Strategicheskoe_prognozirovanie_mezhdunarodnykh_otnosheniy

Глава VIII			411

8.1.1.Националистические вызовы: координаты точек риска

На основании авторитетной справочной информации их номенклатура охватывает несколько сотен актуальных и локальных очагов этнополитической напряженности, существующих практически на всех континентах. Акторами, активными движущими силами ситуации, выступают, достаточно многочисленные, хотя и разнообразные по масштабам, составу и целям национальные движения. В отечественном дискурсе под этим термином обычно обозначают общественные или народные движения, ставящие своей целью освобождение населения ка- кой-либо страны от иностранного господства или политическое объединение отдельных частей нации, раздробленной между несколькими государствами.

Однако во второй половине ХХ века и до настоящего времени определение «национальное движение» все чаще используется применительно к группировкам, действующим от имени одной из этнических групп населения суверенного государства, которые, как правило, стремятся к его расколу и лишь в отдельных случаях готовы согласиться с предоставлением территориальной автономии в составе федерации. Согласно экспертным оценкам,

вмире насчитывается более 50 основных очагов сепаратизма

снаселением около четверти миллиарда человек. В географическом плане их распространение достаточно универсально, причем в 20 районах сепаратистских движений, апеллирующих к национальной идентичности сторонников, конфликты носят вооружённый характер и длятся на протяжении жизни минимум двух–трех поколений.

Национальные движения могу действовать как самостоятельные участники политической/вооруженной борьбы, либо вступать

вразличные коалиции. Сравнительно новым явлением являет-

ся деятельность нескольких международных альянсов в статусе МНПО, призванных повысить влияние политических организаций, выступающих от имени национальных меньшинств, реже внутренних регионов, против центральных властей в десятках государств и одновременно поддерживать неформальную управляемость этих группировок.

412			Стратегическое прогнозирование МО

К числу таких организаций относятся, в частности, «Организация наций и народов, не имеющих представительства» «Unrepresented Nations and Peoples Organization (UNPO)»377. Еще одним примером МНПО, стремящимся объединить активистов национальных движений является «Европейский Свободный Альянс» «European Free Alliance (EFA)»378.

Каковы правовые основания для урегулирования этнополитических конфликтов? Есть ли надежда, что несиловые подходы позволят на этапе 2025 и 2050 годов снизить уровень международной напряженности за счет преодоления вызовов, исходящих от национальных движений как акторов мировой политики?

8.1.2.Национальное самоопределение versus территориальная целостность государств как дилемма мирового сообщества

Право на самоопределение — один из общепризнанных принципов международного права, получил признание в процессе распада колониальной системы в первой статье Устава ООН (1945)379, а затем в Декларации о предоставлении независимости колониальным странам и народам (Рез. № 1514 XV ГА ООН, 14.12.1960)380, и последующих документах универсального значения: первой статье Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах и первой статье Международного пакта о гражданских и политических правах (16.12.1966)381, в Декларации о принципах международного права (24.10.1970), Хельсинкском Заключительном акте Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (1975), Итоговом документе Венской встречи (1986), документе Копенгагенского совещания Конферен-

377http://unpo.org/

378http://www.e-f-a.org/home

379http://www.un.org/ru/documents/charter/,

380Декларация о предоставлении независимости колониальным странам и народам UN General Assembly Resolution 1514 (XV), 947th plenary meeting, December 14, 1960.

381http://www.medialaw.ru/laws/other_laws/european/pakt-gr-polit-pr.htm

Глава VIII			413

ции по человеческому измерению СБСЕ 1990 года и неоднократно подтверждался в других международно-правовых актах.

Вместе с тем международная политическая практика неоднократно сталкивалась с коллизиями, связанными с противоречиями между правом на самоопределение и другим основополагающим принципом мирового сообщества — принципом территориальной целостности государств. Разрешения этих коллизий всегда являются крайне болезненным вопросом мировой политики, поскольку порядок урегулирования конфликтов, возникающих между центральными властями государств и движениями, выступающими под лозунгами национальной (региональной) независимости, автономизации и т. д. всегда разрешается ситуативно. Поиск его форматов обычно очень продолжителен и происходит на фоне эскалации вооруженного насилия с обеих конфликтующих сторон.

В первые десятилетия постбиполярного периода в исследованиях, посвященных коллизии двух основополагающих принципов международного права, акцент стал смещаться в сторону признания большей значимости принципа территориальной целостности, хотя сохранялось также мнение, что этот принцип направлен исключительно на защиту государства от внешней агрессии, поскольку его формулировка в п. 4 ст. 2 Устава ООН гласит, что «Все члены ООН воздерживаются в их международных отношениях от угрозы силой или её применения как против территориальной неприкосновенности или политической независимости любого государства, так и каким-либо другим образом, несовместимым с Целями Объединённых Наций»382, и в Декларации о принципах международного права: «Каждое государство должно воздерживаться от любых действий, направленных на частичное или полное нарушение национального единства и территориальной целостности любого другого государства или страны»383.

Компромиссным для сближения различных представлений выступало заключение, что принцип территориальной целостности

382 http://www.un.org/ru/documents/charter/chapter1.shtml

383 Декларация о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом ООН (принята 24.10.1970 Резолюцией 2625 (XXV) на 1883-м пленарном заседании ГА ООН). UN General Assembly Resolution 2200 (XXI), 1496th plenary meeting, December 16, 1966.

414			Стратегическое прогнозирование МО

неприменим к государствам, не обеспечивающим равноправие проживающих в нём народов и не допускающим свободное самоопределение таких народов. Однако попытки трансформировать интеллектуальные усилия в практические рекомендации по системному пересмотру основ международного права можно определить скорее как показательные, чем успешные. 4 октября 2011года на заседании ПАСЕ в Страсбурге была принята резолюция № 1832, согласно которой «право этнических меньшинств на самоопределение не предусматривает автоматического права на отделение» и что «в первую очередь должно быть реализовано методом защиты прав меньшинств, как то означено в Рамочной конвенции Совета Европы о защите национальных меньшинств и в резолюции Ассамблеи № 1334 (2003) о положительном опыте автономных регионов как стимула для разрешения конфликтов в Европе». Каким образом эти положения реализуются политикой режима П. Порошенко,

икак структуры ПАСЕ побуждают правительство радикальных националистов А. Яценюка использовать европейские ценности, оказывая разнообразную поддержку т. н. антитеррористической операции в юго-восточных районах Украины, и не замечают преступлений украинских вооруженных сил против человечности, не нуждается в дополнительных пояснениях.

Особую группу вызовов для мировой политики создают национальные движения, одержавшие важные успехи в обретении независимости своих народов и сумевшие возглавить создание государств, которые, однако, не получили международного признания, и которые принято определять, как непризнанные или частично признанные государства. Непризнанные государства могут характеризоваться другими международными акторами как сепаратистские образования, отколовшиеся регионы либо оккупированные территории. Точно такие же характеристики получают

ичастично признанные государства от тех стран и организаций, которые не поддерживают их независимый статус.

Непризнанные государства являются объективной реальностью современной международной системы и не только подчеркивают несовершенство ее механизмов регулирования, но и усиливают элемент непредсказуемости развития в сфере безопасности. Непризнанные государства длительное время существуют в условиях замороженных конфликтов, в которые вовлечены многие внешние

Глава VIII			415

участники, включая региональные и великие державы. Множественность внешних интересов, сфокусированных в зонах таких замороженных конфликтов препятствует нормализации жизни населения и постоянно генерирует новые угрозы вооруженного противостояния. Что будет в случае силового подавления непризнанных государств, их насильственного возвращения в систему государственного управления, связи с которой они разорвали самым драматическим образом?

Не вызывает сомнения, что последствия будут самыми печальными: расстрелы представителей силовых структур, репрессии против политических активистов и членов их семей, жесткое отношение ко всему «мятежному» населению. Примеров подавления восставших народов в современной истории немало. «В 1987– 1988 годах Саддам Хусейн предпринял „чистку“ Курдистана, известную как операция „Анфаль“. 182 тыс. курдов было вывезено на армейских грузовиках и уничтожено, еще 700 тыс. депортировано из Курдистана в особые лагеря; к 1991 году из 5 тыс. населенных пунктов в Курдистане было уничтожено 4,5 тыс. Деревни и небольшие городки сносились бульдозерами; для того чтобы сделать среду непригодной для обитания, вырубались леса и бетонировались колодцы»384.

Другой пример уже на европейской почве это «зачистка» Сербской Краины — части территории Хорватии, населенной этническими сербами. После поражения сербов в гражданской войне, хорваты изгнали жителей Краины из мест их традиционного проживания, до 250 тыс. человек вынуждено было бежать из региона. И ни одна западная страна не призвала к предоставлению культурной автономии сербскому населению. Вероятно, что в случае поражения ЛНР и ДНР украинский юго-восток ожидает такая же судьба, учитывая стремление киевских властей к построению этнократического, монокультурного государства, опору украинского режима на ультранационалистов фашистского толка.

Однако дилемма: национальное самоопределение versus территориальная целостность государств не обязательно находит решение в формате замороженных конфликтов с неопределенными перспективами их мирного урегулирования. В XXI веке к мировому

384 http://expert.ru/expert/2014/24/myi-ih-ne-brosim/

416			Стратегическое прогнозирование МО

сообществу присоединилось четыре страны, возникших как результат деятельности национальных движений: Восточный Тимор (2002), Черногория (2006), Кюрасао и Сент-Мартен (2010), Южный Судан (2011). Финальная точка пока не поставлена в деле международного признания Косова. Она не поставлена также в отношении таких государств на постсоветском пространстве как Республика Абхазия, Нагорно-Карабахская Республика, Приднестровская Молдавская Республика и Республика Южная Осетия.

8.1.3.Подъем национализма в странах Европы: локальные акторы и глобальные последствия

Рост националистических движений в странах западной Европы, происходящий на фоне процессов региональной интеграции, стал достаточно неожиданным явлением начала ХХI века. Партия Марин Ле Пен во Франции, Партия финнов в Финляндии, Партия свободы в Нидерландах и Партия независимости в Великобритании еще сравнительно недавно считались маргинальными игроками политической жизни, но теперь становятся серьёзными конкурентами правящих либеральных партий, а ирландские, каталонские, шотландские, баскские, корсиканские и другие менее известные группировки националистов, последовательно расширяют свою массовую базу.

Хотя еще ни в одной западноевропейской стране националрадикалы не захватили власть, они сформировали своеобразную «дорожную карту» для активизации борьбы за умы и сердца европейских граждан, недовольных правительственной политикой, «подавляющей титульную идентичность», «не способной противостоять наплыву мигрантов» и «следующей в фарватере США». Если учесть динамику вхождения националистов в большую евро-

пейскую политику, то уже в среднесрочной перспективе Евросоюз должен будет серьезно пересматривать свои принципы, повышая статус не наднациональных органов региональной интеграции, а роль структур, представляющих национальные интересы странчленов ЕС, требования различных националистических партий, которые звучат с общеевропейской трибуны.

Глава VIII			417

В 2015 году масштабы националистических настроений в Европе, безусловно, значительно выше, чем на этапе «до финансового кризиса». Они обострились не только в тех странах, по которым кризис ударил больнее всего, например, в Греции или Венгрии, но и там, где, последствия были не столь драматическими — например, в Шотландии, Каталонии, Нидерландах, Финляндии. Оценивая современный европейский национализм, можно констатировать, что общий экономический знаменатель является при формировании националистического тренда политики не более чем условной величиной.

Строго говоря, современный европейский национализм, или в более точной терминологии — национализм в странах Европы, начал свое восхождение к власти еще в последней четверти ХХ века. Интересна панорама процесса, развернутая международной группой исследователей под руководством Яна Эгберта в книге «Неудавшийся национализм многонациональных и частичных национальных государств»385. Согласно материалам ученых, после крушения коммунизма в Восточной Европе можно было насчитать более 200 национальных движений, действовавших в 70 территориальных единицах различного уровня, а возродившееся в середине 1980-х гг. этнонациональное сознание послужило причиной того, что, после 1990 года в течение лишь 17 месяцев на европейском континенте появились 17 новых государств. Участники проекта не сомневаются в том, что с завершением «холодной войны» Европа вступила в полосу нового подъема национализма386.

Расколы и распады государств, стали характерной особенностью постбиполярной эпохи во всех частях Европы. «Подавляющее большинство всех 44 государств региона, а именно 33, существуют благодаря национально-мотивированному сецессионизму во имя независимости…387 И, хотя сегодня каждое из западноевропейских государств, за исключением Боснии и Герцеговины, располагает абсолютным этническим большинством, среди них почти нет этни-

чески гомогенных стран. Но многонациональный состав населения

385Эгберт Я. «Неудавшийся национализм многонациональных и частичных национальных государств» / РОССПЭН, 2010. М. : — 431 с.

386http://www.rosspen.su/ru/news/.view/id/459/

387Т. е. образовались из различных фрагментов больших и малых этнонациональных групп (прим. К. Боришполец).

418			Стратегическое прогнозирование МО

требует от политических власти особой осмотрительности; процесс национального строительства, неизбежно идущий в подобных странах, должен уравновешиваться формированием гражданской нации, объединяющей население вопреки этническим барьерам»388.

Однако оптимистические ожидания и соответствующие позитивные сценарии национальной интеграции стран Европы являются в своей основе малореалистичными. Прежде всего, необходимо учитывать тенденцию радикализации националистических движений, ужесточения лозунгов ксенофобии и политической нетерпимости. Об этом свидетельствуют материалы Международного правозащитного движения «Мир без нацизма» — «Белая книга нацизма» за 2012 год, проводившего в сотрудничестве с Институтом этнологии и антропологии РАН и Центром по изучению ксенофобии и антисемитизма при Техническом университете Берлина мониторинг по 18 странам Европы.389 Самые высокие рейтинговые баллы были отмечены в таких странах, как Греция, Эстония, Латвия, Украина, Венгрия, Литва, Молдова, Болгария, Румыния, Франция. Эксперты по-разному объясняют причины национального радикализма, который за последние три года существенно усилился и в странах, не вошедших в число лидеров оценочных рейтингов 2012 года.

Наблюдается ухудшение массового отношения европейцев к структурам ЕС, действиям евробюрократии, диктующим народам Европы нормы не только социальной, но и буквальном смысле «антисоциальной» жизни, заставляющих принимать все агрессивные проявления различных субкультур как неотъемлемый элемент демократии. В то же время немецкая, французская

388Эгберт Я «Неудавшийся национализм многонациональных и частичных национальных государств»/ РОССПЭН, 2010. М. : РОССПЭН, 2010. С. 58.

389В основу исследования была положена методика совокупного анализа проявлений неонацизма и радикального национализма применительно

кфакторам общественной стабильности/разрушения стабильности в каждом отдельном государстве. Анализу была подвергнута законодательная база на момент проведения мониторинга, правоприменительная практика в отношении меньшинств, проявления расизма и нетерпимости, а также их правовые последствия, уровень ксенофобии в обществе, политические программы и деятельность радикально-националистических партий

игрупп, международные факторы и многое другое (всего 14 критериев).

Глава VIII			419

и иные национальные идентичности сопротивляются проекту построения «европейской нации» через ослабление национальных государств и идентичностей, который проводит в жизнь ряд деятелей внутри ЕС.

Значительную роль в подъеме националистических настроений в Европе играет государственная политика Германии. Позиция правительства А. Меркель в отношении установления в Еврозоне режима жесткой бюджетной экономии и попытки перейти от принятой в период после Второй мировой войны военно-оборо- нительной стратегии к военно-интервенционистской (афганский опыт Бундесвера, политика в украинском вопросе), заявление, сделанное председателем внешнеполитического комитета Бундестага, К. Реттгеном о том, что «от Германии ждут лидерства», вызывают настороженность во многих странах Еропы, усиливают опасения превращения Германии в доминирующий центр региональной европейской политики.

Радикализацию локальных национальных движений крупных европейских странах стимулируют и проблемы, связанные с адаптацией большой массы мигрантов, прибывающей на континент легальным и нелегальным путем, создающей все более ощутимую нагрузку на социальные статьи бюджетов и формирующей инокультурные анклавы. По данным Еврокомиссии, в 2012 г. в странах Евросоюза на легальных основаниях проживали 34 млн иностранцев (порядка 7% населения), из которых около 21 млн человек (4,1%) были гражданами государств, не входящих в ЕС.

Здесь наблюдается сильнейшее расхождение в оценках. Так, сторонники толерантного отношения к иммигрантам считают, что уровень в 4,1% является сравнительно невысоким, а потому тезис «о засилье иностранцев» не отражает действительность. Аргументы оппонентов сводятся к нескольким пунктам. Во-первых, статистика оперирует только официальными данными, не учитывает нелегальных иммигрантов, количество которых, непрерывно воз-

растает. Во-вторых, иммигранты, как правило, более энергичные люди, поэтому простой арифметический подход к оценке их веса в обществе принимающей страны не вполне корректен. И, в-тре- тьих, приезжие не проживают равномерно по всему Евросоюзу, а концентрируется в наиболее развитых государствах. Так, на пять крупнейших членов ЕС — Германию, Францию, Великобританию,

420			Стратегическое прогнозирование МО

Италию и Испанию — приходится 78% (свыше 16,2 млн) всех легально живущих в ЕС иностранцев, не являющихся гражданами Евросоюза. Одновременно в семи странах проживают менее 230 тыс. иностранцев, что составляет лишь 0,1% их общего числа (см. таблицу 8.1).

Таким образом, ситуация достаточно сложная и оставляет простор для политических спекуляций и распространения в Европе националистических и ксенофобских настроений. Вместе с тем нельзя игнорировать и законное беспокойство европейской общественности, вызванное плохо контролируемой нелегальной иммиграцией.

Пессимизм в отношении перспектив преодоления последствий подъема национализма в Европе усиливается и в связи с неудачными попытками правящих кругов принять адекватную стратегию управления многонациональным обществом своих стран. Здесь можно выделить комплекс мер, направленных на управление национализмом «снизу», т.е. проведения современным государством политики мультикультурализма. Однако, начиная с 2011 года, лидеры Германии, Франции и ряда других стран вынуждены были признать провал мультикультурализма как формата интеграции иммигрантов в европейское общество. Новой комплексной политики, ни на национальном, ни на региональном уровне, пока не выработано.

Однако и ответ на вопрос, что должно стать политико-право- выми скрепами общества вряд ли будет найден. «Мультикультурализм без берегов» не сочетается с классическим либерализмом, он неизбежно предполагает, по крайней мере, частичное делегирование как личной, так и правовой, юридической ответственности группе, в которую входит индивид. Но все большую критику вызывает бюрократизация государственной политики в области национальных отношений, попытки строить управление национализмом «сверху», игнорируя локальный опыт и инициативы

на местах.

Негативные оценки получила, в частности, модель регулирования, которую власти стремятся проводить на основании принятой 24.09.2014 г. СБ ООН резолюции 2178. Она закрепляет на международном уровне британскую и нидерландскую модель предотвращения терроризма, в которой центральная роль в работе