетыасар II (рис. 163; 67).

Изображения голов верблюдов также неоднократно отмечаем на ручках характерных кружек этапа Джетыасар I, но наряду с ними встречены и металлические изображения верблюжьих головок. Так, в одном из курганов на возвышенности Кызыл-гыр, в погребении в простой могильной яме, с уступами на торцовых стенках ямы для дополнительного перекрытия-настила, в мужском захоронении, где вместе с типичными для этапа Джетыасар I сосудами первой группы было и оружие

244

(лук с костяными обкладками, железные наконечники стрел, меч и т. п.), рукоять

меча украшали две золотые головки	верблюдов, инкрустированные бирюзой
(рис. 163,28). Погребальный инвентарь	позволяет датировать данное погребение
II-IV вв. н.э. (Толстое, 19626, с. 142, 144).	Ч

Намного реже в джетыасарских памятниках фиксируются изображения лошадей. Так, раскрашенные красными и черными полосками по белому фону глиняные изображения на одной подставке двух развернутых в разные стороны коней найдены в помещении 1 ("двор") раскопа Шв (верхняя площадка), в раскопе II пом. 13, в культурных слоях, соответствующих периодам 16 и 1в (рис. 164, 8).

Бифигурные изображения голов коней встречены в одном из поздних курганов (№32) некрополя Томпак-асар (вероятно, конец IV — нач. V в.). Особняком стоит и схематизированная фигурка лошади с налепным "твердым седлом", найденная в культурных слоях IV в. н.э. городища "Большой дом" комплекса Алтын-асар (рис. 164, 7). Но нужно отметить, что на ручках джетыасарских сосудов изображения голов коней в материалах этапов Джетыасар I и II неизвестны, в то же время широко распространяются на последнем этапе развития культуры в регионе (VII-IX вв.), вероятно уже после гибели Джетыасарского урочища, на памятниках типа Сарлы-асар и на так называемых "болотных городищах" в устье современного русла Сырдарьи (Кескен-Куюк-кала, Куюк-кала и др., рис. 164, 4-6).

На тех же поздних поселениях в устье Сырдарьи (типа Кескен-Куюк-кала) и на поселениях восточной группы типа Ак-тобе найдены сосуды со сплошным прорезным орнаментом на тулове, где среди растительных узоров были и изображения оленей. Одно из таких изображений оленя с ветвистыми рогами, в окружении растений (возможно, и птиц) было на крупном кувшине с типичной для джетыасарской культуры формой и технологией изготовления и покрытия, найденном в раскопе на городище Кескен-Куюк-кала (Левина, 1971, с. 81, рис. 20, 111). Изображение выполнено глубоко прорезанными линиями и заполнено точечными наколами (рис. 167). Там же была найдена и подквадратная в сечении стела из обожженной глины, завершающаяся изображением головы барана с закрученными рогами (рис. 163, 10). Нарисованное черной краской по белому фону контурное изображение оленя сохранилось на некоторых специфической формы курильницах, встреченных в камерах склепов второго типа (как, например, кургана №147, рис. 172).

Среди джетыасарских зооморфных изображений выделяются металлические литые подвески (слон, медведь, волк) и керамические ручки в виде медведей (см. ниже). Как говорилось выше, иконография джетыасарских зооморфных изображений достаточно разнообразна при всей стилизации их. Мастер стремился сохранить сходство с определенным видом животного, подчеркивая наиболее характерные черты зверя (реже— птицы). В основном это изображения оленя, сайгака, барана, волка (собаки), лошади, змеи и т. п., что хорошо отражает окружающую фауну. Однако среди зооморфных находок в джетыасарских комплексах выделяются вышеупомянутые изображения медведей. Это весьма значительное количество изображений, чтобы считать их случайными в общем наборе сюжетов (около четырех десятков). Как правило, изображения медведей использованы в виде ручек самых разнообразных, но характернейших по форме, технологии и отделке джетыасарских сосудов — от крупных двуручных горшков и кувшинов до изящных шаровидных кружек. Такую ручку мастер композиционно располагал либо на тулове (как, например, у кувшинов, симметрично по две или четыре ручки, рис. 165, 166), либо под венчиком и на венчике кружки или горшка таким образом, чтобы изображение создавало впечатление заглядывающего в сосуд зверя. В таком случае передние лапы зверя захватывают венчик сосуда, когти лапы подчеркнуты и хорошо проработаны

245

(рис. 165). Изображения медведей на ручках сосудов встречены как в культурных слоях городищ, так и в погребальных инвентарях курганов, прежде всего в могильниках Косасар 2, Косасар 3, Томпакасар, значительно реже — в некрополях Алтынасар 4. Хронологический диапазон их в джетыасарских памятниках ограничен периодом с последних веков до н.э. до II-IV вв. н.э. Сосуды, на которых обнаружены изображения медведей, характерны лишь для джетыасарского керамического комплекса этапа Джетыасар I (Левина, 1971, с. 64 и ел.).

Медведь, животное, безусловно, неизвестное в том географическом регионе, где расположены памятники джетыасарской культуры, но зато широко распространенное в лесной полосе Евразии и особо почитаемое многими древними и современными северными народами (Соколова, 1972, с. 63-85). Изображения медведей в виде металлических бляшек, подвесок и т. п. достаточно ярко представлены в культурах Зауралья и Западной Сибири, относящихся к угро-самодийскому кругу, по крайней мере с периода раннего железного века. Это и усть-полуйские комплексы (Чернецов, 1953а, с. 240 ; Мошинская, 1953; Косарев, 1993; рис. 73, 11, с. 168 и ел.), и гороховская, и саргатская культуры (Генинг, 1962, с. 89 и ел.; Чижова, 1983, с. 6; Корякова, 1988, рис. 21, 8; Могильников, 19926, табл. 124, 72). Джетыасарские изображения наиболее близки таковым металлическим, выполненным, по определению

Л.В. Чижовой, в "древовидном" стиле.

Втех же районах находят аналогии и джетыасарские литые металлические подвески (большинство их). Джетыасарские бронзовые литые зооморфные подвески с отверстиями для крепления выполнены в силуэтном стиле, однако достаточно узнаваемы (рис. 164, 1-3). Количество их невелико, но все они связаны с погребальными сооружениями середины первого тысячелетия н.э.

Вматериалах джетыасарских памятников находим три вида антропоморфных изображений. Это — глиняные идолы, бронзовые литые изображения и налепы на стенках джетыасарских сосудов.

Глиняные идолы представляют собой весьма примитивные изображения из необожженной или плохо обожженной глины в виде небольших фигурок без проработки деталей туловища, часто лишь с профилированной головой, где только наколами, выпуклостями, прорезями намечены черты лица, у некоторых была и дополнительная раскраска щек, рта, ушей. Шесть таких односторонне профилированных идолов зафиксированы в синхронных этапу Джетыасар I различных культурных слоях городищ Бедаик-асар и "Большой дом" комплекса Алтын-асар (Левина, 1968, с. 167 и ел., рис. 1). Два идола с двусторонней профилировкой и яркой раскраской были встречены в могильниках Алтынасар 4о и 4р, в погребальных комплексах курганов №328 (склеп переходного типа) и №331. Оба идола, вероятно, были навершием какого-либо крупного изделия, при этом экземпляр из подбойного погребения кургана №331 имел поднятые вверх руки (рис. 168, 5).

Аналогичные примитивные глиняные, алебастровые или каменные идолы распространены в материалах первых веков н.э. Поволжья, Крыма, Северного Кавказа, Средней Азии (Левина, 1968, с. 168-170) и других регионов, прежде всего в памятниках скотоводческих и скотоводческо-земледельческих культур.

Джетыасарские металлические антропоморфные бляшки и пряжки, как и антропоморфные налепы на стенках характерных джетыасарских сосудов, представлены только мужскими изображениями. Коллекция металлических мужских антропоморфных изображений состоит из находок в погребальных памятниках различных джетыасарских могильников (как, например, в погребениях курганов №№44, 71, 86 некрополя Алтынасар 46, в камере склепа и в могильной яме курганов №№56 и 108 могильника Алтынасар 4в, в камере круглого склепа некрополя Алтынасар 4т, в

246