Глава 11 дискуссии в госплане

Характеристика организационно-управленческой мысли в России была бы непол­ной без рассмотрения интереснейших дискуссии, проходивших и 1920-е годы в Госплане СССР. Одним из центральных вопросов этих острых научных баталий был вопрос о наиболее эффективных способах (системах) народнохозяйственно­го регулирования.

Должно ли государственное регулирование принять форму всеохватывающего планового управления экономикой страны, осуществляемого из единого Центра и «подминающего под себя» рыночные отношения вплоть до их полного вытесне­ния из хозяйственной жизни? Или разумнее была бы система регулирования, сочетающая сознательные плановые воздействия на экономические процессы с «работой» стихийных рыночных сил?

Решение главного вопроса подразумевало ответы на более частные. Если плани­рование экономики необходимо, то каким оно должно быть: директивным или индикативным? Что должно быть отправной точкой в планировании и как оно соотносится с рынком? Какие закономерности следует положить в основу плана: общеэкономические, действующие в общецивплизацнонном потоке, или специфи­ческие, присущие лишь новому, задуманному марксизмом-ленинизмом строю?

При всем многообразии дискуссионных вопросов центром полемики, «водоразде­лом» взглядов и позиций, определившим два принципиальных подхода к способу народнохозяйственного регулирования, стал вопрос о роли в нем сознательного, планового начала и его соотношении с рынком. Сторонники планово-централизо­ванной системы хозяйствования, в число которых вошло подавляющее большин­ство отечественных экономистов, составили телеологическое направление в рус­ской экономической мысли, поскольку оно исходило из необходимости жесткого целеполагания, волевого, административно-командного регулирования хозяйствен­ной жизни страны.

Приверженцы комбинированной системы хозяйственного регулирования, вклю­чавшей в себя как рыночный инструментарий, так и ограниченное плановое нача­ло, образовали второе направление, получившее название генетического, посколь­ку оно ставило планирование в зависимость от «поведения» рынка, от степени изученности процессов и тенденций сю развития.

Телеологическое направление (Г. Кржижановский, Н, Ковалевский, А. Леонтьев, В. Милютин, В. Моты лев, И. Смилга, С. Струмилин и многие-многие другие, а с на­чала 1930-х годов практически все экономисты, занимавшиеся этими проблемами), как уже отмечалось, активно ратовало за всеобъемлющую планово-централизо­ванную систему, за примат целевых установок в плане, за директивные мето­ды управления, словом, за командно-административную систему. Наиболее крапине представители этого направления считали, что государство вправе дать установку на любые темпы экономического роста, что оно может до мельчайших подробностей регламентировать производство и распределение, охватить целевыми установками н подчинить централизованному контролю самые мел кие п удаленные от центра производствен но-хозяйственные единицы. Телеологи оценивали возмож­ности плановой системы как «безграничные», ссылаясь, как правило, на высказыва­ние Ф. Энгельса о «царстве свободы».

Вторая отличительная черта этого направления — негативизм в подходе к частной собственности и товарно-денежным отношениям, которые рассматри­вались ими как временное зло, подлежащее устранению уже в ближайшем буду­щем.

Вместе с тем следует иметь в виду, что телеологическая концепция формирова­лась экономистами, имеющими нередко блестящую теоретическую (еще предрево­люционную) подготовку. Поэтому к их работам необходим серьезный научный подход, в них содержалось немало интересных, рациональных предложений и рекомендаций, особенно касающихся конкретных методов планово-регламентиру-ющей деятельности (разработка балансового метода, экономико-математических методов и др.).

Экономисты-генетики (В. Базаров, В, Громан, Н. Кондратьев, Л. Юровский и др.) сопротивлялись абсолютизация планового руководства народным хозяйством, предупреждали о неизбежности негативных последствий командно-бюрократи­ческой системы управления. Исходя из этих основополагающих взглядов, они отстаивали необходимость предоставления значительного объема народнохо­зяйственного регулирования стихийным рыночным силам, изучения рыночной конъюнктуры, законов рыночного ценообразования. И не приходится ставить генетикам в вину тот факт, что их научные разработки оказались на долгие десятилетия невостребованными, не реализованными на практике.

К сожалению, оказавшись не в состоянии обеспечить победу в честной научной дискуссии, телеологи перевели ее из научной плоскости в политическую. Тем более что политический климат для неординарных личностей, имевших и отстаи­вавших свое мнение, к этому времени изменился далеко не в лучшую сторону. В новой плоскости соотношение сил сторон резко изменилось: люди, привычные к научным доказательствам, не могли использовать в качестве решающего аргу­мента политический донос.

К началу 1930-х годов школа экономистов-генетиков была полностью разгромлена, как видим, задолго до разгрома биологов-генетиков. Н. Кондратьев и Л. Юровс­кий, В. Базаров и В. Громан, Л. Литошенко и А. Чаянов и многие-многие другие экономисты были репрессированы, а их научные идеи на долгие годы были заперты за прочными дверями спецхранов.

Рамки учебного пособия не позволяют проанализировать концепции всех телеологов и генетиков. Поэтому характеристика телеологического течения дастся на основе критического анализа концепции С. Струмилина, идеи которого наибо­лее репрезентативно отображают существо всего этого направления.

Характеристика генетической школы опирается на исследование концепции В. Ба­зарова, В. Громана и Н. Кондратьева, которые также весьма репрезентативны.

11.1. Концепция С. Струмилина

Марксистская идея объединения экономических сил нации в координируемое целое, разнимающееся по единому заранее разработанному плану, показалась по­давляющему большинству русских экономисте» весьма привлекательной. Эта идея покоилась па уверенности, что только таким образом можно покончить с бедствиями строя хозяйственного индивидуализма и свободного предприни­мательства, отличающегося несбалансированным ростом и отсутствием ко­ординации экономического поведения участников производства и обмена.

Однако вышеозначенный строй при всем желании не может воспользоваться идеей согласованного ведения хозяйства из единого Центра, поскольку она несов­местима с частной собственностью и рыночными отношениями. Лишь социализм, сделав большую часть промышленности государственной собственностью, спосо­бен осуществить разумное планирование национальной экономики с помощью специального компетентного органа, состоящего из квалифицированных экспер­тов. На основе точной и полной статистической информации, поступающей с национализированных предприятий в авторитетную государственную службу, мо­гут быть заранее определены потребности в каждой группе товаров, а также соответствующим образом распределены фонды и трудовые ресурсы и таким образом разработан единый народнохозяйственный план.

Одним из наиболее последовательных представителей этого идейного течения был С. Струмилин.

Станислав Густавович Струмилин (1877-1974) — видный отечественный эко­номист, академик. С 1921 г. работал в Госплане, занимая в нем различные, доста­точно крупные, должности (зам, председателя, член президиума, начальник отде­ла и т. д.). Одновременно вел огромную научную работу, о чем красноречиво свидетельствуют свыше 700 его публикаций по различным проблемам экономи­ческой науки, планирования, социологии, статистики и др.

Исследованию многогранного творчества патриарха отечественной экономиче­ской мысли посвящено немало работ, и вплоть до конца 1980-х гг. все современ­ные историки-экономисты исключительно единодушно, в унисон говорили об огромном вкладе С. Струмилина в российскую (а точнее, в советскую) экономи­ческую науку.

Однако с конца 1980-х годов тональность оценок резко меняется, и в начале 1990-х годов в историко-экономическои литературе намечается не менее едино­душная, чем прежде, перемена отношения к воззрениям С. Струмилина, теперь звучат преимущественно отрицательные отзывы. И те и другие оценки нам представляются односторонними, недостаточными, отражающими лишь часть истииы. Следовательно, в настоящее время возникла необходимость по-новому взглянуть на экономическое наследие С. Струмилина, бесспорно, самого крупно­го участника составления первых пятилетних планов, осуществление которых на практике продемонстрировало всему миру определенный экономический эффект, оказавшийся пусть кратковременным, но вполне достаточным для того, чтобы вынудить даже западных экономистов говорить о необходимости использования регулирующих и корректирующих стихийно-автоматическую работу рынка ры­чагов целенаправленного государственного вмешательства.