tsu_izv_economic_and_legal_science_2016_03_part_2

Эксперт для производства судебной бухгалтерской экспертизы должен обладать комплексом знаний, состоящих из знаний бухгалтерского учёта и теории судебной экспертизы, которые в совокупности и составляют компетенцию эксперта судебной бухгалтерской экспертизы.

Как еще в 1950г. писал Р.Д. Рахунов: «Эффективность заключения эксперта находится в полной зависимости не только от качества исследуемого материала, но и от опытности эксперта, его деловых способностей. Следователь или суд, назначающие экспертизу обязаны, позаботится не только о том, чтобы материалы дела позволили обеспечить эффективное заключение эксперта, но и о том, чтобы лицо, вызванное в качестве эксперта, отвечало назначению по своей квалификации, чтобы это лицо могло правильно решить поставленные перед ним вопросы» [2].

Законодательством, регулирующим судебно-экспертную деятельность, определено, что эксперт обязан давать заключение в пределах своей компетенции [3, с. 97-98].

Е.Р. Россинская компетенцию судебного эксперта определяет как круг полномочий, предоставленных эксперту законодательством о судебной экспертизе. По её мнению, компетенция эксперта (от лат. cоmpеtо – соответствовать, быть годным) может рассматриваться в двух аспектах. Вопервых, – это круг полномочий, права и обязанности эксперта, которые определены процессуальными кодексами. Во-вторых, – это комплекс знаний в области теории, методики и практики судебной экспертизы определенного рода, вида [4].

При этом Е.Р. Россинская различает объективную компетенцию, т. е. объем знаний, которыми должен владеть эксперт и субъективную компетенцию

– степень, в которой конкретный эксперт владеет этими знаниями. Субъективную компетенцию часто называют компетентностью эксперта. Она определяется его образовательным уровнем, специальной экспертной подготовкой, стажем экспертной работы, опытом, в решении аналогичных экспертных задач, индивидуальными способностями. Согласно ст. 13 ФЗ ГСЭД компетентность государственного судебного эксперта проверяется и удостоверяется экспертно-квалификационными комиссиями [5].

Компетенция эксперта судебной бухгалтерской экспертизы связана с предметом судебной бухгалтерской экспертизы. Предмет судебной бухгалтерской экспертизы можно определить как - обстоятельства дела, исследуемые и устанавливаемые в судопроизводстве с использованием специальных знаний в области бухгалтерского учёта, на основе исследования закономерностей хозяйственных операций о состоянии имущества и обязательств организации и соответствия их документального отражения требованиям законодательства [1]. Эксперт не компетентен давать заключение по уголовно-правовым вопросам, в частности, по вопросу установления субъекта преступления и субъективной стороны состава преступления. Постановка правовых вопросов связанных с оценкой деяния, разрешение которых относится к компетенции органа, осуществляющего расследование, прокурора, суда, как не входящих в его компетенцию, не допускается [6]. В

221

ряде случаев эксперты судебной бухгалтерской экспертизы решают вопросы, составляющие компетенцию следователя и суда.

Например, из постановления о назначении судебной бухгалтерской экспертизы установлено, что К. обвиняется в совершении должностным лицом действий, явно выходящих за пределы его полномочий и повлёкших существенное нарушение прав и законных интересов граждан, охраняемых законом интересов общества и государства, совершенное главой органа местного самоуправления, а также в расходовании бюджетных средств должностным лицом получателя бюджетных средств на цели, не соответствующие условиям их получения, определенным утвержденным бюджетом, бюджетной росписью, уведомлением о бюджетных ассигнованиях, сметой доходов и расходов и иным документом, являющимся основанием для получения бюджетных средств, в крупном размере. Перед экспертами для судебной бухгалтерской экспертизы поставлены вопросы:

Имеются ли факты нецелевого расходования бюджетных средств директором Института «__» период с 2009 по 2011г.г., если да, то в какой сумме, на какие цели и каким способом осуществлено нецелевое расходование бюджетных средств?

Подтверждаются ли документально выводы ревизии в части нецелевого расходования в адрес ООО «Л» бюджетных средств, выделенных в качестве субсидий на общую сумму 5 533 000 рублей?

Каким образом были израсходованы указанные денежные средства? На основании, чьих распоряжений осуществлялось расходование указанных денежных средств? Были ли допущены нарушения?

Вопрос о нецелевом характере расходования бюджетных средств является вопросом о неправомерности действий по расходованию бюджетных средств, т.е. вопросом правового характера, и ответ на такой вопрос находится вне компетенции судебного эксперта. Нецелевое расходование бюджетных средств устанавливается с учётом всех имеющихся по делу доказательств и, следовательно, решение вопроса о нецелевом (неправомерном) расходовании бюджетных средств является прерогативой следствия и суда.

Однако в компетенции судебного эксперта ответить на вопросы: Соблюдены ли условия расходования бюджетных средств, установленные действующими нормативными актами? Какие условия расходования бюджетных средств, предусмотренные действующими нормативными актами, нарушены? Каков механизм нарушений?

Выход эксперта за пределы своей компетенции можно продемонстрировать и на другом примере. Так, из постановления о назначении судебной бухгалтерской экспертизы следует, что путем обмана или злоупотребления доверием совершено покушение на приобретение права требования в особо крупном размере на сумму 500 000 000 рублей, принадлежащее ООО «В», на имущество ООО «А», однако преступление не было доведено до конца по не зависящим от преступника обстоятельствам. По данному факту возбуждено уголовное дело по признакам состава преступления,

222

предусмотренного ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК РФ. По данному уголовному делу назначена судебная бухгалтерская экспертиза, в рамках которой перед экспертами поставлены следующие вопросы:

Каков характер и размер вреда, причиненного ООО «А», действиями заместителя генерального директора по правовым вопросам И. и иных лиц в результате совершенной сделки по отчуждению права требования к ООО «А» в

пользу ООО «Б» 18.09.2014г.?

Соответствуют ли действия И. и иных лиц в интересах ООО «А» по заключению сделки по отчуждению права требования к ООО «А» в пользу

ООО «Б» 18.09.2014 года рыночным условиям, нормам и обычаям делового оборота?

Указанные вопросы носят правовой характер, т.к. экспертам подлежало решить вопросы о наличии либо отсутствии вреда, причинённого ООО «А», действиями заместителя генерального директора по правовым вопросам И. и иных лиц в результате совершённой сделки по отчуждению права требования к

ООО «А» в пользу ООО «Б», а также оценить соответствие действий И. и иных лиц в интересах ООО «А» по заключению сделки по отчуждению права требования к ООО «А» в пользу ООО «Б» рыночным условиям, нормам и обычаям делового оборота.

Согласно Постановлению Пленума Верховного Суда РФ [6] вопросы, поставленные перед экспертом, и заключение по ним не могут выходить за пределы его специальных знаний. Постановка перед экспертом правовых вопросов, связанных с оценкой деяния, разрешение которых относится к исключительной компетенции органа, осуществляющего расследование, прокурора, суда (например, оценка действий лиц), как не входящих в его компетенцию, не допускается. Решение этих вопросов находится вне пределов компетенции судебных экспертов, поскольку направлено на квалификацию действий конкретных лиц или требует толкования законодательства Российской Федерации, что для эксперта недопустимо, поскольку является прерогативой следствия и суда. Следовательно, решение этих вопросов является непосредственной задачей самого следователя. Выход за пределы специальных знаний эксперта обусловлен тем, что решение подобных вопросов связано с правовой оценкой действий лиц. Поэтому подобные вопросы не могут решаться в рамках производства судебной бухгалтерской экспертизы, так как их решение предполагает оценку действий лиц, выявление умысла в действиях, а также последствий таких действий в виде вреда (ущерба) и его размера; перечисленное относится к исключительной прерогативе следователя.

Согласно статье 8 ФЗ о ГСЭД эксперт проводит исследования на строго научной и практической основе в пределах соответствующей специальности. В силу ст. 16 ФЗ ГСЭД эксперт обязан составить мотивированное письменное сообщение о невозможности дать заключение эксперта и направить данное сообщение в орган или лицу, которые назначили судебную экспертизу, если поставленные вопросы выходят за пределы специальных знаний эксперта. В соответствии, например, с ч. 6 п. 3 ст. 57 УПК РФ эксперт вправе отказаться от

223

дачи заключения по вопросам, выходящим за пределы специальных знаний, а также в случаях, если представленные ему материалы недостаточны для дачи заключения. Отказ от дачи заключения должен быть заявлен экспертом в письменном виде с изложением мотивов отказа.

Таким образом, эксперты, отвечая на вопросы правового характера, нарушают нормы ч. 6 п. 3 ст. 57 УПК РФ 6, статей 8, 16 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», из которых следует, что нарушен основополагающий принцип теории судебной экспертизы – принцип компетентности эксперта.

Вопросы, относящиеся к компетенции эксперта судебной бухгалтерской экспертизы:

Осуществлялось ли начисление и выплата заработной платы, в т.ч. премий, пособий по временной нетрудоспособности, оплаты отпусков, материальной помощи?

Соответствуют ли представленные документы по учету труда и заработной плате, унифицированным формам и требованиям по их заполнению, установленным нормативно - правовыми актами РФ? Если представленные документы не соответствуют требованиям по их заполнению установленным нормативно-правовым актам, то могло это повлиять на правильность начисления и выплаты заработной платы?

Какое количество хлыстов и на какую сумму по бухгалтерским документам, представленным ООО «Р», находилось на нижнем складе «Бабушкино» на дату пожара?

Какими документами учёта ООО «Р» подтверждаются данные инвентаризационной описи от 31.05.2014 №3?

Вопросы, не относящиеся к компетенции эксперта судебной бухгалтерской экспертизы:

Имели ли место невыплата заработной платы генеральным

директором организации сотруднику (ФИО) в период времени с « » по « »?

В данном случае вопрос поставлен относительно того имело ли место совершение противоправного деяния юридическим лицом.

Определить размер ущерба, причинённого ООО «Р» в результате пожара, на основании документов бухгалтерского учёта?

Вопрос об определении размера ущерба, причиненного ООО «Р» в результате пожара, должен быть решен с учетом всех устанавливаемых по делу обстоятельств, и, следовательно, его решение является прерогативой суда. Ответ на такой вопрос находится вне компетенции судебного эксперта. Однако эксперты вправе решить вопрос о количестве и сумме (стоимости) недостачи, отраженной в документах бухгалтерского учета и определяемой как разница между фактическим наличием имущества, отраженным в инвентаризационных документах, и наличием (количеством и стоимостью) имущества по данным бухгалтерского учета на момент инвентаризации.

Очень точно в своё время отметил Атанесян А.Г., что оценка экспертом исследуемых фактов должна быть объективной, у эксперта не должно быть

224

предвзятого мнения, убеждения, не основанного на документальных данных. Эксперт должен быть квалифицированным, объективным и незаинтересованным в исходе дела [7, с. 290-291].

Список литературы

1.Голикова В. В. Судебная налоговая экспертиза. Правовые и методологические аспекты. М., 2013.

2.Зинин А.М., Галяшина Е.И., Россинская Е.Р. Теория судебной экспертизы (судебная экспертология). М., 2016.

3.Рахунов Р.Д. Теория и практика экспертизы в советском уголовном процессе. М., 1950.

4.Федеральный закон от 31.05.2001 N 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» (действующая редакция).

5.Россинская Е.Р., Зинин А.М. Экспертиза в судопроизводстве. М.,

2016.

6.Постановление Пленума Верховного суда Российской Федерации от 21 декабря 2010г. N 28 «О судебной экспертизе по уголовным делам».

7.Атанесян А.Г., Голубятников С.П. Судебная бухгалтерия: учебник .

М., 1989.

Голикова Виктория Владимировна, канд. юрид. наук, преподаватель кафедры судебных экспертиз, [e-mail], Россия, Москва, Московский государственный юридический университет имени О.Е. Кутафина (МГЮА)

REQUIREMENTS FOR FORENSIC ACCOUNTING EXPERTISE

V. V. Golikova

Class of judicial economic expertise includes: forensic accounting expert, forensic financial and economic expertise and judicial tax expertise. Among these sorts of economic expertise is the most advanced forensic accounting expertise. Judicial accounting expertise is primarily an expert study of the primary accounting of accounting documents, registers and statements containing the evidence needed for the investigation on the issues raised and drawing conclusions. In the production of forensic accounting expert examination can be studied issues related to the accuracy of documentation of business transactions, compliance with the reflection in the accounting documents of the legal requirements of business transactions on the accounting and documentary validity of transactions. However, in some cases, forensic accounting expertise experts solve problems that make the competence of the investigator or the court. Questions posed to the expert, and an opinion on it cannot go beyond its expertise.

Keywords: Forensic science Expertise, Expert, Accounting, Competence

Golikova Victoria Vladimirovna, Cand. jurid. Science teacher of the department of forensic examinations, [e-mail], Russia, Moscow, Moscow State University of Law named OE

225

УДК 343.13

К ВОПРОСУ О ПРОИЗВОДСТВЕ ФАКТИЧЕСКОГО ЗАДЕРЖАНИЯ ОРГАНАМИ ПОЛИЦИИ ЛИЦ ПО ПОДОЗРЕНИЮ В СОВЕРШЕНИИ ПРЕСТУПЛЕНИЯ

С.П. Грибунов, В.Г. Степанова

Посвящена изучению вопросов, связанных с установлением оснований подозрения лица в совершении преступления, правовых оснований для производства фактического задержания как одного из элементов уголовно-процессуального института задержания по подозрению в совершении преступления. Автором вносятся предложения по совершенствованию федерального и ведомственного законодательства.

Ключевые слова: фактическое задержание; основания фактического задержания; основания подозрения в совершении преступления

Задержание подозреваемого как мера государственного принуждения занимает особое место среди разнообразных процессуальных средств и методов, которыми законодатель наделяет правоохранительные органы для достижения назначения уголовного судопроизводства. К сожалению, до настоящего времени задержание лиц при производстве по уголовным делам сопровождается множественными нарушениями прав и свобод человека и гражданина, в связи с чем представляется целесообразным изучение фактического задержания как начального этапа комплекса мероприятий, в совокупности составляющих уголовно-процессуальный институт задержания лица по подозрению в совершении преступления. Необходимо отметить, что отдельными учеными-процессуалистами (такими, как Е.С. Березина, И.А. Веретенников и др.) рассматриваемый элемент структуры уголовнопроцессуального института задержания – «фактическое задержание» именуется

«захватом» лица [1, с. 20; 2, с. 67].

Термин «фактическое задержание» и связанные с ним определения не нашли отражения ни в нормах уголовно-процессуального, ни в нормах иных, в том числе ведомственных нормативных актов, за исключением пункта 15 ст. 5 УПК РФ, определяющего момент фактического задержания как момент производимого в уголовно-процессуальном порядке фактического лишения свободы передвижения лица, подозреваемого в совершении преступления. Отсутствие четкой позиции законодателя по поводу понятия и оснований фактического задержания как элемента уголовно-процессуальной деятельности по задержанию подозреваемого в совершении преступления закономерно влечёт за собой проблемы правоприменительной деятельности в части определения момента фактического лишения свободы передвижения лица [3, с. 53; 4, с. 136-137; 5, с. 55; 6, с. 108-109]. Необходимость нормативного установления оснований фактического задержания представляется особо актуальным вопросом, поскольку в силу установленных положений 48-часовой срок задержания исчисляется именно с момента фактического задержания лица по подозрению в совершении преступления (п. 11 ст. 5 УПК РФ).

226

Фактическое задержание лица, заподозренного в совершении преступления, может иметь место как в рамках возбужденного уголовного дела, так и, с учетом неотложности, внезапности задержания – при отсутствующем уголовном деле.

Одним из основных органов, входящих в систему правоохранительных органов Российской Федерации, осуществляющих деятельность по раскрытию и расследованию преступлений, являются органы внутренних дел и входящие в их состав территориальные, в том числе линейные, управления (отделы, отделения, пункты) полиции. Основным нормативно-правовым актом, регламентирующим деятельность органов полиции, является Федеральный закон Российской Федерации «О полиции». Анализ вышеуказанного федерального закона позволяет сделать вывод о том, что фактическое ограничение права на свободу передвижения лица, не обладающего статусом подозреваемого в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством, может быть практически реализовано сотрудниками полиции исключительно лишь следующими способами:

1.В добровольном порядке. Так, лицу, фактически попавшему под подозрение, может быть предложено проследовать в отдел полиции для установления личности, установления причастности к совершению преступления. Это положение диктуется здравым смыслом и, необходимо отметить, не включено в объем правомочий сотрудника полиции рассматриваемым федеральным законом. В случае отказа лица проследовать добровольно препровождение приобретает принудительный характер и рассматривается в рамках статьи далее.

Также в соответствии с п. 3 ч. 1 ст. 13 вышеуказанного закона лицо может быть вызвано в полицию в связи с проверкой зарегистрированных в установленном порядке заявлений и сообщений о преступлениях. Представляется, что лицо должно быть вызвано повесткой, с указанием сведений о личности вызываемого, и добровольно прибыть в территориальный орган МВД РФ (в случаях неявки вызванных лиц без уважительных причин они могут быть подвергнуты приводу в полицию).

2.В принудительном порядке – в соответствии с п. 13 ч. 1 ст. 13 Федерального закона «О полиции» лицо может быть доставлено, то есть принудительно препровождено в служебное помещение территориального органа или подразделения полиции, в помещение муниципального органа, в иное служебное помещение в целях решения вопроса о задержании гражданина (при невозможности решения данного вопроса на месте) – с составлением протокола в порядке, установленном частями 14 и 15 статьи 14 комментируемого Федерального закона.

Иных оснований для ограничения конституционно установленного права на свободу передвижения лиц в рассматриваемых целях сотрудниками полиции не предусмотрено. Задержание как мера принуждения, осуществляемая в порядке, предусмотренном ст. 14 Федерального закона «О полиции», нами не рассматривается, поскольку предполагает возможность задержания лишь

227

подозреваемых в совершении преступления в соответствии со ст. 91-92 УПК РФ.

Остановимся на более детальной характеристике оснований фактического ограничения права на свободу передвижения лиц, не наделенных статусом подозреваемых в соответствии с УПК РФ. Может ли рассматриваться в качестве фактического задержания нахождение гражданина в помещении отдела полиции при его участии в проверочных мероприятиях в случаях добровольного прибытия в полицию в порядке п. 3 ч. 1 ст. 13 ФЗ «О полиции»? Очевидно, что нет. Следовательно, момент добровольной явки лица к уполномоченному должностному лицу не может выступать точкой отсчёта уголовно-процессуального задержания в будущем.

Более сложным для характеристики представляется осуществление доставления гражданина в случае его несогласия на добровольное прибытие в отдел полиции. При этом лексическое значение слова «доставить» в соответствии с толкованием словаря С.И. Ожегова - «привести, принести или привезти к месту назначения» [7]. В соответствии с Толковым словарем Д.Н. Ушакова доставить – значит «препроводить, отправить к месту назначения»[8]. Соответственно, доставление завершается в тот момент, когда гражданин переступает порог отдела полиции. Как же должно именоваться и содержанием какой ограничительной меры должно являться пребывание гражданина в помещении отдела полиции после его доставления? Ограничиваются ли права гражданина на свободу передвижения в этот момент? Конечно. Волен ли он по собственному желанию покинуть помещение отдела полиции до того момента, пока не будет завершена проверка его причастности к совершенному преступлению уполномоченными лицами? Очевидно, что нет. Таким образом, имеются основания полагать, что лицо, удерживаемое каким-либо образом в помещении территориального органа МВД РФ после его доставления, фактически является задержанным. Однако это задержание носит предварительный характер, когда еще не установлено наличие либо отсутствие оснований для уголовно-процессуального задержания.

Кроме того, в соответствии с п. 13 ч. 1 ст. 13 Федерального закона «О полиции» под доставлением лица понимается принудительное препровождение в служебное помещение территориального органа или подразделения полиции, и т.д., в целях решения вопроса о задержании гражданина (при невозможности решения данного вопроса на месте). Далее по тексту статьи следует –«с составлением протокола в порядке, установленном частями 14 и 15 статьи 14 данного Федерального закона». Таким образом, положения об осуществлении доставления и составления «протокола о задержании» следует рассматривать в неразрывной связи. Действующее федеральное законодательство предусматривает возможность составления двух видов протоколов, документирующих факт задержания – протокола задержания лица по подозрению в совершении преступления в порядке ст. 91 УПК РФ и протокола об административном задержании в соответствии со ст. 27.4 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях. Иные виды протоколов о задержании, ограничении конституционного права на свободу

228

передвижения, закону не известны. Следовательно, прямое толкование положений п. 13 ч. 1 ст. 13 Федерального закона «О полиции» не позволяет рассматривать предоставленное данной нормой органам полиции право как возможность доставления граждан без составления одного из ранее указанных протоколов задержания.

Таким образом, в соответствии с положениями Федерального закона «О полиции» сотрудники полиции не имеют права производить доставление граждан в служебное помещение территориального органа или подразделения полиции, в помещение муниципального органа, в иное служебное помещение, если в дальнейшем оно не перерастёт (применительно к области уголовного судопроизводства) в уголовно-процессуальное задержание.

Соответственно, в настоящее время представители ОВД в лице полиции уполномочены производить принудительные действия по ограничению права на свободу передвижения лиц в форме доставления в порядке ст. 13 Федерального закона «О полиции» лишь в том случае, если гарантированно это лицо приобретет статус задержанного в порядке ст. 91 УПК РФ. Во всех остальных случаях ограничение права на свободу передвижения лиц сотрудниками полиции недопустимо (дополнительно отметим, что в рамках статьи автором рассматривается вопрос о правовой основе деятельности органов дознания исключительно в лице органов полиции, в спектре уголовнопроцессуальной деятельности).

Изложенное выше позволяет сделать вывод о том, что на настоящий момент сложилась парадоксальная ситуация, когда нормами закона не урегулирована сфера деятельности по фактическому ограничению сотрудниками полиции права на свободу передвижения лиц с целью отработки на причастность к совершению преступлений, а правоприменитель пытается самостоятельно восполнить данный пробел в законодательстве.

Существующий в настоящий момент подход является недопустимым, поскольку, во-первых, речь идет об ограничении конституционного права граждан на свободу передвижения, а во-вторых, допускает возможности разрешения правовых ситуаций на основе личного усмотрения – изначально лица, фактически ограничивающего свободу передвижения граждан, а вторично – лица-представителя надзорного органа, разрешающего вопрос о законности (незаконности) действий лиц в области общественных отношений, не урегулированных на законодательном уровне.

Таким образом, можно резюмировать, что доставление в отделы полиции граждан с целью «отработки на причастность», т.е. установления или опровержения факта их причастности к совершению преступления, в большей массе является незаконным. Это положение затрагивает тех лиц, которые были доставлены в отделы полиции и отпущены по итогам разбирательства в связи с непричастностью к совершению правонарушения. Так, большое количество граждан доставляется сотрудниками наружных служб по ориентировкам на лиц, совершившим преступления, зачастую – в дежурные сутки.

Анализ статистических данных позволяет сделать вывод о масштабности производимой органами внутренних дел работы по установлению лиц,

229

совершивших преступления. Так, в Иркутской области в 2013 году в дежурные части территориальных органов МВД России (условно – «по подозрению в совершении преступления») было доставлено 24995 человек, всего же впоследствии было задержано в порядке ст. 91 УПК РФ 16877 человек. Еще более показательными являются сведения 2014 и 2015 годов: в 2014 г. в дежурные части территориальных органов МВД России по Иркутской области было доставлено 75349 человек, задержано же было в порядке ст. 91 УПК РФ – 15855 человек; в 2015 г. в дежурные части территориальных органов МВД России по Иркутской области было доставлено уже 98090 человек, задержано в порядке ст. 91 УПК РФ – 15365 человек.

Таким образом, руководствуясь данными 2015 г., можно условно допустить, что по ориентировке на лицо, совершившее преступление, по конкретному нераскрытому уголовному делу в среднем было доставлено 6-7 человек, имеющих признаки внешнего сходства и одетых в идентичную одежду, а по итогам проверки возможной причастности к совершенному преступлению (в рамках возбужденного уголовного дела или даже еще без его возбуждения) таковая была установлена лишь в отношении одного из них. Соответственно только этот единственный гражданин и может считаться изначально законно доставленным в отдел полиции. Остальные пять или шесть человек, в соответствии с Федеральным законом «О полиции», будут считаться незаконно доставленными в связи с отсутствующим протоколом задержания, наличие которого обязательно в соответствии с п. 13 ч. 1 ст. 13 Федерального закона «О полиции».

Законодатель фактически лишил сотрудников полиции как представителей крупнейшего правоохранительного ведомства правовых инструментов для осуществления деятельности по раскрытию и расследованию преступлений. В современном российском обществе утрачено понятие «презумпция законности требований сотрудника полиции», сформировано устойчивое мнение о коррумпированности представителей власти, в частности,

– полиции, и, как следствие, – в связи с боязнью законодателя и общества наделить сотрудников полиции большим объёмом полномочий мы имеем несовершенную правовую основу деятельности органов внутренних дел.

Всё вышеизложенное позволяет сделать вывод о необходимости внесения изменений в федеральное законодательство. В связи с этим представляется целесообразным включение в статью 14 Федерального закона «О полиции», регламентирующую основания задержания, пункта 1.1 следующего содержания: «1.1) лиц с целью установления причастности к совершению преступления в случаях, когда отсутствуют основания для задержания по основаниям, в порядке и на срок, которые предусмотрены уголовнопроцессуальным законодательством Российской Федерации».

При этом под фактическим ограничением права гражданина на свободу передвижения в виде задержания в порядке предлагаемого п. 1.1 ст. 14 Федерального закона РФ «О полиции» необходимо понимать деятельность, образованную двумя элементами: изначально – деятельностью по доставлению гражданина в территориальный орган, а впоследствии – деятельностью,

230